Проданная

      Саргал с интересом рассматривал каждый метр города Секрана. Это была столица его родины, он лишь несколько раз слышал о ней от Скупщика Лифа, но даже представить не мог, что здесь подобная красота и величие. Он впервые стоял на выложенной камнем дороге. Босой, с грязными и стёртыми в кровь ступнями, он с удовольствием топтался на прохладных и ровных камнях. Мимо проходили сотни незнакомых ему бегрофинов. Кто-то проходил так, словно он невидим, кто-то же рассматривал его, словно диковинного зверька. Саргал не обращал на них внимания, он был поражён до глубины души тем, что кто-то может жить в подобной красоте и удобстве. Неторопливо шагая по дороге, Саргал то и дело вертел головой, стараясь ничего не упустить и заметить каждую мелочь. А вот и высокие каменные дома. Лавки, где на широких деревянных столах был разложен различный товар, манящий своей красотой внимание покупателей. Дом в два этажа с закрытыми полупрозрачной тканью белого, жёлтого и зелёного цвета окнами. На недавно растерянном лице юного бегрофина появилась довольная улыбка.       — Разве можно жить здесь и быть несчастным? — не сводя глаз с дома, Саргал улыбнулся.       — Все живые существа привыкают к тому, что имеют, и считают это за данность, — проговорил Яспер, крепко держа брата под руку.       Яспер на протяжении всего пути не отходил от Бозапа. Его лицо зажило, покрылось рубцами. Глаз также зарос, оставив на прежнем месте толстый, расплывшийся след. Яспер понимал, что, как только его брат увидит своё отражение в зеркале, он придёт в ужас.       — Я был бы благодарен за каждый прожитый здесь день.       Яспер понимающе улыбнулся. Он не обращал внимания на проходивших мимо жителей столицы, не смотрел на каменные дома и полные различным товаром лавки, возле которых суетилось множество женщин с корзинами.       — Кому благодарен?       — Не знаю, — с улыбкой ответил Саргал, — но был бы.       Саргал и Яспер громко рассмеялись. Бозап посмотрел на брата и оттолкнул его. У него не было сил, но он сделал всё, чтобы отойти от брата, который, как он считал, предаёт его.       — Что с тобой, Бозап? — спросил Яспер, протягивая руку к брату.       — Ты обещал, что, как только мы доберёмся до столицы, ты отомстишь за меня! — прокричал Бозап. — А что я вижу? Ты смеёшься с ним.       — Что, по-твоему, должен сделать твой брат? — подойдя к Бозапу, спросил Саргал. — Убить меня? Задушить? Ты уверен, что твой брат должен мстить каждому, кто поставит тебя на место? Если помнишь, я разделил с тобой свой ужин, пустил тебя к своему огню, чтобы ты согрелся. А что сделал ты? Ты начал унижать меня. Ты думал, что я спокойно приму унижения? Как видишь, я не умею этого делать, и я буду поступать так с каждым, кто унизит меня. Смирись с этим и живи дальше, ну или выздоравливай и вызови меня на бой, чтобы отомстить за себя.       — Надеюсь, что скоро ты сдохнешь! — злобно прошептал Бозап.       — Прекрати, — Яспер прижал к себе Бозапа. — Умоляю тебя, прекрати. Мы скоро найдём жильё и начнём новую жизнь. Я найду тебе хорошего лекаря. Обещаю.       Саргал отошёл от братьев. Ему было не интересно, о чём они говорят, всё, что его интересовало, — это Секрана. Он направился вперёд по дороге. Он знал, что там впереди будет ещё красивее и величественнее. И он оказался прав. Пройдя меж каменных домов и лавок, окружённых различными товарами, Саргал оказался на большой площади. По ней прогуливались бегрофины, но его внимание долго не задержалось на городской площади, ведь его взору предстал дворец, огромный, белого цвета. Под солнечными лучами он смотрелся так, словно был создан из драгоценного камня. Прежде Саргал не видел подобных зданий.       — Эй, бегрофин, — обратившись к мимо проходящему мужчине, нарушил своё молчание Саргал. — Кто живёт в этом доме?       Мужчина с головы до пят осмотрел Саргала. Он понял, что перед ним стоит тот, кто всю свою жизнь прожил в одном посёлке и мало что видел.       — Король Рогмон, — ответил мужчина. — Ты что, в лесу жил?       — В посёлке Кеса, — спокойно ответил Саргал.       — Наши земли богаты на посёлки, это название мне ни о чём не говорит. Ты сколько был в пути? — посмотрев на ноги Саргала, спросил он.       — Пятьдесят ночей, а может, больше.       — Ты пришёл с севера?       — Я не знаю. Я неграмотный.       — Это заметно. Как твоё имя?       — Саргал.       — Сейчас ты стоишь на площади Мегатая, а перед тобой дворец короля Рогмона. С какой целью ты пришёл сюда? Кто твой отец?       — Его отец — работник фермы. Мы прошли долгий путь. В наших землях вот-вот завершится зима, а у вас здесь уже весна.       Саргал ничего не успел ответить, услышав голос Яспера, он растерянно смотрел то на незнакомого бегрофина, который принялся задавать ему вопросы, то на подбежавшего к ним Яспера. На этот раз он был без Бозапа.       — А ты кто такой?       — Яспер. Его друг, — положив руку на плечо Саргала, ответил он. — Не гневайся на нас. Долгий путь забирает не только силы, но и свежесть разума. Мой друг отважный юноша, в нашем пути он был для нас неоспоримой защитой. Сейчас он мало что может понять. Ему нужен отдых.       — Внятно объясняешь, поэтому я скажу вам одно, что в нашем городе, если вы беглые преступники, вас разоблачат и накажут. Мы здесь не держим проходимцев. Здесь приветствуется труд, отвага и честность. Ясно вам?       — Я не преступник, — злобно процедил Саргал. — Я честный бегрофин, возможно, честнее, чем ты.       Ничего не ответив, мужчина, который так и не назвал своего имени, оставил их, продолжив свой путь. По его виду нетрудно было догадаться, что он обеспеченный молодой мужчина и, возможно, влиятелен в этом городе. Но Саргалу было всё равно на внешность и возможный чин незнакомца. Его волновало лишь то, что его приняли за беглого преступника.       — Что он себе позволяет? — посмотрев на Яспера, спросил Саргал. — Он не знает ничего, а уже видит во мне беглого преступника!       — Прекрати. Он в праве думать о тебе всё, что хочет.       — Неужели?       Яспер улыбнулся.       — Ты видел себя со стороны? Нет, а я вижу, поэтому о нас сейчас будут думать всё самое скверное. Так что идём, сейчас мы будем искать кров, возможно, там мы сможем помыться. А после уже займёмся поиском работы.       Саргал молча направился за Яспером.

***

      На улице было холодно. Наступила зима. Ванора усердно чистила свиные потроха и что было сил терпела ту вонь, что исходила от них. Девочка понимала, что в ближайшие месяцы это единственная еда её семьи, из-за этого она сильно злилась на отца, который гордился тем, что кормит своих близких свиными внутренностями. Старшего брата не было рядом, а от младшего не было никакого толку. Русгирс часто болел, из-за чего глава семейства сильно злился на него, а Лута, как обычно, послушно отводила взгляд в сторону, словно не замечая всего того, что происходит между отцом и сыном. Каждую ночь Ванора успокаивала младшего брата, обещая ему новую счастливую жизнь за пределами родного дома. Мальчик послушно кивал на каждое её слово. Он верил ей.       — Ты долго делаешь работу по дому, — проговорил Менас. — Ты должна работать быстрее.       — Я замёрзла.       — Ничего, когда поешь, забудешь о холоде.       Ванора усмехнулась, и Менас это заметил.       — Что смешного я сказал?       — Ничего. Скоро всё сделаю.       — После помоги матери.       — Хорошо.       — Ты злая. Почему?       — Ты уверен, что мы переживём зиму? Она только началась, а на улице уже сильно холодно. У меня нет обуви.       — Ты не ходишь босая.       — Я заматываю ноги в ткань. Думаешь, что мои ноги парятся? Ты сам-то в обуви.       — Мне дал её Возгап. Я благодарен ему за это. Надеюсь, что скоро он завершит наказание и мы сможем жить как все.       Ванора молча продолжила чистить потроха. Она не верила в то, что вождь когда-нибудь снимет с их семьи наказание. Девочка не была наивной, она не верила в сказки и мечты своего отца, впрочем, в последнее время она и не считала себя его дочерью. Взрослея, она замечала, что вовсе не похожа на него. Сильно смущал цвет её волос. Он был каштановый, а у чистокровных бегрофинов он может быть одного цвета — жёлтого. Менас вошёл в дом. Ванора осталась на улице. Холод и сильный порывистый ветер вынуждали её то и дело греть руки. Растирая ладошки, девочка старалась как можно быстрее выполнить работу и лечь. Её спина болела, и ноги сильно замёрзли. На улице выпало немного снега, но каждая зима была ветреной и малоснежной. Она вспоминала, что Скупщик Лиф рассказывал ей о том, что в Секране его вовсе нет. Его бывает много лишь в землях, где живут люди, но и там он через пару месяцев превращается в большие прохладные лужи.       — Эй, желтоглазая.       Услышав знакомый мужской голос, Ванора посмотрела в сторону ворот. И тут же на её хмуром лице появилась радостная улыбка.       — Скупщик Лиф! — бросив заниматься делами, Ванора подбежала к старику. — Наконец-то ты вернулся. Идём в лес?!       — Сейчас не могу, — тихо ответил старик. — Послушай, у меня для тебя хорошая новость.       — Какая? Ты узнал о моём родиче? Ты знаешь что-то о Саргале?       — Нет, скоро в вашем посёлке сделает остановку король Рогмон.       — И что?       — Эх, королыбая, ты что не понимаешь, что это твой шанс покинуть это место?!       — Как?       — Ты же хотела уйти на службу к королеве. Верно?       — Да.       — Король Рогмон её муж, — с улыбкой прошептал Лиф. — Покажи себя с самой лучшей стороны или попроси короля лично, чтобы он взял тебя на показ к королеве. Начни с малого, а там, глядишь, и превратишь мечту в реальность. А? Как тебе?       — Когда ты сможешь прийти на наше место?       — Зимой там долго не просидишь, поэтому я приду ночью на задний двор. Многое тебе расскажу и отдам подарки.       — Ты принёс мне подарки?! — радостно прыгая, спросила Ванора. — Отдай мне их сейчас. Умоляю, Лиф!       — Скупщик Лиф отдаст тебе их ночью. Я должен рассказать тебе о каждой вещице.       — Я буду ждать тебя.       — Скупщик Лиф обязательно придёт, — с улыбкой ответил старик и тут же ушёл.       Внутри всё дрожало. Теперь же Ванора не замечала холода. В её голове всё тут же смешалось, стоило Лифу поговорить с ней всего-то несколько минут. В голове девочки рождались разные мысли. И по поводу грядущего визита короля, и по поводу подарков, и всё-таки мыслей о подарках было больше, чем о короле. С трудом доделав работу, Ванора вошла в дом с большой деревянной миской в руках, в которой лежали потроха. Поставив на стол, она тут же прилегла на лавку, которая стояла рядом с очагом. Протянув ноги к очагу, девочка тут же закрыла глаза, пытаясь представить предстоящую и такую долгожданную встречу с Лифом.       — Спишь?       — Что тебе? — открыв глаза, Ванора увидела перед собой Русгирса.       — У меня голова болит, но я не хочу, чтобы отец узнал об этом. Что мне делать?       — Ложись рядом. Так теплее.       Мальчик лёг рядом с сестрой. Прижавшись к ней, он тут же закрыл глаза. Усталость и головная боль забирали у него все силы, которых было и так мало, ведь он только что переболел и вот снова.       — Я хочу есть. Сильно. Отец ест очень много, а матушка ничего ему не говорит. Я бы тоже хотел поесть больше обычного.       — Сегодня поешь. Я отдам тебе половину своей порции.       — Ты разве не хочешь есть?       — Не так сильно, как ты, ведь ты мужчина, а значит, хочешь есть много и часто, — прижав к себе брата, прошептала Ванора. — Ничего, скоро вернётся Саргал, и мы все втроём уйдём в Секрану. Начнём там новую жизнь, ты будешь много учиться и ещё больше есть. Идёт?       — Я согласен.       Ванора тихо рассмеялась. В комнатку вошла Лута, увидев лежавших рядом детей, она улыбнулась.       — Замёрзли? Зима в этот раз холоднее прошлой, — бросив в очаг полено, проговорила женщина. — Я поставила варить потроха, скоро будем ужинать.       Дети промолчали. Да и сама Лута не стала ждать их ответа. Молча вышла из комнатки, вернувшись за свои домашние дела. Их ужин был обычным. Больше всего съедал Менас. Русгирсу же доставалось мало, хотя мальчик пытался угнаться за отцом и матерью, которые не упускали возможности взять добавку. Ванора неохотно ковырялась руками в миске. Она то и дело поглядывала на младшего, а внутри всё сжималось от одного лишь вида Русгирса. Мальчик заметно похудел, осунулся, но Менас и Лута словно не замечали этого, радуясь тому, что отношения Менаса и Возгапа улучшались. Они много говорили об этом. Лута во всём поддерживала мужа, часто вспоминая Саргала, которого она ждала.       — Вот, бери, я не хочу есть, — Ванора отдала брату всё, что было у неё в миске.       — Снова норов свой решила показать? — недовольно пробурчал Менас.       — У меня живот болит.       — Мало работаешь. У тех, кто много работает, ничего не болит, — с ухмылкой проговорил глава семейства и отправил себе в рот очередную порцию варёных кишок с луком.       — Я выйду на улицу.       Никто ничего не ответил. Все продолжили ужинать. Выйдя на холодное крыльцо, Ванора тут же побежала на задний двор.       — Лиф?! — чуть слышно произнесла девочка. — Ты здесь? — оглядываясь по сторонам, она не видела его.       — Скупщик Лиф давно тебя ждёт, — из-за небольшого стога сена вышел старик, в руках он держал свой кожаный мешок.       — Как я рада видеть тебя! — Ванора тут же обняла старика. Впервые. — Я скучала по тебе, друг.       — Забыла? У Скупщика Лифа нет друзей.       — Хорошо, хорошо, — с улыбкой ответила Ванора, — не буду больше называть тебя своим другом.       — То-то же, а то друг да друг, — бурча себе под нос, старик начал развязывать мешок. — Ты лучше глянь, что Скупщик Лиф принёс тебе, — старик протянул девочке свою крепкую руку, в ладони он сжимал нечто незнакомое для Ваноры.       — Что это?       — Возьми.       Выполнив просьбу Лифа, девочка взяла в руки небольшой коробок красного цвета. Он был сделан из дерева. Подобное она видела впервые.       — Открывай.       — Кто это? — заметно испугавшись, прошептала Ванора.       — Это ты, а в руках твоих обычное зеркало. Это называется шкатулка. Вниз ты можешь положить что-то ценное для тебя, а в зеркало смотреться.       — Это я? — рассматривая себя в зеркало, спросила Ванора. — Я действительно такая?       — Да, днём ты посмотришь на себя иначе. Уверен, что тебе понравится то, что ты там увидишь.       — Почему?       Лиф усмехнулся и продолжил.       — А вот и кожаный ремень.       Ванора аккуратно взяла в руки подарок. Она молча и очень внимательно рассматривала его.       — Спасибо, но, если я надену его, отец накажет меня.       — Почему?       — Он не позволяет нам носить те вещи, которые обычно носят остальные бегрофины.       — Ничего не понимаю, разве в вашем наказании есть подобные запреты?       — Не знаю, но отец запрещает.       — Послушай, желтоглазая, забудь, что тебе запрещает Менас, и думай только о том, что скоро сюда явится король Рогмон. Он остановится в вашем посёлке. Сделай всё, чтобы поговорить с ним, и выпроси у него милость отправиться вместе с ним в Секрану. Это твой шанс. Понимаешь?       — Откуда ты знаешь, что король сделает в посёлке остановку?       — Я же был в землях мергосов, бродил по рынкам и внимательно слушал в лавках, о чём говорит народ. Поверь мне, скоро твоя жизнь изменится, если, конечно, ты как следует постараешься.       Ванора спиной прислонилась к холодному деревянному забору. Подняв голову, она с грустной ухмылкой рассматривала серебряную россыпь на чёрном небосводе. Она любила смотреть на звёзды, любила смотреть на небо, будь оно ярко-голубое или совсем мрачное, чёрное.       — У тебя есть еда? — посмотрев на Скупщика Лифа, спросила девочка.       — Еда? Скупщик Лиф редко носит с собой еду, — с улыбкой ответил старик. — Но в этот раз я взял несколько яиц. Сырых.       — Не важно, я хочу есть, поэтому смогу съесть даже живую крысу, — аккуратно разбивая яйцо об деревянный кол на заборе, прошептала Ванора.       — Менас не кормит вас? Скупщик Лиф не хочет верить в такое.       — Кормит. Свиными вывертами. Ты знаешь, как они воняют?       — Знаю, ты воняешь ими сейчас! — чуть слышно сквозь смех ответил старик.       Ванора грустно улыбнулась. Она быстро расправилась с яйцами. Живот немного перестал болеть, и жизнь ей показалась не такой уж и скверной.       — Лиф, скажи, тебе не кажется, что Менас мне неродной отец?       Скупщик Лиф озадаченно уставился на девочку. Подобного вопроса он явно не ожидал услышать.       — Что тебя смутило?       — Цвет волос. Ты же знаешь, что у чистокровных бегрофинов волос всегда жёлтый?       — Знаю.       — И я знаю, теперь я хочу узнать, кто мой родной отец?       — Скупщик Лиф не знает. Он никогда не интересуется подобными делами.       — У кого из народов такой же цвет волос? Драуты? Мергосы? Люди?       — У драутов волос белый, словно яркое летнее облако. А вот у мергосов — да, такой же цвет волос, как и у тебя. Да и у людей он бывает такой же. Есть ещё афийцы, они живут за землями драутов, на самом юге у начала Большой Воды. Цвет волос у них чёрный, а кожа немного смуглая. Народ-праздник, каждый из них умеет петь и танцевать, показывать фокусы и мастерски дурить народ! — тихо рассмеявшись, заключил Лиф.       — Ужасно.       — Что ужасно?       — Я столько не знаю, по сравнению с тобой я дура.       — По сравнению со всеми, — равнодушно произнёс Лиф. — Но это не твоя вина. Твой отец держит вас в тёмном теле и уме.       Ванора, удивлённая ответом старика, молча и непонимающе смотрела на него. Конечно, она рассчитывала услышать нечто иное, что-то вроде успокаивающего слова, что она не такая уж и дура. Но Скупщик Лиф всегда отличался умением удивить, особенно если дело касалось честного ответа или его реакции.       — Мог бы сказать, что я не такая уж и тёмная, — недовольно пробурчала девочка.       — Скупщик Лиф не умеет врать.       — Умеет, просто мне не врёт. Если бы ты не умел врать, тебя бы давно убили в очередном твоём походе в чужие земли.       — До приезда короля Рогмона я буду рядом. Возможно, смогу поиметь что-нибудь с его стражников. Знаешь, они как напиваются, то могут продать свои украшения или что-нибудь из одежды, а ты даже представить не можешь, сколько это стоит на рынке в Малаге. Люди за подобный товар могут мать родную продать!       — Этим они и славятся, — скривив лицо, ответила Ванора.       Скупщик Лиф рассмеялся и принялся рассказывать девочке различные истории. Их у него, как всегда, было очень много. Рассказы о короле Рогмоне, его путешествии по Золотому Пути и охоте, после которых он вот-вот сделает остановку в родном посёлке Ваноры. Истории о том, как мергосы выдают замуж своих дочерей, о том, что слово женщины там не дороже визга крысы. Истории о том, что существует в их мире народ афийцы, который проживает на краю земли в песках у начала Большой Воды, за которой, как многие говорят, проживают неизвестные народы с другим цветом кожи. Девочка молча, открыв рот от любопытства, слушала Скупщика Лифа. В её семье давно не горела свеча, все легли спать, не дожидаясь её. А Ванора всё это время и до рассвета слушала старика, который без устали рассказывал ей о тех, кого она никогда не видела, и о том, что она никогда не знала. Истории о песнях и танцах мергосов, об их одежде и законах. О том, что половина той земли, что он смог увидеть, покрыта высокими горами, на концах которых лежит настоящий снег. Проговорив до рассвета, они разошлись. Ванора ушла к себе, уставшая и мечтающая лишь об одном — уснуть, Скупщик Лиф ушёл в неизвестном для девочки направлении. Он никогда не говорил, где ночует и где ест. Никогда не говорил, где его дом и есть ли он у него. Для Ваноры это было не таким уж и важным, главное, что Лиф часто приходит к ней и рассказывает о том, что происходит за пределами её посёлка. Так она узнавала больше за один вечер с Лифом, чем за всю жизнь с родителями.