Проданная

      Саргал молча сидел в углу комнаты. Дверь на улицу была распахнута, и тёплые порывы ветра то и дело врывались внутрь, кружа плотную занавеску на окне. Ни Яспера, ни Бозапа не было дома. После недавнего разговора с неизвестным драутом и неожиданным свиданием с сестрой Саргал не выпускал из рук старый глиняный кувшин, в котором был эль. Он пил и не спал, постоянно вспоминая каждое слово драута и взгляд сестры, когда та вышла из-за ширмы. Некогда счастливые глаза, которыми она с любовью смотрела на него в их посёлке, стали другими. Полными обиды, злости и слёз. Саргал знал, что сестра редко плакала и никогда не делала этого при ком-то, но последняя встреча показала их друг другу с абсолютно иной стороны. Сделав глоток, а за ним и следующий, Саргал устало закрыл глаза. И вот перед ним снова предстал тот драут с тростью в руке.       — Ты дома? Идём скорее!       Саргал дёрнулся, открыл глаза, а кувшин оказался на полу, как и его содержимое. Перед ним стоял счастливый Яспер. Его бледное лицо украшала улыбка.       — Куда? — не вставая с табурета, спросил Саргал.       — На площадь Мегалая.       — Зачем?       — Эх, пьянь ты, я же утром сказал тебе, что сегодня народ будет приветствовать двух королей.       — Иди один или возьми с собой своего брата.       — Бозап уже там, — Яспер крепко ухватил Саргала за руку и потянул на себя. — Идём же. Когда ещё мы сможем увидеть короля Вальгарда? Говорят, он здесь редкий гость.       — Кого?       — Короля Вальгарда. Он же друг нашего короля. Забыл? Я же столько тебе рассказывал об этом. Почему ты никогда не запоминаешь, что я тебе говорю? Где твои мысли? Между ног той шлюхи? — ехидно улыбнувшись, Яспер не сводил глаз со стоявшего перед ним Саргала.       — Когда ты мне это рассказывал?       — Вчера. За ужином.       — Я же был сильно пьян.       — Да, в последние пять дней ты не просыхаешь. Так что, идёшь?       — Король драутов здесь. Я не слышал, чтобы кто-то об этом говорил.       — Об этом объявили пару дней назад. Я сам удивился, думал, что шатающиеся по городу драуты — это всего лишь гости королевской семьи или их слуги. А нет, оказывается, и сам король Вальгард здесь. Идём, глянем на этого злыдня воочию, — Яспер улыбнулся.       Саргал неторопливо вышел из дома. Жаркая погода, громкий гул местных жителей, что огромной толпой продвигались к площади, заставили его тут же остановиться у каменной стены дома. Чувствуя, что ноги будто набиты соломой, Саргал опустился на землю, опустив голову. Он не обращал внимания на тех, кто проходил мимо, задевая его ногами, руками, корзинами и клюками. Посмотрев на проходившего старика с клюкой, Саргал усмехнулся и сказал присевшему рядом с ним Ясперу:       — Интересно, все ли хромоногие — богачи?       — О чём ты?       — О нём, — показав на удаляющегося старика с клюкой, ответил Саргал. — Интересно, у него много золота? — рассмеявшись, он посмотрел на друга.       — Уверен, что меньше, чем у короля драутов, — Яспер посмотрел на толпу, в которой скрылся хромой старик.       — О чём ты?       — О короле Вальгарде и этом старике. Ты же спросил, есть ли у него золото, а я тебе отвечаю, что если и есть, то меньше, чем у короля драутов. Всё, идём! — встав, Яспер недовольно посмотрел на друга. — Если не хочешь идти, тогда так и скажи, я пойду один.       — Почему ты сравнил того старика с королём драутов? — встав, Саргал испуганно уставился на Яспера.       — Потому что король Вальгард хромой! — нервно выкрикнул Яспер.       Не обращая внимания на головную боль и тошноту, Саргал тут же пустился бежать. С силой расталкивая идущих в толпе, он пробегал мимо них, не обращая внимания на те крики и проклятия, что народ кричал ему в след. Изо всех сил он старался протиснуться между плотно идущих мужчин и женщин, которых с каждым его шагом становилось всё больше и больше. Громкие голоса, крики, смех и нескончаемый поток голосов. «Этого не может быть. Это не он. Это совпадение», — шептал Саргал, продолжая расталкивать собравшихся у площади. Резко остановившись, он посмотрел на дворец короля Рогмона. Толпа была плотной и длинной. Местные жители плотной стеной окружили площадь, у которой ровным строем выстроились королевские стражи. Видя лишь малую их часть, Саргал сделал очередную попытку пройти вперёд. Теперь уже аккуратно проходя меж незнакомых мужчин и женщин, что недовольно смотрели на него и что-то говорили ему в след, Саргал медленно подходил к главной площади города.       — Куда лезешь, невежа?       — Мне нужно подойти ближе, — задыхаясь, ответил Саргал. На него недовольно смотрел богато одетый мужчина с длинными заплетёнными в косу волосами.       — Все хотят подойти ближе, но, как видишь, это не у всех получается.       — Умоляю, пропустите меня.       — Нет.       Саргал не обратил внимания на ответ незнакомого мужчины и продолжил протискиваться вперёд. Он прошёл лишь несколько десятков шагов и остановился. Меж желтоволосых голов он разглядел королевских стражей и тех, чей волос был белого цвета. Затаив дыхание, он не сводил глаз с площади, которая была пуста, её окружали лишь до зубов вооружённые стражи. Непрерывный шум толпы на мгновение прервался, стоило кому-то выйти на площадь и закричать:       — Король Жёлтых земель, Благословенных топей и Диких озёр, король Рогмон. Король Схаваны, Костяных полей и Чёрных песков, король Вальгард из рода Меркан.       Саргал замер. К главной площади медленно приближались двое мужчин. Они шли уверенно, в разных одеждах, но одно их всё-таки объединяло: это улыбка. Взгляд Саргала не сходил с того, кто был облачён в чёрную одежду с тростью в руках, ибо он хромал. Сделав шаг вперёд, а за ним второй и третий, Саргал не сводил глаз с представших перед толпой правителей. Народ громко кричал, приветствуя сразу двух королей. Поднимая руки, местные жители размахивали ими, что-то выкрикивали тем, кто стоял перед ними за сотнями вооружённых стражей, лица которых не выражали ни единой эмоции. Саргал не обращал внимания ни на крик, ни на движения народа. Он протискивался между ними, по-прежнему не обращая внимания на ненавистные крики в свою сторону. Да и кто же хотел пропускать бедняка в первые ряды? Таких не было, но все их крики тут же закончились, стоило королям поднять руку, чтобы поприветствовать народ. Остановившись, Саргал молча смотрел на того, кто дал ему пять сотен золотых монет в обмен на его сестру. Их разделяли десятки шагов и сотня мечей стражников. Закрыв руками лицо, Саргал громко зарыдал. Теперь же незнакомый драут, который настойчиво не называл своего имени, стал ему известен, и это король Вальгард. «Будь ты проклят!» — сквозь слёзы что было сил прокричал Саргал. Не обращая внимания на то, что окружившие его жители столицы тут же испуганно уставились на него, Саргал смотрел на того, кто с улыбкой что-то говорил королю Рогмону.       Заметив, что король Вальгард неспеша подходит к толпе в окружении десятка своих стражей, толпа постепенно стихла, переходя на шёпот. Вальгард с чуть уловимой улыбкой подошёл к людям, дав тем как следует рассмотреть себя. Он молча смотрел на жителей Секраны, с интересом рассматривая их счастливые и в то же время испуганные лица. Его взгляд остановился на том, кто пытался пройти вперёд.       — Пусть этот юноша подойдёт ко мне, — указав на Саргала пальцем, приказал Вальгард.       Стражи тут же растолкали толпу, дав Саргалу подойти к королю. Толпа же не сводила глаз с неизвестного им бедняка и короля драутов.       — Она знает, кто ты? — задыхаясь, спросил Саргал.       — Нет.       — Что с ней будет?       — Почему ты в старой одежде, Саргал? — Вальгард ехидно улыбнулся. — Где твоё оружие?       — Что будет с моей сестрой?       — Веришь ли ты в своих богов, Саргал? — Вальгард вплотную подошёл к юноше. — Если веришь, моли их, чтобы они сохранили твой рассудок и рассудок твоей матери, — он улыбнулся и тут же отошёл в сторону.       Проходя между плотно стоявших зевак, Саргал медленно брёл по грязным улицам столичных трущоб. Смотря перед собой, он не замечал тех, кто шёл ему навстречу и смотрел на его растерянное и мокрое от слёз лицо. Босой, в старых и грязных штанах и с обнажённой потной грудью, что виднелась из распахнутого ворота короткой туники. Проходя мимо рыночных прилавков и тех торговок, которые неустанно зазывали к себе покупателей, Саргал наконец-то вошёл в дом, где он жил вместе с Яспером и его братом. Внутри не было никого. Подойдя к пустой постели, на которой они спали по очереди, Саргал лёг и громко закричал что-то невнятное и известное лишь ему одному.

***

      Ванора сидела в повозке крепкой, отделанной деревом. Между остановками, которые случались часто, но были недолгими, она была заперта на замок. Слушая ржание лошадей, голоса стражей и их редкий, но громкий смех, девочка то и дело возвращалось в ту комнату, где её брат продал её за пять сотен золотых монет. Вспоминая его взгляд, голос и удар, который не ожидала, Ванора плакала. За то время, что войско было в пути, она не видела драута. Он не навещал её, а скудную походную еду ей приносил в повозку один и тот же страж, который молча отдавал миску, чистую воду и отводил подальше от лагеря войска, чтобы девочка справила нужду и искупалась в ближайшей реке, если таковая имелась. Ванора молча ела, молча пила воду и молча шла в лес в сопровождении стража. Её ярое желание остаться в Секране исчезло, как и все прочие цели, надежды и мечты. Девочка перестала спорить со стражами, перестала искать шанс, чтобы сбежать. Ей было всё равно, куда и для чего её везут. Вальгард же наблюдал за девочкой, которая молча ходила мимо него к реке или в лес. Она не смотрела на него и не задавала вопросов, от которых не так давно не было отбоя. Еле-еле переставляя ноги, бегрофинка шагала за стражем так, словно, кроме него, вокруг не было никого другого.       Их путь продолжался вот уже сорок дней и сорок ночей. Несколько незапланированных остановок и перелом ноги у жеребца заставил войско встать на берегу реки на пару дней. Ванора не покидала повозку без особой нужды. Молча в слезах она сидела внутри, вспоминая и размышляя о поступке брата.       — Почему ты не выходишь?       — Не хочу, — Ванора знала, что там, у дверей повозки, стоит драут, но ни смотреть на него, ни говорить с ним она не хотела.       — Мы остановились на ночь. Мои стражи жарят мясо.       — Я не хочу есть. Уходи.       — Я не узнаю тебя, бегрофинка, ты же так любила жареное мясо, — Вальгард не сводил глаз с опустившей голову девочки, которая так и не посмотрела на него. Поджав колени, она смотрела куда-то в сторону.       — Мясо той лошади, которая сломала ногу? Это мясо жарят твои стражи?       — Да. У лошади, что сломала ногу одна участь.       — Смерть?! — резко повернувшись к мужчине, спросила Ванора. — Она столько времени тянула на себе ношу, а когда сломала ногу и нуждалась в помощи, то твои стражи тут же перерезали ей горло. И сейчас они жарят её мясо, и тот, кто кормил её, поил, гладил и сажал на неё свою вонючую задницу, собирается сожрать её плоть! — сквозь слёзы прокричала девочка.       — И что же, по-твоему, они должны были сделать с лошадью? Тащить на себе или же закончить её мучения? — Вальгард исподлобья вопросительно уставился на девочку. — И почему они не должны есть её мясо?       — Потому что она была помощником, другом! — прокричала Ванора и тут же встала, чтобы подойти к мужчине. — А друзей не жрут, драут, и ты прекрасно об этом знаешь, — вплотную подойдя к мужчине, прошептала она.       — Прекрати. Не хватало мне ещё слушать твои слезливые истории о том, что тебе жаль лошадь. Так все поступают, кроме мергосов, они не едят лошадей. Её всё равно бы съели, не мы, так дикие звери, которых, как ты заметила, здесь достаточно. Мои стражи хотят есть, наш путь затягивается, и я не имею права запрещать им есть столько, сколько они хотят.       — Я не буду есть мясо той несчастной лошади, — Ванора подняла голову и посмотрела на драута.       — Твоё право. Заставлять, а уж тем более просить тебя я не стану, — ответил Вальгард и тут же отошёл от девочки, направившись к стражам, небольшой толпой собравшихся вокруг костров, лошадей и временных ночлежек, которых смастерили из срубленных ими веток.       Ванора молча наблюдала за тем, как её знакомый драут подошёл к стражам. Те заметно менялись, стоило ему подойти к ним, и тут же стихали, вели себя спокойнее. Все они тут же принимались суетиться вокруг высокого, стройного, богато одетого, хромого драута. Ванора была уверена, что именно из-за своей хромоты её знакомый драут нанял себе столько стражей, вооружив их до зубов. По её мнению, хромота никак не портила драута, наоборот, она придавала ему заметную важность, что осталась от былых сражений. По крайней мере, она ловила себя на мысли, что в нём ей больше всего нравилась именно его хромота.       Прохаживаясь вокруг повозки, Ванора старалась не обращать внимания на веселье стражей, которые плотной стеной собрались вокруг своего хозяина. Несколько раз посмотрев в их сторону, девочка увидела лишь то, как он повернулся к ней спиной, разговаривая с кем-то из стражей. Пройдя несколько десятков шагов, она подошла к песчаному берегу и прошлась босыми ногами по прохладной воде. Тяжесть в ногах постепенно исчезала. Обернувшись, она увидела, как страж наблюдает за ней, качая головой, давая понять девочке, чтобы она не делала глупостей. Ванора поняла его именно так. Отвернувшись, она посмотрела в сторону, откуда доносилось настойчивое шуршание. Подойдя и с любопытством раздвинув сухие ветви, что возвышались над водой, девочка увидела перед собой несколько незнакомых ей существ, плескавшихся в мутной воде. Они сражались на мелкую рыбёшку, что была во рту одного из них. Небольшое раздутое туловище, обтянутое дряблой серой кожей, и длинный толстый хвост. Две короткие кривые лапки сразу же под головой, что вросла в туловище. Громко закричав, Ванора тут же побежала обратно, на берег, где её встретил смеющийся страж.       Услышав крик девочки, Вальгард тут же посмотрел в сторону реки. Он увидел, что Ванора испуганно прыгнула в повозку и захлопнула дверь. Стражи молча смотрели то на повозку и на того стража, который подошёл к ней, то на Вальгарда, который неспеша направился к повозке, дверь в которую Ванора захлопнула.       — Почему она кричит? — посмотрев на стражу, спросил Вальгард.       — Она гуляла по берегу, что-то или кого-то увидела в зарослях. Так подпрыгнула, что прошлась по воде, — с улыбкой ответил страж.       Вальгард усмехнулся и открыл дверь в повозку. Девочка сидела в углу, закрыв руками лицо. Он громко рассмеялся и вошёл в повозку, закрыв за собой дверь.       — Ну, что ж, бегрофинка, твоё любопытство не доведёт тебя до добра.       Ванора посмотрела на драута и тут же обняла его.       — Что это за мерзость в реке? — крепко прижимаясь к драуту, спросила она.       — Кого ты увидела? — не отталкивая от себя девочку, но и не обнимая её в ответ, спросил Вальгард.       — Мерзость с длинным хвостом, кривыми лапами и уродливой пастью. А глаза, драут! Глаза огромные, серые или чёрные. Я не поняла. Что это такое? Почему оно в реке? На нём нет ни чешуи, ни перьев.       — Это комида. Он живёт в реках, в густой траве, обычно у берега. Он кусается, но не смертельно.       — Он не укусил меня.       — Не успел. Ты бежала так, словно тебя несёт самый быстрый афийский жеребец! — Вальгард громко рассмеялся, заставив девочку улыбнуться.       — Я испугалась, ведь я никогда не видела такое, — поёжившись, ответила Ванора. — Гадость какая. Надеюсь, это существо никто не ест?       — Едят.       — Что?! — удивлённо воскликнула Ванора.       — Говорят, что мясо комиды похоже на мясо свиньи. Ты же видела, она и сама смахивает на маленькую свинью, — с улыбкой проговорил Вальгард. — Народ ловит их, потрошит на берегу реки, бросая потроха в реку, чтобы в будущем к берегу приплыло больше комид, и уже дома жарят или варят их мясо.       — Ты врёшь.       — Нет, я говорю правду.       — Нет, драут, ты врёшь. Я не верю, что драуты могут есть такую мерзость.       — Жарят, варят. Особенно любят кривые лапки. Из них получается вполне себе вкусный суп.       — Ты врёшь! — с улыбкой прокричала Ванора и принялась закрывать своей ладонью рот драута, заставляя того смеяться и что-то говорить о комидах. — Врёшь! Всё ты врёшь, драут!       Вальгард громко смеялся. Ванора сидела рядом, то и дело вздрагивая, стоило ей вспомнить тех существ в реке.       — Ладно, бегрофинка, — Вальгард сел на пол, прислонившись спиной к стенке повозки. — Никто комиду не ест, но её убивают ради кожи. В руках хороших мастеров кожа комиды превращается в довольно-таки неплохой товар. Крестьяне обычно обтягивают ею сапоги, ведь кожа комиды не пропускает влагу. Да и взрослая комида вырастает до немалых размеров, три или четыре шага в длину, ты видела только детёнышей, — с улыбкой посмотрев на девочку, заявил он.       — Взрослые комиды опасные?       — Да, могут прокусить до кости.       — Скверные земли, — фыркнула девочка. — У меня на родине такого нет.       Вальгард улыбнулся.       — Эйби. Кто они по-твоему? — с улыбкой и с намёком он смотрел на девочку.       — Народ, живущий в Проклятых топях. А что?       — Комида и эйби считаются дальними родичами. Эйби проживают в болотистой местности, едят червяков и прочую мерзость.       — Не может такого быть. Скупщик Лиф из народа эйби. Да, он ел при мне червяков, но разве он может быть родичем того мерзкого существа, что елозило в речной траве? Нет, конечно. Он умный и очень хитрый. Много где бывает и много что знает.       — Он точно эйби? — Вальгард вопросительно и с усмешкой посмотрел на девочку. — Ты видела других эйби? Видела их серо-зелёную кожу, где нет ни единого волоска? Видела их широкие ступни, где красуются по три расплющенных пальца? Видела, как и где они живут? Видела, как они едят и пьют? Уверен, что ты и половину этого не видела, бегрофинка.       — Но Скупщик Лиф…       — Прекрати, — подняв руку, Вальгард перебил Ванору. — Твой друг, как ты его называешь, — обычное дитя эйби и человека. Запомни, дитя, чистокровный эйби никогда не сможет подолгу находиться далеко от своих земель. И не потому, что они верны своей родине, нет, они просто не могут переносить солнце и его свет, не могут есть тёплую пищу и пить вино. Обычный эйби сразу же подохнет, если проглотит горячий кусок лепешки. Видел я твоего друга, и могу тебе сказать, что его отец — человек, а мать — эйби.       — Как ты это понял?       Вальгард тихо рассмеялся.       — Понимаешь, люди по своей натуре сохранили в себе множество качеств, из-за которых превратились в изгоев. Извращения — одно из них. Никто из других народов даже не подумает лечь с самкой эйби, но только не человек. Этот народ сделает всё, чтобы унять свои низшие желания. Скупщик Лиф — живой пример такой связи. Уверен, что человек изнасиловал его мать и продолжил свой путь и жизнь, не ведая, что где-то в Проклятых топях у него родился сын. И кто этот сын? Человек или эйби? Животное или полуживотное? Самец или мужчина?       — Ты прав, я не видела других эйби. Только издалека. Они старались вести дела только с мужчинами. Нас они обходили, и только Скупщик Лиф сам пришёл к нам, а после приходил ко мне. Знаешь, драут, мне всё равно, кто он, главное — он был мне другом. И я сильно скучаю по нему.       Вальгард молча встал, но и-за своей хромоты медленно спустился по небольшой лестнице на землю. Ванора осталась сидеть в повозке, наблюдая за тем, как он осматривается вокруг.       — Скоро мы прибудем в Ливану.       — И что же меня ждёт там?       — Ты встретишься с королём Вальгардом, — он обернулся и с ухмылкой посмотрел на девочку.       — А где будешь ты?       — Рядом.       — Говорят, что твой король очень жесток. Как думаешь, драут, что он прикажет сделать со мной? Продаст или надругается надо мной? — подойдя к распахнутой двери повозки, спросила Ванора. — Я больше всего боюсь того, что он отдаст меня кому-нибудь, что меня изнасиловали. Лучше уж смерть, чем такой позор. Понимаешь меня? Скажи, что мне ожидать от него?       — У короля есть те, над кем он может надругаться. Тебя он не тронет.       — Тогда для чего ты везёшь меня к нему? Он продаст меня? Но куда и кому?       — У нас нет рабовладельческих рынков для бегрофинов. Наши народы дружат. Забыла?       — Помню, но тогда я ничего не понимаю. Зачем ты всё это затеял? Для чего? Ты потратил столько золота, когда продал меня Саргалу. Получается, ты продашь меня королю, чтобы вернуть то, что потратил на меня. Я права? — Да, бегрофинка, ты всё правильно поняла. Я расскажу королю, как ты поступила, защищая своего пса, расскажу ему о том, какая ты. А после продам за семь или восемь сотен золотых монет. И покину тебя. Оставлю наедине с королём, который решит, что с тобой делать и возможно отдаст тебя кому-нибудь из своих приближённых. С этого дня ты сама должна мастерить свою жизнь. Поняла меня? — на лице Вальгарда появилась улыбка.       — Странный ты, драут, — тихо сказала Ванора. — Спас меня, отомстил за меня и моего Зубастика, заплатил Саргалу, чтобы я поняла, какой он, настоящий. И вот так просто отдашь королю?       — Я продам тебя ему.       — Будь ты проклят, мерзкий драут! — изо всех сил прокричала Ванора.       Вальгард неспеша с улыбкой направился к войску, которое вот-вот сядет вокруг костров и примется поедать жареное кобылье мясо. Ванора же осталась в повозке. Страж запер её по приказу Вальгарда, оставив ту наедине с собственными криками и проклятьями, которые она адресовала своему знакомому драуту…