Перестань пожалуйста, говорить, Дима.
Или же… потому что и я сама, попав в его замысел, начала к нему приспосабливаться. Достаточно безвыходно и безвольно. Не имея иных взглядов — я не имела и возможности к сопротивлению. Просто знала и всё. Не обладая никакими вторичными представлениями на эту тему… знала, как это всё, неправильно. То, как он представлял мою судьбу. Как видел и свою жизнь. Руководствуясь, исключительно собственными, пагубными желаниями. Брюнет, так и не дождался моего ответа на свой вопрос, несущий в себе, легко уловимую угрозу… и вовсе не потому, что у меня его не имелось. Просто его внимание, приковало теперь, что-то иное. И я не знала что. Что именно. Ведь не имела понятия, чем занимался сейчас Дима, находясь по другую сторону трубки. В Санкт-Петербурге. Сначала послышался шум, а после, брюнет быстро заговорил: — Я позвоню матери. — настоял Дима. — И тебе я тоже позвоню, Соня. Позже. Ты не станешь переживать? — он сделал паузу, наверное представляя, что я, всё же, стану. Я всегда переживаю. Тревожусь каждую минуту. С того самого дня, как перешагнула порог места, в котором мне, не стоило оказываться никогда. — Подумай над всем тем, что я тебе озвучил. Ведь, в отличии от твоих выводов о том, что я имею жестокое намерение, что-то тебе сломать, мои слова — более реальны. И скоры, в своем воплощении. А потом… мы с Димой попрощались. Наш диалог подошел к концу, заканчиваясь моим коротким, ему: «пока» и… лишь гудками в ответ, от него. И с того самого момента, обильнее, чем к своему телу — я начала испытывать жалость к своему сознанию. Оно оказалось охвачено Димой, а значит — беспокойством и всем тем другим, что он в себе нёс. Я не хотела находиться там, где я сейчас находилась. Не хотела и думать… о чем он меня испрашивал. А его обещанный звонок... Не мне — маме. Да что он вообще ей скажет?«Мам, Соня в агонии, так уж вышло… Дашь ей, любое обезболивающее средство? Вообще без разницы какое, ей будет всё равно и у неё не имеется аллергий. Я видел её больничную карту, ознакомлен. Это моя любимая книжка — перед сном. Что с Соней не так? Да… это долгая история, уже неактуальная для пересказа. Я, всего лишь, номинально приложил к ней руку. Ну так, пару репетитивных раз.
Что, мам? Когда я вернусь домой спрашиваешь и что мне приготовить на ужин?
Совсем скоро. Приготовь стейк.»
И долго… мне не пришлось размышлять, придумывая их возможный диалог, как и то, что предпримет родительница парня, сразу же после него. Ведь, спустя совсем немного, в дверь гостевой комнаты постучали. Дальше и вовсе открыли. На пороге стояла та — о которой я и думала, всё это время… довольно безрадостно. — Все в порядке, Сонечка? Ты сумела найти полотенце? Я оставила его на батарее, чтобы оны было теплым. Вода в душе холодная сегодня, какие-то неполадки с бойлером. — начала вещать она, словно эти её слова и были главной причиной её "внезапного" появления. Как бы ни так… Оставаясь находиться в дверях, внимательно за мной наблюдая, она, наверняка уже заметила, как блестят мои глаза. Знала и почему. Наконец, отбросив совсем ненужную мне сейчас вежливость, она тут же добавила. — Мне звонил Дима, только что, и попросил дать тебе… какие-то пилюли. Сказал, что у тебя болит голова… — она сделала паузу. — Он не в курсе, ведь уже давно не живет дома, но я не держу в своей аптечке лекарств. Не верю в их действенность. Как на счет чая с медом, Сонь? Тебе точно поможет. Возникла пауза и я… устало опустила голову вниз. Моя обреченность — не оставила мне сил. А беспросветное хождение по кругу… начинало раздражать. Больше, всё же, меня донимала постоянно возникающая из ниоткуда боль, а всё остальное — просто усугубляло. Мне нужна была помощь. Не мед. Какой еще мед? Слаще вовсе не станет. — Нет. — отрезала я, помотав головой. — Мне. Нужно. Лекарство. — настойчиво, проговаривая каждое слово, теряя самообладание, проговорила я, как можно убедительней. Кажется, не ожидая от меня такого, совсем не тихого нрава, мама Димы… опешила. Вмиг насторожилась. Что-то еще, себе, обо мне, додумав, в спешке скрестила на своей груди руки. — Ну, слушай… аптека далеко. Час езды. — тихо произнесла она, словно пытаясь оправдать свою бесполезную помощь. Только ни ей, ни её сыну — оправданий не было. — Вообще, вниз по дороге, живут одни, наши, знакомые соседи. Мы с ними иногда встречаемся. Летом, они помогают нам с газоном, с рассадой... за незначительную плату. — она сделала паузу. — Давай, я к ним схожу. Например, через часик и… — Я сама. Схожу прямо сейчас. — уже приподнимаясь с кровати, перебила её я. Вставая на ноги, я делала это медленно, острожно. Не намереваясь больше притворяться. И мне было все равно, что прямо сейчас, мама Димы — обязательно разгладит в моем облике и жестах, вовсе не головную боль. — А зачем ты нажаловалась на меня... Диме? — послышался вновь, голос женщины. — Я тебе и кушать предлагала и угодить хотела… — с долей обиды, напомнила мне она. Ведь кажется, что Дима, как и всегда, повел с себя с ней не так, как его родительница на это рассчитывала.***
В отличии от родительского дома Димы, дом, до которого я, следуя объяснениям мамы парня, дошагала за пару минут — едва можно было назвать домом. Больше избушка… на курьих ножках. Правда, сделанная не из дерева, а кирпичей. Да и без ног. Совсем небольшая, как и сам участок, на котором она располагалась. Одноэтажная и, скорее всего, вмещавшая в себя лишь пару, не особо громоздких, комнат. Мама брюнета позвонила «соседям» заранее, сказав о том, что в гости зайду я. Объяснила и зачем, убедившись, что у этих людей, вообще имеется нужное мне лекарство... Вдруг, например, они предложат мне варенье… или другой вид меда? Волшебный. Что тогда? Дверь мне открыла, сразу же впуская в коридор, худощавая девушка. Она была выше меня, может быть лишь на голову. Старше, может лишь на год или два. Её домашний топик, тускло-желтого цвета и спортивные шорты, сидели на ней в облипку. Как будто-бы, уже очень давно, она выросла из этой свой одежды, но почему-то, не желала с ней расставаться. Оказавшись внутри, я помахала ей рукой, не решаясь, по неведомой причине, произносить, что либо, первой. Девушка напротив, большое походила на чью-то дочь… скорее всего, нужного мне соседа. Что пообещал выручить, поделившись содержимым своей аптечки, со мной. Также не спеша здороваться, игнорируя мою смущенную улыбку, незнакомка внимательно разглядывала меня, с ног до головы. И что-то, в моем облике, её насторожило. Ведь приняв не самую сговорчивую позу, она уперлась руками, в свои бока: — А чего это, Матвеева, так яро о тебе позаботилась? Обычно, от неё — ничего не допросишься. Даже должного. Считает себя лучше всех остальных, как и вся их семейка... — выдала она, наконец, откинув в сторону приветствия. — Ты крутишься в их "высшем обществе"? Смутившись её самонадеянных и неосторожных слов, в мою сторону — я потупилась. И не нашлась даже, что ответить. Не знала ничего и о родительнице Димы и её качествах. Всё ещё не обладая верным пониманием о других людях, а именно: подтвержденным, на деле, знанием о том, что уровень вежливости, как и прямоты — у всех разный, я потеряла, на миг, дар речи. Вообще-то, я ожидала просто получить пачку парацетамола, а после уйти. Без вопросов. А уж тем более, не намеревалась втягиваться в очевидный конфликт, что имела соседка Димы, с его семьей. …её неприязнь к, как она выразилась, Матвеевой — читалась на её лице и в каждом, произнесенном ею слове. Даже агрессия. Игнорируя нелестные замечания о маме брюнета, я тихонько пожала плечами: — Я знакома с Димой. — произнесла я. — И наши родители, тоже знакомы. Уже давно. — зачем-то, продолжила свой рассказ я, сбивчиво. — Они хорошие люди. Мой папа работает в полиции. Ну… он на пенсии теперь, только они дружат. Все. И я тоже дружу. Со всеми. Подобное, со мной приключалось частенько. Стоило только, кому-то, отнестись ко мне неожиданно резко и ненадлежаще, как я — сразу же начинала теряться, вести себя излишне разговорчиво, как дура. Вещать вещи ни к месту. Ведь, что бы там не решил о тебе злой человек, заранее, лишь из-за своего скверного характера — не имеет смысла его переубеждать, в обратном. — Ааа… — протянула она, улыбнувшись, но забегав по коридору глазами, словно начав... переживать. — Ты встречаешься с ихним Димой? Это "допрос" девушки, или же, взявшееся из ниоткуда, намерение меня задеть — уже начинало мне сильно не нравится. Теперь, её взгляд на меня изменился. Она глядела с прищуром, может быть даже считая, что никакая я Диме не пара. И она была права. Близка к правде. — Не совсем, просто… — начала отстаивать себя я, но оказалась перебита. — Скорее всего, ты в бреду. — выдала грубиянка. — Либо решила, что тебя полюбит этот психопат и ты, собрав все свои вещички, переедешь в его трехэтажный дом. — она поправила свою длинную, рыжую косу, перекинув её через плечо. — Год назад, моя старшая сестра, подрабатывала в ихнем доме. Полы мыла, посуду. Разбила, нечаянно, вытирая пыль, какую-то тарелочку, в комнате у этого Димы… И знаешь, что? Он, когда об этом узнал... пистолетом ей потом угрожал. Приставил к горлу. Может быть даже и выстрелил... — теперь, её гнев… стал мне кристально понятен, а нежелание обходиться со мной вежливо — логичным. — Всё, конечно, было улажено… Сведено на нет, вот только… Если ты планируешь остаться в этой семейке, ходи на цыпочках и спи с одним открытым глазом. Наверное, всё же к сожалению… её эмоциональный рассказ о Диме — вовсе меня не удивил. Он даже меня не напугал. Ведь произошедшее с её несчастной сестрой, едва можно было сравнить со всем тем, что я уже давно успела пережить и увидеть. При чем, даже не разбивая, при этом, никаких тарелок. Только если об голову Димы, в одном из моих снов. Поправив на руке браслет, я лишь опустила глаза: — Слушай, а ты не знаешь, где оставлено для меня лекарство? Просто… Мне правда очень нужно. — желая лишь поскорее уйти, произнесла я, главное. Мне больше не было обидно — мне было грустно. Невыносимо за каждого, кто встретил на своем пути Диму. Каждого, кто познал его жестокость. То, что он выбирал сам. Он не являлся психопатом. И я точно это знала. Знала о его расчетливости. И по какой именно причине, он прибегал ко всему тому, что лишало других дара речи, а иногда и жизни. Не отводя от меня взгляда, девушка напротив, склонилась к тумбочке рядом, у стены. Взяв в руки белую коробочку, не предупреждая, она подкинула её в воздух. Я едва успела поймать. — Не знаю, сколько тебе лет и веришь ли ты, там: в любовь, свадебку и семью… Может быть, ты даже думаешь, что Дима хочет стать отцом... — она сделала паузу. — Как тебя там? Соня? Ему не нужен ребенок — это лишь повод тебя трахнуть. Если именно об этом, тебе нашептывают на ушко, между делом.***
Вечером, мне стало лучше. Я даже поужинала… изворотливо избегая, сидя за столом, где нас было лишь двое, нежелательных тем. Это оказалось не так уж сложно. Как вышло, всё становится крайне простым, когда тебя — больше ничего не мучает, физически. Проблематичность остального: становится незначительной.Лишь бы только, не стало так, как было — вновь.
А, вообще-то, как и прежде: хотелось домой. Сильно. Но я ждала Диму. Все ждали. Просто каждый по-разному. По-своему.Его мама — долгожданно. Я — дефективно привязано.
У меня не было вариантов, и как и прежде, я оставалась в этих белоснежных стенах, оставалась и в своем, больше не безупречном, теле. Так вот его и ждала. Тем более, делать это, предстояло не так уж и продолжительно — лишь ещё один, грядущий день. Который, пообещал провести, вместе со мной, Влад. Точно не зная, попросил ли его об этой услуге, за моей спиной, Дима — я согласилась на встречу с ним. Потому что, выбирая между: подавляющим, всё живое во мне, нахождением в гостевой спальне и присутствием рядом, болтливого врача, на которого я, все ещё держала сильную обиду, я бы… ничего не выбрала. Но выберу второе. — Дима мне ответил, что он этого не помнит… — завела речь, родительница парня, попутно убирая тарелки со стола. Наш ужин подошел к концу. — А ты, наверное, и подавно… Еще не понимая, о чём именно сейчас пойдет речь, но предположив, что скорее всего — это безопасная тема. Я подняла на женщину глаза, ответив: — А что он, "не помнит"? Может быть, Дима не помнил её дня рождения? Пропустил. Или... подзабыл, как найти в доме, собственную комнату? Вот и оставил её навсегда. Первое, я действительно не держала в памяти — просто не знала. Со вторым, уже было посложнее… ведь, я и не хотела помнить. Ни спальную Димы, ни то, что там происходило со мной, в самый крайний раз, моего в ней присутствия. Теперь уже собирая по скатерти все вилки и ложки, мама брюнета замерла, словно продолжительно задумавшись, она перевела на меня взгляд: — Ровно восемь лет назад, мы с мужем приходили на день рождения к твоему папе… — начала вещать она. — Я точно это помню, даже фото имелось, просто найти не могу. — женщина мне улыбнулась. — Ты там тоже была. Праздник проходил в вашем доме. Маленькая такая... бегала между стульями, хотела первая открыть все подарки отца. Помнишь? — вопросила она. Невольно нахмурившись, я отвела взгляд в сторону. После и вниз, к своим коленям, начав перебирать пальцы, на левой руке: — Не очень… — честно призналась я. — А при чем здесь Дима? Тарелки и вилки, снова прогремели в руках женщины. После, она резко отложила их обратно на стол. Сделав это неожиданно, заставив меня вздрогнуть. Поднять на неё голову. — Так ведь он был там. С нами. — выдала она. — Просто позже приехал. Но он был там.