Эйфория

— Бля, пиздец жарко… Даже анус преет! Вот щас возьму и проветрю… Князь со смехом поворачивается спиной к допотопному вентилятору, спускает трусы и наклоняется. Стоит самый разгар лета, и в маленьком номере дешёвой гостиницы, куда их засунули в одном из южных городов тура, действительно впору свариться заживо. — Андрюх, тебе помочь? Горшок тоже ржёт, соскакивает с кровати, на которой валялся, тщетно пытаясь превозмочь жару, и подходит к Князю. Гладит его пальцами между ягодиц, чуть оттягивает одну, помогая подставиться под вентилятор. — Вишь, до чего я дошел, Мих! — Князь хохочет громче и охотно придвигается к Горшку. — Хошь, полижу тебе там? — Горшок всё ещё ухмыляется, но ржать перестаёт. — Будет от слюны мокрое, лучше проветрится… — Бля, — с лица Князя тоже сползает широкая улыбка, и глаза туманятся до тёмно-серого цвета. — Полижи. — Вот иди сюда… — Горшок надавливает ладонью Князю на загривок, побуждая встать на четвереньки на кровати, чуть поддёргивает его к себе за бёдра, гладит по ягодицам, разводит их ладонями, широко и с нажимом проводит языком по ложбинке. — Ты и правда даже там весь вспотел… — Вспотел… М-м-м, Миха… Бля, пиздец сладко… — Князь стонет, подставляется сильнее, прогнув спину и уткнувшись лбом в сложенные руки. — Бля, люблю тебя… — И я… иначе бы не… — Горшок нажимает кончиком языка на анус, дразняще обводит колечко мышц, смачивая слюной. Поглаживает Князю бёдра, чуть царапает короткими ногтями. Андрей стонет громче, в голос, сладко вздагивает, вытягивает руку. Сжимает пальцами край подушки, подаётся ближе к Михе. — Мишка… Вот и горячее стало… а не прохладнее… — выдыхает он и хрипловато смеётся. — А если так?.. — Горшок, тоже со смешком, дует на влажный от слюны анус и чуть растягивает его края большими пальцами. — А так… а так хорошо, да… свежо… Мишка, бля, стоит всё на тебя… — глухо откликается Андрей и чуть качает бёдрами. — И на тебя… — Горшок просовывает руку между ног Князя, проводит ладонью по члену, массирует яички. Прижимается к анусу открытым ртом, погружает язык глубже. — Миха-а-а… — Князь почти пластается на постели, подняв повыше зад, пытаясь одновременно и толкнуться к руке, и податься назад на язык. Горшок мычит что-то поощряющее, потрахивает анус языком, перебирая в ладони яички; Андрей всхлипывает, стонет и мотает головой по простыне. — Я так с тобой и спущу… — А спусти… — Миха чуть отстраняется, снова дует на анус, проходится дорожкой воздуха по ложбинке. Ещё раз проводит языком, погружает его в тесное колечко мышц, спускается рукой на член, обхватывает его, гладит. Андрей согласно всхлипывает и толкается к его руке. — Бля, умеешь же, — вырывается у него. — Пиздец сладко… Мишка, Мишенька… — Хочется с тобой уметь… чтоб тебе хорошо было… — Горшок прижимается ртом к анусу Князя, потрахивает языком. Сильнее сжимает руку на члене, чуть сминает в ладони подтекающую головку. — И с тобой… И с тобой хочется… Всего… Любить тебя… — Андрей рвано стонет, толкается в руку Михи, трётся. — Ещё… Я так скоро… — И тебя… давай… хороший мой… — Горшок чуть царапает остатками зубов края ануса, снова просовывает язык внутрь, ласкает член резкими отрывистыми движениями. — Ага, щас я… Щас… Любимый, хороший… так, да… Ай!.. Сделай так ещё… царапнись… зубами… — Андрей вздрагивает всем телом и сладко, протяжно стонет. Миха что-то согласно мычит, царапает ощутимее, тревожа сколами зубов чувствительную кожу, проходится ногтями свободной руки по бедру, продолжая ласкать член. Андрей выдыхает что-то нечленораздельное, распластывается сильнее, вцепляется в подушку. Толкается Михе в руку ещё несколько раз и, крупно задрожав, начинает изливаться. — Мишка… Мишка, бля… Мишенька… — М-м… твой Мишка… — Горшок снова дует на ложбинку между ягодицами, проводит ещё несколько раз ладонью по члену, выжимая последние капли, трётся щекой о поясницу Князя. — Хороший… люблю… — И я… И я тебя… — тяжело дыша, Андрей заводит руку за спину, чтобы погладить Миху по голове, взъерошить тёмные волосы. — Ты тоже?.. Тоже хочешь, приласкать тебя? Как хочешь? — он начинает возиться, чтобы повернуться на бок и подтянуть Миху к себе. — А… отсосёшь мне?.. — Горшок взглядывает потемневшими карими глазами, тоже взъерошивает Князю волосы. Чуть надавливает на макушку, заставляя спуститься ниже, и откидывается на спину. — Отсосу… — хрипловато произносит Андрей, скользит вниз, расстёгивает Михины штаны, стягивает ниже вместе с бельём, освобождая налитой член, проходится дорожкой мелких поцелуев по паху, гладит бёдра. Миха довольно и предвкушающе вздыхает, чуть подаётся бёдрами навстречу, массирует пальцами загривок Андрея, и тот начинает дразняще полизывать головку, целовать, — а затем мягко вбирает в рот и посасывает. — Да… Андрюха… тоже умеешь… — Горшок кладёт обе руки Князю на голову, поглаживает за ушами. — Научился… С тобой… На тебе… — Князь снова принимается мягко посасывать и полизывать, постепенно забирая глубже, и крепче обхватывает бёдра Горшка. — На мне… м-м, да… а пальцы сунь… — Горшок плавно подаётся ему в рот, сгибает ноги в коленях, чуть приподнимая бёдра. — Чтоб сзади… тоже… — Ага… — Андрей ненадолго выпускает Миху, облизывает свои пальцы, гладит ложбинку между ягодиц, дразнит, аккуратно погружает поочерёдно два пальца внутрь, начинает легонько потрахивать, растягивать. Снова надевается ртом на член, старается забрать как можно глубже, сосёт по всей длине. Свободной рукой поглаживает Горшка по бедру и животу. — Да… да, так… я… тоже скоро с тобой… Андрюха, Андрюшенька… — Горшок слегка сжимает загривок Князя и чуть ёрзает, то подаваясь в рот, то насаживаясь на пальцы. Андрей поощряюще мычит, сглатывает вокруг головки, ещё и ещё, потрахивает пальцами сильнее, надавливает на самое чувствительное местечко, отчего Миха сладко вздрагивает, запрокинувшись. — Да-а-а… — Горшок протяжно стонет, сладко жмурится от удовольствия и выплёскивается в рот Князя, сжимаясь на его пальцах и потянув за волосы до лёгкой боли. — Бля, кайф пиздец… Андрюха, иди сюда, поцелую… Он тянет Андрея вверх и жадно впивается губами в его губы, солоноватые от собственной спермы. Продолжают шуметь, мерно вращаясь и разгоняя нагретый летним солнцем воздух, лопасти вентилятора. Счастливые, встрёпанные и ещё больше мокрые от пота, Горшок с Князем валяются в обнимку на кровати, уже не думая о жаре.