***
Усянь позвонил в воскресенье. Коротко рассказал, что находится в больнице, уже идёт на поправку. Также сказал, что его отпускают на домашнее лечение и пригласил к себе во вторник после школы. Встретившая Цзян Чена госпожа Вэй, мать Усяня, предупредила, что сына нельзя утомлять, всучив юноше поднос с едой и напитками на ужин, отправила в комнату сына. Хозяин комнаты встретил друга полулежа в кровати с улыбкой на устах. Красивое лицо сейчас было изуродовано заживающими синяками и ссадинами. - Ладно, не буду тебя бить, - весело сказал Цзян Чен, проходя в комнату и ставя поднос на стол. - Вот спасибо, - с улыбкой ответил Усянь. - Я побью тебя, когда ты слезешь с койки, - пообещал друг. - За что? - искренне удивился Усянь. - За то, что заставил всех волноваться, меня особенно, - объяснил Чен, подавая другу чашку с рисом и палочки. - Спасибо. А что за меня волноваться? Всё норм, как видишь, - Усянь набросился на рис, подхватил с поднесенной тарелки несколько кусочков жареного мяса и кивнул в знак благодарности. - Норм? А дыра в пузе тоже норм?! Скажи, чем ты думал, когда поперся на арену?! Жить надоело?! - не выдержал Чен, выпуская всю злость с беспокойством криком, - Я круглыми сутками сторожил тебя у дома, лазил к тебе по ночам, как вор. Неужели, сука, было так трудно ответить хоть на одно сообщение?! - ***, - Усянь склонил голову, что-то бормоча. - Чё ты там бормочешь?! Говори громче! - Прости, - промямлил юноша, засовывая в рот порцию риса и кусок мяса. - Прости? Это всё, что ты можешь мне сказать? А объяснений я не заслуживаю? Когда ты перестал мне доверять? - изливал обиду Чен, махая руками. - Я не переставал тебе доверять, - отвечал Усянь с набитым ртом. - Что у тебя случилось, что заставило тебя прятаться от меня и прогуливать школу, да ещё и ввязаться в бои без правил? - Прости, мне просто надо было отвлечься, а ты знаешь, что драки и секс для меня лучшее средство. - Секс? Ты ещё и трахался как кролик? Только не говори, что стоял на панели в погоне за острыми ощущениями, - не успокаивался Чен. - Ну, на панели не стоял, но познакомился кое с кем… - Кое с кем? Почему мне кажется, что этот кое-кто подозрительный тип… - Нуууу…. - Усянь исподлобья смотрел на Чена виноватыми глазами. - Усянь! - воскликнул нетерпеливо Чен. Усянь судорожно сглотнул. - Он один из боссов триады Гонконга, - не поднимая глаз, жуя, выдавил юноша. - А? - Чен выпучил глаза, - Что?!! Твою мать, Усянь! - Ну, чего ты орешь, как жена на поздно вернувшегося мужа, - взбрыкнул Усянь. - Ты ебнутый? - Чен сел в кресло, поддел рис палочками, - Сдохнуть хочешь? - Ну, может немного, - тихо себе под нос пробубнил юноша, но друг его всё равно услышал и застыл с палочками у рта. - Бля, я тебе ща точно втащу, - Чен бросил палочки с рисом в чашку, вскочил с кресла, подлетел к кровати и схватил друга за грудки. - Втащи, - зло процедил Усянь, поднимая на друга глаза полные злости и отчаяния, - Втащи так, чтоб я не смог снова думать и чувствовать, закончи то, что начал тот подонок с ножом. - Усянь… - Чен сник от напора друга, от его отчаяния и собственного бессилия. - Прости, - тихо спокойно снова извинился юноша, мягко отцепляя пальцы друга со своей футболки, - Я доверяю тебе, но я не хочу говорить о причинах. Если честно, я вообще не хочу сейчас ни о чём говорить и ни с кем. Я думал, что смогу успокоиться, если ты придёшь. Но чёт нифига… Вообще странно себя чувствую, будто меня предал я сам; тупая апатия, мне постоянно хочется плакать, чувствую себя как паснюня. - Паснюня? - удивленно переспросил Чен. - Я бы рад поплакать, да вот только слёз с детства не бывало, - продолжал изливаться Усянь, не заметив вопроса друга, - А ещё эта боль… Я дурак мечтал встретить того самого, влюбиться… Идиот, кто бы мне сказал тогда, что любить так больно… Ну вот, опять паснюню… - Да ладно тебе, ты человек, каждый человек страдает, если ему больно и любовь безответная. Ты мне не скажешь... в кого влюбился? - осторожно поинтересовался Чен. - Не хочу, это только моя боль, стану готом и буду грустить, - с обидой сказал Усянь, засовывая в рот очередную порцию риса и кусочек мяса. - Кстати о готах, - Усянь не поднимая головы, вскинул глаза, внимательно вслушиваясь, - Он тоже волновался о тебе, спрашивал где ты… Видимо пиздюлей давно не получал… Сердце Усяня пропустило удар, в груди стало тесно. Юноша отложил чашку, сполз под одеяло. Перед глазами встала фотография голубоглазого юноши, с волнистыми русыми волосами и голубыми глазами. - Красивый, - пробубнил Усянь. - Что? - Чен отвлекся от поедания риса. - Прости, - Усянь отвернулся к стене, - Я устал, доедай и иди домой, пожалуйста. - А? - палочки с рисом остановились у рта Цзян Чена.***
Вэй Усянь смотрел на мужчину, сидящего в кресле в его гостиной. Мужчина был красив, но не той айдольской красотой, его красота выражалась в мужественности и защищенности. Юноша моргнул, ещё раз, сглотнул, вспоминая руки мужчины, ласкающие его, чёрт. - Я оставлю вас, господин Шанг, поговорите с Усянем. Надеюсь он не натворил ничего, - мать Усяня поставила чашку чая и тарелку с цукатами на столик рядом с креслом, поклонилась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. - ***, - мужчина взял чашку с чаем, отхлебнул и удовлетворенно хмыкнул. - Что тебе надо? - нарушил молчание Усянь, отворачиваясь к окну, на абрикосах уже начали распускаться цветы, вдруг захотелось ощутить их аромат. - Хотелось бы узнать, что за хрень ты выкинул? Не волноваться? Твоё решение? - мужчина был зол. - Давай прекратим всё, - негромко произнес Усянь. - А? - мужчина встал, подошёл к юноше и положил руку ему на плечо. - Давай пре… - мужчина развернул его, положил руку на затылок и, притянув, заткнул рот поцелуем, не давая опомниться, проникая языком в его рот. Усянь задохнулся от нахлынувшего возбуждения. Вот о чём и речь, это нельзя продолжать. Не то чтобы его пугала эта страсть, скорее наоборот, никогда у него не было такого потрясного секса, его пугало будущее. А ещё точнее его отсутствие. Было бы отлично, если бы он мог держать дистанцию с Сюэ, как делал это с учителем Суном. Но он реалист и прекрасно понимает, что если это продолжится, он непременно влюбится в него. Захотелось ощутить кожей жар его тела, горячие поцелуи, сильные руки сжимающие ягодицы, чтобы он наполнил… Как удачно, что они дома у Усяня, осторожность не даёт остаткам разума сдаться под напором желания. - Нам надо остановиться, - хрипло с придыханием бормотал Усянь, когда мужчина целовал его шею, прикусывая кадык. Ноги подкашивались, но сильные руки крепко держали его за талию. - Не хочу, - отвечал Сюэ между поцелуями. - Прошу… - с мольбой произнес юноша. Шанг Сюэ с трудом отстранился, зажав голову большим и указательным пальцами, отвернулся. Юноша, потерявший опору, схватился за подоконник тяжело дыша. - Никогда и никого я не желал, как тебя, - негромко признался мужчина, - Я 37-летний мужик, считал себя неуязвимым для чувств пал… К ногам старшеклассника… Ещё и своего пола… Ха, - мужчина горько рассмеялся, - Кажется, я люблю тебя… - Давай начистоту, - Усянь подошёл к мужчине и посмотрел ему в лицо. Он всегда любил говорить важные вещи в лицо, ложь и хитрость не в характере Вэй Усяня, - Каким ты видишь наше будущее? - *** - Ты и сам понимаешь, нет у нас будущего. Если мы продолжим то, что есть сейчас, я тоже влюблюсь. Но я не смогу смириться с ролью второго плана, никогда. Ты сам это понимаешь, думаю. Даже если отбросить это, быть с тобой это постоянный страх. За родных, друзей… за тебя. Я не могу вынести даже мысли об этом. Поэтому надо прекратить всё сейчас, пока ещё всё только зарождается, - упрямый взгляд мужчины говорил больше слов, - А ты сможешь пережить, если я пострадаю или умру из-за твоей деятельности? - глаза Шанг Сюэ в ужасе расширились, мысленно Усянь улыбнулся, кажется достучался. Мужчина схватил юношу, обнял, склонив голову на его плечо. Он сам думал об этом и не раз. Долгими ночами он размышлял как можно “присвоить” себе этого дерзкого мальчишку, чем удержать возле себя. При этом отлично понимая, что ничего не получится, этот человек родился, чтобы гореть. Гореть у всех на виду, даря тепло окружающим и сгорая самому до углей, до пепла. Такого не удержать ни силой, ни словами, ни богатствами. Рано или поздно он вырвется на свободу, спалив свою клетку и своего тюремщика. - А-Сянь! Ты го… тов? - в гостиную влетел Цзян Чен.