Мы убили наших детей

День, который Рейнира провела с Эймондом Таргариеном, стоил ей многих сил. Была уже середина ночи, когда она встречала почетного гостя. Рейнира не ложилась. Полученное ранее письмо Деймона встревожило ее, и только материнское сердце не позволило поднять детей и отправиться в Королевскую гавань немедленно. Известие о Вхагар в небе не удивило — Рейнира ждала. Но она даже не представляла, как не готова будет ко встрече с младшим братом. Эймонд вошел в стены Драконьего камня с ожесточенным обветренным лицом. Его волосы не лежали аккуратно, как того требовало положение принца, и выглядел он гораздо менее опрятно после долгого пути на спине дракона. В последний раз Рейнира видела Эймонда на семейном ужине — годы убийца Люцериса не попадался ей на глаза, пока в итоге не сгинул сам. Прихватив за собой еще и ее мужа. Огромных усилий стоило Рейнире не сорваться с места и не вцепиться в лицо этого жалкого монстра. Ей хотелось, ей нужно было выдавить его единственный глаз, расцарапать лицо и собственными зубами пустить ему кровь. Вместо этого Рейнира закрыла круглый живот руками и покачнулась, на мгновение ослепленная яростью. Она приветствовала Эймонда только в присутствии пары служанок и сонного Герардиса, но не тешила себя мыслью, что ее дети в этот час мирно лежат в своих кроватях. Материнское чутье не ошибалось в том, что Джекейрис и Люцерис сейчас прячутся где-то в коридоре у тронного зала. Эймонд сухо кивнул, когда она известила его о письме Деймона и их дальнейшем пути обратно в Королевскую гавань. — Мы отправимся на рассвете? — спросил он, с тихим раздражением выплевывая «мы». Конечно, Эймонду наверняка не нравилась идея быть им сиделкой, пока в Красном замке решалась судьба Семи королевств и его семьи. Рейнира не знала, с какими напутствиями Алисента отправила его, но Эймонд в любом случае не был дураком. — Нет нужды, — соврала Рейнира, умалчивая о том, что корабли уже готовы к отплытию. Сейчас — в этом мире — Эймонд прежде всего оставался ее младшим братом и принцем. Она знала, что он предпочтет дракона ее компании и уже решила, что с ним полетит Джекейрис, способный выдержать столь долгий полет на Вермаксе. Но только не после бессонной ночи. — Тебе стоит отдохнуть, Эймонд. Нам хватит дня на сборы. Вежливый тон не обманул его. Эймонд скользнул по ней нечитаемым взглядом, а уголок его губ нервно дернулся. — Как пожелаешь, сестра, — обращение заставило Рейниру в отвращении смять ткань платья. Он не был ей братом. Никогда не был. Единственный ее брат сгорел вместе с матерью в пламени Сиракс. О маленьком Эйгоне, сидящем у нее на коленях под улыбками Алисенты и отца, Рейнира запрещала себе вспоминать. Как и о совсем еще младенце Эймонде, которого она видела в колыбели, нежно смеясь над его попытками обхватить драконье яйцо. — Он похож на тебя, — поделилась тогда она с Алисентой. Лицо уже бывшей подруги мимолетно дрогнуло. Это был последний раз, когда Рейнира сумела поймать в глазах Алисенты прежнее сияние. — Тебя проводят в покои. Можешь обращаться к слугам, если тебе что-то потребуется. Эймонд тихо хмыкнул. На его лице ясно отразилась насмешка, которую, впрочем, он достаточно быстро скрыл. Их разговор завершился очередным кивком и формальным пожеланием приятной ночи. Рейнира проводила спину Эймонда напряженным взглядом, после чего провела без сна оставшиеся до рассвета часы. То спокойствие, какое ей удалось обрести в последние пару дней, было разбито. Утром Рейнира мучительно решала, что же ей делать с нелюбимым братом и своими детьми. Одна часть души жаждала держать сыновей при себе, другая — не выпускать из виду Эймонда. Одновременно с этим она желала развести всех по углам и запретить даже смотреть друг на друга. Впрочем, Рейнира не была так глупа, чтобы думать, что ее дети не выскользнут из-под контроля. Как бы ей ни хотелось держать их в руках, уследить за мальчишками было невозможно и грозило лишними вопросами. Это был не просто маленький Эйгон, единственный оставшийся с ней рядом в том мире и проводивший почти все время в ее защитных объятиях. Тренировочная площадка всегда была тем местом, где мужчины стремились самоутвердиться. Рейнира знала мало исключений, и в них точно не входили Эймонд, Джекейрис и Люцерис. Поэтому она пошла именно туда, когда поняла, что слишком давно ей не попадались на глаза сыновья, а Эймонд уже довольно долго был предоставлен сам себе. Это место было правильным выбором. — …или тебя чем-то не устраивают наши манекены? — Рейнира застала конец речи Джекейриса и не удивилась его угрюмому тону. Меньше всех он любил Эймонда. Даже Эйгон, который откровенно раздражал всех в последнюю встречу, пользовался у Джекейриса большей благосклонностью. — Вовсе нет, племянник, — Эймонд облокотился о стойку с оружием и смотрел на представленные там мечи, а не на Джекейриса. Именно поэтому Рейнира осталась незамеченной, хотя стояла практически напротив в каменном узком проходе. И еще потому, что ее брат гораздо больше был заинтересован в Люцерисе — когда Эймонд оторвался от разглядывания мечей, то устремил все свое внимание именно на него. — Как насчет спарринга? Можем выбрать ножи, если вам так удобней. — Хочешь сразиться с нами двумя, Эймонд? — Джекейрис сделал шаг вперед, попадая в поле зрения Рейниры. За его плечом мельтешил Люцерис. — Почему нет? Разве вы не предпочитаете нападать толпой? Джекейрис выглядел так, будто вот-вот сорвется и опять кинется в кулачный бой как какой-то дикий мальчишка. Не желающая драки Рейнира только собиралась прервать их, как в животе у нее толкнулась Висенья. Рука успокаивающе легла на потревоженное место, и это мимолетное движение заметил Эймонд. На его лице мелькнуло что-то, похожее на разочарование. — Сестра, — поприветствовал ее Эймонд, когда Рейнира медленно вышла из своего укрытия. При виде нее Джекейрис и Люцерис немедленно вытянулись и переглянулись. — Не ожидала, что найду вас здесь всех вместе, — честно признала она. — Как проходит тренировка? Первым вперед ступил Джекейрис. — Прекрасно, мама, — он подставил ей локоть, позволяя о себя опереться. Люцерис сделал несколько шагов им навстречу, но остановился, когда Эймонд отстранился от стойки с оружием. — Как идет подготовка к отплытию? — Уже все готово. Если у вас есть желание взять что-то еще, то лучше вам сказать об этом слугам, — Рейнире не хотелось говорить с Эймондом, но она была вынуждена. Только чтобы заставить его оторвать взгляд от Люцериса. — Эймонд, как тебе Драконий камень? Вопрос застал его врасплох. Рейнира даже и не думала, что сможет когда-либо увидеть на лице Эймонда такую явную растерянность, пусть она и украшала его лицо всего лишь мгновение. — Меня все устраивает. Благодарю за прием, — достаточно быстро нашелся Эймонд, прибегнув к такой любимой у Алисенты лживой вежливости. Действительно, он ведь всегда был ее самый верный и послушный сын. Рейнире показалось, что Эймонду хотелось добавить еще что-то. Может, Драконий камень действительно привлекал его — тягу их общей крови дракона Рейнира не могла не признавать. — Рада это слышать, — примирительно улыбнулась она, порадовавшись, что успела найти троицу до новой драки. Губы почти свело от нежеланной улыбки. — Брат, мальчики, составьте мне компанию за ужином. Она развернулась, и Джекейрис без лишних вопросов повел ее в замок, продолжая поддерживать за руку. Перед тем, как войти в освещенный факелами узкий коридор, Рейнира осторожно обернулась. На некотором расстоянии от них шел Эймонд, спрятав за спиной руки. Люцерис, который задержался, чтобы вернуть свой меч на стойку, только собирался последовать за ними. Ни ее брат, ни ее сын — не заметили к себе внимания. И, пока Эймонд шел, будто пытаясь затылком отследить положение Люцериса, сам Люцерис Рейнире не помогал. Вместо того, чтобы нагнать их с Джекейрисом или постараться не нарываться на конфликт, Люцерис с любопытством уставился в спину Эймонда и хихикнул. То, как окаменели и без того острые плечи Эймонда, Рейнира из виду не упустила. Но она сжала зубы и мучительно вздохнула. — Эймонд, ты уверен, что не хочешь отправиться в Королевскую гавань на корабле? — спросила Рейнира, чтобы как-то отвлечь внимание от Люцериса. Эймонд хмыкнул и невоспитанно снисходительно усмехнулся. — Мне не составит труда вернуться на Вхагар. Все уже было решено, и потому Джекейрис, идущий рядом, недовольно скривился. Рейнира успокаивающе сжала его ладонь. — Так и быть. Надеюсь, ветра будут благоволить вам с Джекейрисом. — Уверен, сестра, — донеслось ей в спину. Когда через несколько дней на голову легла корона, Рейнира почувствовала только двойную тяжесть. И никакой свободы. Это было похоже на ее захват Королевской гавани, когда она держала свое наследие в руках и… ничего не понимала. Ни что ей с этим делать, ни стоило ли оно всех тех жизней, которые полегли жертвами ради ее пути к Железному трону. Стоили ли того ее дети. Новый мир не избавил Рейниру от горькой волны, прокатившейся по горлу. Корона давила на голову и сжимала тяжелым обручем, а шум толпы звучал в ушах гулким набатом. Рейнира проследила взглядом, как приседают перед ней в поклонах ее дети и братья с сестрой, как склоняются Алисента и Отто. Но ни один из этих поклонов не ставил точку в ее страхе и беспокойстве. Рейнира так и не почувствовала конца. Ни в день коронации, ни месяцем позже, когда жизнь, казалось бы, влилась в законное русло. Первые недели после коронации были ознаменованы ежедневными собраниями Малого совета и, наверное, главной политической перестановкой. С какой готовностью Рейнира посадила рядом с собой Алисенту, с той же отправила обратно в Старомест Отто Хайтауэра. — Мы не докажем, что он пытался узурпировать трон, — терла виски Рейнира, когда устала слушать гнев Деймона из-за того, что «этой крысе» не снесли публично голову. Конечно, смерть Отто Хайтауэра была чуть ли не главным ее желанием, но сейчас Рейнира не могла так поступить. Не тогда, когда народ не видел никаких причин для казни десницы.  — Хватит того, что мы это знаем, — отрезал Деймон, остановившись посреди комнаты. Разговор, начатый еще в Тронном зале, уже долгое время впустую велся в их спальне. — Их можно убрать тихо. Его и шавку Алисенты. Ненависть захлестнула разум, когда Рейнира подумала о Кристоне Коле. Человеке, который стремился сделать ее жизнь как можно ужасней с того момента, как покинул постель. Его убрать действительно стоило. — Я подумаю насчет Кристона Коля, — согласилась Рейнира. — Его уважают, так что нам потребуется хороший план. Вряд ли Деймон был удовлетворен этой маленькой победой, но все же примирительно кивнул. — Ты все еще считаешь разумным держать подле себя Алисенту? — спокойно спросил он, подходя ближе и касаясь ее волос. — Я не вижу в тебе мягкости к ней, но ожидал, что ты отправишь ее с выводком в Старомест вместе с отцом. — Нет. Теперь я буду держать их рядом. Однажды Рейнира уже позволила себе ослабить наблюдение за Алисентой и ее псами. Даже их соглашение не давало гарантий, что война рано или поздно не начнется вновь.  Что-то подсказывало Рейнире, что им с Алисентой теперь суждено было быть рядом, чтобы не рвать тонкие нити жизней своих детей. Рейнира не готова была рисковать. На самом деле, с Алисентой они почти не разговаривали. То, что значило гораздо больше, — так это их взгляды, пропитанные ненавистью и болью. Живые дети друг друга были гарантией мира, а остальное не имело должной значимости. Но так было только первые недели, пока новый мир не стал требовать с Рейниры свое. Сперва не было ничего выдающегося. После того, каким было правление в той ее жизни, в этой Рейнире все казалось простым. Ей не приходилось выживать и смотреть на мертвую Королевскую гавань, она не чувствовала иссушающей ненависти обозленного народа, она не боялась за Эйгона, она не боролась каждый новый день с желанием войти в незапертые покои, чтобы вырвать их обладательнице медные волосы. Волосы, которые когда-то заплетала в косу. Недовольный Малый совет Рейнира пережить могла. Корлис Веларион, только недавно прибывший в Красный замок и, как и прежде, ставший десницей, действовал твердо и верно. И когда Рейнире донесли, что кто-то из Малого совета готовит мятеж, она точно знала, что это происходит не под влиянием Алисенты. Но все же пришла к ней с укором. — Твое молчание не сделает ситуацию лучше, — они сидели за столом, ужиная в компании друг друга вместо того, чтобы проводить время с детьми. — Я не имею отношения к жалким слухам, — повторила Алисента уже сказанную ранее фразу. Ужин шел неохотно, тарелка Алисенты все еще была полна еды. — Теперь это твоя корона. Меня интересуют только мои дети. Вилка звонко ударилась о тарелку. Рейнира низко прошипела: — Если с моей короной что-то пойдет не так, то твои дети будут теми, кто от этого пострадает. Помни это. Алисента не прекратила своих медленных движений. Они не были размеренными или ленивыми, а больше напоминали безысходную осторожность. Будто комната вокруг них должна была посереть и покрыться пылью, а сама она со смирением ждала этого момента. — Как и твои, — равнодушно напомнила Алисента, но Рейнира услышала в ее голосе оттенок былого раздражения. — Я заберу их вслед за своими, клянусь собственной верой. — Если так заботишься о благополучии детей, просто назови имена. Их спор не приносил плоды, по кругу касаясь одних и тех же людей и воспоминаний. Рейнира сама прекрасно знала, кто в прошлом первый предал клятвы, а Алисента не могла сказать ничего нового. Только раз Рейнира услышала от нее действительно искренний совет — угодить Ларису Стронгу. Как ему угождать, Рейнира помнила. Как угождала ему Алисента — знала от него самого. Из всех тех, кто присягнул перед ней на коронации, именно Ларис Стронг был самым страшным. Крысой, которую нельзя было так просто взять и вытравить из подвала. Шпионы Деймона следили за каждым движением Мастера Шептунов, но глупо было думать, что тот в ответ не следит за ними. — Ты знаешь имена, — просто сказала Алисента, отправляя в рот кусочек мяса. По ее скривившемуся лицу Рейнира поняла, что весь ужин они думали об одном человеке. Вино в кубке кончилось. Рейнира бездумно проследила взглядом вишневую каплю, скатившуюся по округлому боку. — Ты не задумывалась о том, правильно ли мы поступаем? — неожиданность собственного вопроса поразила Рейниру. Она вспомнила их с Алисентой сцепленные руки и шепчущую над свечой Алис Риверс. Впервые за ужин Алисента пристально на нее посмотрела. — Я пошла на грех ради своих детей, — сказала она. Рейнира коротко кивнула. Слова крутились на кончике языка, но она не знала, даст ли им волю. Нужно было решить проблемы с мятежом и Малым советом, заменить мастеров, может, ввести новые законы… Вместо этого беспокойство, месяц скручивающееся в ее животе, начало обретать форму. — Грех, — прошептала Рейнира больше самой себе. — Эта ведьма… шлюха твоего сына… — Он не знаком с ней, — напряженно напомнила Алисента. — Никто не покидал Красный замок с момента твоей коронации. Эймонд безгрешен. Последнее утверждение вызвало у Рейниры смех. В горле отдало горечью. — Дорогая подруга, ты про то, что ему пока не представилась возможность убить моего сына? Губы Алисенты сжались в холодную тонкую линию. На мгновение Рейнира вновь очутилась в умирающей Королевской гавани, в полупустых покоях бывшей королевы перед ее ядовитым лицом. Возможно, Алисента и хотела что-то сказать, но Рейнира отмахнулась от нее созревшим неизбежным осознанием. — Мы не расплатились. — Что? — За этот дар — за жизни детей — мы не расплатились, — повторила Рейнира гораздо более терпеливо, чем сама от себя ожидала. — Не могу точно сказать, что за магию использовала та ведьма, но это что-то древнее. От нас требуется жертва. — Разве не ты просила ее об этом? — Я не спрашивала о жертве. Мне нужны мои дети, я думала и думаю об этом и только. Но настало время нам решить, как платить за их жизни. — И что же это за жертва? — спросила Алисента, откладывая приборы. Ее тарелка так и не опустела. — На какой грех ты хочешь толкнуть меня на этот раз? Рейнира не смогла сдержать легкую усмешку. — Не говори так, будто жалеешь о мире, где хоронила своих детей. Ее слова попали в цель — Алисента посерела даже в ярком свете свечей, вся искаженная застарелой болью. Они обе молчали, пока Рейнира расправлялась с остатками ужина. Сухо и методично, не ощущая в себе аппетита. Пока она пережевывала последние куски мяса, в голове у нее крутились мысли и предположения. Ей не было страшно узнать, какую жертву она принесет. Ей было страшно, что она не сможет вовремя понять, что нужно делать. Был только один человек, способный дать ответ. Наверняка, прошлая Алис Риверс знала, что они к ней придут. — Харренхолл, — улыбнулась Рейнира. — Ведьма там. Застывшая Алисента скорбно поджала губы и опустила глаза, когда Рейнира довольно пожелала привезти ведьму в Красный замок. Дорога до Харренхолла должна была занять несколько дней. Рейнира признала свою глупость, когда посыльные вернулись с пустыми руками — никакой Алис Риверс в Харренхолле, по их словам, не нашли. Стоило давно признать, что Рейнира имела дело с ведьмой, истинной ведьмой. И, если та отказывалась добровольно посещать Королевскую гавань, значит Алис Риверс ждала их у себя. У Рейниры не было сомнений, что она таилась в Харренхолле, вряд ли когда-либо покидая его стены. Но перед отъездом предстояло решить целый ворох проблем. — Мы отправимся вдвоем. Алисента будет хорошим гарантом моей безопасности. Оставлять столицу при угрозе мятежа было глупо, о чем уже успел напомнить Деймон, но Рейнира была готова пойти на что угодно. Не было толку в Красном замке, если над ее детьми висела опасность. Объяснить это Деймону она, конечно, не могла. Но ее дорогой супруг легко составлял собственные умственные цепочки от Харренхолла до Мастера Шептунов. Рейнира с ним не спорила — это было неплохим прикрытием для их с Алисентой путешествия. Главной задачей было как можно дольше сохранять в тайне цель поездки. Больше всего Рейниру волновало то, что она оставляет своих мальчиков не просто одних, а в лапах безумных детей Алисенты. Целый месяц им всем удавалось сохранять нейтралитет на редких ужинах и встречах в тронном зале, но Рейнира старалась узнавать через доносчиков и слуг обо всех перемещениях Эйгона и, главное, Эймонда. Она была спокойна за Джекейриса, взяв с него слово не действовать сгоряча в ее отсутствие и прислушиваться к Деймону и Корлису Велариону. Люцерис — вот кто вызывал главное беспокойство. Первую неделю в Красном замке, после коронации, он практически безвылазно сидел в своих покоях или ходил исключительно подле Джекейриса. Но чем дальше шли дни, тем более неуловимым Люцерис становился в коридорах замка. Рейнира подумала, что это чистая удача, когда ей удалось поймать своего сына, покидающим библиотеку. — Мальчик мой, — застигнутый врасплох Люцерис вздрогнул от ее голоса. — Я бы хотела обсудить с тобой кое-что, удели мне время. Она протянула к нему руки, и он тут же схватился за них, как утопающий за брошенную веревку. — Что ты читал? — поинтересовалась Рейнира, думая подойти к разговору издалека. Замешательство на лице Люцериса вызвало у нее улыбку. — Неужели ты посещал библиотеку, чтобы посмотреть в окно или вздремнуть? — Нет! Нет… я читал книги по истории Древней Валирии. Думал почитать, но не нашел, чего мне бы хотелось. — Не может такого быть. В этой библиотеке есть все, милый мой. Хихикнувший Люцерис подставил ей локоть, чтобы они могли спокойно прогуливаться. Но, стоило только Рейнире довольно улыбнуться, дверь библиотеки открылась вновь. Эймонд, нетерпеливо шагнувший в коридор с крайне раздраженным выражением, замер при виде них. По его лицу едва уловимо пробежала рябь растерянности. Рейнира почувствовала, как рядом напряглось тело Люцериса. — Моя королева, — сухо поприветствовал ее Эймонд. — Прошу меня извинить. Она молча провожала его спину, пока Эймонд не скрылся за поворотом. Чуть повернув голову, Рейнира приметила внимательный взгляд Люцериса в ту же тьму коридора. — Он ведь не доставил тебе беспокойства? — тихо, но твердо спросила она. Может, Люцерис и не выглядел испуганным, но точно был взволнован. Ее сын протяжно вздохнул и кротко улыбнулся. — Нет. Это был просто Эймонд. — Просто Эймонд? — Рейнира мягко взяла Люцериса за предплечья и развернула к себе. — Просто Эймонд способен на что угодно. Он угрожал? Требовал долг? Первым ответом на ее вопросы был изумленный взмах ресницами. Люцерис отрицательно замотал головой: — Нет, мама. Он… он, конечно, запугивает. И мы ссоримся иногда, если видимся. Но это просто… глупости? — Твоя безопасность — не глупости, Люк. Почему вы двое были в библиотеке? — Читали? — вяло предположил он, но поджал губы, стоило Рейнире внимательно посмотреть ему в глаза. — Мы не встретились специально. Удивительно, но Рейнира верила в это. Ей не хотелось, но она знала, что это так. Пусть сейчас дети, ее и Алисенты, не были как в детстве связаны общими уроками, они все равно раз от разу сталкивались — в коридорах, на тренировочной площадке и даже в библиотеке. Они ведь жили в одном замке. Конечно, рядом с Деймоном и Корлисом, своими братьями и без борьбы за трон Люцерис был в безопасности. Да и то, что произошло в прошлой жизни в Штормовом пределе, доносилось до ушей слухами. Если бы только Рейнира знала точно… Но узнать уже было не у кого. Тогда рядом с Люцерисом не было никого. Эймонд вряд ли бы в нынешних условиях пошел на откровенное убийство и взыскание долга, но Рейнира ничего не могла с собой поделать. Она боялась. — Люк, — он смотрел на нее честными и чистыми глазами. — Обещай мне, что постараешься держаться от него подальше. Хотя бы пока меня не будет рядом. Ему было грустно. Рейнира видела это. Но все же Люцерис послушно кивнул, после чего скользнул в ее защитные объятия. Перед отъездом взволнованная Рейнира еще раз напомнила ему о данном обещании, и вот — они с Алисентой уже тряслись на ухабах друг против друга, связанные долгом, кровью и желанием, оставив свои семьи позади. Карету сопровождали братья Каргилл, несколько доверенных рыцарей и молчание. Рейнира ни разу не решилась нарушить воцарившуюся тишину. Ей казалось, что она разучилась говорить, когда ворота Харренхолла распахнулись перед их процессией. Выглянув в окошко, Рейнира впилась взглядом в серые башни. К их встрече прибыли первые слуги и кастелян Харренхолла. — Сир Стронг, — покровительственно протянула ему руку Рейнира, когда закончила выслушивать приветствия. За ее спиной из кареты вышла Алисента, замерев еще одной молчаливой серой башней. — Мы со вдовствующей королевой хотели бы погостить в Харренхолле несколько дней. У нас есть дела в этих местах… Она не могла не запнуться, когда узнала одну из приветствующих их служанок. Среди нескольких женщин чарующей сиреной стояла она — Алис Риверс, и смело смотрела прямо Рейнире в глаза. В отличие от остальных, волосы у ведьмы лежали на спине свободной черной волной, а платье неприлично оголяло тяжелую грудь. — Пусть прислуживает она, — пожелала Рейнира. Кастелян с некоторой заминкой кивнул и поклонился. — Как прикажет моя Королева. Все началось в этот же день. У Рейниры не нашлось времени думать или вытягивать из Алисенты какие-либо бессмысленные слова или споры. Их покои были рядом. Алисента послушно сидела в кресле у камина, пока Рейнира нетерпеливо расхаживала по своей комнате в ожидании нужной служанки. Но Алис Риверс все не приходила. Даже после прямого приказа Рейнире говорили, что «она сейчас будет», «она принесет вам ужин» и еще больше и больше обещаний. — Эта ведьма смеется надо мной, — разъяренно прошипела Рейнира. Ей хотелось сделать что-то, может, приказать здесь казнить всех, если ей не притащат желаемое за волосы. Или как-то еще выплеснуть свой гнев. — Только твой жалкий сын мог выбрать… Снаружи послышался шум. Рейнира подошла к окну, желая выяснить причину и не обращая внимания на поджавшую губы Алисенту. Вся краска схлынула у нее с лица, когда беспокойство во дворе замка было разбавлено далеким криком дракона. Нескольких драконов. Они с Алисентой почти вылетели из комнат, сбегая по лестнице на улицу. Суматоха внутреннего двора не остановила Рейниру, когда она пробиралась в сторону Башни Призраков, к пустующим постройкам за распахнутыми восточными воротами. Люди расступались, оттесняемые страхом, рыцарями Рейниры и дымом. — Эймонд, — задушено воскликнула Алисента, когда они разглядели вдалеке силуэты приземлившихся драконов. — Эйгон! Рейнира оперлась о тяжелые ворота, задыхаясь от бега. Она старалась различить всадников, но не могла ничего увидеть из-за пелены дыма. Это была пустующая часть Харренхолла, и даже сейчас люди не спешили приближаться к Башне Призраков, лишь стараясь отрезать огонь от главной части замка. — Пять драконов! Там было пять драконов! — вцепилась в ее плечо Алисента, закашлявшись от дыма и бега. Да, их было пять. Рейнира узнала дракона Дейрона. Здесь был даже Дейрон, в противовес всего двум мальчикам Рейниры. Тяжелый порыв ветра, сменив направление, отодвинул с их пути пелену дыма. Картина перед глазами наконец-то прояснилась. Их мальчики, все пятеро, стояли у постройки, явно внезапно отвлекшиеся друг на друга на половине пути. Ближе всех к ним стоял Эйгон, злобно кричавший что-то вцепившемуся ему в предплечье Джекейрису. За их спинами Люцерис был одернут Эймондом, когда попытался подскочить к старшему брату. Алисента над ухом у Рейниры зашипела, и ее пальцы так сильно впились в Рейниру, что наверняка должны были оставить после себя синяки. — Твои баст… Закончить ей помешал Эррик Каргилл, практически спасший от когтей Рейниры Алисенту своим появлением. — Моя Королева. Прибыло срочное послание вороном. Вырвав у него из рук письмо, Рейнира бросила еще один взгляд на продолжающих ругаться вдалеке детей, позволив Алисенте дальше самой наблюдать за ними. Послание было кратким. Когда Деймон был зол и нетерпелив, он всегда писал отрывисто и с каплями чей-то крови. «Мятеж в Харренхолле. Ларис Стронг мой. Они летят». Рука Рейниры легла на горло и сжала его в нервной попытке успокоиться. — Почему их не остановили?! — в пустоту рыкнула она, раздраженная больше тем, что Люцерис и Джекейрис оказались вне стен Красного замка, чем тем, что сама находилась сейчас в сердце мятежа. Алисента резко отобрала у нее письмо, принявшись жадно читать его. — Почему они здесь? Почему мои дети сюда прилетели?! — панически воскликнула она, когда Рейнира забрала клочок бумаги обратно и смяла его, бросив на землю. — Узнаем от них самих, — устало прохрипела Рейнира, чувствуя горечь в горле из-за едкого запаха дыма. Их дети продолжали увлеченно о чем-то ругаться, видимо, не слишком спеша на встречу с матерями. — Судя по их спору, ничего важного они нам сказать не хотят. Где сир Аррик? Где все?! Сир Эррик принялся оглядываться. — Мой брат… Сир Аррик бежал к ним сквозь с толпу с перекошенным от страха лицом, таким непривычным для его сдержанности. Он что-то кричал, и сквозь шум Харренхолла его голос прорывался с трудом. — Дикий огонь! — донеслось до Рейниры. — Там Дикий огонь! Взмахи руки сира Аррика указывали куда-то за спины Рейниры и Алисенты. Еще не совсем понимая, Рейнира повернулась в сторону постройки, у стен которой словесная ссора ее детей и детей Алисенты постепенно переходила в драку. Эйгон почти что открыто боролся с Джекейрисом, а рядом с ними с ноги на ногу переступал Дейрон, пусть и не вступая в драку, но явно добавляя свой в нее вклад. Эймонд и Люцерис, в свою очередь, стояли позади них, яростно вцепившись друг в друга. Руки Эймонда сжимали чужой дублет, а Люцерис одной рукой сжимал запястье Эймонда, а другой — его шею. Осознание пришло внезапно. Рейнира задохнулась от ужаса, смотря на полыхающий в пустых окнах огонь. — Вон! — задрав юбки, Рейнира бросилась вперед. — Уходите оттуда! Люк! Джейс! Уходите! Рядом бежала Алисента, надрывая в криках голос. Их общий отчаянный вой слился в один. Где начинала кричать Алисента — там заканчивала Рейнира. Эйгон, а затем и Джекейрис оба отцепились друг от друга и посмотрели в их сторону. Даже на бегу, задыхаясь и зовя, Рейнира увидела хмурые брови сына и небольшую ранку у него на скуле.  Глаза Эйгона расширились, и он резко развернулся в сторону горящего дома, что-то закричав. Джекейрис отскочил от Эйгона, и Рейнира услышала, как он зовет Люцериса. Это было похоже на чью-то картину. Как будто неизвестный художник писал ее прямо перед глазами Рейниры. То, как дернулся на зов брата Люцерис, как практически вывернул шею Эймонд, заглядывая в пылающие окна. Как под ногами у них, глубоко-глубоко под землей раздался первый толчок, заставивший Джекейриса покачнуться и схватиться за плечо Эйгона. Первый сын Алисенты, когда-то ненавистный безумный узурпатор, первым сорвался с места, хватая за шиворот Дейрона и швыряя его вперед себя. Следом побежал, запинаясь о собственные ноги, Джекейрис, когда другая рука Эйгона потянула и его. Люцерис и Эймонд, скрытые за суматошными спинами старших братьев, успели сделать лишь несколько шагов, прежде чем земля содрогнулась еще раз. Столб пламени вырвался из окон, разбрасывая в разные стороны камни и обломки стены. Всех их закрыло полотно белой пыли и черного дыма, когда раздался оглушающий звук взрыва. Ударная волна не была такой сильной, но ее хватило, чтобы Рейнира потеряла равновесие и тяжело ударилась спиной о землю. В ушах зазвенело — или это был звонкий вскрик упавшей и плачущей Алисенты. Закашлявшись от пыли, Рейнира перевернулась на бок. Алисента рядом пыталась подняться, испуганно вглядываясь в серое полотно. Опираясь о локоть и придерживая ноющий живот, Рейнира посмотрела на проступающие впереди обломки здания. Первые несколько секунд тишины напомнили ей прошлую жизнь — с потерями и вечерами, заполненными скорбью о павших детях. Потом вдруг небольшая пыльная горка недалеко от них зашевелилась. Дрожа и кашляя, стряхивая с себя каменную крошку, с земли поднимался Эйгон. Рейнира узнала его по дублету и по тому, что всего во взмахе руки от него вдруг зашевелился еще один человек, чьи темные волосы проступали пятном за слоем пепла и пыли. Дейрон, Эйгон и Джекейрис сидели рядом друг с другом, откашливаясь и размазывая по лицам грязь. Сердце пропустило несколько ударов, пока Рейнира пыталась разглядеть за ними оставшихся. Люцерис появился из пепла внезапно — практически выныривая из обломков и размахивая белой от пыли головой. Его рот открылся, и сидящий впереди Джекейрис радостно дернулся, ответив на окрик. Облегченно выдохнув, Рейнира погладила живот, стараясь успокоить иглы резкой боли. Она почувствовала, как ее под руки кто-то поддерживает, и услышала над ухом обеспокоенный голос сира Эррика. Ее глаза продолжали следить за тем, как Люцерис, оглядываясь, принялся ползти среди обломков. Собственный стон Рейниры заглушил звонкий голос Люцериса, когда длинные руки Эймонда схватили его за локти. — Рейнира? — она перевела взгляд на Алисенту. Ее бывшая подруга, вся потрепанная и с кровью на щеке, опиралась о сира Аррика и смотрела не ей в глаза, а куда-то в юбки. Рейнира почувствовала влагу на бедрах, осознавая, что продолжает протяжно хрипеть от острой боли. — Висенья, — простонала Рейнира. — Ви… Висенья… Следующий острый укол потушил свет перед ее глазами.