Дуэлянт

      В пятницу вечером «Белая Виверна» быстро заполнялась посетителями. В противоположность буднему дню, сегодня у бармена не было времени дремать за стойкой. Его палочка только и мелькала в воздухе, отправляя на столы по дюжине пинт пива за раз. Музыка играла громче, а волшебники оживлённо общались, не приглушая голосов.       Гермиона уже час сидела у барной стойки с краю, вяло отбиваясь от желающих познакомиться и предложений угостить даму эльфийским вином. В десять часов никто не пришёл за ней, а бармен прикинулся, что не узнал её, буркнув, что потина у них нет и никогда не было.       Она скучающим взглядом обвела шумный зал. От нечего делать, Гермиона забавлялась тем, что пыталась узнать среди посетителей замаскированных авроров, которые должны были её страховать.       Прождав ещё полчаса, она пришла к выводу, что Скабиор не явится. Уже не важно, было это простой предосторожностью или сработало его чутьё, пришло время сворачивать операцию. Если авроры просидят за бочонком огневиски ещё час, им не поможет даже зелье трезвости.       Гермиона неспеша двинулась в туалет. Плотно закрыв за собой дверь, она достала зачарованную монету и отправила Гарри сообщение, что операция провалена и смысла ждать больше нет.       Ответ пришёл быстро. Гарри оповестил всех авроров об окончании задания и отдал приказ покинуть «Виверну».       Гермиона вздохнула. Надо было взять с собой новичка-стажёра. Может, повезло бы и на этот раз. Теперь вся надежда на понедельник, когда она отправится в легальный дуэльный клуб.       На стене висело зеркало в вычурной раме. Гермиона подошла к нему ближе, чтобы поправить волосы. Окинув себя придирчивым взглядом, она поджала губы: собственные волосы ей нравились больше, чем этот гладкий, безжизненный парик.       Пора уходить из паба. Она надеялась, что авроры уже покинули свой пост. Набросила капюшон мантии на голову, сдвинув его пониже, и вышла из туалета.       В зале было по-прежнему многолюдно, но компания авроров уже испарилась. Гермиона шла через зал к барной стойке, чтобы оплатить счёт, когда вдруг услышала над ухом вкрадчивый голос:       — Вечер добрый, Фиа.       Она развернулась к неприметному магу и столкнулась с голубыми глазами Скабиора. Он заговорщически подмигнул, кутаясь в мантию.       — Прости, я задержался. Готова?       Гермиона моргнула, чтобы обуздать вихрь мыслей, сразу же пронёсшихся в голове. Как не вовремя они свернули операцию!.. Нужно было запастись терпением всего на пять минут. Но упускать такой шанс нельзя. Она небрежно кивнула.       — Привет, Винсент. Всегда готова. Только оплачу счёт.       Оставив щедрые чаевые, Гермиона вышла из «Виверны» вместе с бывшим егерем. Скабиор отлично ориентировался в ночном переулке. Он ловко срезал путь, проведя Гермиону через подворотню, а потом схватил её за руку и потянул за собой в какой-то узкий проход между домами. При их появлении мохнатые докси брызнули во все стороны, яростно вереща.       — Мы на месте, — обернулся к ней Скабиор, и Гермиона узнала дубовую дверь. Они зашли внутрь, оказались в той самой захламленной гостиной с большим камином и, не задерживаясь в комнате, отправились в клуб через портрет почтенного старика.       — Слушай, — уже у самой двери в гримёрку схватил её за руку егерь, — мне тут сказали, что тебя на дуэль вызвал сам Белый Дракон.       — Да, — кивнула она.       — И ты согласилась?..       — Конечно, — ответила Гермиона, невольно подобравшись.       — Зря, — недовольно отрезал Скабиор. — Не надо было принимать вызов.       — Почему это?       — У тебя нет шансов. Он заговорён. — Егерь досадливо поморщился. — Денег сегодня не будет.       Гермиона хотела что-то сказать, но он перебил её:       — Не бойся, он тебя не убьет. Но шоу даст отменное.       — Я и не… — начала было Гермиона, но Скабиор уже втолкнул её в гримёрку.       — Начало дуэли в полночь. Дорогу к сцене найдешь сама. — С этими словами он захлопнул дверь, оставив её одну.       Гермиона порывисто обернулась: на обычном месте стояла вешалка с комбинезоном и мантией. Полумаска с перчатками лежали на сиденье кресла. Как и в среду, комната была погружена в полумрак и тишину.       Вид пустого кресла помимо воли вызвал лёгкое разочарование. Как будто она ждала, что Белый Дракон снова будет восседать в нём, дерзко ухмыляясь.       А может, и ждала.       Она торопливо облачилась в одежду для дуэли и в замешательстве замерла посреди комнаты.       Что делать? Отправить сообщение Гарри? Но он не одобрит её план, и прикажет тут же сворачивать самодеятельность! А ведь второго такого случая может не представиться.       Гермиона достала зачарованную монету, отправляя сообщение Деннису:       «Стажёр Криви, готовность первой степени. Если я не выйду на связь через час, сообщай в Аврорат Поттеру!»       Она села в кресло и подняла глаза на часы. Ещё тридцать минут до начала дуэли. Легкая нервозность возникла глубоко в душе, но Гермиона постаралась её подавить. Она опытный аврор, а не какой-нибудь дуэлянт из подпольного клуба. Убить себя она точно не позволит!       Медленно она натянула перчатки и надела маску. Монета в кармане нагрелась, и Гермиона торопливо вытащила её. Высветился ответ от Денниса: «Принято, аврор Грейнджер».       Гермиона одобрительно кивнула, как будто стажёр мог это видеть. Спрятала зачарованный галлеон в карман.       Она задумчиво вертела волшебную палочку в руках. Белый Дракон верно определил дерево. И похвалил её палочку, когда узнал сердцевину. Во всяком случае, это прозвучало как сдержанная похвала.       Это древко оказалось у неё после бегства из Малфой-Мэнора в тот день, когда их изловили егеря. Принадлежало оно Беллатрисе Лестрейндж. Собственная волшебная палочка была утеряна, поэтому Гермионе не оставалось ничего, кроме как использовать эту. И она не подвела её в битве за Хогвартс.       После войны Гермиона хотела приобрести новую палочку. Колдовать той, которая пытала её, заставляла корчиться в муках на холодном полу Малфой-Мэнора, было неприятно. И она отправилась в лавку к Олливандеру, где целый час перебирала всевозможные палочки, пытаясь найти ту самую. Но словно в насмешку, ни одна не отзывалась должным образом.       Когда мистер Олливандер узнал, что у Гермионы уже есть палочка, он потребовал показать её.       — Двенадцать и три четверти дюйма, грецкий орех и сердечная жила дракона. Прочная и жёсткая, — задумчиво вертел Олливандер древко в узловатых пальцах. — Можете не говорить, кому она принадлежала, мисс. Я прекрасно помню.       Он протянул её Гермионе и сказал:       — Прошу вас. — И она поняла, что старик хочет посмотреть на то, как палочка отзовётся её магии. Взмах в воздухе — и тут же из кончика вырвались золотые искры, яркие, как фейерверк. Отсветы заплясали на стенах, словно солнечные блики.       — Браво! — восхитился Олливандер. — Почему вы не хотите использовать её? Она признала вас, как законную владелицу, и её магия прекрасно сочетается с вашей волшебной силой!       Гермиона в замешательстве нахмурилась.       — Но ведь эта палочка…       — Палочки из грецкого ореха подходят высокоинтеллектуальным ведьмам и волшебникам, волшебным новаторам и изобретателям. — Выцветшие глаза смотрели на Гермиону со всей серьёзностью. — Эта красивая древесина обладает необычайной гибкостью и приспособляемостью. Однажды покоренная палочка из грецкого ореха будет исполнять любое задание своего нового хозяина. В руках бессовестного волшебника она может стать поистине смертоносным оружием, поскольку палочка и волшебник могут брать друг от друга всё самое вредное. — Он красноречиво посмотрел на Гермиону и продолжил: — А в руках светлого волшебника она станет ещё мощнее, позволяя творить самое настоящее чудо.       Гермиона опустила глаза, рассматривая тёмное древко, смирно лежащее в её ладони. Она оставила волшебную палочку себе, и вот уже много лет она действительно была незаменима. Палочка из грецкого ореха прочно переплелась своей силой с магией Гермионы, словно извиняясь за нанесённые когда-то страдания.       А мысли тем временем снова вернулись к Белому Дракону.       Отчего она вообще так зациклилась на нём? Гермиона недовольно поморщилась, потому что не любила себе врать: её бесконечно интриговала его личность. Он был просто пешкой, хоть и прослыл легендарным дуэлянтом подпольного клуба. Ей бы сосредоточиться на более важных вещах — таких, как выяснение имени владельца клуба. Хотя, если узнать, кто этот Дракон, то можно арестовать его с целью допроса. Пара капель веритасерума — и он расскажет всё, что ему известно.       Что она вообще знала о Белом Драконе? Опытный дуэлянт, натасканный в боевых заклинаниях.       Правда, она не видела его в деле, а ведь это помогло бы понять, настолько ли он хорошо владеет своей палочкой, как о том говорят слухи.       Гермиона постаралась собрать все предположения о личности Белого Дракона воедино. Его возраст никак не больше тридцати, а это значит, что в войну он вполне мог сражаться. Вот только на чьей стороне? Пожиратели смерти отбывают срок в Азкабане. Кроме тех, кого оправдали, конечно же. Но таких весьма мало. К тому же, как и многие волшебники, он мог сбежать из страны в те годы. Его выговор был правильным, поэтому происхождение Белого Дракона Гермиона могла определить со стопроцентной уверенностью — англичанин. Ко всему прочему, акцент выдавал в нём жителя южной Англии, а речь — человека образованного и из хорошей семьи.       И вот тут на ум невольно пришла догадка, от которой трудно было отмахнуться.       Он так хорошо разбирается в волшебных палочках, или он просто узнал её? Если подозрения верны, значит, древко Беллатрисы ему было знакомо…       Шаги в коридоре заставили её вынырнуть из мыслей и напрячься. Раздался размеренный тихий стук, с паузой после каждого удара. Гермиона направила палочку на замок. Дверь распахнулась, и сердце взволнованно забилось: этот силуэт она уже не могла ни с кем спутать.       — Можно? — вкрадчиво проговорил Белый Дракон. Его лицо снова было скрыто, и приглушенный голос приятными нотками разлился по сознанию.       — Входи, — Гермиона чуть помедлила. — В этот раз ты не поджидаешь в темноте, а проявляешь чудеса вежливости.       — А тебе нравится, когда в общении с тобой проявляют непредсказуемость, не так ли? — рассмеялся он, явно подтрунивая. Закрыл дверь и остановился перед ней, рассматривая.       — Отчего же. Обычно я предпочитаю ясность намерений.       Если его разговорить, может, он выдаст себя сам? Ей бы ещё раз увидеть его глаза. Тогда она непременно поймёт, узнает…       — Ясность намерений… — он словно попробовал это словосочетание на вкус. Затем вернулся к насмешливому тону: — Будь по-твоему. Ты же знаешь, что в дуэлях волшебников не важен пол? Магия не делает различий, будь то ведьма или маг.       — Ты пытаешься намекнуть на что-то? — медленно проговорила Гермиона.       Он чуть склонил голову набок и улыбнулся. Гермиона была уверена, что он знает, как чертовски соблазнительна его улыбка.       — Я вношу ясность в мои намерения. Рекомендую тебе сражаться сегодня в полную силу, не думая, что я проявлю снисходительность. — Он сделал несколько шагов в сторону и небрежно привалился к камину, не вынимая рук из карманов чёрной мантии.       — Я должна испугаться? — с иронией поинтересовалась Гермиона. Внутри шевельнулось сожаление: он намеренно встал так, что его фигуру скрадывали тени, не давая разглядеть, улыбается он или серьёзен. А ей хотелось не только чувствовать его настрой, но и видеть, как он реагирует, пусть даже лёгким движением уголков губ.       — Трепет и благоговейное почтение меня вполне устроят, — после небольшой паузы произнёс он ей в тон.       — Мне кажется, или ты боишься? — она намеренно провоцировала его, выводя на эмоции. Это была уже личная игра — словесная дуэль, в которой она не желала ему проиграть.       Но Белый Дракон лишь коротко усмехнулся:       — Тебе кажется, Золотая Львица. Не думай, что если ты придумала хитрое заклинание щита от Круциатуса, то это поможет тебе в дуэли против меня.       Подобная самонадеянность и нотка пренебрежения, прозвучавшая в адрес её новаторской разработки, глубоко задели. Гермиона долго и упорно работала над чарами для своего щита, он стал чем-то вроде итоговой работы после обучения в Академии Авроров. И вот какой-то полукриминальный дуэлянт говорит об этом так уничижительно, будто о чём-то заурядном!       — На твоём месте, Белый Дракон, — подстраиваясь под его лениво-вальяжный тон, проговорила Гермиона, — я бы отполировала свою палочку. Неровен час, подведёт в самый ответственный момент.       Она одним плавным движением поднялась с кресла, выровнявшись в полный рост и вскинув голову.       Раздался смех. Он откровенно потешался над её словами, ничуть не обидевшись.       — Что ж… — с некоторой двусмысленностью произнёс он, отталкиваясь от камина и делая шаг в её сторону. — Моя палочка всегда к твоим услугам. Уверяю, она не подведёт.       У Гермионы возникло ощущение, что всё вдруг вышло из-под её контроля. Словно в замедленной съёмке, она видела, как он сокращает расстояние между ними в три размашистых шага. Пламя свечей в настенных подсвечниках дрогнуло от его быстрого движения.       — Что ты… — собственный голос прозвучал удивлённо и немного испуганно. Едва она успела вскинуть руку с палочкой, как твёрдая ладонь обхватила её запястье, поднимая вверх. С удивлением она отметила, что его руки без кожаных перчаток. Он стремительно наступал, и под его натиском Гермиона сделала несколько шагов назад, пока не почувствовала, как спина уперлась в деревянную панель. Кисть с палочкой оказалась крепко прижатой к стене чуть выше её головы, и в последнее мгновение у Гермионы промелькнуло понимание того, что сейчас произойдёт.       Его губы обрушились на неё с таким уверенным и властным напором, что она задохнулась от этого ощущения. Другая его рука обхватила её горло, и большой палец с нажимом проследил направление мышцы на шее, чуть сильнее вдавливаясь в месте, где неистово колотилась жилка.       С задушенным полувскриком она открыла рот навстречу его горячим губам, и его язык тут же раздвинул ей зубы, врываясь внутрь самым дерзким образом. Казалось, он закрыл своей фигурой весь свет в комнате и они стояли в кромешной тьме, яростно сталкиваясь зубами и переплетаясь языками. Их маски с неприятным скрежетом соприкасались при движениях, и он откинул Гермиону чуть назад, перехватив затылок и нависнув над ней. Капюшон её мантии сполз с головы, но Гермиона этого даже не заметила.       Что-то ненасытное, жадное, неумолимо разгоралось адским пламенем в её теле, и рука, безвольно висевшая плетью до этого, судорожно обхватила его спину, сминая мантию.       Гермиона закрыла глаза, и её закружило в этом настойчивом поцелуе, на который она с жаром отвечала. Она не могла определиться, оттолкнуть ли его или притянуть ближе, потому что он не давал ни секунды на анализ происходящего.       Горячее дыхание мазнуло по подбородку, и Гермиона едва не вскрикнула, когда он легко прикусил тонкую кожу за ухом, слегка посасывая её. Палочка выпала из дрожащих пальцев. Глухой стук дерева о паркет заглушил её стон. Казалось, его запах заполонил весь воздух в комнате, врываясь в лёгкие тонким ароматом вместе с каждым вздохом. Тело наполняла сладостная энергия, переплетавшаяся со слабостью в таком невероятном тандеме, что, не в силах сдерживать эту пытку, она прикусила губу, заглушая новый всхлип.       Его рука, по-прежнему сжимавшая её запястье, потянула его вниз, протащив по гладкой деревянной стене. В следующее мгновение его ладони нагло распахнули её плотную мантию, пробираясь к телу, затянутому в кожаный комбинезон. И она подалась навстречу его уверенному движению, совершенно теряя контроль над своими действиями.       Губы ласкали её шею над низким воротничком одежды, а руки фривольно блуждали по груди, сжимая её с восхитительным вожделением. Гермионе казалось, что она потеряла способность думать, но её пальцы, точно жили своей жизнью, обхватили его плечи. Даже через слой одежды они ощущались невероятно твёрдыми, и одно это понимание заставило Гермиону рвано вдохнуть воздух, отдаваясь в его власть.       Она совершенно точно сошла с ума, позволяя незнакомцу сжимать себя с такой силой, что, казалось, вот-вот захрустят кости. И она, должно быть, пожалеет об этом, но сейчас Гермиона ощущала, как его твёрдый член упирается ей в бедро, и, поддавшись несвойственной для неё похоти, она потёрлась о него самым бесстыдным образом.       Их губы снова слились в поцелуе, который заставлял сердце стучать, как молот по наковальне, разгоняя восторженный экстаз. Она едва подавила раздражённый порыв сорвать мешающую маску с лица. Было жарко, мало и хотелось еще большего. А его ладонь тем временем с вожделением сжала бедро, закидывая её ногу на себя, и Гермиона охотно подалась вперёд, ещё ближе, с силой обнимая его плечи.       Он чуть отстранился, и она открыла глаза, чтобы…       Светлые волосы под капюшоном мантии. Светлые глаза в прорезях маски.       Озарение случилось так внезапно, что Гермиона сдавленно ахнула, пораженно уставившись на него.       Мгновение — и руки впечатаны в стену по двум сторонам от её головы.       Она загнанно дышала, получив возможность втянуть воздух полной грудью. Губы горели от поцелуев, а глаза впивались в его лицо. Белый Дракон ухмыльнулся, глядя на неё сверху вниз.       Дыхание его было тяжёлым, но тихим. Он усмирял себя, как дрессировщик возбужденного зверя, умело обуздывая его нрав. Она сглотнула, ощутив, как вдруг стало сухо во рту. Глаза наконец привыкли к темноте, и она с трудом, но все же смогла различить лихорадочный блеск его расширенных зрачков в прорезях маски.       — Хочешь, заключим соглашение, Золотая Львица? — проговорил он размеренно, с тонким сарказмом. Его голос так интимно прозвучал в сложившейся обстановке.       — Условия? — выдохнула она, всё ещё чувствуя его фантомные прикосновения к своему телу, обтянутому тонкой кожей. Было странно после такого внезапного и страстного поцелуя обсуждать что-то совершенно не имевшее отношение к нему. Особенно после того, что ей открылось.       А он? Узнал ли он её?       — Тот, кто проиграет, снимает маску. — Его ухмылка совершенно точно показала ей, что узнал.       Гермиона сглотнула.       — Наедине? — уточнила она, даже забыв, что стоит перед ним, пригвождённая к стене, словно жук, пришпиленный к картону в рамочке.       Он на мгновение замер, словно вслушиваясь в её слова. Отпустил её руки и произнёс, делая шаг назад:       — Разумеется. Встречаемся после дуэли здесь же. — Он что-то обдумывал. Но через мгновение Гермиона ощутила, что он вернулся к своему лениво-ироничному настроению. — Потренируйся пока снимать маску как можно эротичнее.       И он выскользнул чёрной тенью за дверь, оставив её наедине со своими мыслями.       Она бросилась к зеркалу, с волнением оглядывая себя. Парик держался на магических невидимках, и это не позволило ему съехать набок, хвала Мерлину.       Губы были красными и распухшими, а шея… Она торопливо подняла руку, и в ладонь тут же прилетела её палочка. Взмахом древка она замаскировала следы на горле. Положила палочку на столешницу и, тяжело опершись на край стола, всмотрелась в свои глаза, лихорадочно блестевшие в прорезях полумаски.       Он знал, знал! Но когда он понял, что это она? В прошлую их встречу? В момент, когда целовал её?       Она ли это, аврор Гермиона Грейнджер, как мартовская кошка, тёрлась о него, вторя движениям и самозабвенно отдаваясь его жадным рукам, губам?.. Её что, заколдовали? Рука снова схватила палочку, чтобы сотворить в воздухе простую диагностику, позволяющую определить, есть ли на ней чары.       Сгусток света оставался кристально белым — это значило, что на ней нет магического воздействия. Тогда что это было, тролль бы его побрал?! Откуда в ней возникло такое непреодолимое желание растекаться горячим желе в его руках?       Тяжёлый вздох вырвался из припухших губ, и она сжала край стола.       Это просто его тактика. Он хотел выбить её из колеи, дестабилизировать. Впереди дуэль, а она стоит у зеркала, осознавая, кто он. Перед внутренним взором вихрем проносятся картинки с его руками, губами… Жаркие поцелуи на грани со сладкой, тягучей, как карамель, болью.       Гермиона зажмурилась, стараясь выкинуть видения из головы. Наколдовала стакан воды и жадно осушила его. Внутреннее напряжение постепенно отпускало.       Маски сброшены, хотя всё ещё находятся на своих местах.       Он решил, что она достойный противник? Так и есть.       Гермиона вскинула голову, решительно надвигая капюшон мантии на голову. Ладонь сжала древко палочки, и она стремительно вышла из гримёрки.       На часах было без пяти минут полночь. Она шагала по длинному коридору, ощущая, как губы всё ещё горят от поцелуев. Рой беспорядочных мыслей кружил в голове, и Гермиона решительно не представляла, как его унять.       Ведь Белый Дракон оказался не кем иным, как Драко, мать его, Малфоем.