Прочь из моей головы! Босиком, кувырком, с чемоданом в руке Или без чемодана в руке — налегке, вдалеке Пока я по тебе не проехал катком. ___ Сплин — «Прочь из моей головы»
— Да, конечно, солнышко, я прилечу к тебе очень скоро, — Арсений улыбается в трубку, уже пятый раз отвечая на один и тот же вопрос дочери. — Обещаешь? — с надеждой в голосе переспрашивает Кьяра. — Конечно, — повторяет он, глядя на часы, которые показывают двенадцать часов ночи. В Калифорнии сейчас раннее утро, а жители Петербурга готовятся ко сну. Но это единственное время, когда Арсений может спокойно поговорить с дочкой, не переживая, что она уже спит или ещё не проснулась. Самому Арсению этой ночью вообще не до сна, впрочем как и во многие другие ночи последнее время. Он кладёт трубку, попрощавшись с Кьярой, и откидывается на спинку кровати, крутя в руках стакан виски, но так и не делая первого глотка, бессмысленно разглядывая стену перед собой. Где-то в груди сжимается сердце, вызывая такую острую боль, что кажется, засни он сейчас — и больше проснётся. А единственное, ради чего стоит жить дальше, сейчас находится за тысячи километров от него. Его дочь сейчас так недосягаемо далеко, что он физически ощущает её нехватку. Раньше, когда Кьяра была где-то рядом, ему казалось, что всё ещё может быть нормально, может наладиться, а после того, как Алёна увезла её в другую страну, осталась только пустота. Что у него есть теперь? Антон ушёл. Кьяра далеко. Серёжа только начал нормальные отношения с девушкой, и портить их, мешая ему своими проблемами, он не хочет. Арсений остался один. Один в жизни. Один в городе. Один в своей собственной голове. Один в квартире с кучей времени на размышления.Прочь из моей головы!
Оборвав провода, спутав карты, фигуры сметая с доски,
Разбивая шлагбаумы на полном ходу,
Оставляя разрушенными города
Сейчас Арсений хочет лишь одного — покоя, который уже давно покинул его душу. Покоя, который когда-то давно он получил от Алёны, проводя время с ней и позже с Кьярой в перерывах между бесконечной работой. Покоя, который приносили близкие друзья и семья. Покоя, который он сумел ощутить с Антоном, что исчез так же быстро, как появился. Покоя, который был так сладок и упоителен в моменты отчаяния и одиночества. Арсений до чёртиков боится оставаться один, не зная к чему могут привести мысли и самокопание. Он, пожалуй, отдал бы всё, только бы избавиться от чувства этой ноющей боли в груди, только бы снова почувствовать этот призрачный покой. Руки сами тянутся за телефоном, находя в нём фотографии улыбающегося в камеру Антона, который сидит за барной стойкой, жестикулируя руками. Эти фото Арсений сделал около месяца назад, когда парень в очередной раз пришёл к нему в бар в свой выходной и около часа рассказывал какую-то забавную историю из жизни. Мужчина тогда не удержался и сделал пару кадров, решив запечатлеть искреннюю эмоцию на лице парня. Антон яркий. Он для Арсения светом стал. Светом, который в итоге утопил его во тьме. — Пошёл ты в жопу, Шастун, — Арсений стискивает зубы до скрежета, а в следующую секунду стакан с так и не тронутым виски летит в стену. — Пошёл ты! — он падает на подушку, зарываясь в неё лицом, — Уйди из моей головы! Больше он про парня думать не хочет. Они ведь всё друг другу уже сказали. Они уже всё решили. Так ведь?Из моей головы,
Где сферой становится плоскость,
Где то горит фейерверк, то тлеет свечка из воска,
Где музыка Баха смешалась с полотнами Босха
И не дружат между собой полушария мозга.
Где крутиться строчка, одна днем и ночью
«ВАЛИ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ ОЧЕНЬ СРОЧНО»
И вместе с собой забери о тебе мои мысли
Чтобы Богу не показалось,
Что мы в этом мире слишком зависли.
***
Антон и не замечает, что засиделся в уже родном баре до самой ночи, хотя сегодня даже не его смена. Он сам не понимает, зачем пришёл сюда. Быть может, надеялся застать Арсения, вопреки словам Серёжи о том, что мужчина взял себе несколько отгулов на этой неделе, чтобы немного прийти в себя. Интересная, однако, формулировка. Антон почему-то уверен, что Арсений все эти дни просто напивается и занимается самокопанием — знает, потому что последнюю неделю делал то же самое. Тяжело вздохнув и потянувшись, Антон начинает собираться, радуясь, что пока торчал в баре успел дописать конспекты, которые понадобятся в понедельник. Но несмотря на поздний час и усталость, домой ехать не хочется: во-первых, потому что, оставаясь в пустой комнате общежития, он постоянно думает обо всём, что случилось за последнее время. А комната сейчас пустует всегда — Дима недавно съехал в съёмную квартиру с Катей. Во-вторых, потому что по институту пошли слухи о том, что он, Антон, втрескался в мужика. Он даже думать не хочет, кто пустил эти слухи, хотя догадки всё же есть. Как бы то ни было, положение у него сейчас незавидное: из главной заводилы всех тусовок он резко превратился в того, на кого кидают косые взгляды. И вообще-то парню плевать на это, но приятного мало. Собрав все свои вещи и попрощавшись с коллегами, которые сегодня на смене, Антон выходит из «Топаза». Тёплый весенний дождь тут же мочит одежду, окутывает с ног до головы и будто проникает под кожу, напоминая о том, что на улице уже конец апреля. Месяц. Прошёл целый месяц, а он так и не нашёл нужных слов, чтобы вымолить прощение. Всеми фибрами своей души Антон ненавидит дождь. Мало того, что из-за него одежда в момент становится мокрой, неприятно прилипая к коже, так ещё и погода идеально соответствует состоянию души. Тлен и мрак — единственное, что приходит на ум, когда Дима с Оксаной спрашивают его о самочувствии. Друзья переживают, как и мама, которая даже на расстоянии чувствует, что с её сыном что-то происходит, а Антону от этой заботы тошно. Хотя их можно понять, он ведь даже день рождения свой пропустил, а ещё день рождения Арсения, подарок для которого до сих пор хранится в шкафу. Посмотрев в сторону парковки, где стоят несколько машин такси, Антон решает, что поздняя прогулка под дождём пойдёт ему на пользу — может хотя бы мысли в порядок придут, а одежда и так уже мокрая. Что ему, собственно, терять? Питер сияет. Сотни ярких огней ночного города заставляют кровь стынуть в жилах. В обычные дни Антон не успевает замечать все прелести этого удивительного места, но сейчас, прогуливаясь по улицам, он чувствует единение с ним. Словно ночью Питер раскрывается иначе. Словно все проблемы остаются где-то в свете дня, а ночь заволакивает темнотой, позволяя вдохнуть полной грудью. Рука сама тянется к телефону, и Антон осознаёт содеянное, когда сообщение уже отправлено адресату.Антон 02:30:
Знаю, что я не имею на это
никакого права, но я очень
хочу тебя увидеть.
Пожалуйста.
Осознав свою ошибку, парень хочет удалить сообщение, но оно уже прочитано Арсением, и тот начинает набирать ответ. Трясущимися от волнения руками, Антон убирает телефон в карман штанов посреди пустующей улицы, вглядываясь в витрины давно закрытых магазинов. Дождь к этому времени стихает, зато в тишине становится слышен бой собственного сердца, когда приходит уведомление о новом сообщении. Арс 02:36: Ты прав. Не имеешь. Коротко и ясно. Нет, пожалуй так: Коротко, ясно и больно. Больно от осознания, что он умудрился разрушить отношения с одним из тех, кто всегда понимал его с полуслова. С тем, с кем всегда было хорошо. Отлично, Антон, десять баллов за тупость. Пожалуй, нет таких слов, которые он мог бы сказать Арсению, чтобы выразить насколько ему жаль. Жаль, что сделал больно. Жаль, что не смог сдержать обещания быть рядом. Ненависть к самому себе, за всё это растёт в геометрической прогрессии, словно выжигая внутренности. Сколько Антон так бродит — непонятно, приходит в себя он уже у общежития. Но зайти на территорию не успевает, потому что слышит какой-то незнакомый мужской голос за спиной и оборачивается. — Простите? — Что «простите»? — хамоватый с виду парень, примерно одного с Антоном роста и возраста, подходит ближе, а вместе с ним ещё два парня чуть ниже. — Я говорю, чего так поздно один ходишь? — А когда это мы с Вами перешли на «ты»? — крайне вежливо, насколько вообще способен, спрашивает Антон, вскидывая брови. Парни эти, судя по всему, тоже студенты, но он их не знает или просто не помнит. — Вы что-то хотели? — Хотели задать тебе пару вопросов, педик, — высокий хватает его за руку, до боли сжимая запястье, пока двое других обходят со спины. — Отпусти, — рычит Антон, пытаясь вырваться, и заносит руку для удара, но её тут же перехватывает кто-то из стоящих позади. — Ходят слухи, что ты, Шастун, по хуям скакать любишь, — с омерзительной усмешкой говорит один из тех, что стоят за спиной. — Мы тебя не тронем, не ссы, просто поговорим. — Наверное, — кивает третий. Вот тебе и приплыли. Сушите вёсла. Пока Антон судорожно думает, что ему делать, куда бежать и кого звать на помощь, если вокруг нет ни единой живой души, а в драке с тремя отморозками нет никаких шансов на победу, тот, что высокий, наконец, выпускает его руку из хватки, но тут же толкая в грудь. — Чё молчишь, педик? — Отвалите от меня! — снова пытается Антон. — Чё вам нужно? — Нам нужно, чтобы такие уроды как ты не ходили по нашему городу и нашему институту, — поясняет другой, пихая Антона в спину, отчего он оступается и чуть было не падает. — Пошли вы на хуй! — Антон выпрямляется, удерживая равновесие, и снова пытается нанести удар высокому, но тот уворачивается и впечатывает кулак ему в челюсть, отчего парень летит на землю, прямо в грязную лужу под ногами. — Эй! Уроды! А ну руки от него убрали! — Арсений со всех ног бежит от своей машины, только что припаркованной в метре от потасовки. Он подлетает к парню, который наносил удар, и со всего маху бьёт его по лицу, отчего тот валится рядом с ошалевшим от происходящего Антоном. Двое других отморозков тут же кидаются на мужчину. Начинается потасовка, в которой Антон успевает лишь вскочить на ноги и снова повалить на землю высокого, нанося ему пару ударов по лицу и не до конца осознавая, кто вообще пришёл на помощь. — Арс! Антон вскакивает с соперника, когда пара оставшихся сносят Арсения с ног и начинают озлобленно пинать. Мужчина издаёт тихий хрип и пытается закрыться руками. — Отошли от него! — Антон бросается к ним, откидывая одного из парней в сторону. — Я убью тебя, — выкрикивает он и, повалив второго на землю, садится сверху, остервенело вбивая кулаки в его лицо. — Антон, хватит! — зовёт Арсений, и это единственное, что помогает прийти в себя, оклематься и слезть с соперника, позволяя двум другим поднять его на ноги. — Валим отсюда, пока ментов кто не вызвал, — зовёт высокий своих дружков. Так они и делают, за считанные секунды скрываясь из виду, а Антон подбегает к Арсению, который, корчась от боли, пытается подняться на ноги. — Арс! Арс, ты как? — он и не замечает, что из глаз помимо воли начинают течь слёзы, то ли от пережитого стресса, то ли от вида разбитого лица мужчины, из носа и рассечённой брови которого стекает кровь. — Господи, Арс… — Всё нормально, — хрипло отвечает тот. — Ты как? Цел? Болит что-то? — Нет, нет. Блять, ты зачем приехал? — Антон всхлипывает, держа его лицо в дрожащих ладонях. — Зачем ты, блять, припёрся сюда? Прости, прости меня. — Эй, эй, Шаст, — морщась от боли в теле, Арсений перехватывает его руки. — Успокойся ты, — и тянет его к себе, обнимая так крепко, насколько хватает сил, пытаясь успокоить. — Тихо, Шаст, тихо. Я в порядке. Всё хорошо. — Всё из-за меня… — Успокойся, — Арсений гладит его по спине, улыбаясь, и хотя Антон не видит его лица, уткнувшись носом ему в шею, всё же слышит улыбку в голосе. — Дурак ты, Шастун. Ты чего так поздно по улицам шляешься? А если бы я не приехал или опоздал на пару минут? Чёрт, я так перепугался за тебя. Антон отстраняется и, снова взяв его лицо в ладони, заглядывает в глаза: — Ты — мой ангел-хранитель, клянусь, Арс. Арсений на это лишь улыбается еле заметно, вытирая кровь с лица рукавом толстовки. — Пойдём, отведу тебя до комнаты, — говорит он, поднимаясь на ноги и слегка пошатываясь. — Тих, тих, тих, — Антон подхватывает его под руку, спасая от падения. — Давай-ка лучше я отвезу тебя домой. Ты еле на ногах стоишь. Пойдём, — и ведёт его к машине. — Да, пожалуй ты прав. Ох… Бля… — со стонами садясь на пассажирское сидение, Арсений старается сделать вид, что всё в порядке, но выглядит при этом крайне потрёпанно. — Чёрт, я же Матвиенычу обещал послезавтра на работу выйти. Куда я с таким еблом? — Мы только что чудом не попали в больницу, — заводя машину, ключи от которой так и остались в замке зажигания, говорит Антон, а руки всё ещё слегка пробивает дрожью, — а тебя волнует, как ты будешь выглядеть? — Меня волнуешь только ты, — эти слова заставляют Антона умолкнуть и переключить внимание на дорогу. Дальше они едут молча, оба больше не решаясь ничего сказать. Арсений смотрит в окно и сам понять не может, для чего примчался по первому же зову, хотя только сегодня решил выкинуть Антона из головы. Хотя кому он врёт? Даже если бы парень позвонил ему через год, он бы всё равно приехал. Сколько бы не злился, не обижался и не пытался забыть — всё бесполезно. Антон уже давно под кожей.***
Через час они уже сидят на кухне в квартире у Арсения, и Антон обрабатывает ссадины на его лице, пока мужчина морщится от боли и пытается увернуться. — Ну ты как ребёнок, Арс. Потерпи, — шепчет Антон, заклеивая его рассечённую бровь пластырем. — Садист, — фыркает мужчина. Антон выкидывает в мусорку испачканные в крови ватные диски, собирает медикаменты в аптечку и только после садится обратно на стул, напротив него. А Арсений смотрит куда угодно, только не ему в глаза, и нервно закусывает губу. — Арс, посмотри на меня, пожалуйста, — он сам берёт его за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Слушай, я знаю, что повёл себя как скотина и вообще не заслуживаю ни секунды твоего внимания, но спасибо, что приехал. Не знаю, что бы я делал без тебя и где бы я сейчас был. — Ты не прав, Шаст, ты заслуживаешь всего внимания в мире, — Арсений снова отводит взгляд. — Зачем ты просил меня о встрече? — Не знаю… Я просто шёл по городу и понял, что единственный человек в этом мире, которого я хочу видеть — ты, — Антон трёт руками глаза и вздыхает тяжело. — Мне просто нужен был ты. Знаю, что это эгоистично с моей стороны, после всего, что я сделал, но почему-то, когда в жизни всё летит к чертям, я не понимаю, кому мне ещё написать. Ты всегда понимал меня с полуслова, мне жаль, что я так безжалостно и глупо всё разрушил. Жаль, что предал твоё доверие. Но мне всегда будешь нужен именно ты, и я не знаю как жить… Не знаю я как без тебя, Арс. Я скучал, так невыносимо скучал. — У тебя был месяц, чтобы попытаться всё исправить, но ты не сделал ничего. — Ты просил меня оставить тебя, — напоминает Антон. — Я просто уважаю твоё решение. Сам-то ты почему приехал? Мог просто проигнорировать меня, если не хотел видеть. — Я тоже не знаю, — Арсений откидывается на спинку стула. — Просто решил, что должен… Видимо, интуиция сработала. Даже представлять не хочу, что эти уроды могли тебе сделать. Что им вообще было нужно? — По институту слух кто-то пустил, что мы с тобой… — парень не договаривает. — Не важно, не бери в голову, я сам с этим разберусь. — Как скажешь. — Арс, ты знаешь, что я люблю тебя, верно? — Антон берёт Арсения за руку и, к его удивлению, тот не пытается отстраниться. — Знаю. И я тоже тебя люблю, но… — его голос слегка дрожит. — Антон, ты предал меня, оставил одного и ушёл к Ире. И дело даже не в том, что ты свалил, а в том, что ты решил вернуться, когда понял, что там ничего не светит. Я для тебя просто запасной вариант — гавань, в которую можно причалить после шторма, в то время как ты… Ты для меня всем стал, Шаст. И я не готов к этому, пойми. Не хочу быть чьей-то заменой. Антон мотает головой: — Нет! Арс, нет! Всё было не так! Ты… ты не так всё понял. — Не надо, Антон… — Выслушай меня, прошу, — он сжимает его руку чуть сильнее. — Арс, я придурок, такой несносный придурок, знаю. Я когда узнал, что Ира моего ребёнка носит, у меня пелена на глаза упала, будто в детство вернулся — сам же без отца рос, знаю, как это херово. Думал, что если останусь с ней, то правильно поступлю… Хотел хоть раз в жизни поступить правильно, а не так, как лучше для меня самого. Понимаешь? Но я ни на секунду не переставал жалеть о своём выборе, о том, что оставил тебя. Арс, я не переставал тебя любить. Я ведь ещё тогда, когда ты впервые поцеловал меня на этой самой кухне, знал, что люблю тебя, но признаться себе не мог — боялся. А потом мы утро вместе провели, самое прекрасное утро в моей жизни. Я сидел тогда с тобой и думал, что хотел бы вот так всю жизнь просыпаться в одной квартире, сидеть с тобой на кухне, разговаривать ни о чём, держать тебя за руку и видеть тебя каждую свободную минуту. И когда Ира… Когда она проболталась, что соврала, чтобы меня удержать… Я пришёл к тебе не потому что, с ней не вышло, и ты запасной вариант — или что ты там себе ещё придумал? Я пришёл потому что… Я просто не мог без тебя, Арс. Не знаю, зачем вообще написал тебе сегодня, наверное, просто хотел ещё раз попросить прощения за всю боль, которую принёс тебе. Хотел, чтобы однажды ты смог меня понять, чтобы ты сказал, что простишь меня когда-нибудь. Пусть через месяц, год, два… Неважно когда, но я хотел знать, что однажды ты сможешь меня простить. — Я уже простил, Шаст, но… Я не знаю, как доверять тебе, после всего, что случилось. Очень хотел бы, но не могу. Как мне быть уверенным, что ты не оставишь меня снова? — Дай мне шанс всё исправить, — Антон не просит — он умоляет, сам поражаясь собственному тону. Чёрт, он готов прямо сейчас на колени встать и вымаливать прощения, только бы знать, что шанс действительно есть. Арсений молчит, а Антон протягивает руку, проводя пальцем по его разбитой губе, отчего Арсений шипит. — Прости, — парень еле сдерживает смех, ловя на себе удивлённый взгляд. — Извини, просто… Господи, Арс, ты выглядишь крайне дерьмово. — Знаешь что? — Арсений фыркает, но всё же тоже смеётся. — Пошёл ты в задницу, Шастун. Антон строит виноватую гримасу. — Не обижайся. Я же шучу. Арсений показательно хмурит брови: — За такие шутки… — Ой, не бубни, — Антон щёлкает его по носу и встаёт с места. — Разрешишь переночевать у тебя или мне валить в общагу? — Переночевать? — мужчина смотрит на часы. — Пять утра уже. — И что? Я планирую поспать как минимум до обеда. — Хорошо, иди в душ, я пока постелю тебе на диване, — Арсений тоже поднимается с места. Антон кивает и идёт в сторону выхода из кухни, но останавливается в дверях и оборачивается к мужчине: — Арс? — Да? — тихо отзывается тот. — Что насчёт моего вопроса? — Про ночёвку? — уточняет Арсений, хотя ясно же, что этот вопрос они уже и так решили. — Про второй шанс, — поясняет Антон. — Давай подумаем об этом, когда проснёмся, Шаст. Арсений обходит его, направляясь в сторону гостиной.