The Butcher's Son /// Сын мясника

Эндрю с замиранием сердца наблюдал, как Натаниэль встал. После того, как он заговорил, его либо собирались избить до полусмерти, либо он не сможет ходить в течение следующей недели. Скорее всего, и то, и другое. Но мягкое движение руки по его волосам и нерешительный, нежный поцелуй в губы не были ни тем, ни другим. Уже трижды он резко высказывался в адрес своего мужа, и каждый раз в его словах было больше вины, чем гнева. Он не понимал этого. Натаниэль Веснински был ходячим противоречием. Его слова были легкомысленными, скучными, черствыми. Но его глаза... то, как напряглась его челюсть... Он был лжецом, и Эндрю не знал, почему, в какой степени и каким образом. А это означало, что он не мог доверять ничему в человеке, медленно вдавливающем его в матрас. Все, что он мог сделать, это держаться и надеяться, что все закончится быстро. Натаниэль снова поцеловал его, его губы прильнули к губам Эндрю с ленивой преданностью, которая невольно доставляла удовольствие. Эндрю не был уверен, что ему это нравится, но через некоторое время он обнаружил, что хочет встретить Натаниэля на полпути, что было неприемлемо. Надеясь ускорить процесс, он прикусил нижнюю губу Натаниэля и впился в него, вызвав тихий стон. Натаниэль ответил ему тем же и стал тереться об Эндрю, пока они оба не напряглись и не задыхались. Его муж выпрямился и достал свой член из брюк, но не сделал никакого движения, чтобы раздеться. На мгновение Эндрю показалось, что он выглядит нервным, но затем Натаниэль опустился над ним на колени, погрузив руки в матрас, наклонился и поцеловал Эндрю в шею. Должно быть, он уловил дрожь, которую Эндрю пытался подавить, потому что мгновение спустя Эндрю закрыл глаза, когда нависший над ним мужчина провел носом по его шее и тихонько прикусил. Жест был собственническим и в то же время благоговейным, и Эндрю едва удалось подавить стон. Ему было приятно, и это было слишком. Эндрю приподнял бедра и обхватил ногами удивительно мускулистую спину Натаниэля. Но вместо того, чтобы погрузиться в него, Натаниэль начал медленно целовать и покусывать грудь Эндрю. Эндрю знал, к чему это приведет, и не хотел этого. Он замешкался на мгновение, не желая подавать сигнал о том, что партнер готов, а затем поплевал на руку и схватил Натаниэля. Резкий вдох все, что ему потребовалось, чтобы начать двигаться, и он был вознагражден тихим стоном и ударом лба о его плечо. Эндрю провел большим пальцем по вытекающей щели Натаниэля и распределил по ней смазку, стараясь не спешить. Постепенно он наращивал темп, пока по шее Натаниэля не пополз теплый румянец, а его дыхание не стало затрудненным. — Готов? — спросил он наконец, не обращая внимания на скучающий тон Натаниэля. Не дожидаясь ответа, он переместил свое тело и разместил член Натаниэля у своего входа. Натаниэль заколебался. — Мне следует... — Мне ничего не нужно. Просто приступай к делу. — Я не возражаю. — Ради всего святого, — выругался Эндрю. — Я же говорил тебе... — Ладно. Ладно, — процедил Натаниэль, явно раздраженный. Да пошел ты, подумал Эндрю, но ему удалось удержаться от этого. Для человека, который, казалось, хотел, чтобы все было по обоюдному согласию, этот мужчина плохо понимал намеки. Натаниэль выдохнул свое разочарование и медленно погрузился в Эндрю, растягивая его до тех пор, пока не смог двигаться дальше. Он застонал, глубоко и гортанно, и, не пропуская ни одного удара, отступил на дюйм и снова вошел. Эндрю скривился, но когда Натаниэль начал двигаться все быстрее и быстрее, он позволил своему разуму блуждать, а телу расслабиться, пока боль не перешла в легкий дискомфорт. По крайней мере, в борделе у него была смазка. Натаниэль продолжал входить в него, его лицо раскраснелось, как и его рыжие волосы. Тонкая струйка пота выступила на его коже, когда он нашел устойчивый ритм, и какая-то часть Эндрю оценила блаженное выражение его лица. Через несколько минут Натаниэль переместился, и у Эндрю перехватило дыхание, когда что-то глубоко внутри него было затронуто. Его муж замер и посмотрел на него сверху вниз, озабоченность сменилась ухмылкой, когда он понял, что произошло. Он ударил снова, толкаясь сильнее и вызывая тихий стон Эндрю. — Нашел, — прошептал Натаниэль. Эндрю открыл рот, чтобы возразить, но слова были вырваны неглубокими толчками Натаниэля, которые быстро сменяли друг друга. Смесь удовольствия и боли была пыткой, и Эндрю выгнулся дугой, позволяя Натаниэлю войти глубже. — Черт, — прохрипел он, когда Натаниэль потянулся вниз и начал двигать вытекающим членом в такт его толчкам. Он чувствовал нарастающее давление, знал, что близок к этому, но его мозг был сломан, и все, на чем он мог сосредоточиться, — это цунами, которое вот-вот обрушится на него, и звук трахающего его мужчины, который дышал ему в ухо. Он пытался сказать ему, чтобы он остановился, но было уже слишком поздно. Натаниэль целовал шею Эндрю и сжимал его член, слегка надавливая большим пальцем на щель. Движение было слишком сильным, и Эндрю задохнулся, когда давление ослабло, и все вокруг стало очень, очень туманным. На мгновение не было ничего и было все, и Эндрю не чувствовал ни страха, ни боли, ни желания. Он ничего не хотел, ему ничего не было нужно. Он был в покое. Но медленно Эндрю пришел в себя. Его обмякший член выскользнул из руки Натаниэля, и муж начал трахать его сильнее. Натаниэль входил и выходил из него, пока он тоже не задрожал и не простонал, и Эндрю почувствовал, как знакомое тепло окрасило его внутренности. В течение нескольких спокойных мгновений тело Эндрю испытывало почти непреодолимое насыщение. Но это ощущение быстро прошло, и он глубоко, содрогаясь, вздохнул, когда мир снова обрел четкость, а эйфория сменилась отвращением. Эндрю опустил голову на подушку и устремил взгляд в потолок, не желая смотреть на свидетельства своего удовольствия, расплывшиеся по его груди. Медленное биение сердца противоречило звону в ушах, и он зажмурил глаза, как будто это могло отгородить его от всего мира. По крайней мере, это помогло ему скрыть боль, которую он почувствовал, когда Натаниэль выскользнул из него. — Это было... эм... Эндрю кивнул и свернулся на бок, пытаясь подавить эмоции, от которых горели глаза. Ему было все равно, что Натаниэль скажет дальше. Не сейчас, когда он чувствовал, как его собственная сперма скользит по животу, и неприятную боль глубоко внутри него. Он привык к тому, что его трахают. Он хорошо умел, когда его трахали. Но к чему он не привык, так это к тому, что кто-то заставляет его наслаждаться этим. — Ты... в порядке? — В порядке. Натаниэль встал, и Эндрю почувствовал тяжесть его взгляда, поэтому он перевернулся на спину и стал лицом к двери. Этому человеку нужно было разобраться в собственном дерьме; Эндрю не собирался говорить ему о том, хороший он человек или нет. В кои-то веки Натаниэль, похоже, понял намек, потому что Эндрю услышал, как он отошел и придвинул стул, вероятно, один из тех, что стояли вокруг маленького обеденного стола у окна. В тишине раздался звук чиркающей спички, а затем комнату наполнил запах табачного дыма. — Ты куришь, — заметил Эндрю, пытаясь дать дыму отвлечься от его запутавшегося мозга. — Нет. Он закатил глаза от очевидной лжи и посмотрел через плечо, как Натаниэль сделал еще одну затяжку из своей трубки. Мужчина уперся ногами в стол, откинул стул назад и уставился в окно, погрузившись в раздумья. Маска, которую он обычно носил, исчезла, и Эндрю искал на его лице ответы, которые не приходили. Натаниэль просто выглядел потерянным и неуверенным, и уже не в первый раз за этот вечер Эндрю задался вопросом, на ком именно он женился. Наконец, он отвернулся и натянул на себя одеяло, не обращая внимания на мокрые пятна на простыне под ним. У него не было сил привести себя в порядок, но напоминание об этом вызвало новую волну слез, жгущих глаза. Не смей, блядь, плакать. Он смотрел на дверь, пока его глаза не загорелись по другой причине, а боль в груди не засела так глубоко, что он перестал ее чувствовать. Тогда, и только тогда, он позволил себе закрыть глаза и отдаться тяжести дня. *** Внезапное движение матраса разбудило его, и Эндрю напрягся. Он почувствовал, что Натаниэль наблюдает за ним, но не перевернулся. Через мгновение он все же открыл глаза и посмотрел на мягкий свет свечей, согревающий стены. Была еще ночь. Должно быть, он задремал. — Мне жаль, что я причинил тебе боль, — сказал Натаниэль через некоторое время, его голос был мягким. Это был не тот бессердечный человек, который в лицо назвал его шлюхой, и не тот высокомерный мужчина, который предложил ему сделку, чтобы загладить свою вину. Это был совсем другой человек. Тем не менее, Эндрю закрыл глаза. Он не собирался вести этот разговор. — Поговори со мной. Я не понимаю, что не так... — Я в порядке. — Очевидно, что нет. — Прекрати. — Что случилось? Я думал, тебе понравилось? — Я сказал хватит. Эндрю повернулся, его взгляд встретился со взглядом Натаниэля, и он выплюнул последнее слово со всей ненавистью, на которую был способен. Глаза Натаниэля расширились, и он отшатнулся от матраса. — Что... — Раздался стук в дверь. — Черт. Слова, сказанные ранее ночью, заполнили голову Эндрю, когда его мучитель встал, накинул халат и подошел к двери. Он глубоко вздохнул, прежде чем открыть ее, и Эндрю наблюдал, как он снова надел знакомую маску. — Лола. — Я слышала, тебя можно поздравить, — раздался насмешливо-сладкий голос. Эндрю сел, мгновенно напрягшись. — Все готово. Ты можешь идти, — прорычал Натаниэль, закрывая дверь. — Не так быстро, — прошипела она, поймав его. Все признаки сладострастия исчезли, когда ее глаза встретились с глазами Эндрю. — Иди сюда, мальчик. Натаниэль оглянулся на него. Его лицо было холодным, но глаза были извиняющимися, и Эндрю почувствовал, что его щеки пылают от осознания того, что сейчас произойдет. Стиснув зубы, он подошел, стараясь не смотреть в пол. Как только он оказался достаточно близко, Лола взяла его за подбородок и повернула его голову из стороны в сторону, жестокая улыбка украсила ее губы, когда она взглянула в его опухшие глаза. — Почему ты такой грустный? Ты должен быть благодарен за то, что смог закончить, —шипела она. Эндрю держал лицо пустым. Он не хотел думать о том, что бессилен остановить реакцию своего тела. Оргазм был достаточно плох — чуть не расплакаться было непростительно. Но его тело, очевидно, еще не закончило унижать его. Он почувствовал, как из него начала вытекать сперма Натаниэля, и ухмылка появилась на лице Лолы, когда они смотрели, как она стекает по его ноге. — Вот ты и повеселился. Твой отец будет доволен. Теперь, если ты не возражаешь, остальные... Эндрю замер, когда она потянулась к нему, ледяные когти впились ему в шею. Нет, нет... Натаниэль вскинул руку, загораживая дверной проем. — Он мой, — прорычал он, и в его взгляде не было ничего доброго или милосердного. Эндрю затаил дыхание, пока Лола смотрела на Натаниэля, раздумывая. Через несколько мгновений она убрала протянутую руку, и по ее лицу медленно поползла улыбка. — Пока что. Он не знал, почему стражник может иметь власть над лордом, но все больше и больше понимал, как мало он понимает ситуацию, в которой оказался. Это не утешало. Они смотрели, как она уходит, и никто из них не двигался, пока она не свернула за угол и ее шаги не стихли. Натаниэль, наконец, опустил руку, и Эндрю пришлось сделать шаг назад из-за внезапной уязвимости, которую он почувствовал. — Спасибо, — наконец смог сказать он. — Тебе совершенно не за что меня благодарить. Эндрю поднял на него глаза, и Натаниэль встретился с его взглядом, глаза были пустыми. Он снова сбросил маску, но Эндрю не стал комментировать это. Он просто смотрел, как Натаниэль закрыл дверь и подошел к умывальнику. Хлюпанье воды наполнило тишину, а затем муж вернулся к нему с тряпкой в руках. Эндрю взял ее, прежде чем Натаниэль успел попытаться вымыть его сам. Он вытер их беспорядок так быстро, как только мог, а затем нерешительно протянул тряпку обратно. Натаниэль взял ее без комментариев и положил рядом с умывальником. С минуту он смотрел на тряпку, затем оперся руками о стол и опустил голову. — Нам нужно поговорить. — Нет. Натаниэль вздохнул и через мгновение встал прямо. Должно быть, он почувствовал нежелание Эндрю, потому что он уступил: — Тогда утром. Эндрю подавил смешок и просто кивнул. Утром он тоже скажет "нет" не то чтобы эта мысль остановила стоящего перед ним мужчину. Натаниэль направился к кровати, и Эндрю последовал за ним. На какое-то мгновение он испугался, что муж снова захочет прикоснуться к нему, но они молча улеглись по разные стороны. Эндрю уставился на дверь, прокручивая в голове все, что произошло. Только этим утром его окружали знакомые лица, знакомая работа и знакомые правила. Он замышлял побег, план, который теперь был провален, и ему было приятно осознавать, насколько он одинок в этом мире. Теперь он был менее одинок. И все же он чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо за долгое время - возможно, с тех пор, как мать продала его все эти годы назад, а мадам Спир отшлепала его за плач. Сейчас он был в гораздо большей опасности, но плакать ему хотелось гораздо меньше. Да и вообще, он чувствовал гораздо меньше всего. Значит, он не вернулся к исходной точке. Это была неудача, конечно. Но каким-то образом... Каким-то образом он выберется.