Нет. Нет. Нет.
Только не это.
Я, даже отдаленно не могла представить, что сподвигло Диму на подобные слова и… желания. …но теперь, ко мне пришло осознание, что до этого момента — всё было не так уж и «сложно», между нами. По крайней мере для меня. Требования и пожелания Димы — едва несли подтекст близости. Когда либо. А теперь, всё так прямо? И неотвратимо? Закрывшись с головой одеялом, я зажмурила глаза, пытаясь сменить свои беспокойные мысли хоть чем-то подходящим под мой грядущий сон — вот только тщетно. Я была полностью поражена и ошарашена настойчивостью Димы, которую, до этого, я не замечала… потому что её и не было. Невольно, я начала вспоминать всё то, что уже между нами было. Несколько поцелуев… вроде как, он говорил мне о том, что близость со мной — пока что не входит в его шизофренические планы, на мой счет. А что же теперь? Этот момент настал? Внутри появилось непреодолимое желание, спросить совета хоть у кого-то. Попытаться разобраться в происходящем, чтобы успокоиться, хотя бы немного. …но у меня совсем никого не осталось. Потому что до этого — была лишь Кристина. Может быть, когда парни говорят тебе подобные слова — это что-то вроде комплимента? Без дальнейшего подкрепления этих самых слов? Романтика от Димы? …может быть, всё так и было — но не в случае с моим «парнем». Я едва могла воспринимать его, как остальных, обычных людей. Имея явно садистские наклонности, он вряд ли ждал от меня одобрения на свои слова, а уж тем более того, что я, с превеликой радостью, отвечу ему взаимностью. Он просто хотел — чтобы я, в очередной раз, почувствовала себя не очень комфортно… и ему это удалось. Невольно, я вспомнила тот жуткий день, в квартире у Димы, когда я… произнесла по-детски роковую ложь…«Скажи мне правду, Соня. Скажи, так будет лучше. Чего ты хочешь?»
«Тебя.»
«Со мной не приятно играть, Соня.»
Тогда, я поступила бездумно, но поняла одно — эта тема не является для Димы шуточной.«Откуда тебе знать, чего я хочу, глупышка.»
А после… он сказал мне о том, что «ничего не получится» — что же тогда изменилось сейчас? Как показалось мне — ничего. …но это могло являться и ошибочным выводом. Ведь я не знала — что творилось в голове и внизу живота, у Димы. …но знала, что творилось там у меня — бросало в дрожь, от одной лишь мысли. Наверное, прямо сейчас, мне не стоило искать причины и ответы, а просто… нужно поговорить с Димой. Честно признаться в том, что я совсем не готова к тому, чего он желает. Он ведь ценит честность. Но а еще лучше — если Дима самостоятельно не вернется к этой теме. К этому своему вожделению. Не буди лихо — пока оно тихо.Так я и поступлю.
***
Проснувшись утром, я чувствовала себя, ожидаемо, разбито. Переживая теперь не только за предстоящую и неизбежную встречу с Димой, но и за то, что я скажу за завтраком родителям… и тете Олесе. Последняя, теперь считала меня распутной молодой особой, а мама с папой… вряд ли ожидают, что вернувшись лишь вчера, я снова покину дом. Вся надежда на сглаживание этой ситуации, а именно — моего очередного «ухода», была теперь лишь на папе. Раз уж Дима наплел отцу о том, что я буду помогать ему по «работе», я вполне могу позволить себе сказать, что теперь — я начну снимать и собственную квартиру. На «заработанные». Что хочу начать жить самостоятельно… чтобы облегчить жизнь родителям и сократить лишние траты на меня. Правда от этих мыслей — на мои глаза наворачивались слезы. Ведь не смотря на то, что я уже была совершеннолетней, в душе, мне было ни много ни мало — лет пятнадцать. Я никогда не проводила время и ночи вне дома, никогда особо и не готовила, не считая совсем уж занятых дней или же праздников. Сейчас, снова покидая родные стены, по настойчивой «просьбе» Димы — что не ожидал отказа, я совершала над собой самое настоящее насилие. Дима был прав лишь в одном — я не была готова взрослеть. От слова совсем. — Что тебе на обед сегодня приготовить, доченька? — неожиданно заботливо, поинтересовалась мама, когда я уже сидела за столом, завтракая хлопьями. — Тетя Олеся и я поедем в магазин, хочу купить всё заранее. Обычно, мама всегда готовила лишь на свое усмотрение… неужели, в душе, она все же переживает о моем побеге из дома? Хочет как-то угодить? Боится, что подобное снова повторится? От этого понимания — становилось еще больней. Ведь я знала… еще два часа и я уйду. Меня, очень далеко и неизвестно на сколько, увезет Дима. А что будет дальше… лучше не знать никому. А уж тем более ей. Хотя, и я бы не отказалась потерять эти знания и память. И было бы даже не так обидно, забыть все те другие воспоминания о моей жизни, если бы с ними ушли и те, что «подарил» мне Дима. Ведь после, у меня бы был хотя бы маленький шанс — жить как прежде. Без страхов, лжи, чувства неизбежности. Хорошо быть просто дурой. В моем случае. — Я еще не знаю, во сколько вернусь, мам. — размыто ответила я, топя кукурузные шарики в молоке, ложкой. И вернусь ли вообще. — А куда это ты сегодня собралась? — влезла в наш диалог с мамой теперь и тетя. Не поднимая своей головы, я ответила и ей: — Я сдала экзамен и теперь есть свободное время. — отрезала я. — У меня появилась подработка. — Да, папа мне рассказывал. — захлопнув дверцу холодильника, снова подала голос мама. — И кто тебя, такую бестолковую, только взял?! — не унималась тетя Олеся. Решив, что я просто не вынесу этого, ведущего только к моей очередной моральной смерти разговора, я быстро встала со стула: — Мне нужно собираться. — пролепетала я. И не смотря на кого либо — в спешке покинула кухню.***
Хорошо, что у меня еще оставалось время, до этого — ведь Дима, точнее швейцарских часов, был возле моего дома, уже без пяти одиннадцать. Не зная, что ждёт меня дальше, я решила воспользоваться моментом, забрав из комнаты некоторые свои вещи: ноутбук, пижаму, белье и другие мелочи… включая свой старый телефон. Быстро подумав, что однажды — он, просто на просто, может спасти мне жизнь… Я сомневалась, что Дима дойдет до того — чтобы меня обыскивать или же рыться в моих вещах. Он, конечно, монстр — но совсем не дотошный. И не мелочный. Детали его не всегда привлекают — не смотря на то, что именно там то и прячется Дьявол… Брюнет привык действовать быстро, меняя планы на ходу. Да и вообще, я никогда не заставала его за подобным занятием, хоть такие шансы он имел постоянно. Со всеми, кто был дома, я попрощалась в спешке — просто на просто боялась снова заплакать. Цветы я оставила в комнате. Надеясь лишь на то, что Дима, просто на просто, про них уже забыл… я не хотела выглядеть совсем уж странно, покидая родительские стены. …но как только я оказалась на улице, увидев припаркованную на обочине, черную машину Димы — мое сердце замерло. На секунду, я даже остановилась… Вспоминая каждое его слово и действие, каждое побуждение в мою сторону… особенным образом меня беспокоили его вчерашние признания. Подходя к авто Димы всё ближе — я теряла свое последнее самообладание. Не смотря на пасмурную погоду, открыв дверь в салон, я заметила на его лице темные очки. Хотя, разве это удивительно? Или происходит впервые? — Доброе утро. — выдал он, почти что сразу давя на газ, как только я захлопнула за собой дверь и едва успела пристегнуться. — Надеюсь, теперь ты более энергичная, после такой сладкой ночи в своей комнатке, принцесса. Я лишь поджала губы, пристегивая себя ремнем безопасности.Всё хорошо, Соня.
Дима, вроде как, выглядит и разговаривает всё также. Он не станет возвращаться к вчерашнему диалогу ночью. Сейчас, мы просто поедем к нему домой, а там уже и вечер настанет… Ты включишь свой ноутбук, полистаешь фото, уснешь мирно — без каких либо беспокойств. Одна. Он не посмеет. — Доброе утро. — выдала ответ я, сразу после мимолетных раздумий. Я старалась улыбаться, но мое явно напряженное выражение лица — меня предательский выдавало. Хорошо, что Дима был ответственным человеком, помешанным на контроле. Он едва смотрел на меня, не сводя своих внимательных глаз с дороги. — Не знаю как ты, а я — соскучился. — теперь уже ровным голосом, заговорил он со мной, снова. А я — насторожилась еще больше. К чему эти выдуманные нежности? Я ведь прекрасно знаю — по чему именно он «скучал»… …по моим слезам и тому, как легко и просто ему удается безнаказанно меня унижать. А теперь, еще почти и «легально», ведь мои родители считают — что милостивый Дима, дал мне работу. Какой же он невероятный человек — большого сердца. — Мне папа сказал, что наша семья — теперь банкроты. — начала я тему, которая меня волновала, заодно отходя подальше от той, другой темы, что ввергала меня в ужас. Держа руки на руле, Дима спокойно пожал плечами: — Бывает. Такое часто случается, когда ты стареешь, но так и не успел отложить себе на дальнейшую жизнь. От прямоты Димы — я опешила. Вот это «поддержка». Теперь понятно, почему он не имеет настоящих друзей. Его умение «помочь словом», в непростую минуту — оставляет желать лучшего. — И… это правда, что теперь, я стану помогать тебе? — я сделала паузу. — За деньги? Мне было как-то неловко произносить подобное. Но мне и правда необходимо было знать. Хоть в чем-то — я больше не хотела обманывать родителей, продолжая разочаровывать их всё дальше. …только мне, по прежнему были отвратительны деньги Димы, а точнее, то — каким образом он их зарабатывал. — А почему нет? — как ни в чем небывало, продолжал вести диалог Дима, словно его совсем не смущало, что теперь я знаю о его разговоре с моим папой и его наглой лжи. — Тем более, что это хорошая отговорка, к твоему отсутствию дома, не находишь? — он сделал паузу и скулы на его лице напряглись, словно внезапно, его стал раздражать этот разговор со мной. — Я мог поступить и иначе. Не обязан ничего докладывать твоим предкам, Сонь. Я моментально вжалась в кресло, чувствуя почти осязаемую опасность. Нужно было срочно сменить тему: — Староста мне вчера сказала, что до следующей недели занятий не будет, а потом — еще один экзамен… Наконец-то, на лице Димы, снова появилась едва уловимая улыбка: — Это хорошо… нас как раз не будет в городе. И стране. — ошарашил меня он, в очередной раз, за время нашего невыносимого для всех знакомства. Возникла пауза и я, стараясь набраться дыхания и хоть какой-то готовности, перед его следующим ответом мне, вопросительно произнесла: — А где… «Мы»… будем? Я смотрела на Диму сейчас, даже не моргая. Может быть он шутит? — Я думал об этом вчера. После нашего разговора по телефону. — он сделал паузу, переводя на секунду свой взгляд, из под очков, на меня. — Ты ведь помнишь? Мы вчера разговаривали. — я лишь молча кивнула головой, не желая ступать в это «болото похоти», даже по щиколотку. — Так вот... — деловито продолжил он. — Нам нужно развеяться. А мне, как раз покинуть, на пару деньков, страну. Чувствуя, что-то совсем уж неладное, мое сердце быстро и обеспокоено забилось, я закачала головой — в знак отрицания. В знак, хотя бы минимального, протеста. Заведомо проигрышного: — Дим, я… Я не могу уехать. — одними губами, начала придумывать оправдания я, но мой голос уже начал медленно садиться, от происходящего. — Я… Ожидаемо, я не успела закончить свои тщетные попытки вранья, во имя спасения… Дима уже меня перебил. Он сделал это достаточно резко, заметно начиная нервничать и злиться: — Ты меня вообще слушаешь? Или ты глухая? Я тебе сейчас ничего не предлагаю. Это уже принятое мной решение и оно не обсуждается. — отрезал он. Я, машинально, даже сама себя не контролируя, положила на колено Диме свою ладонь, разворачиваясь к нему почти полностью. Мои глаза налились слезами: — Пожалуйста, я не хочу уезжать. Я обещаю — что ничего не сделаю… Я не устрою каких либо проблем, а буду ждать тебя, пока ты не вернешься. — я звучала глупо и истерично, но мне было всё равно. — Ну, если хочешь… мы съездим куда нибудь летом. Честно. Я не вру. Я не могу оставить папу — у него много проблем, а мама — она не поймет ничего. У меня заканчивались причины… ведь, в какой-то мере — их и вовсе не существовало. В моей голове поселилось лишь два неоспоримых понимания: у Димы, всё же — очень большие проблемы. Как и у меня… ведь если я останусь с ним наедине, в другой стране, после его вчерашних слов — ничего больше не «обойдется». Ничего, после — не будет хорошо. На секунду, Дима удивленно опустил глаза на мою руку, что всё так же, умоляюще, лежала на его колене. Лишь немного, я заставила его взять во внимание и мое мнение. Услышать меня. …но лишь на секунду и лишь на немного. — Да? — вопросительно произнёс он, делая задумчивую паузу. — А я уже купил билеты, завтра у нас рейс — в Будапешт. Даже папе твоему написал, что мы вместе отправляемся в командировку. Он очень за тебя рад. Сейчас, он звучал как-то слишком спокойно — и это пугало. — Я не поеду. — настойчиво повторила я, убирая руку. — Ты не помог найти Леру, что увез твой водитель. А она здесь. В Москве. — я сделала паузу, а по моим щекам потекли слезы. — Как тогда найдут меня, если я уеду из страны? Невольно, я сейчас прямо обвиняла Диму в том… что он намерен поступить со мной преступно. И на это — у меня было полное право. Я старалась много о чем не думать и много чего не вспоминать… но в моменты, вроде этого, я ожидала от Димы лишь… Самого страшного. Я по прежнему считала его убийцей. Внезапно, Дима очень сильно повысил голос, ударяя по рулю: — Да где я тебе её, блядь, найду?! — сорвался он так, что я даже невольно вздрогнула. Позже, он выдохнул и снимая с себя очки, паркуясь быстро, где-то на обочине, не забыв нажать «аварийную» кнопку, он развернулся ко мне. — Соня… — он наблюдал за тем, как сильно, только что, меня напугал и как одна за другой, по моим щекам, текли слезы. — Мы съездим и вернемся обратно. Очень быстро. Я не впутаю тебя в опасность и уж тем более не причиню вреда. Что ты уже успела себе придумать? — с неким сожалением, он оглядел мое лицо. — Может быть, ты теперь ждешь момента, когда мы переспим и заполняешь голову несуществующей ерундой, чтобы об этом не думать? — Нет. — лишь отрезала я, отводя глаза. Дима отстегнул сначала свой, а потом, склонившись, и мой ремень безопасности. Он оказался совсем уж близко ко мне: — Я тебя не убью и не изнасилую. Хорошо? С твоей хорошенькой головы — не упадет и волос… Если это то, о чем ты сейчас помышляешь, устраивая истерику. — он взял обе мои руки, в свои. — Ты мне нужна.