Закрой глаза — будет страшно

      К моей удаче, поглядев на меня выжидающе, еще совсем немного, Дима отправился в свою, кажется любимую комнату в квартире, в ту — что с компьютером.       В свой некий личный кабинет.       …но а у меня, теперь, оставалось два выбора: спрятаться в спальне парня, либо… отправиться на кухню, составив компанию Миле.       Ожидаемо, больше тянуло уединиться.       Мне хотелось обдумать предстоящую поездку, а может быть, в голову даже придут варианты «отступления», но…       Побеждало любопытство и некое сочувствие, к Миле.       Мне хотелось расспросить Милу подробней о том, что сейчас происходит с её подругой Лерой — да и с ней самой.       Может быть, мне и стоило познакомиться с ней поближе и в будущем, в итоге, это только пригодится.       Учитывая, что у меня больше не было ни друзей, ни подруг. Вообще никого — кроме Димы.       Разувшись и повесив свою курточку поверх Диминой, на крючок, я тихо зашагала в сторону кухни.       Мила сидела на диване, поджав под себя ноги. В её руках виднелся какой-то очень старый, глянцевый журнал.       Впервые, я заметила, что одета она не так уж и роскошно, как мне это показалось в ночном клубе, когда её блестящее платье и высокие каблуки — слишком сильно меня впечатлили, оставив ошибочный вывод о её персоне.       Её джинсы были старого и уже совсем не модного фасона, странная растянутая кофта, что явно была, изначально, куплена не на её телосложение — сидела очень плохо.       — Привет, еще раз. — произнесла я, останавливаясь в самых дверях.       Я не могла поверить собственной смелости. Раньше, я бы никогда не смогла, вот так вот легко и просто, пойти на диалог или знакомство, первой.       Кого сделал из меня Дима?       Она быстро отложила журнал в сторону и сев ровно, мне улыбнулась:       — Ты же Соня? Мне Влад про тебя рассказывал.       Я немного смутилась — но не подала виду.       Зачем врач обо мне рассказывал, а главное — в каком контексте, для меня оставалось смущающей тайной.       …но это и не сильно меня сейчас волновало.       Меня вообще сейчас ничего не волновало, кроме поездки за границу с Димой, уже завтра.       — Да. — я начала свой шаг, а достигнув дивана, приземлилась на него, возле Милы. — Он мне тоже про тебя рассказывал. Влад, видно, вообще не против поговорить о людях. Он ведь врач… любит их, наверное. Очень.       Мила улыбнулась моему шутливому замечанию, а её глаза, тут же упали на мою кофту:       — Ого… Я видела эту вещицу в рекламе, пару недель назад… в ЦУМе брала? — нашла она, скорее всего, привычную для себя, тему для разговора.       Мои глаза быстро опустились на мое худи, что приобрел для меня Дима… в тот день, на нашем единственном в своем роде «свидании».       Невольно, мне стало неловко.       — Это не мое. Подруга дала поносить. — соврала я.       Мне не хотелось выглядеть тем, кем я не являлась. А еще — чтобы Мила посчитала меня малолетней содержанкой Димы.       В секунду, на глазах Милы, появились слезы.       Сначала, я даже растерялась, не сразу поняв, что же сказала не так… а после, услышала её тихий ответ, мне:       — Лера тоже такая была… добрая. — всхлипнула она. — Мы когда в клуб ходили, она всегда мне и платья свои дорогие давала и сумки тоже. У меня сроду такого не было! А теперь…       — Всё будет хорошо. — произнесла я и невольно, моя рука упала ей на плечо. — Дима тебе поможет. Я его знаю… — я машинально опустила глаза, понимая, что вру и в этом. — Он много кого знает, Леру найдут.       Мила утерла слезы и покосившись на приоткрытую дверь, что вела на кухню, в пол голоса меня спросила:       — А ты что, крутишь с ним роман?       Я нахмурилась, но мои щеки моментально порозовели, выдавая меня.       — Нет. — убедительно дала свой ответ я. — Просто знаю, что он поможет тебе и Лере. Вот и всё.       Мила опустила голову, уставившись на свои потертые джинсы:       — Нет ничего плохого в том, чтобы быть с тем, кто тебя старше и сильнее, если так будет лучше. — произнесла она свои странные выводы вслух, а после, снова подняла на меня глаза. — Прости, что тогда странно отнеслась к тебе в туалете, в том клубе. Пьяная была… а теперь жалею. Больше никогда не пойду в тот клуб.       Игнорируя её первые слова, я тут же перешла к ответу на финальную часть, её сумбурного монолога:       — Всё нормально, я уже и не помню ту ночь… — протянула я, невольно вспоминая то, как Дима впервые дал мне пощёчину, именно в том клубе… лишь потому, что ему не понравилась моя красная помада, а еще, тогда я назвала его по имени: «аморальный монстр».       Это ему тоже не понравилось.       Мне не хотелось давать Миле знать, что я в курсе того, как с ней обошелся Дима… напоминать ей о её унижении — было бы жестоко.       …но мне очень хотелось узнать: как же в итоге она покинула дом кошмаров и как так вышло, что теперь, Дима ей помогает.       — А ты давно с Димой знакома? — поинтересовалась я, издалека.       — Только понаслышке. — правдиво начала отвечать Мила. — Он всегда посещает один и тот же клуб, со своими друзьями. Его там все знают… поэтому я и отговаривала тогда Леру с ним уезжать. Какая же я дура! Если бы она уехала тогда с Димой — была бы цела и невредима.       Я лишь поджала губы, чтобы не сболтнуть лишнего.       В какой-то мере, Мила была права — вряд ли бы Лера бесследно исчезала, после ночи, «проведенной» с Димой.       Но про её «целость и невредимость» — я бы не спешила делать выводов.       — А почему тогда ты её отговаривала? — продолжила свой допрос я, но уже потише.       …если Дима услышит, как мы его обсуждаем — вряд ли придет в восторг.       Мила отвела глаза, словно не решаясь сказать правды.       Конечно, как же она сейчас посмеет, пускай и правдиво, злословить на того, кто помогает ей в поисках её подруги?       — У него странная репутация. Кто-то говорит, что он просто избалованный ребенок, своих богатых родителей. Кто-то считает, что у него нелегальный бизнес. — она сделала паузу, снова уставившись на мою кофту. — А еще он извращенец.       От последнего комментария Милы я опешила — но спорить не стала.       Ей, несомненно, видней… но а я — уже сама начинала это замечать.       Не могла быть полностью убеждена лишь потому, что совсем не имела опыта, в подобных делах.       Не особо и понимала: что приемлемо, а что уже является чертой, которую переходить, в близости между двумя людьми — не стоит.       От этих моих мыслей, мне снова стало дурно.       Я, невольно, вспомнила о недвусмысленных намеках Димы мне, только что, в коридоре.       — Ну тебе то он ничего не сделал. — подошла к нужной теме я, нервно сглатывая.       Только бы сейчас не услышать чего-то совсем уж безумного…       …но было уже поздно.       — Ты за меня не переживай — я сама виновата. — отрезала она, пожимая плечами. — Повела себя как сука, подорвала его репутацию и честь, у всех на виду… в целом, мне даже понравилось трахаться с его охранником. Его Костя зовут… иногда мы даже созваниваемся.       Мне стало на столько тошно и гнусно, что я едва сдерживалась — от схватившей меня за горло паники. В перемешку с рвотным рефлексом.       Дима заставил эту несчастную переспать с его отбитым на всю голову охранником? Ради чего? Собственного, подорванного эго?       Теперь, я ни за что в жизни, не вернусь в тот дом. Даже если этой самой жизни, снова станут угрожать.       На глаза, ожидаемо, навернулись и слезы.       От обиды за Милу. От жестокости Димы. От того… что уже завтра, я буду с ним, далеко от дома и своей родной страны.       И кто знает… что придет в его больную голову, если я, как либо его «расстрою».       — Эй! Ты чего? — непонимающе воскликнула Мила, как только увидела слезы, что уже катились по моим щекам, прямиком к губам.       Поняв, что сейчас ситуация повернется в нехорошую для всех сторону, ведь Дима по прежнему находился, всего-то, за стеной от нас, я, как могла, выдавила из себя улыбку:       — Просто… рада тебя снова видеть. — произнесла я, очевидную глупость. — Надеюсь, скоро Леру найдут и мы все будем дружить.       Мила продолжала смотреть и слушать меня, с немым вопросом на своих губах.       …но совсем ничего не спрашивая.

***

      Ближе к вечеру приехал Влад. Он забрал Милу с собой, а до этого, мы все, успели поздно пообедать.       Чтобы отвлечься от всего хоть как-то и не встречаться с Димой хотя бы взглядом, я потратила весь день на готовку странноватого супа из того, что сумела найти в холодильнике.       Мила смотрела телевизор, а брюнет не выходил из своего кабинета.       А потом — пришел Влад. И покушав… увез мою новую знакомую.       Я и Дима остались наедине, вновь.       …но на этот раз, всё было по другому — в особенности для меня.       Подвергать кого-то сексуальному насилию — было чем-то животным. Да даже хуже.       …хоть и не страшнее убийства Марго.       — Ты чего тут сидишь? — в гостиной появился Дима.       Мне казалось, что еще за столом, со всеми, он заметил мою отчужденность. То, что я не смотрела на него… когда он говорил, пил, ел.       Он знал, что со мной происходит — но не понимал почему. В присутствии Влада и Милы, намерено не решался спрашивать. Лишь наблюдал, тихо что-то выдумывая на мой счет.       Я стояла у окна, наблюдая за тем, как по дороге, один за другим, включаются фонари, а люди бегут к метро, от надвигающегося дождя.       Мне не стоило совсем ничего, развернутся сейчас, на его слова — но я не могла себя заставить.       Во мне смешались: страх, ненависть и ужас.       — Устала. — отрезала я, всё так же смотря в окно, стараясь не думать ни о чем.       — Никогда не ел суп лучше — чем твой. — выдал Дима, кажется улыбаясь.       Я по прежнему не могла и не хотела его видеть. Лишь слышала отголоски этой его улыбки, в голосе.       Внезапно для самой себя, а может быть потому, что как казалось мне — терять было нечего, я произнесла вопрос, что мучал меня уже не один час:       — Зачем ты сделал это с Милой?       Мне хотелось прозвучать поуверенней, но выходило мало.       Представляя лицо того лысого Кости и той моральной боли, что пережила Мила — я не могла сдержать эмоций.       Возникла пауза.       Долгая — она даже меня напугала.       Едва выдерживая это напряжение, я развернулась от окна к Диме.       Он, прислонившись к стене, возле самого входа, всё это время смотрел на меня, прожигая взглядом:       — Я ничего не делал. Соня. — произнёс он, строго «поясняя».       Мои обвинения, вроде как, его не смутили. Но настроение Димы явно изменилось.       — Я всё знаю. — произнесла я, опуская глаза вниз.       Так сильно избежать компании Димы — мне еще не хотелось никогда.       Он монстр. Он никогда не изменится. А самое страшное — что я не знаю даже и половину его поступков и деяний.       — И чего ты хочешь? М? — громко и с неким вызовом мне, поинтересовался он, скрещивая руки на груди. — Чтобы я попросил прощения у Милы? Или может быть у тебя?       Его очередной едкий уход от ответа за свои поступки — вселил в меня неотвратимую ярость.       Больше ничего не выжидая, я отошла от окна, направившись в его сторону. Мне хотелось уйти, как можно дальше.       Дима даже немного округлил свои глаза, заметив, как я, неожиданно и быстро, теперь на него надвигаюсь:       — Хочу, чтобы ты исчез из моей жизни! — прежде чем покинуть кухню, я, что есть силы, больно ударила Диму в грудь.       …но моих сил было недостаточно. А почти сразу, брюнет успел поймать меня за запястья.       — Ты мне очень нравишься за свое обостренное чувство справедливости. — Дима ухмыльнулся, держа мои запястья, но сбиваясь в дыхании.       Значит, всё таки, я доставила ему хотя бы минимальную «травму».       — Жаль только, что ты такая дурочка. И не умеешь читать людей.— добавил он.       Я безуспешно пыталась одернуть свои руки и от этого бессилия перед ним… сорвалась лишь на немые слезы.       Мне, ведь, даже больше было не в чем его обвинить — потому что он был виновен во всем.       И сам это знал.       Заметив, что я стала спокойней и покорней, Дима выпустил меня из своих рук, но тут же, взяв меня за плечи, развернул, прижав к стене:       — Она тебе никто. Успокойся, Соня. — больше не отрицая своей преступной беспощадности над Милой, посоветовал мне Дима.       Он внимательно смотрел на меня и на то, как легко он может лишить меня шанса — на любое мое сопротивление.       Сейчас я находилась между его рук, облокотившись спиной о холодную стену.       — Ты действительно думаешь, что я просто с этим всем смирюсь? — задала я риторический вопрос, тихо.       То, что думал Дима — было написано на его лице, каждый день.       Он думал лишь о себе, о своих собственных желаниях и интересах.       И так вышло, что одним из них — была я.       — Переживаешь оказаться на месте Милы? — задал беспринципный вопрос Дима. Может быть потому, что захотел поставить меня «на место». Показав тем самым, что нет во мне ничего такого особенного, а у его беспощадности — нет лимита.       Я молча покачала головой, в знак отрицания.       — Тогда не давай мне оценку, опираясь на мои дела. Они тебя не касаются.       Я подняла глаза на Диму:       — Ты причиняешь людям только страдания… — пытаться взывать Диму к рассудку — было бесполезным занятием, но я не могла сдержать себя, от очевидных замечаний.       Его рука коснулась моего лица. Уже как-то привычно…       …ведь в последнее время, наш тактильный контакт, происходил всё чаще,       — Тебе — больно не будет. — произнёс он, понижая свой голос на тон.       — Ты врешь. — снова подала ответ я, хоть и мой голос уже садился. Переживания охватили меня с новой силой. Ведь я помнила каждый раз, когда Дима прикладывал ко мне руку…       Брюнет покачал головой, не соглашаясь с моими словами, но он улыбнулся:       — Я никогда не вру. — отрезал он. — Разве я делал тебе, хоть раз, невыносимо больно? Ты теряла сознание, умирала у меня на руках, лежала в больнице с переломами?       По мере перечисления «крайних» реакций моего организма, на его возможную жестокость — я едва понимала, что он вообще имеет ввиду.       Я лишь мечтала о том — что он всего лишь шутит.       Что подобного — ни с кем и никогда не случалось.       …но я знала… что лишь вру сама себе, бессмысленно утешаясь этой ложью.