Дуэлянт

Гермиона словно отделилась от своего тела и оказалась в невесомости. Она была лёгкой и прозрачной, летела где-то в астрале и упивалась прекрасными ощущениями. В этом месте витали мягкие тени и осторожные блики. Не было боли, не было страха и волнений. Сплошная нирвана и умиротворение. Где-то вспыхнул яркий свет, и её потянуло туда. Она сопротивлялась и не хотела оставлять такое приятное место, но голос, тихо приговаривающий «Вулнера Санентур» привлёк её внимание, и Гермиона охотно устремилась к свету — туда, где звук становился громче, а боль невыносимее. Она распахнула глаза и увидела над собой напряжённое лицо Малфоя, колдовавшего волшебной палочкой над её плечом. — Очнулась, Грейнджер? Прекрасно. Прозвучало сдержанно. Так, как будто он не хотел, чтобы хоть единая нотка волнения пробралась в его слова. Она смотрела на него несколько долгих секунд, любуясь правильными чертами лица, напряжённой линией губ и внимательным взглядом, который он то и дело бросал на неё, водя палочкой над её раной. Так не хотелось расставаться с этими мгновениями, но её сознание прояснялось. На поверхность выплывали мысли, и их нельзя было игнорировать. Ей показалось, что вокруг вода. Мозг заторможенно соображал, но все же нашёл этому объяснение: исцеление от Сектумсемпры должно производиться в воде. Какое счастье, что Малфой это знал. Интересно, откуда? А хотя, постойте-ка… — Где я? — прошептала она, и не услышала свой голос. Но Малфой услышал. Он скользнул по её лицу быстрым взглядом и произнёс: — У меня дома. — И, предугадав её дальнейший вопрос, уточнил: — Это не Мэнор. — Моя палочка… — Я забрал её. Она здесь. Множество мыслей тут же закружилось в голове, отчего замутило. Она сомкнула веки, переживая это тошнотворное ощущение. Но резкий хлопок заставил дрогнуть ресницы, и она распахнула глаза. Рядом с Малфоем возник эльф с бутылочками зелий в руках. Они о чём-то тихо переговаривались с Драко, и тот забрал один пузырёк у домовика и наклонился к ней, осторожно выливая содержимое на её плечо. Резкая боль полоснула плоть при соприкосновении с жидкостью, и Гермиона зашипела. — Терпи. Тогда шрама не останется, — Малфой, нахмурившись, посмотрел на неё. — Маску снять можешь? Мне не слишком нравится смотреть на тебя в ней. Ну конечно, она всё ещё в маске! Чары не давали её снять никому другому. Гермиона напрягла здоровую руку и с трудом подняла её из воды. Сорвала маску, и Малфой тут же отшвырнул её куда-то, уничтожил взмахом палочки. На его лице промелькнула брезгливость. Она следила за его руками. Длинные пальцы с тем самым фамильным кольцом, которое она подметила ещё в первую их встречу. Вены на внутренней стороне предплечий уходили под закатанные рукава рубашки. На ткани были влажные пятна крови. Её крови. Боль утихала, и Гермиона попыталась оглядеться. Она находилась в ванной, а Малфой сидел на бортике, обрабатывая её плечо. Рядом парила свеча. Со смущением она осознала, что лежит в воде абсолютно голая. Она беспокойно двинулась, чем заслужила короткий осуждающий взгляд. — Я ещё не закончил с тобой. Вдруг молнией пронзила голову мысль. Клуб. Штурм. Авроры. Гарри… Гарри. Она тревожно вдохнула воздух и беспомощно посмотрела на него. Он повернул к ней голову: — Что опять? — Гарри… он будет меня искать. — Я отправил ему сообщение через галлеон, — невозмутимо ответил Малфой и поставил на полку пустую бутылочку из-под зелья. — Ты сделал что? — она даже забыла, что лежит перед ним голая, попытавшись сесть. — Я для кого стараюсь, Грейнджер? — он легко надавил на её плечо, заставляя снова лечь. — Я, как заправский целитель, сижу тут с тобой и пытаюсь устранить последствия Сектумсемпры и Круциатуса. Что делаешь ты? Изо всех сил противостоишь этому. — Нет, я… — Монета выпала из твоей одежды. Как ею пользоваться, я знаю. — Малфой бесстрастно взял другую бутылочку и, прочитав надпись на этикетке, откупорил пробку и вылил зелье в воду. — Я передал, что ты дома и всё в порядке. От твоего имени, разумеется. А сейчас помолчи немного, мне нужно наложить несколько исцеляющих чар. Я в них, знаешь ли, не слишком силён, поэтому мне нужно сосредоточиться. Он принялся выводить палочкой руны над её плечом, что-то шепча. Затем двинулся вниз, и Гермиона чуть дёрнулась, но хватило одного предостерегающего взгляда, чтобы она оставила идею прикрыться. Всё равно он и так увидел её без одежды, когда раздевал. И она зажмурилась, чтобы не травмировать себя видом Драко Малфоя, который водит палочкой над её обнажённым телом. С каждой минутой боль в теле утихала. Очевидно Малфой лукавил, когда говорил, что слабо владеет исцеляющими чарами. Слушая его негромкий голос, чётко проговаривающий слова магических формул, Гермиона начала проваливаться в сон. Но когда его руки проскользнули под её спиной и коленями, она распахнула глаза и вскрикнула: — Не надо, Драко, я сама!.. Он раздражённо фыркнул, продолжая поднимать её из ванны. — Не вздумай брыкаться, Грейнджер. Если я тебя уроню, это тебе точно не пойдёт на пользу. Лучше обними меня за шею. Гермиона обвила руки вокруг его шеи, обречённо утыкаясь ему в плечо. Его запах приятно дурманил обоняние, что хотелось так и остаться у него на руках, вдыхая аромат настолько концентрированно. Тем временем он осторожно поставил её на пол и обернул полотенцем. Едва Гермиона оказалась на ногах, всё вокруг поплыло, и она пошатнулась. Малфой подхватил её на руки, ругнувшись под нос и двинулся к выходу из ванны. — Куда ты меня… несёшь? — спросила она, не открывая глаз. — В кровать. Через мгновение он опустил её на простыни и укрыл одеялом. Гермиона наблюдала, как Малфой взял какой-то очередной пузырёк с зельем и принялся изучать этикетку. Тепло и умиротворение накатывало на неё лёгкими волнами, и это наталкивало на мысль, что в зельях содержалось что-то успокаивающее. Она пошевелилась. — Давай, Грейнджер, — он присел на край постели и помог ей приподняться. — Выпей это. — Что это? — она попыталась разглядеть название, но столкнувшись с недовольно выгнутой бровью, покорно открыла рот, глотая зелье. — Отлично. — Осторожно опустив её на подушки, он поправил одеяло и встал, намереваясь уйти. — Драко, — позвала она чуть слышно. Он нахмурился. Наверняка подумал, что ей стало плохо, потому что она увидела быстро промелькнувшее волнение на его лице. — Тебе хуже? — Нет, но… я хотела… — Грейнджер, давай поговорим потом. — Нет, подожди! — Тебе нужно спать. Все разговоры — в следующий раз. — Нет, — она упрямо поджала губу и слабо хлопнула по постели ладонью, призывая его сесть. Малфой пробормотал что-то похожее на «упряма, как гиппогриф» и опустился на кровать. Гермиона нашла его ладонь и сжала её. — Спасибо. — О, Салазар мой, не расплатишься, — усмехнулся он, пряча довольную улыбку. — Поцелуй меня. — Что? — Он уставился на неё, точно она предложила ему прямо сейчас аппарировать на Трафальгарскую Площадь и выпустить на глазах у толпы маглов фейерверки из палочек. — Пожалуйста. Малфой с мгновение смотрел на неё, и его губы тронула улыбка. Он легко усмехнулся и подался вперёд, склоняясь над ней. Его ладонь примяла подушку возле её головы, и губы вовлекли в неторопливый поцелуй. Он целовал её поверхностно, но Гермиона притянула его к себе, обхватив затылок здоровой рукой. Она благодарила его, трепетно отдаваясь поцелую, делая его из нежного настойчивым. Малфой первым не выдержал и замер, усмиряя дыхание. Чуть отстранился, глядя ей в глаза. Гермиона запустила пальцы ему в волосы и мягко соскользнула ладонью на скулу. — Ты уйдешь сейчас? — спросила она шёпотом, любуясь, как блики от настенных светильников отражаются в его потемневших глазах. — Нет, — он пытливо смотрел на неё, словно не зная толком, что отвечать. — Не уходи. — Ладно. — А где ты будешь спать? Он тихо засмеялся, и его ладонь сжала её руку. — Может, я и не буду спать. — Но… — Грейнджер, в тебя угодило заклятие болтливости? — он сказал это деланно суровым тоном. Но от Гермионы не ускользнуло, что его глаза довольно блеснули. — Отдыхай. Я останусь здесь. И Гермиона закрыла глаза, чувствуя умиротворение — на этот раз живое и осязаемое. Потому что он сидел рядом и держал её за руку, ожидая, пока она уснет.

***

Утро едва занялось, когда Гермиона открыла глаза. Понадобилась доля секунды, чтобы в мозг ворвались события вчерашнего дня. Хаотично они возникали перед внутренним взором, и она едва сдержала стон. Лучше бы всё это было кошмарным сном! Потом обрывками стали появляться воспоминания о том, что было в ванной комнате и позже. Гермиона медленно поднялась и осмотрела своё плечо. Едва заметный шрам белел в предрассветном сумраке. Она прислушалась к своему организму: никаких последствий. Напротив, у неё было ощущение, что в неё влили новые силы и она невероятно бодра. Вторая половина кровати была пуста, и подушка не примята. В комнате Малфоя не было. На прикроватной тумбочке, среди разных пузырьков и бутылочек с зельями она обнаружила свою палочку и галлеон. На монете сообщений не было, и Гермиона облегчённо выдохнула. Что бы там Малфой ни передал, Гарри ничего не заподозрил. Она оглянулась в поисках какой-нибудь одежды, но кроме полотенца, небрежно свисающего со спинки стула, ничего не нашла. Немного подумав, она трансфигурировала его в халат. Он вышел коротким и тонким, но это было все же лучше полотенца на голое тело. Одна из дверей оказалась входом в ванную комнату. Гермиона зашла туда и огляделась. Она плохо запомнила её вчера — в голове остались неясные очертания и смутные картинки. Теперь же она могла по достоинству оценить сдержанный интерьер в чисто английском стиле. Большое окно, через которое уже проникали первые лучи солнца, белая плитка и деревянные тумбы. Ванна на изогнутых бронзовых ножках. Её передёрнуло при воспоминании о боли и пятнах крови на его рубашке, когда Малфой сидел на бортике ванны. Сейчас же ни единая капля воды не напоминала о том, что происходило здесь ночью. Идеальная чистота и белоснежные полотенца, сложенные стопкой на полке. Гермиона вспомнила, что видела вчера эльфа. Конечно, не собственноручно же Малфой наводил здесь порядок. За окном виднелся небольшой сад и лес. Что это за местность, определить не вышло, и Гермиона отошла вглубь комнаты. Немного смущаясь, она взглянула в зеркало, ожидая увидеть измождённое после вчерашних приключений лицо. Но, к её удивлению, кожа была свежей и даже синяков под глазами не наблюдалось. Малфой так накачал её зельями, что она пришла в норму за считанные часы. Или его целительские чары сотворили чудо. Гермиона подняла палочку, приводя растрёпанные волосы в порядок. Со странным чувством и замиранием сердца она вышла из ванной. В спальне по-прежнему никого не было. Здесь тоже царил идеальный порядок. Только смятое одеяло и подушка на одной половине кровати выдавали, что на ней недавно кто-то спал. Гермиона глубоко вздохнула и решительно направилась к выходу из комнаты. Сразу за дверью оказалось большое помещение с огромным камином и высокими окнами во всю стену. Здесь было ощутимо прохладнее, чем в спальне. Из окон открылся поразительный вид на рассвет над морем. Скалистые берега и едва видимые в сизой дымке горы наталкивали на мысль, что скорее всего, дом находится в Шотландии. Стало как-то спокойнее при мысли, что это не за пределами Великобритании. Одно из кресел напротив окна было занято. Белые волосы их владельца не оставляли ни малейшего сомнения в том, кто там сидит. Гермиона тихо приблизилась и опустилось во второе кресло. — Привет. Он ничуть не удивился. Скользнул по ней внимательным взглядом, чуть задержавшись на её голых ногах, которые едва прикрывал короткий халат. — Привет. Выглядишь неплохо. Вчера было хуже. Волна смущения поднялась внутри при мысли, что он вчера раздевал её, бесчувственной помещал в ванну, колдовал над ней. Лицо обдало жаром. — Спасибо. За всё. Тонкая улыбка прошлась по его губам. — Я же сказал: не расплатишься. — Нет, серьёзно… — Я тоже. Гермиона с подозрением вгляделась в его лицо, такое расслабленное сейчас. Он заметил это и расхохотался. — Грейнджер, ты бы видела себя. Уже придумываешь, как будешь возвращать долг? Гермиона невольно рассмеялась вместе с ним. Признаться, на мгновение у неё промелькнули все самые страшные подозрения на его счёт. Но судя по его беспечному смеху, он всего лишь подшучивал над ней. — Да, думаю, — ответила она без тени веселья. — Если бы не ты, я может, и не осталась бы в живых. Я имею представление… счёт шёл на минуты. Авроры не среагировали бы так быстро. Он промолчал, задумчиво глядя на горизонт, где уже показался край солнечного диска. — Ты голодна? — вдруг спросил он. И прозвучало это так обыденно, точно они много раз сидели вот так, наблюдая за рассветом в высоких окнах, и неторопливо завтракали. — Да, — отказываться было бы глупо. Гермиона чувствовала, что готова проглотить фирменный тыквенный пирог Молли Уизли целиком. А ведь он был рассчитан на десять персон, не меньше. Малфой щёлкнул пальцами. Тут же перед ними с громким хлопком возник эльф. Он с любопытством взглянул на Гермиону и смиренно выслушал распоряжение подавать завтрак. Затем он все же повернулся к ней. Его уши дрогнули, и он с надеждой в голосе спросил: — Вам лучше, мисс? — Да, спасибо тебе. Я помню, что ты тоже помогал своему хозяину, поэтому очень благодарна за это. — О, не стоит! — Эльф довольно расправил уши и прижал сложенные руки к груди. — Это честь для меня — помочь самой Гермионе Грейнджер… Опомнившись, он смущённо покосился на Малфоя и исчез со щелчком. — Где мы? — спросила Гермиона, снова повернувшись к окну. — Что это не Мэнор, я помню. — Норт-Эршир, Шотландия. — Ты живёшь здесь один? — Гермиона невольно огляделась. Обстановка не выдавала совсем ничего. Ни колдографий на полках, ни книг. С тем же успехом он мог бы жить здесь с женой… Хотя то, что он женат, очень маловероятно. — Да. Завтрак подан. — Он поднялся из кресла и пропустил её вперёд. В глубине комнаты стоял массивный стол. Он был накрыт на две персоны, но количество еды поражало, а изысканность сервировки вызывала восхищение. Малфой невозмутимо сел во главе стола. — Мерлин, Драко. Я не одета для такого роскошного завтрака! — рассмеялась она. Малфой окинул её оценивающим взглядом и пожал плечами. В его руке мелькнула палочка, и халат приобрёл чёрный цвет, а ткань стала гладкой и напоминала шёлк. — Спасибо, — только и смогла она произнести, отчаянно жалея, что не сделала этого раньше сама. — К вашим услугам, мисс, — Малфой ответил естественным тоном и отложил свою палочку. При её приближении стул сам галантно выдвинулся, чтобы ей удобно было сесть. Тем временем Малфой спокойно придвинул чашку к чайничку. Тот тут же подскочил и принялся наливать чай. Драко вопросительно взглянул на Гермиону, и она кивнула. Чайничек полетел к ней. Запахи бергамота и свежей выпечки витали над столом, и зверский голод дал о себе знать. Они завтракали в молчании, но оно не было неловким. Гермиона несколько раз с трудом останавливала себя, чтобы не накинуться на него с расспросами. Она задумалась: как всё сложилось со штурмом клуба? Последнее, что она помнила — это пожар, набирающий силу, и далёкий шум приближения авроров. Она надеялась, что Роули не успел сбежать, ведь Малфой хорошенько его оглушил. При мысли о Роули она почувствовала омерзение. Пожиратель Смерти, который по чистой случайности убил своего же соратника Гиббона, что на суде представил, как доказательство того, что всегда был на стороне Ордена. Отделался очень лёгким наказанием в виде заключения на несколько лет в Азкабан. Насколько было известно, ни одно из его хранилищ в Гринготтс не было конфисковано Министерством. Когда он оказался на свободе, галлеонов на открытие подпольного клуба у него было с избытком. Ну, теперь-то он не отвертится. Пострадавший мальчик наверняка узнает Роули и будет свидетельствовать против него. Может, удастся найти ещё свидетелей. Она подняла глаза и обнаружила, что Малфой изучающе смотрит на неё. Они уже закончили завтрак и пили чай. Гермиона отставила чашку, и он тихо хмыкнул. — Спрашивай, Грейнджер. Я же вижу, что тебе не терпится приступить к аврорскому допросу. — Это не допрос. Это для меня. Малфой задержал на ней взгляд и щёлкнул пальцами. С поверхности стола тут же исчезли все блюда и приборы. Затем он приподнял бровь, красноречиво разрешая начинать. — Как ты оказался в этом клубе? Уголок его рта чуть дёрнулся, но ухмылки не последовало. — Роули пригласил. Он знал, что тётя Белла обучала меня дуэльному искусству. В годы войны я не достиг особого прогресса. Но после… — он сделал паузу, — чтобы чем-то занять себя, я тренировался в Мэноре. Однажды мы с Роули случайно встретились, и он позвал меня в клуб. Позже я узнал, что он ему и принадлежит. В тот же вечер я победил на дуэли несколько почётных гостей, и с тех пор стал постоянным клиентом. Гермиона жадно слушала. Она ловила каждое его слово, каждое движение бровью или вдох. Ей хотелось хоть немного проникнуть к нему в душу, понять, что он чувствует. — Когда ты узнал меня? Малфой чуть склонил голову, и улыбка растянула его губы. — Было несложно, Грейнджер. Я сразу понял, что на подмостках обученный аврор. Потом твой псевдоним навёл меня на подозрения. Решив их проверить, я заявился к тебе в гримёрку. Палочка из грецкого ореха окончательно расставила всё по местам. — И… почему ты меня поцеловал? Тогда, перед дуэлью? — Лицо снова стало гореть, но Гермиона не могла остановиться. После всего, что было — к троллям стыдливость и недосказанность. — Потому что захотелось. Как у него всё просто. Захотел — сделал. Гермиона медленно втянула воздух, успокаивая забившийся вдруг пульс. Он сидел перед ней, иронично-утомлённый. В простой серой футболке, обтягивавшей торс. Почувствовав желание содрать с него эту тряпку и прикоснуться к его груди, ощутить биение сердца, а затем медленно провести ладонями вниз, по мышцам твёрдого пресса, Гермиона сморгнула видение. — Но я не понимаю, — негромко сказала она. — Это место… где могут убить, пытать детей… Зачем ты это делаешь? Если бы не наша встреча, то… — То что, Грейнджер? — усмехнулся он. — Как видишь, я был подготовлен. У меня всегда с собой портключ в безопасное место. — Наши авроры могли перехватить твой портключ. Он пожал плечами. — Мне всегда везёт. Я заговорён, слышала? Он снова подшучивал над ней с лёгкой улыбкой. Откинулся на спинку стула, провёл рукой по волосам, чуть взъерошивая их и насмешливо глядя на неё. Гермиона проследила за его небрежным движением и вспомнила, как просила её поцеловать. Как он склонился над ней и она видела, что он закрыл глаза, прежде чем их губы слились в поцелуе. — О чём говорил Роули? Вопрос застал Гермиону врасплох. Она очнулась от воспоминаний о поцелуе, и лицо невольно пронзила гримаса отвращения. — Он пристал ко мне в пустом коридоре клуба. Распускал руки. Малфой внимательно следил за ней. Было ощущение, что он усмиряет себя в этот момент, чтобы не сорваться. Он ждал, что она скажет, и как будто одновременно не хотел этого знать. Но его руки, до этого спокойно лежащие на подлокотниках стула, теперь с силой сжимали дерево. — Он ничего тебе не сделал?.. — Ты имеешь в виду, не изнасиловал ли он меня? — прямо спросила Гермиона, наблюдая, как резко выдохнул Малфой. — Нет. Я умею постоять за себя. — Мразь, — презрительно выплюнул он, отворачиваясь к окну. — В последнее время он совсем съехал с катушек из-за запрещённых зелий. Когда Роули под кайфом, он ищет себе жертву, чтобы запытать её до смерти. — Как того мальчика? — тихо спросила Гермиона, но Малфой не отреагировал. Воцарилась тишина. Где-то в глубине дома слышно было, как секундная стрелка тихо отсчитывает время. В комнате стало почти совсем светло. — Он выжил. Малфой кивнул. Комната снова погрузилась в молчание. — Ты видел, как его пытают? — сама не зная зачем, спросила Гермиона. Он повернулся и холодно посмотрел на неё. — Нет. Не видел, — чётко ответил он. Его пристальный взгляд обжигал. — Я знаю, что ты хочешь спросить, Грейнджер. Вступился бы я за него, если бы видел? Не знаю. Ты думаешь, он первый юнец в стенах этого клуба? Тому парню просто не повезло. А я не Избранный, чтобы грудью бросаться на защиту каждого, кто сам ищет себе проблем. С раздражением он поднялся. Скрипнул стул, проехавшись ножкой по натёртому до блеска паркету. Малфой сделал несколько шагов в сторону и остановился напротив высокого окна. Солнце уже наполовину показалась над далёким горизонтом, и нежно-розовый рассвет плескался над морем. А он заговорил, не повышая голоса: — Общество считает меня преступником. А там, на дне, всем наплевать, кто я. От меня не ждут покаяний и извинений. Меня принимают таким, какой я есть. Знаешь, Грейнджер, — усмехнулся он вдруг. — Именно там я нашёл несколько отличных ребят и дал им работу в своём клубе. Гермиона не дышала, впитывая его исповедь. Ей страстно хотелось понять его. Услышать что-то, что помогло бы влезть к нему в душу, узнать, что им двигало. — Магическое общество ждёт от меня раскаяния. Они считают, что лучше бы я умер, чем делал то, что делал. Ну, а я не собираюсь каяться, что выбрал жить. Посели в их доме сумасшедшего бессмертного маньяка, они бы предпочли смерть? Может быть. — Он помолчал, вглядываясь в далёкий горизонт. Потом негромко продолжил: — Да, мне приходилось пытать. Да, я использовал тёмные заклинания. Да, я знаю, как наложить Империус и Круциатус не понаслышке. Но я это делал не потому, что мне это нравилось. Выжить — вот всё, чего мне хотелось. Последняя фраза прозвучала жёстко. Он не желал смягчать свой тон, когда говорил о страшных вещах. — Ещё вопросы, аврор Грейнджер? — спросил он холодно, стоя к ней спиной. Гермиона вдруг поняла, что её трясёт. От напряжения и давящего чувства волнения. Малфой обнажил перед ней душу, открылся ей. Она не понимала его до конца. Но мир не делится на чёрное и белое. Жизнь многогранна. Палитра красок богаче, чем два контрастных цвета, и надо быть слепым, чтобы не заметить этого. Она неслышно поднялась и обошла стол. Напряжённая линия плеч вызывала желание встряхнуть его. «Я не враг тебе», — думала она, подходя ближе и становясь рядом. — Так не может продолжаться долго. Твой бунт против общества. Ты ходишь по краю, Драко. Однажды ты оступишься, и последствия будут необратимы. Он безразлично передёрнул плечами. — Как есть. В моей жизни ничего не произойдёт, чтобы я захотел это изменить. — А если… — вдруг произнесла она, сама не понимая, откуда у неё взялась решимость. — Если в твоей жизни произойду я? Он молча изучал её, чуть наклонив голову. — Грейнджер, о чём ты говоришь? — Он отвёл взгляд, и снова перед ней оказался его профиль. Такой правильный и точёный, что хотелось отчеканить монету с его изображением. — Ты аврор. Я преступник. Да, я не убийца, но это не отменяет того, что общество считает меня таковым. Между нами пропасть. Мы можем с тобой сейчас доставить друг другу несколько приятных минут. Но это ничего не изменит. — Изменит, — прошептала она, обнимая себя руками. — Если ты захочешь, это всё изменит. — Не уверен, — произнёс он устало. Малфой снова отвернулся. Его руки в карманах были сжаты в кулаки, а линия скул заострилась. Мягкие лучи солнца, перемежаясь с тенью от рамы окна, падали на них, причудливо освещая их фигуры. — Помнишь? — шепнула она. — Откровение за откровение. Он тихо усмехнулся, не меняя позы. А Гермиона продолжала: — Гарри хотел отстранить меня от дела. После нашей дуэли. Я уговорила его не делать этого. И… стёрла своему стажёру память после того, как он увидел тебя в «Пере феникса». А вчера я пришла в клуб, чтобы предупредить тебя о штурме. Никто… никто не знает, что Белый Дракон — это ты. — Никто, — согласился он. — Кроме Роули. …который, вероятно, в этот самый момент уже даёт показания в Аврорате. Гермиона зажмурилась, потому что солнечный луч слепил глаза. — Его слово против моего. Я… что-нибудь придумаю. — Слова физически тяжело давались, когда она поймала на себе его вопросительный взгляд. — Зачем тебе это? Она смотрела прямо и открыто. Вкладывая всю силу того чувства, которое будоражило её на протяжении вот уже нескольких дней. Притяжение, которому она не могла и не хотела противостоять, буквально загустело в этот момент между ними. — Потому что… я так хочу. Так чётко и ярко всплыл в голове тот момент, когда он вжимал её в себя, когда они целовались так отчаянно, как за минуту до апокалипсиса. Гермиона коротко выдохнула, и тут же его рука приподняла её подбородок. — Что ж, — проговорил он, загадочно улыбаясь, — откровение за откровение… Он наклонился к её уху и прошептал: — Я догадывался о штурме. И пришёл в клуб, чтобы убедиться, что с тобой ничего не случится.