***
Тао в одиночестве сидел на берегу реки. Леса и реки в Малаге были редкостью, и всё-таки они были, чему местные жители были несказанно рады. Патра была одним из мест, где протекала широкая и очень глубокая река, кормившая всех жителей столицы. Тао с детства любил воду. Любил купаться в реке и ловить рыбу, которую тут же жарил на костре с друзьями и теми женщинами, которых они брали с собой в лес на отдых. Тао славился большим любителем женского тела, как и два его близких друга, из которых не женат был лишь Танаис. Фин был женат и имел двух сыновей, но был не прочь провести время с какой-нибудь девицей. Сейчас же Тао был один, но его одиночество нарушили друзья. Привязав лошадей, они шли к сидевшему на берегу реки другу. — Приветствую тебя, друг мой, — сказал один из них, протягивая правую руку. — Скоро мы покидаем это место, Танаис, — пожав друзьям руки, сказал Тао. — Ты не передумал взять на себя мои обязанности? — Нет, я же обещал тебе, — присев рядом с другом, ответил мужчина. — Разве я могу поступить иначе? — Этот поход сильно отличается от предыдущих. Мы идём не за золотом и тканью, не за оружием. Мы идём менять закон, который действует тысячу лет. Менять правила, менять мир. — Я настроен на победу. Настроен изменить законы, правила и мир в целом. Я хочу, чтобы мои дети жили, как когда-то жили наши предки. Хочу, чтобы человеческий род занимал вершины этого мироздания. Для этого я могу и умереть, если буду знать, что мои сыновья и их дети познают свободу. — Если так посмотреть, ты ничего не боишься, друг мой, — посмотрев на Тао, сказал Танаис. — Впереди долгий путь, неизвестность, враги и недруги, а твоё лицо сияет. — Я боюсь лишь унизительной смерти. Ты же знаешь, что нас везде презирают, а если дело доходит до смерти, то оставляют гнить полуживыми в помойных ямах или клетках на площадях. А, как вы знаете, друзья мои, такие, как мы, полукровки, умираем долго. — Ты прав, друг мой, — сказал Танаис. — К сожалению, родители создали в нас скверную способность умирать долго и мучительно. Глядя на чистокровных людей, зависть рождается сама собой, ведь умирают они, по сравнению с нами, легко и быстро. — Я могу держать горящее полено голыми руками, тогда как человек получит сильный ожог. Мои раны быстро заживают. Отец так и остался непринятым этими землями, хоть и дал мне сильные стороны своего народа. Бегрофины — сильный народ, поклоняется природе и ею же оберегаем. И всё-таки я, как сын человеческого племени, плохо вижу в темноте, — сказал Тао. — А какая сила и слабость у драутов? — он вопросительно посмотрел на Танаиса и Фина. — Организм драута не переносит яды. Вот поэтому у них самые лучшие доспехи, что защищают тела от отравленных стрел мергосов. Драуты слабы к ядам, но их крепкая кожа служит им природной бронёй, а бесчувствие к боли делает сильными врагами. К тому же, у них самая лучшая армия, где существует единый закон для каждого, будь ты командир или простой воин, который только-только смахнул с пухлых губ мамкино молоко. Как ты знаешь, на нашем теле с братом мало рубцов, ведь нашу кожу тяжело ранить, но мы так же слабы на зрение и можем легко умереть от яда. И ещё, друг мой, помни: полукровки от драутов иногда рождаются с красными глазами. — Что это значит? — Это значит, что такого ребёнка нужно либо удушить сразу же, как он вылез из материнского чрева, либо приложить к груди, понимая, что вскармливаешь будущего колдуна, который может послужить на твоё благо или примется уничтожать всех тех, кто будет смотреть ему в глаза. — В чём их сила? В колдовстве? — Да. Они управляют чужими жизнями. У нашей матушки родился такой ребёнок, обычно такими рождаются девочки. Ты же знаешь нашу мать, она её тут же задушила, стоило только посмотреть в глаза младенца. Нам с Танаисом повезло, — Фин усмехнулся. Друзья громко рассмеялись. — А мергосы — те ещё мастера варить яд, — продолжил Фин. — Злопамятный народец, что мнит себя важной частью этого мира. Ненавижу! Полуживотные, что видят в себе нечто великое. Гордятся тем, что посылают на смерть совсем ещё детей, лишь бы блеснуть своей местью. Знаешь, я как-то взял силой одну мергоску. Скажу вам одно: такой вони я никогда не чувствовал. После этого я долго благодарил свою матушку, что она познакомила меня с моей женой, — Фин рассмеялся. — Плевать я хотел на мергосов, — сказал Тао. — Рано или поздно Широкие Равнины будут нашими. Меня волнуют афийцы. Этот народ живёт слишком далеко, и здесь их нет, чтобы я мог узнать об их сильных и слабых сторонах. — Ранее — кочующий по пустыне народ, сейчас же они занимают место в Совете и называются государством. Лучшие заклинатели огня, — сказал Танаис. — Говорят, что их женщины очень красивые и страстные в постели. — Они в хороших отношениях с драутами и не принимаются мергосами как государство. Последние считают их колдунами, — сказал Фин. — В походе всё узнаем. Сейчас главное — пройти Жёлтые земли и войти в Схавану. Драуты не так скверно относятся к нам, чтобы их опасаться. И только бегрофины живут враждой с нами. Ненавижу! — со злостью сломав ветку, заявил Фин. Тао улыбнулся и посмотрел на Фина. — Я — дитя любви человека и бегрофина. Как видишь, кое-кто находит общий язык! — рассмеялся он. — Ваш поход будет значимым для нас, — сказал Танаис. — Пришло время закончить тысячелетнюю несправедливость. Пора вернуть наши права. И ты, Тао, сможешь это сделать, а мой брат поможет тебе в этом. Я уверен. — Я оставлю у себя в комнате письмо на случай моей гибели, — сказал Тао. — Когда узнаешь о моей смерти, прочти его моей семье. И выполни то, о чём я попрошу тебя, — посмотрев на Танаиса, добавил Тао. — Слушаю тебя. — Возьми в жёны мою сестру. Я знаю, что она нравится тебе. Об этом я написал в письме. Это мой им приказ, ибо только ты сможешь сделать её счастливой. Своего первенца из сыновей назови моим именем. И воспитай так, чтобы он продолжил моё дело. Обещай мне, Танаис. — Обещаю, но твоя сестра не любит меня. — Она никого не любит, — ответил Тао. — Дай ей золото, и она полюбит тебя. Женщина — продажное создание, — с улыбкой добавил он. — Брат, лучше смерть, чем жена Амалия! — воскликнул Фин. Все трое громко рассмеялись. Тао был уверен, что именно с Танаисом его сестра будет как за каменной сестрой, а вот Фин не мог порадоваться за брата, прекрасно зная, что в подобных союзах мужчина несчастен, потому как нелюбим. — Я уверен, что о нашем союзе с Амалией ты объявишь лично, — Танаис смотрел в глаза Тао. — Я хочу жениться на ней не только в случае твоей гибели, и ты, как никто другой, знаешь, как сильно я люблю её. Верно? — Да будет так, — крепко пожав руку другу, Тао обнял его. — С радостью сделаю это. — Наша мать лишится рассудка, когда узнает, что задумал её первенец! — воскликнул Фин. — Амалия не обучена покорности, она избалована. Брат, одумайся, — он громко рассмеялся. Танаис молча улыбнулся, да и что он мог ответить на слова младшего брата? Фин был прав. Амалия была избалована и слишком горда, чтобы вовремя склонить голову перед мужем или его родителями. Она и отца своего не уважала, считая его тюфяком в крепких руках матери. Он знал, что его союз с Амалией принесёт ему мало радостей, и всё-таки возможность обладать той, которую желаешь, была сильнее здравого смысла, коим Танаис не был обделён. С детства рассудительный и справедливый, стремившийся к определённым целям, которые и привели его туда, где он находился, к значимому месту в Патре. Его уважали не меньше, чем Тао, в нём не было лишь одного, что отличало их: не было жажды к крови. Однако меч в руках он держал крепко и забрал немало вражеских жизней. Да и не только вражеских. — Я не хочу брать в жёны послушную девушку. С ней скучно. Я — мужчина. Какой же мужчина согласится, чтобы добыча сама пришла к нему?! Только идиот или калека, — на заросшем щетиной лице Танаиса появилась улыбка. — Амалия будет моей. — Слышала бы она тебя. Попыталась бы уже выколоть тебе глаза, — Тао улыбнулся. — Ладно, хватит разговоров о моей сестре. Давайте лучше обсудим наш предстоящий поход, — открыв бутылку вина, он сделал первый глоток, после передав в руки Фину. — Жёлтые земли встретят нас с оружием в руках, но мы можем избежать этого, дав им немного монет, — достав из кармана карту, он разложил её на земле, указав на одну крошечную точку. — Это Кеса, маленький посёлок, не имеющий ничего, кроме огромных свинарников да ферм. Мы пройдём по нему, откупившись монетами, свернём к Белым Холмам и уже там сможем пополнить запасы, ибо этот посёлок славен своими кузницами. — Разве не выгоднее пройти мимо Проклятых Топей и прямиком направиться к Красным Полям, через которые подойдём к Схаване? — смакуя вино, спросил Фин. — К чему нам смотреть на желтоволосых? Из-за них мы можем задержаться в пути и потерять воинов, которых и без того не очень много. — Скверный у тебя настрой перед походом, Фин, — подняв голову, сказал Тао. — Почему ты думаешь, что желтоволосые нанесут нам урон? Мы пройдём по посёлкам, возьмём то, что нужно, и пойдём к своей цели. — Сколько нам нужно будет пройти лишних тысяч шагов, чтобы подойти к Схаване? — Много, но разве это преграда для тебя? — Это преграда для копыт наших лошадей, которых всего-то три сотни, и ног воинов, вынужденных идти пешком. Подумай о них, Тао. Лучше сократить путь, чем бродить по посёлкам бегрофинов, желая разорить их. — Нет, друг мой, мы сделаем так, как решил я, — заявил Тао. — Этот поход я обдумывал не один месяц, поверь, я знаю о тех местах. Наши лазутчики, те, кто жил там, всё мне рассказали о тех местах, по которым мы пройдём. Действующих воинов там нет, поэтому нам не составит труда войти, взять и сохранить войско, которое позже мы сможем пополнить. Танаис и Фин переглянулись. Они знали своего друга, как никто другой, знали и его непростой нрав, который отличался упрямством и вспыльчивостью, и всё-таки все те годы, что Тао восстанавливал Малагу, два брата всегда следовали за ним, помогая воплощать все его мечты в реальность. — Где мы остановимся, когда пройдём Жёлтые земли? — спросил Фин и сделал пару больших глотков вина. — Старое пепелище — наша цель, — Тао с силой ткнул пальцем в карту. — Здесь мы разобьём постоянный лагерь. — Старое пепелище — граница Желтых земель с Схаваной. Пустошь, где мало воды, а значит и мало еды для лошадей и воинов, — сказал Фин. — Нет, там есть места, где есть вода и дичь. Мы выберем подходящее место и разобьём лагерь. — Хорошо, а что дальше? — спросил Фин. — Давай представим, что мы дошли до Старого Пепелища, разбили лагерь, закололи какую-нибудь дикую козу, но что дальше, Тао? Мы будем в землях короля Вальгарда. Думаешь, он не направит к нам свою армию? Если у него будет скверное настроение, то, пожелав повеселиться, он прикажет выпотрошить нас у него на глазах и, скорее всего, сделает это лично. — Я этого и хочу, — посмотрев на Фина и выпив вина, сказал Тао. — Привлечь внимание короля Вальгарда. Хочу увидеться с ним, поговорить. Этот король имеет больше власти, чем король Рогмон, король Ярманд и тот, кто правит афийцами. — Король Алард, — сказал Танаис. — Его зовут Алард. — Плевать я хотел, как его зовут. Для меня важно мнение короля Вальгарда. Вы не понаслышке знаете, что драуты не так враждебно настроены по отношению к нам, как остальные, поэтому именно к нему я хочу попасть и предложить свою помощь в войне с мергосами. — А что если в этот раз победят мергосы? — спросил Танаис. — Не забывай, что эти дикари рождаются воинами. У них нет ни страха, ни жалости даже к своим близким, которыми они рискуют вот уже не одно столетие. Тао тихо рассмеялся. — Тогда мы присоединимся к мергосам, чтобы добить драутов, — с улыбкой заявил он. — В обмен на Широкие Равнины, конечно же, — глотая вино, Тао смотрел на Танаиса и Фина. — Друзья мои, братья, я всё продумал. У нас всё получится. Вы ещё будете смеяться над своими сомнениями, которые сейчас немного обижают меня. Разве я когда-нибудь проигрывал? — А разве ты когда-нибудь встречался с королём Вальгардом? — спросил Фин. — Нет, но и эта встреча мне по плечу. Ему не помешают пять сотен воинов. Я уверен. — У короля Вальгарда десять тысяч воинов. На кой хер ему пять сотен чужих воинов, которых он не знает?! — нервно воскликнул Фин. Тао рассмеялся. — Вот поэтому ты и не лидер, не знаешь, что каждый король желает увеличить свою армию. И я дам ему эту возможность. При любом исходе Широкие Равнины будут моими землями. И наши вонючие задницы сядут за стол в Храме Валаана. Клянусь! — подняв почти пустую бутылку с вином, заявил Тао. — Да услышат тебя боги, друг мой, — сказал Фин. — А что ты молчишь? — посмотрев на брата, спросил он. — Я сделаю всё, чтобы вы вернулись в процветающую Малагу, — тяжело вздохнув, сказал Танаис. — Даю слово.***
Армия Тао покинула Патру. Пять сотен воинов, из которых три были всадниками, направилась в сторону Жёлтых земель по всем известной дороге, Тропе разбойников. Путь, по которому в Малагу мог прийти любой, кто познал презрение на родине, именно по этой некогда безымянной тропе в Малагу брели те, кому было запрещено жить в других землях, и это были люди. Гонимые остальными существами, они шли в Малагу, место, где, кроме грязных рек да болот, ничего не было, но с приходом людей оно обрело известность и дала приют всем, кто был гоним и не признан на родных землях. По этому же пути шли и беглые преступники, которые не гнушались воровать, убивать тех, кто разделял с ними путь. Именно поэтому безымянная дорога получила своё название — Тропа разбойников. Вооружённая армия короля Тао, конечно же, не боялась ни разбойников, ни их ярости, так как сама была создана из тех, кто грабил торговые караваны бегрофинов и мергосов на Золотом Пути. Каждый из воинов хоть раз, да участвовал в охоте на богатых купцов, желая поживиться чем-то новым и дорогим. Теперь же каждый из них считал себя королевским воином, идущим менять несправедливые устои общества, где не было достойного места ни человеку ни полукровкам. Гонимые мечтами о лучшем будущем, жаждущие вернуть себе прежние права, люди не мыслили ни о страхе, ни о возможном поражении. Ликовавшие, предвкушающие будущие победы воины громко пели, послушно ступая за своим королём Тао и его преданным другом Фином. — Интересно, что сказал бы мой отец, если бы узнал, куда мы направляемся? — смотря на дорогу, сказал Фин. — Он гордился бы тобой, — Тао с улыбкой посмотрел на Фина. — Разве твой отец был трусом? Нет, он был воином. — Он был разбойником, давай называть вещи своими именами, друг мой. — Разбойником он был у себя на родине, в Схаване, а в Малаге он был достойным воином. Именно поэтому мы должны вернуть себе честь и достоинство, вернуть ради наших предков, которые познали немало бед. Отец моей матери всю жизнь был торговцем и еле-еле сводил концы с концами, тайно торгуя с бегрофинами да мергосами. Мы исправим это, друг мой. Золотой Путь будет проходить и через Малагу, давая людям возможность свободно торговать и покупать. У нас появится законная армия, знамя и свод законов, которые примет Совет. Фин улыбнулся, но как-то растерянно, словно до конца не веря в слова друга, которого знал с детства. Их дружба прошла много испытаний, поэтому была непоколебима. Смотря вперёд, Фин думал о том, как их встретят бегрофины. Он знал, что желтоглазый народ спит и видит, как бы поскорее уничтожить человеческое племя, которое было для них единственным врагом. Фин был сыном человека и драута, ему был чужд желтоволосый народ, что нельзя было сказать о чистокровных драутах, которых тот всегда мечтал увидеть, коснуться их идеально белой кожи, посмотреть в яркие зелёные глаза и увидеть в бою. Его отец оставил после себя несколько коротких записей, где рассказывал о воинах, чья кожа была, словно броня, а глаза подобны изумрудам, о женщинах, чьи длинные белые волосы серебром блестят под лучами солнца. Он часто думал о Схаване, о земле, где росли самые высокие деревья, чьи кроны упирались в яркое голубое небо. О существах, коих называли хипектрами, в пасти которых росла сотня острых зубов, о больших птицах, чьи перья были разного цвета и чью красоту ценил весь королевский род, об огромных медведях, чья морда украшала знамя королевской семьи. Фин наизусть знал то, о чём писал его отец, но никогда не видел ничего из перечисленного, ибо в Малаге всё было уничтожено. Человеческое племя уничтожало всё ради еды и одежды. В землях, где он родился, не было ничего, что существовало бы ради красоты. Голодные, запертые в клетке под названием Малага, люди не гнушались убийством себе подобных, чтобы хоть как-то прокормить свои семьи. Его соплеменники были лишены всех тех качеств, которые были у остальных существ: честь, достоинство, понимание, жалость. Лишённые всего, люди жаждали одного: не умереть голодной смертью и не замёрзнуть, когда в Малаге наступала холодная ветреная зима. Взглянув на Тао, который внимательно смотрел на дорогу, Фин тяжело вздохнул. Его мысли по-прежнему были заняты предстоящей встречей с врагами и тем, о ком он часто слышал. О короле Вальгарде. О нём-то Фин думал чаще, чем о собственной жене, ведь его отец считал себя счастливчиком, так как видел своего короля. Он описывал его как высокого, красивого драута, чей взгляд запоминался каждому, кто смотрел в его глаза. Жестокий для врагов и уважающий каждого своего воина король. — Как ты думаешь, какой он? — Кто? — Король Вальгард, — посмотрев на Тао, сказал Фин. — Говорят, он не знает пощады к врагам. Никогда не улыбается, а по его приказам провинившихся кидают в клетки к голодным псам и хипектрам. Говорят, в детстве король Вальгард убил своего младшего брата. Он капризный и самовлюблённый драут. — К врагам — да, но мы ему не враги. Драуты не вступали в открытые войны с людьми. — Возможно, наша армия будет первой, с кем они вступят в сражение! — Фин громко рассмеялся. — Интересно выйдет. Самая короткая битва в истории драутов. — Не о том думаешь, друг мой, — с укором посмотрев на Фина, сказал Тао. — Думай о разговоре с Вальгардом, думай о том, что он примет нас у себя во дворце и согласится на моё предложение. — Как скажешь, друг мой, — не желая вступать в спор, Фин молча продолжил путь.