24 часа назад
Глухой удар пришелся прямо на затылок. Резкая боль подкосила ноги, и тело рухнуло прямо кому-то в руки. Приятное забытье окутало мягким покрывалом. Вот она в темноте, никаких звуков, никаких раздражающих факторов, только нарастающая пульсирующая боль в голове. Будто волны, одна за одной, все сильнее она накрывала тело, пробуждая ото сна. Блэр прищурилась, открывая глаза. Легкий полумрак окружал ученицу. Первая мысль даже не успела прийти в голову. Слух уловил хриплый знакомый тембр: — Иногда случается не так, как мы задумывали… Глаза резко открылись, вылавливая из темноты размытую тень. Даже без яркого освещения глазные яблоки побаливали, Блэр захотелось прикоснуться к ним и легким нажатием пройтись по векам пальцами, но рука, потянувшаяся к лицу, тут же отскочила назад с тихим звоном. На руках были оковы. — Что… — голос осип, а сердце зашлось в бешеном ритме. — Не стоит паниковать, мисс Стоун, это для вашего же блага. Слегка растерянная ученица повернула голову на звук, и мягкий свет от факела явил ей лицо возможного похитителя. Черные как смоль волосы, резкие черты лица и шрам… Левая щека профессора, пострадавшая во время его работы мракоборцем, выдавала его даже в тот момент, когда размытый взгляд еще не успел сфокусироваться на других деталях. Его спокойное и холодное выражение лица контрастировало с ощущениями Блэр, которая уже со всех сил упиралась лопатками в стену, стараясь быть от преподавателя как можно дальше. Она не понимала, что именно произошло, почему на ее ногах и руках кандалы, голова все еще пульсировала от тупой боли, но сердце подсказывало, он не пришел ее спасать… он ее сюда и принес. — Где я… Горькая слюна прокатилась по глотке сухим песком. Руки начали рыскать в поисках палочки, но было бы глупо надеяться на такую ошибку похитителя. Шарп хмыкнул и сделал шаг ближе. Блэр опять дернулась к стене, хотя понимала, дальше двигаться некуда. Она уже в ловушке. — Вам не стоит беспокоиться, Блэр, — сказал Эзоп обманчиво ласковым тоном, — это временная мера и я очень надеюсь, что в ваших силах это время сократить до минимума. — Что… — голос дрожал, — что это значит? Шарп вздохнул, будто слизеринка задала слишком глупый и даже детский вопрос, но по-отечески улыбнулся и присел на корточки. В руках он сжимал свою волшебную палочку, а это значит, свой рассказ и действия готовился подкреплять магией, в случае чего. — Видите ли, мисс Стоун, я хотел сделать все совершенно иначе. Подготовить вас к ЖАБА, взрастить истинного преемника, так как родителей у вас нет, а приют остался далеко в прошлом, но некоторые обстоятельства вынудили меня действовать быстрее и жестче. Черные глаза с любопытством уставились на слизеринку, когда Блэр превратилась в одно большое ухо, только бы понять, зачем ее любимый учитель так поступил. Но привыкшие к темноте глаза, уже начинали рыскать в поисках возможного выхода. Главное не выдать себя… Слизеринка обнаружила, что находится где-то в подземельях, так как воздух был привычным: влажным и холодным. Небольшая круглая камера была вымощена из камня, а на полу, со стороны пленницы, валялось несколько крошечных стогов сена. Один из них явно рассыпали для «удобства», именно на нем и сидела Блэр. За Шарпом виднелась спиралевидная лестница, уходящая вверх, которая исчезала в темноте. Камеру освещал один единственный факел, висевший на стене справа возле входа. Невысокий потолок делал камеру давящей и угрюмой, хотя какой еще должна быть комната заточения? Взгляд Блэр пытался сильно не гулять по окружающей ее обстановке, и девушка старалась сосредоточиться на рассказе явно сумасшедшего учителя, чтобы усыпить бдительность. Хотя слизеринке хотелось рвать и метать, в том числе из-за страха. — Мне придется рассказать вам всю правду, — продолжил Шарп, — и убедить в том, что в моих поступках нет ничего ужасного. Это жизнь и каждый выживает как может. Поэтому, прошу, не судите меня слишком строго. Эзоп замолчал, будто ожидал хоть какой-то реакции от любимицы и Блэр пришлось коротко кивнуть. Он усмехнулся и продолжил рассказ: — Быть бывшим мракоборцем, учителем и жить за копейки несказанно паршиво. Я привык гулять на широкую ногу, и прошлое положение мне это позволяло. Просуществовав на одну пенсию и учительскую зарплату около трех лет, я понял — пора что-то менять. Благо у меня были связи, люди, которые миновали Азкабан благодаря моей помощи. Чаще всего это были мелкие воришки, браконьеры, разбойники. Азкабан был слишком грозным наказанием для таких мелких чертей, поэтому те, кто оказался на свободе, остались у меня в долгу. Пришлось попотеть, чтобы собрать их в одну кучу, организовать подпольную продажу редких ингредиентов по хорошим ценам, практически воссоздать черный рынок, но у меня получилось, — гордая улыбка расплылась на лице профессора, и Блэр впервые увидела кривой шрам в другом свете. Благородный и, казалось, украшающий мужчину недостаток в момент изменил свое предназначение, показывая уродливую душу Шарпа. — За всеми эти разбоями стояли вы? — прошептала слизеринка, не веря собственным ушам. Шарп закатил глаза и привстал, старые колени гудели от неудобного положения, поэтому учитель взмахнул палочкой, трансфигурируя валяющуюся щепку в маленький табурет. Садясь, с тихим кряхтением, продолжил: — Если бы это не начал я, начал бы Руквуд. Мне пришлось его просто направить и организовать работу так, чтобы не вызывать слишком много вопросов у окружающих. Ты же заметила, как тяжело Министерству дается поимка моих людей? Они постоянно куда-то исчезают, улики пропадают, а свидетели отказываются от показаний. — Хриплый хохот отразился от каменных стен. — Эти идиоты думают, что работают с шайкой разбойников, и не подозревая о том, что я прекрасно знаю их систему изнутри и думаю на несколько ходов вперед, благодаря чему не теряю людей и продолжаю свою работу. Я бы и дальше так существовал, учил бы молодых людей, мне и правда это нравится, создавал зелья, держал в узде самую большую преступную банду, но появилась ты… Глаза устремились на Блэр, и жадный блеск отразился огнем от факела внутри расширенных зрачков. Слизеринка тут же поежилась. — Умная, — тихий шепот заставил органы девушки сжаться, — талантливая, и, не побоюсь таких смелых слов, невероятно красивая. Блэр шумно сглотнула и пульс начал отдавать в ушах, заглушая речь декана. — Ты будто не видела, как я стараюсь для тебя, обучаю всему, что знаю сам, выдаю литературу, о которой другие могут только мечтать. Вспомни, какие редкие зелья мы с тобой делали на дополнительных уроках, какие дорогие ингредиенты использовали в рецептах. Разве школа может себе их позволить? А бедный учитель? — Шарп коротко хмыкнул, наклоняя голову и заглядывая девушке прямо в глаза. — Я разглядел в тебе потенциал еще давно, решил, что такой талантливый зельевар только поможет в процветании моего дела, а также продолжит его. Но в какой-то момент я понял, — Эзоп притих, стук его сердца донесся до Блэр колокольным набатом, — ты не просто увлекла меня своими умениями, ты вскружила голову взрослому мужчине, заставила грезить о себе холодными ночами. Приходила на уроки в своей тонкой рубашке, не боясь холодных стен класса, которые заставляли твои чертовы соски сжиматься и выпячиваться сквозь ткань. Шарп будто выплевал эти слова; чувство отвращения к самому себе четко вырисовалось на его лице. Было видно, что он долго боролся со своими желаниями, но именно это и свело его с ума. Блэр залилась краской от отвращения и задышала чаще. Вот, что он о ней думал? Вот, как он ее воспринимал? — Я пытался сдерживать себя, — начал оправдываться учитель, резко меняясь в лице, — много пил, пытался смешивать какие-то успокоительные настойки, чтобы перестать вожделеть твое тело, но ничего не помогало. И тогда я решил просто убедить тебя стать моим протеже, со временем я смог бы покорить твое сердце, тем более, что ты не интересовалась на тот момент этими тупыми идиотами-однокурсниками. Ты была идеальной. Умной не по годам, пока… — верхняя губа оголила серые зубы, придавая лицу хищный вид, — пока чертов Сэллоу не заморочил тебе голову! Громкий рык раздался в каменной темнице, и Стоун сжалась от страха. Хотелось закрыть руками лицо, но цепи не позволили, глухо звякнув. Шарп будто не заметил этого, выплескивая исповедь на любимицу: — Я уже молчу о том, что он больше, чем Министерство потрепал моих людей. Чертовы подростки с ним во главе накрыли несколько лагерей, и если я знал, как действуют мракоборцы, то его ходы сложно было просчитать. Наглый, мерзкий пацан практически довел меня до ручки, однажды почти раскрыв мою роль в жизни пепламб. Они с Гонтом, будто развлекаясь, напали на лагерь, где я проводил профилактическую беседу с сотрудниками. Хорошо, что я услышал звуки боя и вовремя ушел. Иначе школе пришлось бы отчитываться о смерти двух учеников. А мне не хотелось бы иметь дело с Гонтами. Шарп затих, переводя дыхание. Уставившись на факел, начал вертеть палочку в морщинистых руках, переходя к самой раздражающей части истории. — Я бы мог с ним справиться. Я закрывал глаза на его выходки. Но всему есть предел. Моего терпения не хватило, когда я понял, что на отработке он не просто драил котлы рядом с тобой. Черные глаза метнулись к ученице, заставляя ее жалеть о том, что вообще оказалась волшебницей. — Я прекрасно знаю как пахнет мой класс. Ах, это известное обоняние зельеваров. Любые зелья в совокупности с сыростью дают определенный запах, и все их я знаю наизусть. То, что я чувствовал после вашей отработки, было чем-то новым и непонятным. Но со временем мое цепкое обоняние справилось с задачкой. Твой неповторимый запах весеннего дождя и только распустившихся цветов смешивался с горько-сладкой примесью Сэллоу. И это было не просто фактом того, что вы вместе находились в одной аудитории. Я заметил как он пожирал тебя взглядом на балу. Совру, если не скажу, что сам едва сдерживался при виде твоей обнаженной спины, но вот этот дикий голодный взгляд Сэллоу был с очень конкретным желанием…которое пересекалось с моим. Вы оба так внезапно пропали, что нужно быть глупцом, чтобы не догадаться к чему все привело. Он очернил тебя! — не выдержал Шарп, резко встав и перекинув табурет позади себя. — Он испортил тебя, сломал ту, которая принадлежит мне! Но ничего, я могу тебя починить, восстановить. Ты понятия не имеешь, на что способна любовь взрослого и опытного мужчины. Я ведь пытался оградить тебя от него, я надеялся, что вы разбежитесь. Слышал вашу ругань через дверь. Скажи мне, что ты можешь почерпнуть от маленького трусливого мальчика, который не понимает всю богемность такой женщины, как ты? Конечно, все это работало, пока Сэллоу не понял, что может тебя потерять из-за собственной зашоренности…осознал… — голос профессора перешел на шепот. — В тот вечер, когда вы оба нарушали всевозможные школьные правила на Астрономической башне, я понял, что могу потерять такой бриллиант, как ты, могу не успеть, и увы, мне пришлось идти на такие радикальные меры… Шарп затих и сердце Блэр будто остановилось. Профессор, которым она так восхищалась, дорожила, ставила вровень с лучшими людьми в ее жизни, оказался сумасшедшим педофилом, имеющим планы на ее талант и на саму телесную оболочку. Отвращение затопило девушку волнами с запахом гнили, и девичье лицо перекосилось. Шарп тут же ринулся убеждать: — Блэр, я все понимаю, влюбиться в школьного заносчивого юнца в твоем возрасте — нормально. Но это сейчас он кажется тебе умным, смышленым и достойным. Только вы закончите обучение, он станет никем без своих школьных дружков. Гонты пристроят своего отпрыска куда-то повыше, а Сэллоу останется у разбитого корыта. Я же обещаю тебе все, что ты только захочешь. От самых уникальных ингредиентов для зелий, до дорогущих платьев и украшений. Поверь, благодаря нынешнему положению я способен на это. Хочешь, займешься зельями для помощи людям, я обустрою тебе лабораторию и арендую магазин в Хогсмиде, а хочешь, станешь моей правой рукой, будешь помогать пепламбам, как делаю я. А потом, когда ты станешь немного взрослее и поймешь, кто рядом с тобой, — Шарп явно намекал на собственную персону, — мы сможем пожениться, я брошу школу и куплю нам самый огромный замок, который ты только пожелаешь. В глазах профессора мелькал лихорадочный блеск и сумасшедшая улыбка, которая до дрожи пугала Блэр. Он уже вовсю представлял себе совместное будущее, когда девушка согласится быть только его и холодными ночами ему будет с кем разделить супружеское ложе. Он верил, он знал, и понимал, как этого добиться, но надеялся растопить ледяное сердце юной ведьмы, которая возможно, где-то глубоко внутри, тоже любила Шарпа не как учителя. Только вот внутри слизеринки зародился маленький бунтарский огонек, не выносящий такого отношения к себе, и Стоун сорвалась: — Ты, — прошипела она, скалясь от отвращения и презрения, — старый, больной извращенец! Ты и в самом деле был уверен, что я соглашусь на весь этот бред? Ты за кого меня принимаешь? Цепи звякнули, когда Блэр бросилась на преподавателя, но ее тут же отбросило обратно на подстилку из сена. — Пойми, я ведь хочу тебе только лучшего, — продолжил Шарп, не обращая внимания на реакцию ученицы, будто проводил очередную лекцию, — тебя ждет большое будущее, и у меня еще много планов на твой талант. Только согласись. Я не прошу давать согласие на женитьбу прямо сейчас, просто убеди меня в том, что ты на моей стороне, и я отпущу тебя сейчас же. Эзоп протянул сухую руку к девушке и вмиг получил смачный плевок в ладонь. — Убедить? Ноги раздвинуть перед тобой, что ли? Да я никогда не соглашусь на такое, — дикой кошкой шипела Блэр, пытаясь вырваться из оков и царапая нежную кожу о каменный пол. — Дорогая, я не хочу делать тебе больно. Я ведь мог Империусом тебя привести к тому, что мне нужно, но тогда бы это уже была не Блэр Стоун, а мне нужна именно она. Но зато, — Шарп задумчиво приложил кончик волшебной палочки к губам, — у этого заклинания есть сородич, который может тебе помочь принять правильное решение. Круцио! Бешеный рев заполнил небольшую камеру. Блэр сначала даже не поняла, что кричит именно она. Голос, больше похожий на вой раненого зверя, отталкивался от стен и рассыпался осколками Шарпу под ноги. Воздух, который она судорожно вдыхала, будто был из раскаленной лавы, которая плавила и разрывала внутренности. — Круцио! Послышалось будто где-то вдалеке и новая волна боли затопила девичье тело. Все мышцы выкручивало, тело билось в лихорадочном припадке, юбка уже задралась до пояса, а зубы были сжаты настолько сильно, что казалось они раскрошатся прямо внутрь рта. Тело Блэр рвануло к стене и ее лоб стукнулся о каменную кладку. Боль утихла. На мгновение спасительное небытие окутало Стоун. Возможно она отключилась и теперь Мерлин ей дарует несколько минут спокойствия. Но чья-то рука будто огладила ее лицо, Блэр резко открыла глаза, которые тут же резануло от боли. — Видишь, что ты заставляешь меня делать? Взволнованное лицо профессора Шарпа было слишком близко. Его рука скользила по брови, с которой стекало что-то горячее и вязкое. Кровь… Учительские пальцы нежно пытались убрать красную жидкость, скорее размазывая ее щекам. Блэр замерла. Тело после Круциатуса плохо слушалось хозяйку и ей хотелось просто лежать и не двигаться. — Я не хотел этого… — шептал Эзоп, — но ты меня вынудила, Блэр. А теперь у тебя кровь… Его большой палец прошелся по скуле, скользнул по нижней губе, слегка оттягивая ее. — Зато ты такая податливая сейчас… — бубнил он себе под нос, будто слизеринка все еще была без сознания. Блэр не успела понять когда мужчина резко подхватил ее слабое тело, прижимая к себе, и впился в губы. Внезапный прилив адреналина и отвращения тут же заставил слизеринку дернуться и оттолкнуть извращенца. Но сил у Шарпа явно было побольше, чем у нее. Он тут же сжал ее руки до болезненного импульса в кистях, вжался сухими губами в рот, пытаясь протолкнуть скользкий язык. — Ай! — крикнул он и отвесил звонкую пощечину по лицу Блэр. Укус раскромсал его губу до крови и кажется таким же цветом налились глаза профессора. Блэр выплюнула слюну вместе с кровяными сгустками и уставилась на Шарпа взглядом раненого зверя. — Мерзавка! — Шарп опять приложился рукой к голове Блэр, и она окончательно упала на пол. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. И не говори, что я не предупреждал! — Рыкнул он, вытирая кровоточащую губу. — Только тебе решать, сколько ты будешь гнить в этой камере, хоть до конца учебного года, хоть до конца жизни! — Выплевал Шарп, отходя к лестнице. — Но несколько Круциатосов в день смогут тебя убедить быстрее, поверь, не ты первая, не ты последняя. Я и не такие орешки раскалывал. — Грязный рот улыбнулся, обнажив красноватые от крови зубы. — Сегодня за свое поведение останешься без ужина. Завтра зайду вечером. Ах да… — развернулся он одной только головой, — кричать можешь не пытаться, я поставил отличное заглушающее. Шарп повернулся спиной и, поднимаясь, будто невзначай бросил: — До свидания, мисс Стоун. Люмос. С тихим шарканьем Шарп начал подниматься по ступенькам, и Блэр, спустя несколько минут, услышала странный скрежет, будто каменный валун протащили по полу. А потом звонкая тишина заполнила пространство. Девушка начала приходить в себя после пытки, и вдруг осознание накрыло ее тяжелой рукой. Блэр всхлипнула и слезы градом покатились по щекам. Слабое завывание пронзало собственное сердце. Как так получилось? Почему она? И что теперь делать? Так как Шарп и правда проводил с ней достаточно много времени, ему не составит труда освободить ее от уроков. А может, он вовсе скажет, что отправил ученицу куда-то на стажировку или вообще, что не видел ее и знать не знает ничего о ее местонахождении. Тыльной стороной ладони Блэр вытерла остатки слез, которые уже беззвучно падали на колени, и легла на стог сена, пытаясь расположить пострадавшее тело на мягких кучках. Адреналин бурлил в крови, смешиваясь с магией, из-за чего все тело подрагивало. Блэр так хотелось, чтобы все это оказалось страшным сном. Было проще представить себе, что она просто потеряла сознание и теперь блуждает в чертогах разума, попадая в самые жуткие закоулки собственных мыслей. Но время шло, а она все не просыпалась. Тело ныло от перенапряжения и Блэр поняла — это взаправду. Желание жить, и главное жить свободно, оказалось внезапно единственно правильным. Блэр кожей все еще ощущала грязные руки Шарпа на себе, из-за чего хотелось зайти в душ под обжигающий кипяток и содрать с себя кожу. Но все, что оставалось слизеринке — это лежать на холодном полу и надеяться на то, что ее пропажу обнаружат. Можно даже не сразу, хотя бы через несколько дней, пока она еще сможет сопротивляться. Вдруг Анна раньше приедет и заподозрит что-то неладное, или профессор Геккат начнет волноваться, что слизеринка пропускает практику, а может… — Себастьян… — прошептала она, и слезы новым потоком хлынули из глаз. Нужно было остаться с ним или попросить проводить, не быть такой холодной и бесчувственной, но она сама своим же ртом запретила это делать. Какая же я идиотка… Если бы не Круциатус, Блэр точно не смогла бы уснуть всю ночь. Придумывала бы план побега, вслушивалась бы любые шорохи, чтобы узнать в них знакомые шаги, но расслабленные мышцы после пыток сами по себе начали убаюкивать воспаленный мозг, заставляя его отключиться. Дрожащие мокрые ресницы приятно опустились, закрывая глаза и отрезая девушку от реальности… погружая в глубокий беспокойный сон…через 36 часов
Сказать, что Себастьяну не спалось, ничего не сказать. Парень едва дождался первых лучей солнца и вскочил с постели, хватая полотенце и мыльно-рыльные средства по пути в душ. Несмотря на то, что поиски Блэр могли увязнуть в трясине отсутствия информации, ниточка в виде Шарпа давала не абы какую надежду. Парень уже не мог вспомнить когда был настолько собран, как сегодня. Холодный душ помог взбодрить еще слегка сонное тело, а свежая одежда пробудила рецепторы обоняния. Он готов был пасть лицом вниз и, как ищейка, следовать по запаху в поисках Стоун. Когда парень выскочил из гостиной, ученики только начинали просыпаться. Но у Сэллоу не было такой роскоши, как время, его инстинкты подсказывали — нужно спешить. Блуждая по коридорам, он надеялся, что Шарп уже шаркает по своему кабинету, ведь урока по Зельям у слизерина сегодня не было, поэтому придется свалиться как снег на голову. Приоткрытый класс почти заставил выдохнуть напряженного ученика и шагнуть внутрь. На одном из столов уже кипел котел, выпуская густые клубы дыма, а рядом с ним возвышался учитель. — Я занят… — прозвучал сухой голос на опережение. Сэллоу тут же стушевался, понимая, что ему здесь не рады, но вдохнул побольше воздуха и отчеканил: — Профессор, это важно, прошу меня выслушать. Шарп не соизволил даже повернуться. Слегка наклонил голову, давая понять, что он услышал своего ученика. Тяжелый и напряженный вздох скатился с тонких губ и морщинистое лицо обернулось к Себастьяну. — Я слушаю вас, — раздался скрипучий голос, — подойдите. Сэллоу чуть не подпрыгнул от радости. В напряженные моменты налет важности и наглости слетал с него, как хлопья снега от февральского ветра. Парень постарался приземлить собственное тело, медленно выдыхая и успокаивая сумасшедшее сердце. — Профессор, — нарочито спокойно произнес слизеринец, — проблема в том, что одной из наших семикурсниц уже второй день нет в гостиной Слизерина. Я как человек, отвечающий за благополучие факультета, получил уже несколько заявок на поиск мисс Блэр Стоун. Шарп поднял одну бровь, с любопытством поглядывая на ученика, и Сэллоу тяжело сглотнул. Пока его не перебили, быстро продолжил: — Знаю, что она часто проводила время с вами на дополнительных, возможно вам что-то известно, иначе мне придется обратиться к директору, как посоветовал мистер Гонт. Себастьян почти сдержал победную усмешку, когда увидел, что глаза декана слегка расширились. Маленький мерзавец знал, на какие педали нажимать, чтобы с ним считались и не выгоняли, как шавку, за то, что отвлек по пустякам. — Не припоминаю, чтобы вы, мистер Сэллоу, так беспокоились о других учениках. Выдал Шарп и закрыл бурлящий котел крышкой, гася под ним дрожащее пламя. Шаркающей походкой декан направился к своему рабочему месту, чтобы присесть, и Сэллоу двинулся вслед за ним. Легким шлейфом от мужчины исходил запах рябинового отвара. — Мы сдружились с мисс Стоун на отработке, — попытался оправдаться слизеринец. — Вот как, — Шарп улыбнулся одним уголком губ и облокотился на стол, — что ж, это похвально, что вы так переживаете за друзей, но вынужден вас огорчить, — лицо профессора вмиг приобрело скорбное выражение, — я не знаю где сейчас находится мисс Стоун, возможно, она отправилась вместе с вашей сестрой в Фелдкрофт? Насколько я знаю, девочки более дружны. — Протянул декан в своей привычной манере. Сэллоу поник, но только для того, чтобы запутать Шарпа. Что-то в словах профессора не давало ему успокоиться и поверить в непричастность, будто какая-то призрачная ложь скользила в предложениях, а он не мог ее поймать за хвост. Подсознание уже уловило то, что декан врал, только фактов подтверждения этому не было. Возможно Себастьян уже в край обезумел, если начал сочинять измену на пустом месте. И все же, глаза искали, уши вслушивались… Шарп выглядел как обычно, спокойно и холодно. Никаких ран, никаких царапин, кроме уродливого шрама, тот же привычный костюм, который он носил каждый день и Сэллоу не помнит, чтобы тот его менял когда либо, находясь в школе. Тот же тяжелый удлиненный пиджак из прессованной кожи, светло-коричневый жилет под ним… Разряд тока прошелся по телу слизеринца, и он едва сдержался, чтобы не вздрогнуть. Дыхание вмиг ускорилось, и Сэллоу пришлось прокашляться, дабы скрыть сей факт от декана. Сейчас нужно было увести с себя подозрения, срочно и мастерски. — Спасибо за выделенное мне время, профессор. Тогда, если я донес до вашего ведома, что одна из учениц отсутствует, это дело под вашей юрисдикцией, я полагаю? — Сэллоу сделал полшага назад, в привычной манере сваливая лишние проблемы на чужие плечи. — Конечно, Себастьян, — расслабился Шарп, расплываясь в легкой улыбке, — не переживайте и ступайте на уроки, судя по времени, у вас скоро ЗОТи. Преподаватель привстал и указал рукой студенту на выход. — Мы найдем мисс Стоун, я об этом позабочусь. Короткий кивок и Сэллоу уже в коридорах, где он вмиг постарался раствориться посреди толпы. Темная ниша очень кстати подвернулась слизеринцу и он, едва сдерживая лицо перед другими студентами, юркнул внутрь. И только в кромешной темноте смог расслабить собранное выражение лица, меняя его на испуганное. Слизеринец наконец-то отпустил дыхание, и шумные вдохи и выдохи запустили кислород в легкие. Не может быть… Его догадка оказалась верной, только совершенно не в том контексте, и это пугало даже смелого и уверенного Сэллоу. Ведь одно дело сражаться с кучкой пепламб, а другое — противостоять собственному декану, бывшему мракоборцу. — Это еще нужно доказать…ничего не ясно… — тихий шепот срывался с губ, не помещаясь в набитой мыслями голове, пока перед глазами стояла одна и та же картинка. Платиновый волосок, извивающийся между жилетом и пиджаком, будто подавал знак. Откуда этот волос на пиджаке декана? Как он там оказался? И раз Шарп его не заметил, значит он был возле Блэр совсем недавно. Себастьян, пребывая в прострации, перелопатил всех учеников, которые могли обладать такими же белыми и кудрявыми волосами, но никто не приходил в сумасбродную голову. Возможно кто-то из преподавателей? Седая Геккат не обладала кудрявыми волосами, Уизли тоже была прямоволосой, остальные молодые учителя обладали темными, каштановыми и рыжими волосами, выпадая из списка. Подсознание кричало: «Это ее волос!» — Нужно доказать, нужно проследить, черт… — Сэллоу прижал кулаки к векам, потирая их до разноцветных точек внутри темноты. Ноги сами понесли в гостиную, против толпы учеников, стремившихся на уроки. Нужно было узнать расписание Шарпа, нужно было успеть, не потерять время…не потерять ее…***
Под Дезиллюминационными чарами возле класса Шарпа Себастьяну пришлось проторчать полтора часа, которые казались вечностью. Закончив с последним уроком, профессор не спешил на выход. Сэллоу сидел в углу уже достаточно долго, и ноги начинали покалывать от неудобной позы. Но он ждал… На самом деле, парень ждал и надеялся, что Стоун-таки сама появиться, дал Роналду задание следить и уведомить сразу же, если девушка появится на горизонте. Но прошел целый учебный день, а она так и не соизволила успокоить бренную душу слизеринца, который уже успел представить себе тысячу самых плохих вариантов развития событий. Седой кудрявый волос на жилетке Шарпа не давал ему покоя, мельтешил перед глазами, создавая самые причудливые картины того, как он мог там оказаться. Время шло, а Сэллоу продолжал выжидать. Он уже несколько раз останавливал себя от самобичевания за то, что не пошел вслед за Стоун, послушал ее и оставил в покое. Стоило забить, проследить, или вовсе наплевать на ее просьбу, зато сейчас она была бы где-то рядом. Только бы нашлась… Сэллоу, внезапно, сам для себя решил, что больше не будет бояться что-то менять. Пусть узнают все, что он, слизеринский король, утонул в глазах невзрачной ученицы и готов поплатиться за это собственным авторитетом. Его сердце сходило с ума, от того, что он терял драгоценные секунды, ведь возможно его связующая нить окажется ложной, у Шарпа окажется беловолосая любовница, а Блэр в это время будет гнить в какой-то яме, растерзанная неизвестным зверем. Но интуиция подсказывала ждать… И вот послышался скрип двери кабинета декана. Сэллоу тут же встрепенулся, но вовремя застыл, ловя взглядом покидающего класс Шарпа. Тот спокойным и уверенным шагом двинулся в большой холл, здороваясь с учениками, которых сегодня еще не видел. Соблюдать дистанцию и не засветиться было тяжело, даже для такого аса маскировки как Сэллоу. Его не замечали только потому, что он действительно бесшумно двигался, а толпа учеников не сильно обращала внимание на дребезжащий рядом воздух. Иногда приходилось останавливаться, прятаться за углом, провожая взглядом учителя, а потом практически угадывать, куда тот направился, но все шло хорошо. Спустя несколько минут оба оказались в подземельях со стороны кухни эльфов и, спускаясь по ступенькам вслед за Шарпом, Сэллоу почти оскалился, увидев как декан щекочет грушу и проходит внутрь. Какой же удачей было то, что Блэр показала ему эту локацию и он, как идиот, не сунулся следом, зная что находится за картиной. Сэллоу на выдохе улыбнулся и покачал головой. Возможно он где-то случайно хлебнул Феликс Фелицис, потому что пока все шло, как по маслу. Соваться следом смысла не было, Шарп точно не удерживал бы там Стоун. Огромная толпа эльфов ни за что бы не позволила такого обращения с учениками, а потайных выходов из кухни не было. Конечно был шанс, что профессор просто зашел перекусить, намеренно пропуская ужин, но Сэллоу спустился к бочкам, садясь уже в более удобную позу. Время опять утекало сквозь пальцы. Но на этот раз слизеринцу повезло больше. Уже спустя минут пятнадцать Шарп вышел наружу с небольшим бумажным пакетом. Возможно версия с перекусом еще оставалась в силе, но Сэллоу уже через несколько поворотов заметил, что декан направлялся не в подземелья, не в собственную комнату и не обратно в кабинет. А значит, еду он нес кому-то… Сердце панически ускорилось, заставляя парня сдерживать шумное дыхание. Учеников в коридорах становилось все меньше, время ужина призывало всех бежать в Большой зал, дабы ухватить порцию побольше, поэтому скрываться становилось все труднее. Оставалось только надеяться, что бывший мракоборец будет не слишком внимательным из-за спешки, чтобы заметить крадущегося за ним ученика. После дурно пахнущего коридора Шарп свернул на лестницу и подошел к ближайшему портрету. Сэллоу тут же притаился за углом, стараясь прислушаться и приглядеться к дальнейшим действиям декана. Адреналин бурлил в крови, и предчувствие чего-то нехорошего туманило разум. Давай же… Азарт взял контроль над парнем, и каждая секунда отдавалась пульсом в его висках. Шарп медлил. Очевидно, что он скрывал свое нахождение здесь. Сэллоу бесшумно постукивал пальцами по колену, пытаясь совладать с эмоциями, и его труды вознаградил будто сам Бог времени. — Превосходство… — раздался скрипучий голос декана, и с тяжелым скрежетом портрет повернулся ребром, открывая тайный проход. Лестница вела вниз, спиралью закручиваясь внутрь темного коридора. Слизеринцу не удалось сдержать шумный вдох, и в следующие секунды ему пришлось благодарить Мерлина, что Шарп его не услышал. Проход закрылся. Опять ждать. Но теперь ожидание казалось настоящей пыткой. Каждая секунда отвала нервным тиком по глазам, вынуждая нервы натягиваться, словно канаты. Сомнений не оставалось. Она там. Но почему? За что? По собственной воле, или их декан оказался каннибалом и сейчас понес смородиновый соус, чтобы смазать нежную филейную часть тела Блэр перед трапезой? С каждой минутой каждая новая версия происходящего казалась все более ужасной, разрывающей и без того воспаленный мозг. Сэллоу начинал грызть губу на нервной почве, зализывая кровавые трещинки языком. Палочка была наготове, если придется реагировать на внезапную угрозу, но ни Шарп, ни Блэр в коридоре не объявлялись. Сколько раз Себастьян уже пожалел, что оставил Блэр в тот вечер? Сколько раз уже смирился с тем, что это по его вине Стоун сейчас была непонятно где? Возможный шанс найти ее тлел крошечным угольком внутри грудной клетки, заставляя на уровне вибраций чувствовать сердцебиение девушки где-то рядом. Она опять предстала перед его глазами, являясь то ли фантазией, то ли уже настоящими галлюцинациями. Ее игривые кудри окутывали худые плечи, где ключицы указывали направление вниз, а небольшая грудь была просто создана для ладоней Сэллоу. Тяжелый глоток двинул кадык вверх. Нашел время… Парень тряхнул головой, отбрасывая назойливые мечты и опять вернулся на нужную волну. Шарпа не было слишком долго. А что если из этого прохода есть еще один выход, а он тут застрял? Сумасбродные мысли нарушил громкий скрежет, и черная макушка декана появилась на свет. На кончике его палочки погас небольшой шарик света. Не нужно было даже вглядываться, чтобы понять — Шарп был до безумия зол. Его брови хмурились, а на лице красовался оскал. Пакета в руках больше не было. Хромающей и рваной походкой тот быстро прошел мимо Себастьяна, и парень едва успел задержать дыхание, которое из-за напряжения только пламя не изрыгнуло. Его могло выдать даже бешено колотящееся сердце, которое он пытался успокоить, но тщетно. Со скоростью раненной топеройки, декан скрылся в коридорах, и Сэллоу, все еще не снимая дезиллюминационные чары, рванул к портрету. — Превосходство… — надломленным голосом произнес слизеринец, уже постукивая ногой от нетерпения. Ну давай…чертова картина, поворачивайся! Раздался скрежет, выпуская наружу холодный и затхлый воздух. Сэллоу задержал дыхание и шагнул внутрь, по пути зажигая Люмос. Ступеньки спиралью вели вниз. Каменные стены были слегка влажными и скользкими. Касаясь их пальцами, слизеринец только мог представить, насколько холодно в самом низу, хотя пока понятия не имел, что его ждет впереди и насколько длинная лестница в этом чертовом тайном проходе. Спуск был достаточно длинным. Стараясь не делать поспешных и громких движений, Сэллоу спускался уже минут восемь, пока внизу не замаячил приглушенный свет. Будто бабочка, ведомая инстинктами, он рванул вперед, и когда ступеньки под ногами закончились, слизеринец точно врезался в прозрачную стену, учитывая то, как резко он остановился. Глаза расширились от картины, которая предстала перед ним, а сердце пропустило несколько ударов. — Стоун… — едва слышно смог произнести Сэллоу, но его голос предательски дрогнул и перекрыл доступ к воздуху. На полу, среди стогов сена и знакомого бумажного пакета, возле которого валялись куски мяса и хлеба, полулежала девушка. Белая рубашка была покрыта пятнами крови и какой-то другой влаги, юбка порвана и задрана почти до пояса. Острые колени были содраны в мясо, а пальцы покрыты багровой грязью. Девичьи туфли валялись где-то возле стены. Ногти на руках почти все были сорваны, превращая тонкие манящие пальчики в пережеванные искалеченные ошметки. Волосы на голове слизеринки превратились в сплошное гнездо. И Сэллоу бы не узнал ее, настолько каштановые локоны закрывали лицо, если бы не примесь платиновых прядей. Пленница не услышала его слов, продолжая сидеть с опущенной головой, будто сломанная кукла. — Черт, Стоун, — Сэллоу не выдержал, бросаясь вперед и приземляясь на колени возле искалеченного тела, — за что? Слизеринец обхватил ладонями измученное лицо, приподнимая на свет. Девушка нахмурилась, прикрывая глаза окровавленной рукой. — Нет… — только и смогла выдохнуть она. — Стоун, это я, Себастьян, — дрожащими пальцами Сэллоу поправлял спутавшиеся локоны, открывая покрытый ссадинами лоб, — услышь меня, пожалуйста. Воспаленные веки слегка приоткрылись, но расфокусированный взгляд продолжил игнорировать парня. Легкая улыбка коснулся искусанных губ и едва слышно Блэр произнесла: — Опять ты мне снишься… — она медленно подняла руку и провела шершавыми пальцами по щеке слизеринца. В любой другой момент Сэллоу бы передернуло из-за отвращения, но сейчас он готов был целовать ее искалеченные руки, только бы она продолжала касаться его. Глаза закрылись и тело покрылось мурашками, отзываясь на такую долгожданную ласку. Парню пришлось почти силой вытаскивать себя из сладкого плена прикосновений, напоминая собственному мозгу, в каком опасном они сейчас положении. — Стоун, это не сон, это я, — голос продолжал дрожать, пока в голове колокольным набатом раздавались мысли о том, что пора поторапливаться, — слышишь? Приди в себя, наконец! Себастьян тряхнул девичье тело, выводя его из оцепенения. Расфокусированный взгляд мигом нашел глаза слизеринца и цепкие пальчики погрузились в кожу на плечах Сэллоу. — Правда ты? — прошептала она, бегло рыская по веснушчатому лицу. — Я… — вымученная улыбка вмиг появилась на усталом лице и Сэллоу едва удержался от порыва прижать к себе пострадавшее тело, только начал в панике гладить по плечам и ладоням, боясь сделать юной волшебнице больно. — Как так получилось? За что? — В панике шептал он, не веря собственному счастью. — Черт, Сэллоу… — на выдохе. Стоун вдруг не выдержала и бросилась в объятия парню, но кандалы глухо звякнули не давая ей обнять его за шею. Тело отбросило назад, вызывая очередную вспышку боли. — Пожалуйста… — взвыла Стоун и слизеринцу не пришлось объяснять. — Алохомора! — прошелся он кончиком палочки по кованым браслетам и те звякнули, ударяясь о каменный пол. Кисти рук мгновенно заныли от тупой и тянущей боли. Кровавые ссадины и бордовые синяки на запястьях заставили слизеринца судорожно вздохнуть. — Почему? — шептал он, латая в процессе одежду Блэр. — Не поверишь, за талант и красоту… — хриплый смешок вдруг сорвался с губ Стоун и вмиг разошелся, превращаясь в истерический и неконтролируемый хохот. — Ну все, все, — обхватил ее Сэллоу, прижимая голову к собственной груди, где продолжало бешено колотиться сердце, — теперь все будет хорошо, я тебя выведу. Слышишь? Я сделаю все, чтобы этого сумасшедшего посадили в Азкабан и высосали из него душу. Себастьян продолжал что-то шептать и гладить по голове Блэр, пока та заходилась громким смехом. Ее плечи дрожали, пока она всем телом прижималась к слизеринцу, и в какой-то момент рваный хохот превратился в тихие рыдания. Вся боль и страх, которые приходилось держать в себе, разом вышли наружу, превращаясь в горячие соленые капли. Сэллоу продолжал поглаживать шоколадные волосы, плечи, вздрагивающую спину, пока внутри него разгорался настоящий пожар возмездия. Перед глазами стояло спокойное лицо Шарпа, которое он видел сегодня утром, и все, что хотелось юному волшебнику — это собственными ботинками втоптать голову декана в землю, желательно при этом наслаждаясь его криками и предсмертными конвульсиями. — Он что-то с тобой сделал? — голос показался чужим и ненастоящим, будто вместо него вещали демоны из преисподней. Но Блэр вовремя успела отрицательно мотнуть головой, не отрываясь от широкой груди. — Не смог… — едва слышный шепот одновременно успокоил и добавил горючего в разгорающийся пожар в груди. Уничтожу, убью… Сэллоу тяжело дышал, пытаясь обуздать собственные эмоции. Самым главным заданием сейчас было вывести Стоун на свободу, пока риски возвращения декана минимальны. Со всем остальным он разберется обязательно, но позже. Только эта мысль успокаивала внутреннего дракона, который уже рвал и метал внутри человеческого тела. — Идти сможешь? — коротко спросил Сэллоу. Блэр подняла голову, и ее глаза заставили внутренности парня сжаться от сосущей боли. Опухшие, красные веки и до безумия красивые длинные ресницы заставляли грудь Сэллоу вздыматься от рваного дыхания, перемалывая нервы будто через мясорубку. — Я постараюсь… — слизеринка тут же согнула ноги в коленях, пытаясь привстать, но попытка провалилась и Себастьяну пришлось почти полностью поднимать немощное тело. — Я не ела…сил нет… — пыталась оправдаться Стоун за собственное бессилие. — Обопрись на меня…во-о-от так… Слизеринец заставил девушку обхватить его за шею. — Попробуй сделать шаг… — ласковый голос успокаивал и направлял. Заставлять ее обуваться Сэллоу не стал, пусть просто поднимется по ступенькам, а дальше он готов был нести ее на руках через всю школу, даже если сама Имельда будет наблюдать за ним и посылать проклятия в спину. Сейчас ему было плевать. Стоун сделала неуверенный шаг и Себастьяну пришлось подхватить ее, когда нога подвернулась от боли. — Ничего, — отреагировал на шипение девушки слизеринец, — постарайся хотя-бы повиснуть, и дотерпи до верха, тут не так далеко. Приходилось врать, но сказать, что им придется подниматься в таком темпе полчаса, было выше сил Сэллоу. — Где мы? — сквозь зубы спросила Стоун, делая второй и третий шаг. Ноги подкашивались и каждая последующая ступенька заставляла мышцы девушки дрожать от напряжения. Пришлось занять мозг разговором, чтобы не фокусироваться на вспышках боли. — В замке, — коротко ответил парень. — В замке? — дыхание участилось, заставляя тело замереть. — Как? — Не знаю, не получилось у этого изверга утащить тебя далеко. Неуловимая улыбка мелькнула на лице Блэр и ее следующий шаг оказался более уверенным. Чувство того, что она не так далеко от других нормальных людей придала сил, но уже спустя два шага тело опять начало подрагивать от напряжения. Девушка казалась такой легкой и тяжелой одновременно. Исхудавшее тело точно потеряло несколько килограмм, судя по впавшим скулам. Но тащить ее таким образом было совершенно неудобно. Сэллоу сжимал зубы и ждал, когда девушка поднимется на очередную ступень. Свет позади пары постепенно затухал, заставляя жмуриться от темноты. Себастьян обнимал слизеринку за талию одной рукой, придерживая второй ее кисть, переброшенную через плечо. — Возьми мою палочку, — напряженно произнес он, — в правом кармане. Блэр сжимая зубы и изворачиваясь от боли, нашарила деревянную ручку в кармане парня. Магия тут же отреагировала на знакомый предмет, выпуская сноп блеклый искр через кончик. — Надо же, — хмыкнул Себастьян, — приняла, как свою. Широкая искренняя улыбка впервые за несколько дней озарила веснушчатое лицо, когда тихий Люмос заставил палочку вспыхнуть белым светом. — А моя… — тихо произнесла Блэр, — я не знаю где… — тяжело было даже заканчивать это предложение. — Купим новую, не переживай. — Но ведь… — Не страшно, Стоун, — Сэллоу понимал слизеринку, ведь потерять палочку — это будто потерять друга или собственную руку, но сейчас самым важным было уйти, а дальше они как-нибудь разберутся, — объясни мне что случилось? Как так вообще? Вопросы формировались плохо, каша в голове все еще присутствовала, хотя головоломка складывалась в четкий рисунок. От собственных мыслей передергивало и парню нужно было услышать подтверждение. — Он… — начала Блэр, — вырубил меня где-то по пути в гостиную, когда я спускалась с Астрономической башни. Я очнулась уже здесь, даже не понимая, где именно нахожусь. — Чего он хотел? — Хотел, чтобы я была его правой рукой, зельеваром, который бы продолжил его дело. — Твою мать, разве ради этого нужно похищать учениц? — в голове не укладывалось, Блэр явно сказала не все. — Там не так просто, Себастьян…он… — голос затих, что будет если она расскажет парню все то, что узнала сама, но пути назад не было, ей и так придется доносить на декана в Министерство, только бы выбраться, — он руководит пепламбами. — Что?! — парень чуть не выронил девушку, но быстро прижал ее обратно к себе, заставляя шипеть от внезапной резкой боли. — Если ты не будешь пытаться меня покалечить, я расскажу тебе более подробно, — ядовито процедила Блэр, заставляя парня в порыве эмоций улыбнуться очередной раз. Язвит - значит все не так плохо… — Шарп руководил пепламбами и хотел чтобы я примкнула к нему, а еще… — очередная пауза заставила Сэллоу напрячься, — он хотел меня… — Кого? — пушистые брови затерялись в непослушной челке, мерзкие подозрения мурашками прошлись по коже, а во рту пересохло. — У него были на меня планы не только в зельеварном деле, но и в… — голос сорвался, отказываясь произносить это вслух. Холодный пот прошиб парня, когда он вспомнил разорванную юбку. Значит он не просто измывался над ученицей, он еще и пытался получить ее силой. Ноги остановились, отказываясь двигаться дальше. Слишком много информации, слишком сильно хотелось прикончить собственного декана. Нет…Сэллоу хотелось превратиться в Дементора и собственным ртом высосать его мерзкую и гнилую душонку, чтобы потом выблевать ее вместе с испорченным ужином обратно. Тело дрожало от ненависти, и парню пришлось очередной раз притупить свои эмоции, чтобы не взвыть раненным зверем. Но сейчас нужно было терпеть, даже если ступеньки превратятся в раскаленные угли, он обязан был дотащить Блэр наверх. Хотелось оградить ее от всего мира, спрятать ото всех, плевать что подумают другие. Не зря он ревновал, не зря пытался уберечь, даже своими какими-то извращенными способами. — Почему сейчас? — Сэллоу даже не понял как поставил очень правильный вопрос. Девушка сжала губы. — Блэр? — повторил Себастьян. Было видно, что она собиралась силами. — Если не хочешь… — Потому что ты… — перебила Стоун, разворачиваясь лицом к застывшему на лестнице парню, — он видел, он знал…думал, что ты уведешь меня у него из-под носа. Поэтому решил поспешить. Пытался уговорить по-хорошему встать на его сторону, а потом… — Что потом… — слова давались с трудом. Блэр опять поджала губы, будто поняла, что сейчас было не самое лучшее время для исповеди. — Продолжай, — надавил Сэллоу. — Потом он применил ко мне Круциатус… — голос слизеринки едва было слышно, но Себастьян расслышал каждый звук. Он услышал фантомные крики, животные, нечеловеческие. Рваное дыхание перед очередным спазмом и опять крик. Оцепенение начало брать верх над его разумом и телом. Ненависть начала бурлить, застилая красной пеленой глаза. Дыхание сбивалось, срывалось на хрип. Мозг лихорадочно пытался продвинуть мысли о движении вперед, но парень стоял на месте, удерживая Стоун и отказываясь когда-либо впредь ее отпускать. Голос разума пришел откуда не ждали: — Себастьян, давай я потом тебе все расскажу, нельзя терять время… — Блэр измученно улыбнулась и уткнулась губами в мягкую щеку, не хотела царапать его нежную кожу засохшими ранками, но не удержалась. — Никогда, — Сэллоу резко подался вперед, вырываясь и пучины шока и впечатываясь в сухие губы, — никогда больше не отпущу тебя. — Еще один поцелуй. — Поняла меня? — Еще. — Ни на шаг! Тянущая боль прошлась по каждой зажившей трещинке на губах, и вкус жжёного сахара смешался со вкусом крови. Этот жизненно необходимый поцелуй будто просочился через слизистую, вошел внутривенно, впрыскивая такие необходимые силы в уставшее человеческое тело. — Пошли, — оторвалась от Сэллоу Блэр, пряча улыбку в изгибе родного плеча. Сэллоу попытался усмирить собственное шумное дыхание, что у него получилось с трудом, но все таки двинулся вперед, еще крепче прижимая девушку к себе. Та заерзала под руками, кривясь от боли на ребрах, но Сэллоу не ослабил хватку. Не смог. Если бы у него была возможность, он бы пришил ее к себе, приклеил…Желание обладать ею разлилось жидкой платиной по телу, запечатывая каждый нерв. Успокаивало только то, что она шла рядом, передвигала уставшие ноги, тяжело дышала, сжимая зубы…но была… Подозрения на счет Феликс Фелицис опять промелькнули в воспаленной голове. Себастьян пытался понять, что он сегодня пил и кто мог такое сотворить с его персоной. Сколько шансов, что Оминис решил поэкспериментировать на собственном друге? С самой первой догадки и вплоть до прошедшей секунды, все шло хорошо. До выхода оставалось всего ничего. Пусть Сэллоу не видел конца, но понимал — они почти вышли. Затмевая все предыдущие чувства, трепещущее ощущение радости зародилось в животе, но тут же рухнуло тяжелым булыжником вниз. Почти добравшись до конца, слизеринцы услышали скрежет каменной стены. — Нокс… — резко прошептала Блэр, пряча их в объятьях темноты, но этот жест не укрылся от внезапного гостя. Сердце зашлось галопом, когда шаркающий звук разрезал тишину. Оба понимали — бежать некуда. Даже если они начнут спускаться вниз, их услышат, да и смысла не было загонять себя еще глубже в ловушку. Сэллоу сделал шаг вперед, пряча Блэр за собственной спиной. Сердце девушки приняло вес — вес холодного безжизненного мрамора, когда приглушенный свет чужого Люмоса осветил лицо похитителя. — А я все думал, — прохрипел Шарп, — показалось мне или нет, — отвратительный оскал исказил лицо декана, — не показалось. — Вы… — Сэллоу прошипел, хищно приподнимая верхнюю губу и обнажая белые зубы, будто загнанный зверь, — да как ТЫ посмел?! — Как я посмел? — рявкнул преподаватель. — Это как ты посмел, мелкий ублюдок, очередной раз уводить ее у меня из-под носа. Она моя, и впредь запомни это или запиши на собственном лбу! Глаза декана налились кровью и Сэллоу пришлось закусить губы изнутри, чтобы не обблевать его, настолько чувство омерзения переполнило бренное тело. Легкий всхлип за спиной привел в чувства. Себастьян прижал Блэр к себе покрепче, прижимаясь к стене, будто Шарп в любой момент мог ее отобрать, а он…мог. — Следил за мной, змееныш? — декан сделал шаг вперед, и Сэллоу интуитивно попятился, сдвигая Стоун на ступеньку ниже. — Не сильно ты и прятался, старый извращенец! Сэллоу, делая вид что обнимает девушку сзади, быстро задвинул за спину ее руку с собственной палочкой. Одна на двоих — она был их единственным спасением. - Тебя не учили не грубить старшим, Себастьян? — голос Шарпа откатился к нарочито спокойному тембру, и глаза блеснули недобрым светом. — И что ты сделаешь? Снимешь призовые очки со Слизерина? Лучшая защита — это нападение. Сэллоу крепче сжал руку девушки вместе с палочкой. Он чувствовал как дрожало хрупкое тело, но сам держал себя в ежовых рукавицах, запрещая поддаваться панике. Главное найти подходящий момент, чтобы старый насильник не ожидал нападения. Нужно было замылить ему глаза, заболтать. Если обезоружить волшебника, у них появится шанс, только вот сражаться с бывшим мракоборцем было заведомо проигрышной затеей. Мысли лихорадочно метались от плохой мысли до еще более ужасной, пока профессор скалился и опускался все ниже. — О-о-о-о-о… — протянул до отвращения скрипучий голос, — я могу научить тебя манерам. Знаешь, Блэр уже вкусила плоды моих чар, поэтому помалкивает…но ты… — шрам растянулся под зверским оскалом и глаза профессора блеснули красным огнем, — давно пора преподать тебе запоминающийся урок! — учительская рука подняла палочку, даже не пытаясь действовать на опережение, старые навыки давали преимущество в бою, — Круцио! — Нет! Красная вспышка сорвалась с кончика палочки и стрелой впечаталась в широкую грудь Сэллоу. Громкий крик вырвался изо рта, заставляя воздух застревать в горле. Тело выгнулось в неестественной позе и ноги слизеринца подкосились. Колени Себастьяна приземлились на пол, чудом не завалив тело назад на Блэр. Ненависть и страх сплелись в один тугой канат, прошибая электрическим током страждущую плоть. Только не назад. Только не вниз. Взгляд упал на Сэллоу, и новая вспышка паники пронзила тело. Никто не смеет...никто...никогда...Разряды били, проходя через спину, магия кипела жидким пламенем. Ужас отравлял вновь разорванные раны, заставляя пульсировать каждым нервом, и напряженные мышцы поддались неконтролируемому порыву. Бежать? Спасать? Что дальше? Время замедлилось… Все что произошло, будто по миллисекундам отпечаталось в глазах Стоун. Прямая рука, сноп искр, и громкий нечеловеческий крик. — Авада Кедавра! Тело в глухим звуком упало на пол, скатываясь по лестнице вниз…