Pov Vladislav.
Когда я был ребенком, мне очень нравились телепередачи и фильмы про автомобили. Там показывали, как можно улучшить и переделать машины, а также знаменитостей, которые крутили руль в известных фильмах. Каждый раз, когда я это видел, я мечтал иметь свой собственный автомобиль в будущем. С тех пор, как я был ребенком, индустрия автомобилей продолжала развиваться и изменяться. Сегодня, в 2023 году, технологии, используемые в производстве автомобилей, достигли новых высот. Автомобили стали более экологичными, безопасными и эффективными благодаря использованию новых материалов, систем управления двигателем и других технологий. Моя мечта о наличии личного автомобиля осталась неизменной. Для меня не имеет значения марка, цвет, интерьер или номер машины. Главное для меня — это чувство свободы, которое я испытываю, когда вожу машину. Я сам выбираю направление движения, скорость и маршрут. Это удивительное чувство свободы, которое нельзя испытать никаким другим способом. Однако вождение не всегда бывает легким и приятным. Некоторые водители ездят очень агрессивно, игнорируя правила дорожного движения и подрезая других участников. Также плохая погода может быть причиной для опасной езды. Мне не нравится ездить в дождь, когда видимость сильно ухудшается и дороги становятся скользкими. Тем не менее, я всегда буду любить ездить на автомобиле. Вождение — это не только способ перемещения, но и возможность открыть новые места и ощущения. Конечно, есть и недостатки, но они не перевешивают то удовольствие, которое получаешь от вождения машины. — Владик, хватит ныть, — бесятина, сидя на заднем сидении и отражаясь в зеркале заднего вида, не вызывает у меня удивления, — Он скоро закончится… Надеюсь. — Конечно закончится, сегодня ливня не обещали, лишь маленький противный дождик. Его-то я и не люблю вовсе. — Не сахарный, не растаешь. — Да дело не в этом вовсе, — цокаю, красноречиво бросая взгляд в красные глаза демона, — А если мы пойдем на кладбище, мы же нахуй не доберемся. Кресты переломаем, ноги, кто тебе служить потом будет. — Уйду к Софии, делов-то. Она посильнее тебя, Владик, будет. Глаза невольно закатываются, вспоминая тот день, когда Анатолий решил взять под контроль мое тело. Я до сих пор не понимаю, как это произошло, и что конкретно случилось. Помню только то, что бесятина шептала мне о «хозяине», как будто приучила меня к этому. Ее зеленые глаза на мгновения стали красными, словно адское пламя. Но Анатолий не поверил мне, сказав, что это всего лишь глюк, вызванный его внедрением в мое тело. Как будто я сошел с ума. — Да тебе привиделось, — сказала бесятина, сидящая на заднем сиденье, — Даже я могу только вселиться в тебя и передать свои привычки. Я не такой слабый и давно обитаю на Земле. Я знаю многое. — Тогда скажи мне, когда это может происходить, чтобы я передумал и признал, что ты прав, а я лох, который сошел с ума. — Ну… — начал демон, перебирая возможные варианты, — Возможно, это был просто отсвет, а может быть у нее тоже есть свой демон… — Что? Демон? У девушки, которая приехала со святой земли, и от которой даже у тебя болит голова? — смеюсь я, не веря его словам. Сила, которой владела Белоснежка, была достаточна для того, чтобы бесовщина жила в ней уже более пятнадцати лет, но она недавно приехала из Израиля. — Она назвала тебе мое имя…, — продолжил демон, задумчиво глядя в окно. — Что? Откуда она узнала? — спросил я. — Я не знаю, — ответил демон, — Мое имя знают не так много демонов. Обычно ко мне обращаются по рангу — принц, но она выдала его так гордо, что я почувствовал трепет. Говорю тебе, у этой девушки есть силы. — Действительно, ее силы не человеческие. Мой живот до сих пор болит, — согласился я. — Это не все. Она почти оторвала тебе волосы, — добавил демон. — Мы должны работать сегодня, Владик, — сказала бесятина, — Ой как мы по работаем, — я паркуюсь на свободном парковочном месте и выхожу из машины.***
Pov Sofia.
В одной из квартир многоэтажного дома меня уже ждала съемочная группа, главная героиня и Вера Сотникова — любимая телеведущая и просто булочка с корицей этого скверного и темного шоу. Казалось бы, что она здесь забыла, но раз достаточно платят, можно и остаться на своем месте, а возможно ей просто нравится помогать людям в беде, как например этой женщине. — Здравствуйте, София, — я немного приподнимаю уголки губ, кивая сначала головой рыжеволосой, а после и блондинке, чьи глаза выглядели заплаканными. И я уже примерно представляла, что от меня хотят. — Сегодня я вас попрошу рассказать о том, что произошло в этой квартире. В конверте находится то, что может вам помочь. Конверт открывать нельзя, — и все те же условия, те же испытания, и Астарота уже не было рядом. Он бродил по комнатам, чтобы сэкономить мое, свое и наше время — у нас еще были сегодня дела. Пока демон собирал информацию, я в свою очередь забрала из рук ведущей конверт, прижимая его с двух сторон руками. Мы в троем (не считая съемочной группы) стояли на кухне, и энергетика, которая исходила от кухни и от фото, были почти одинаковыми. Правда, то, что в конверте сильнее, чем здесь. Словно по ниточке-указателю, я вышла в коридор и остановилась около зеркала на входе. — Девушку будем смотреть. Мертва она, очень по-зверски, — оставляя последний взгляд на широком зеркале, я иду в сторону спальни, куда меня звал демон. — Здесь кровью пахнет. Такой пиздец был… Щас покажу. И словно телевизор в голове включается, и я вижу самый страшный фильм в своей жизни. — Не человек ее убил, — злость накатывала пеленой, но это не были мои эмоции, а того убийцы, который сделал это с ней, — Зверь. Зверь внутри. Сергей, Серёжа, что ли? — Все правильно, Сережа. — А Серёжа это… — Муж, убийца. Отворачиваюсь от кровати, которая с каждым моим морганием глазами окрашивалась кровью, и встречаюсь вновь с женщиной. — А где ваши родинки? — брови женщины приподнимаются, а глаза наполняются слезами. — Убрала. — Насте надо передать привет… — женщина улыбается и отворачивается к Вере. А я продолжаю глазами оббегать комнату. Прошу женщину взять меня за руку и ощущаю такую ненависть, что даже сам Амон позавидует. — Гори в аду, мразь, — шепчу я ей, и она кивает головой, еле сдерживая истерику и ком в горле. Я это тоже чувствовала, — Это не мои слова, а ваши. Очень сильная у вас ненависть к нему, и я верю всему этому, я понимаю, Анна. — Да, я говорила на суде, чтобы он горел в аду, я кричала об этом. — София, извините, а что вы можете сказать о преступлении, об убийце? — В углу они сидели. Она зажимается вся, боится, но чувствует, что вот-вот умрет, но надо молчать, затыкает сама себе рот. А он стоит, как зверь с оскалом и ждет чего-то. Мысль такая у него первая — изуродовать сначала, чтобы не досталась никому. Животное такое, у самого рыльце в пушку. И морда у него мамина, лошадиная. — Все верно, на мамашу свою похож, лошадиная. — Он душил ее, а потом удар за ударом, удар за ударом, — хмурюсь, пытаясь сосчитать все его пытки, — Пятьдесят… Нет, пятьдесят шесть-семь. — Верно… — Но это не первая его попытка, он долго все это вынашивал в себе. Первый раз это было летом — в августе, пятое или шестое число, — трясу рукой, показывая, что сомневаюсь. — Он набросился на нее с ножом в лесополосе. Он переоделся в другую одежду. — Сколько же в вас ненависти, боитесь сойти с ума, а она еще сильнее волнуется. Не отпускаете ее. — Вот, я ее ждала. Вот чувствовала, что Фрамп Ане поможет. Заставит отпустить ее… — Внука зовут Никитой, такой пухляш был, а сейчас вытянулся. Но на папку характером похож, это плохо. — Становится похожим на Сергея, да, прям копия его. Характером. — Изосимова попыталась снять, да, колдовство. Нотки все равно ощущаю, — блондинка отрывает свое заплаканное лицо и поднимает голову. — Я будто бы на доченьку свою смотрела, будто вот она стоит, улыбается. Чуть назад не упала. — На Никиту не упадет, все будет хорошо, но зря вы смерти ему желаете, — отхожу от матери и поворачиваюсь к Вере. — Вы можете открыть конверт, — опускаю взгляд и судорожно пальцами достаю фотографию. Женщина точная копия той, что я видела и слышала, искаженное, изуродованное тело лежало на столе. Выслушав всю историю полностью, я вновь встречаюсь с бледными, почти угасшими глазами. Она медленно помирала внутри и от этого становится грустно. — Скажите ей, что мы этого гада уже ждем… Пусть не переживает. — Как долго он будет жить? — Почему вы думаете о нем, а не о дочери? — Я думаю, — отрицательно качаю головой. — Нет, вы думаете о ней только вот эти ужасные вещи, а он на зло вам живет дальше и хорошо. Начните думать только о своей дочери, любимой, красивой. Ты не можешь помирать — у тебя парень растет, единственное, что от нее осталось. Борись со своими желаниями ради ребенка. Вот твоя цель, она очень беспокоится о тебе, что ты к ней уйдешь, а она не ждет тебя. Его ждут, тебя нет. — Где его ждут? — встревает Вера, поглядывая с меня на героиню и мать умершей и обратно на меня. — Там, но он не будет с ней, у него другое место. Верите в ад? — женщина кивает головой, — Вот его туда, а ваша дочь с бабушкой… Ей хорошо. Ей было бы хорошо, начни вы думать о ней только о хорошем. Он уже кровью харкается. — Ну, как нам говорят, это не точно, что его поместили в медучреждение закрытого типа. И туда завозят только с открытой формой. Откуда она может это знать? В квартиру заходят две женщины. Судя по всему, они наблюдали где-то на лестничной клетке, и я чувствую родство. — У нас всего один вопрос, — говорит одна из них, — Вот, почему он так поступил? — Есть маньяки-насильники, маньяки-убийцы, а вот у него скорее маниакальная ревность. Но это, скорее всего, пошло от папаши. Из-за него он не пьет, из-за него он не отказывался от нее и сына. Собственник какой-то… — Я хочу, чтобы он умер… — прерывает ее другая женщина. — Умрет, подождите немного, он сгниет. И даже там его не простят, таких там не прощают, — успокаиваю женщину. — Я верю ей, Господи, я чувствовала, что вот она рядом, что сейчас обнимет меня и назовет мамочкой. — Она похожа даже чем-то на нее, — соглашается вторая. — Я очень благодарна, Софии, очень. Я захотела жить, вот серьезно. Все ему вернется бумерангом, а я буду жить счастливо, — говорит вторая женщина. — Вот это правильные мысли, — поддерживает ее первая.***
В машине играла не громкая музыка какой-то известной певицы, а я неслась по пустому, словно вымершему городу. Во втором часу ночи в Москве не было никого — все спали. Редко, но мимо меня проезжали шумные компании, но не сказать, что их было настолько много, как утром — в шесть часов. Палец нервно ударял по рулю, когда сворачивала с основной дороги на лесополосу. Мне нужно было сейчас на кладбище, которое находилось достаточно далеко от усадьбы Стахеева, и если честно, мне хотелось поехать туда одной, а не в чужой компании. Компания, не сказать, что неприятная, но и приятного в ней мало — один чернокнижник и один бес, который привязан к нему. Разгоняясь до примерно ста километров в час, в зеркале заднего вида я наблюдаю, как Астарот прижимается к окну, пока демон Влада неотрывно смотрит на меня. — Только скажи, и я порву его на клочья, даже тлеющего огонька не останется, — закатив глаза, прочищаю горло и, чтобы убрать напряжение во всем теле, кручу плечами. «Анатолий» был по какой-то причине уверен, что я его не вижу, и не ощущаю его присутствие. А то, что мой взгляд бросается постоянно на заднее сидение Влада, напрягало. — Нет там никого, не волнуйся, — не ожидая даже от самого себя, Череватый ловит себя на том, что не смолчал, как хотел. Бросаю периферийный взгляд на чернокнижника и торможу на парковке, недалеко от входа на кладбище. — Да ну? — отстегиваю ремень безопасности и уже собираюсь открыть дверь, но ощущаю, как Влад мнется, — Если хочешь со мной, пошли. Я пропущу тебя на чужую территорию. Закрываю дверь автомобиля и иду в сторону входа: — Зачем мы берем их с собой? Не надо им помогать и рассказывать наши секреты всяким… — Успокойся, неужели ты думаешь, что мы им проиграем? — Нет, — встаёт передо мной демон, не пуская никуда, — конечно же нет. Кто он, а кто я? Великий Астарот — самый мощный и владыка сорока легионов адских духов. В моей власти открытие потаенных секретов каждого человека и не только. Я даже знаю, почему пали ангелы. И ты говоришь мне, что какой-то мелкий демон сможет меня победить? Ни за что. Но вот пойдут ли они за нами, трусы. — Успокойся и смотри. Три, два, один, — поворачиваю голову на свой автомобиль и вижу, как мужчина идет к нам, буквально стоял уже в трех шагах. — И чего ты встала, передумала заходить? — Череватый стоял, складывая руки в карманы черной толстовки, а я, бросив взгляд на демона и отводя куда-то в сторону дороги, поворачиваюсь на пятках и иду ко входу. — Что ты собираешься делать здесь? — Ну, явно не молиться. Я же не чернокнижница, — ухожу в глубь темноты в поиске подходящей могилы, ощущая приятный аромат одеколона, который исходил от мужчины. — Ты тоже можешь здесь осмотреться, не обязательно меня ждать… — Так для чего мы именно здесь? — Если конкретно, то буду повышать квалификацию среди мертвых. Подхожу к неубранной могиле и упираюсь руками в невысокую оградку. Читаю имя умершего и кривлю губами: — Не оно… — Кого-то конкретного ищешь? Я думал, вам медиумам без разницы на ком тренироваться… — А за вас, чернокнижников, решает все ваш демон… — У тебя какие-то особенные отношения к… — Вообще-то, это ты со своей бесовщиной напал на меня. Этот вопрос я бы задала твоему Анатолию, — киваю головой в его сторону, но на самом деле за ним. Демон сидел на одной из плит, свесив ноги. Не воспитанный. И кинув еще один взгляд на Влада, замечаю, что его лицо меняется. Сердитый, серьезный и очень прыткий взгляд. — Кто ты такая? — А посмотреть мой сезон не удосужился, я вот все-таки посмотрела. Интересно, но почему ты раньше не работал с людьми через зеркало, выиграл бы. Испугался? Иду дальше, исследуя каждую интересную могилку, но все равно не то, а расстояние до леса все уменьшалось. — Сомневался. Я предпочитаю узнавать людей в битве… А не с экрана. — М, — хмыкаю, — Но почему-то мои способности тебя не поразили, и ты оставил их без внимания. Даже тогда, когда я попадаю с тобой в один конверт. — Скажи ей, что готов поведать обо мне и пусть расскажет о себе, давай, Владик, — слышу, как демон идет за нами и шепчет парню на ухо. Но он слишком громкий. — Может устроим бартер? Я тебе покажу своего демона, а ты расскажешь о себе и своей силе… Резко останавливаюсь посреди перекрестка и поворачиваюсь на пятках к парню. Мы стоим почти в притык, и мне приходится поднять голову, даже стоя на каблуках. На моих устах вырастает улыбка. — Владик, — тяну каждую гласную, дразня парня, также как это делает его демон, — Ты серьезно думаешь, что сильнее всех на свете? — Молодец! Так его. — Сильнее многих… — брюнет, будто не верил в то, что говорит. Опустив взгляд на меня, его кадык опустился и медленно поднялся — неужели боится? — Чтобы не тешить тебя и твоего… — опускаю взгляд за спину и вижу горящие желтые глаза. Демон пугается, когда наши глаза встречаются, — Анатолия. Не такой уж ты и невидимый, да, демоненок? Ребенок же ещё… По сравнению с хозяином уж точно, как ребенок. — Чего? Ты и вправду видишь меня? Без ритуалов? — Подобное видит подобное, — поднимаю взгляд на всего переволновавшегося колдуна, делаю шаг назад. — Что ты имеешь в виду? — все-таки выдает парень и почесывает свой подбородок сбоку. — Скорее это мне придется показать и рассказать о себе. Давно хотела, но ждала знака, а ты сам мне его подал. Машина сломалась, увидел меня, попросился, да еще и планы совпали. Идем… Ухожу в правую сторону, целенаправленно и специально ища черный, твердый надгробный камень. Уже не обращаю внимание на то, что мне шепчет Астарот, готовясь к собственному ритуалу; не слышала торопящихся шагов за мной и чужой шепот. И останавливаюсь у древней могилы, старой, чуть ли не принадлежащей государству, как история. Наклоняюсь над могилой и хватаю могильную землю, дожидаясь мужчину. Как только замечаю силуэт, откидываю ее и поднимаюсь с колен. Делаю несколько шагов и сажусь на скамейку, зря что ли поставили. Я стучу ладонью по свободному месту, но парень мнется — боится ко мне приближаться. — Чего боишься, Владик, садись, расскажу и покажу все. И все-таки он садится. Мужчина был не только выше меня, но и больше в несколько раз, но почему-то мне нравилась эта разность в нас. Поправляю края юбки платья и кладу ногу на ногу. — Мое полное имя — Софония бен Фрамп. Родилась я в Израиле в семье работницы Иерусалимского храма, точнее жрицы, и… отца я никогда не видела. Лишь знаю, что он связан с демонами. Когда мне было семь, я впервые увидела призрака — старую женщину, которая приходила в храм и молилась за упокой. Я ставила свечку за нее, когда она уходила, а потом она поняла, что я вижу ее. Попросила меня пойти с ней, передать ее родне слова, и те, будто поняли, что я вижу ее, не задавали лишних вопросов. Об этом прознала моя бабка — бывшая жрица и любительница Божья. Сказала, что я должна продолжить род… Глажу ладонью свою коленку, вспоминая крики и оры бабушки, когда я после стольких лет практик и подготовки жизни в храме отказалась от выбранной судьбы. — Убежала из дома в Россию, чтобы попасть на 19-й сезон битвы. Молодая еще была, амбиций много, кровь горячая, да и наделена я была недюжинной упрямостью. Закончилось это все тем, что в 18 лет получила второе место. Неплохо, я считаю. А потом и началась вся эта канитель. В конце битвы мной начала одолевать неописуемая жажда крови, гнева, а ощущения обострились. Температура, головная боль, давление — каждый день и все параметры завышены… — Что это было? — неожиданно выдал парень, упирая локоть об свое колено и поворачиваясь ко мне лицом. — С давних времен цифра совершеннолетия имела свою силу. И когда мне исполнилось восемнадцать, эта сила начала пробуждаться во мне… Поднимаю все это время опущенный взгляд и смотрю прямо в глаза Астарота. — Я готов показать себя, все в порядке. Показаться людям, особенно связанным с твоим миром — редкость и очень веселое время. — Я увидела его впервые лежа с температурой 42,9. Общение с родственниками прекратилось в тот же день, когда они увидели первую серию битвы со мной. Даже не разбирались, и я сразу поняла, что это конец. Потому я и не жду больше ничего от них. Иначе они сойдут с ума, — хихикаю я вместе со своим демоном. — И ты первый… Точнее получается вы, ты же с Анатолием здесь. Кстати можешь не прятаться, — и через секунду после моих слов юный демон показывает себя, — Привет… — Доброй ночи, странная ведьма. Наблюдаю, как Астарот со злым и недовольным взглядом обходит демона. — Хочу познакомить тебя в первую очередь со своим другом, — перевожу взгляд на Череватого, а тот выпрямляется и переглядывается с демоном. Тот в свою очередь приподнимает плечи, — Астарот, ты можешь явиться перед своим слугой. Астарот не был бы Астаротом, если бы не показал себя во всей красе: лик прекрасного юноши был прикрыт маской из кости козла с огромными рогами, темная корона и огромные крылья. Анатолий пугается, падая ниц и опускает голову. Влад тоже дергается, ощущая страх своего «хозяина», и чуть ли не летит со скамейки, но я вовремя хватаю его за руку, сжимая ладонь и потирая большим пальцем тыльную сторону. — Ну здравствуй, «Анатолий», — грозный голос раздается по кладбищу, поднимая ветер и крики ворон. Ай да Астарот, ай да циркач-затейник.***
Pov Author.
Ванная комната наполняется густым паром, распространяясь от уголка до уголка небольшой комнаты. Зеркало покрывается испариной, а мужчина внутри ванны никак не хотел вылазить из горячей воды. Мысли наполняли его голову, заставляя критически думать и нагружать память, а картинки мешали видеть реальную жизнь. — Что за хуйня, нахуй? — протирая уже в который раз глаза парень до сих пор видел моменты с кладбища. Будто он до сих пор находился в компании двух демонов и блондинки, которая спокойно общалась с двумя бесами и смеялась с шуток. А Череватый никак не мог прийти в себя, ни после завершения рассказа автобиографии, ни после того, как она звала его и спрашивала как он. Он словно на автомате кивал головой и смотрел сквозь неё и бесовщин. Влад даже не понял, что девушка все это время держала его за руку. Осознание пришло, когда ночной холод обволок запястье, а ощущение чужого присутствие до сих пор было. Но её рядом не было. — Чертовщина полная... — Так вот почему я не ощущал ее магических способностей, — неожиданно голос раздался позади парня и, не оборачиваясь, парень прикрыл глаза, — Конечно, жрица в третьем поколении, да и не обычного храма, а Иерусалимского — ебейший случай. — Отойди от меня, — Влад ощущал присутствие демона спиной, он находился буквально в сантиметре от затылка парня и это бесило, — Не хватало мне читать фанфрики с участниками бывших сезонов. С тобой теперь начали писать, так ты хочешь, чтобы я вообще с ума сошел? — Ой, да, как будто ты пассив в наших отношениях. У меня вообще формы нет, — отмахивается демон, а Влад закатывает глаза. Популярность, которой Влад пользовался, имела свои последствия. Несмотря на то, что он не был женат и не имел детей, его природная привлекательность и разговорчивость в сочетании с работой чернокнижника добавляли образу таинственности, опасности и скрытности. Благодаря этому колдун оказывал огромное влияние на женскую аудиторию, а также на других людей. И вопрос в голове колдуна, словно само собой вырисовывался: а нравился ли он Фрамп? Конечно, возможно, не как тем же фанатам или даже не его клиентам. Но интересно было, что именно она думает и чувствует к нему. — Кто он? — демон наклонил голову не до конца понимая о ком говорят, — Астарот, кто он? — Герцог Астарот, — демон садится на стиральную машину, — Входит в элиту, на равне с хозяином стоит по силе. Демон отчаяния и ему одному известно, почему ангелы пали. Наделяет своего призывателя силой знаний, так что девка определенно сильна. — И ты не смог ее учуять? — Череватый смеется и поднимает лицо к воде. — Извините меня, блять, ее мамка Верховная жрица, сто процентов блондинка каждый час в святой воде купалась. Я не удивлюсь, если кровь у нее прозрачная от вымываний. Нужно оправдывать свое имя и ожидания. — О чем ты? У нее прописано что-то в роду? — Как она сказала ее зовут? — Софония бен Фрамп. — Софония — сокровище Господне, — перекладывет ногу на ногу, — За ней, блять, сам Бог стоит. Будь у нас средневековье она была бы самой популярной, благородной и богатой бабой. Влад, трахни ее. — Чего, блять? — чуть ли не поет парень, не веря своим ушам и словам своей бесовщины, — Блять, то не лезь к ней, она энергетическая шлюха, то давай подойдем поближе, интересно же нам, то давай трахнем. Вот нравится, сам и лезь к ней. — Какие мы нежные, — закатывает желтые змеиные глаза, — И я-то не прочь подъебать того, наверху. Но герцог меня не пустит, убьет на месте. А тебя пустит, она сама тебя выбрала... — Ага, выбрала, я чуть ли не обосрался, когда она сказала, что видит тебя. Никто не видел, даже сильные ведьмы, а она увидела. Сомнений ни у кого не осталось — София (или Софония) Фрамп обладает большой силой и знаниями благодаря не только своей связи с божественной силой, но и ее демону-покровителю. Её присутствие на кладбище было неслучайным, и Влад начал это осознавать. Словно сама судьба им блоговелит. Хотя Влад понимал, что ему нужно быть осторожным, чтобы не попасть в неприятности, он чувствовал, что этот опыт мог изменить его жизнь навсегда. Он начал задумываться о своих действиях и о том, что может произойти в будущем, если он продолжит общаться с этой загадочной девушкой. — Она много чего знает, тебе стоит с ней повозиться — может, научишься чему, — демон с ногами залез на стиральную машину, наблюдая за своим контрактером. — Вали отсюда, бесятина. Ты совсем ничего не понял? Она предупредила нас, думаешь, просто так о себе рассказывала? Похвасталась? — парень водит медленно ладонями по не накаченному, но рельефному в нужных местах телу. — Ну, о такой родословной я бы, блять, всем трепал, Владик. Как вы там развлекаетесь, молодёжь? Треки пишите — о такой жизни нужно не просто куплеты писать, а панчи одни, — брюнет хмыкает прочесывая пальцами мокрые волосы, — Ой, Владик, цепляй пока не отобрали... — Свалить может быть, а, — Череватый набирает на мочалку какой-то гель и натирает спину, — Не нравится она мне... — Ага, свалю, — спрыгивает, вставая на свои ноги и идет в сторону двери, — Но со своим стояком сам разбирайся, Владик, — буквально развернувшись через плечо бросает «Анатолий», — Не думаю, что в твоем настроении виноват я. И дверь стукается, закрываясь на щелчок замка, а Влад опускает устало голову. Взгляд цепляется за вставший член и, прикрывая глаза мотает головой, стараясь выкинуть все ненужные мысли. Кареглазый пытается избавиться от ненужных мыслей, но все они кажутся ему важными. Чтобы справиться с возбуждением, Влад пробует метод отвращения — говорить вслух омерзительные вещи. Но чтобы он не вспомнил, все мысли возвращались к сегодняшнему вечеру. — Череватый, неужели тебе нельзя взять себя в руки? Тебе же уже не тринадцать лет, так почему бы не вести себя более зрело? — прозвучало строго и резко, обращение к самому себе.