Обретение души и сычуаньский перец

Общим собранием людей, посвященных в дело Вей Усяня, решено было сохранять инкогнито парня. Учитывая то, что он не помнил о своей душе практически ничего. Они не могли отпустить его из Облачных Глубин, как просил сам юноша, не могли и во всеуслышание заявить, что возрожденный адепт Тёмного пути тут, формирует свое ядро, учась среди наследников именитых кланов. По легенде, Мо Сюаньюй поступил сюда, как талантливый ученик одного из странствующих орденов, под личной протекцией Лань Ванцзи. Второго нефрита частенько побаивались, поэтому можно было не беспокоиться, что у Усяня возникнут в будущем проблемы с другими студентами. Обычно к маленьким орденам и их самобытным методам такие великие кланы, как Гусу Лань, относились снисходительно-презрительно, однако, иногда всё же ярко проявляли себя ученики и из них, в качестве исключения. Таковые впоследствии становились резидентами там, где проходили обучение, и небольшие ордены с неохотой отдавали даровитых детей в чужие кланы, предпочитая зарывать их талант в деревенской полушаманской магии. Мо Сюаньюй конечно отличался ото всех адептов в Облачных Глубинах. Они словно были выкроены по одному лекалу. Все безупречные, чистые, степенные и послушные, и в противовес им — всклокоченный, постоянно вскакивающий, дергающийся хулиган, который взирал на всё с искреннем детским восторгом и изумлением. Даже его волосы торчали во все стороны, как ни старался Лань Сычжуй и остальные привести их в порядок, это им не удавалось. Обычно парень не утруждался уходом за своей шевелюрой, довольствуясь простой веревкой, а то и старой палочкой для еды, воткнутой так, лишь бы патлы не падали на лицо. Но сторогие правила приличия внутри классов предписывали выглядеть опрятно и благонравно. Многострадальные волосы парня намыли, начесали, связали белой лентой. Как выяснилось, лента с плывущими облаками была для тех, кто носил фамилию Лань. Остальные же ученики носили просто шёлковую белую ленту. Сам Сюаньюй чувствовал себя ужасно глупо с этой лентой, которая настырно ползла со лба, мешая сосредоточиться. После уроков, уже порядком устав и валясь с ног, оказалось, что новоиспечённый адепт ещё и наказан, за утреннее вхождение в сонную нирвану. Сидя перед толстой стопкой дорогой бумаги, он старательно превращал кляксы в животных, когда в библиотеку вошли двое. Один из них был его смотрящий. Но его имя вылетело из головы сразу после того, как оно было произнесено. Второго же Мо Сюаньюй не забыл бы никогда, даже если б снова переродился. То самый Лань Чжань. — Вот, полюбуйтесь! — желчный тип схватил лист с иероглифами, которые Усянь ещё пытался изображать, перед тем как сдаться. На самом деле Мо ещё никогда до этого дня не держал кисточку для письма. Всё, чем он располагал ранее, это тонкий прутик и пыльная дорога… Теперь же ужасные кривые линии, которые порой меняли свой смысл, пачкали дорогую бумагу в перемешку с жуткими кляксами. Второй нефрит посмотрел на лист, потом на парня, который кротко сложил грязные руки на колени, нечаянно пачкая белые одеяния. — Он вообще ничего не умеет! Такое ощущение, что вы взяли его с улицы! Ни вести себя, ни учиться, ни писать! Хангуан-цзюнь, я считаю, вам надо его отправить ровно туда, откуда он и взялся! — Уважаемый учитель… Вы считаете приемлемым обсуждение ученика при нем в третьем лице? И вы полагаете, что вправе оценивать решение всех руководителей клана? Позвольте вам напомнить, что господин Мо проходит обучение наравне со всеми будущими заклинателями по ряду объективных причин. Если вы не можете выполнять свою работу, то, возможно, стоит сообщить об этом Лань Сичэню, он найдет достойную деятельность лично для вас? Молодой господин находится здесь первый день, а вы уже успели его наказать. А должны бы оказать гостеприимство и постепенно ввести в курс дела. И, господин Лань Йонг, если он не умеет писать иероглифы, то научите его. Или этим должен заниматься лично я? Мо Сюаньюй невольно засмотрелся на спокойного, словно ледяная гора, мужчину, который чётко чеканил слова, будто резал ножом. Он так резко поставил на место психованного учителя. Величественный, как айсберг… И красивый… Этого не отнять, даже для того, кто отрицал возможные отношения. Пока учитель глотал воздух, не зная, что ответить, Лань Ванцзи, элегантно придерживая рукав, достал с одной из полок тетрадь и, раскрыв её, положил перед незадачливым учеником, даже не взглянув на того. В ней были только пустые клетки. — Это прописи для каллиграфии. Первый уровень. Думаю, стоит начать с этого. Если возникнут вопросы или трудности, я ожидаю, что ты обратишься напрямую ко мне, — он зыркнул ледяными глазами в сторону заиндевевшего учителя. — Но позвольте, он должен постигать науки наравне со всеми, а не заниматься тем, чем должен был овладеть в раннем детстве. — Мы не можем бросить ученика через несколько ступеней. Сделайте господину Мо дополнительные занятия по всей базовой программе. Если у вас проблемы с составлением индивидуального графика… — спокойным тоном ответил Лань Чжань. — Я понял, понял, Лань Ванцзи. Всё сделаем. Хотя я лично считаю… — Ваше личное мнение к делу не относится. — Прошу прощения, — учитель коротко поклонился. Второй нефрит, не взглянув на прощание на своего протеже, просто вышел из библиотеки, только белые полы одежды мелькнули в широком дверном проёме. — Что ж мне с тобой делать? — учитель совершенно по-детски почесал свою голову, глядя в большие глаза нерадивого ученика. С этого момента для Мо Сюаньюя начались чёрные дни. Он возненавидел Облачные Глубины и всех его обитателей без исключения. Вместо того, чтобы носиться по городам, деревням и лесам, свободный как ветер, он вынужден был с пяти утра и до девяти вечера проводить в постоянных занятиях, с короткими перерывами на пресную еду и скучнейший отдых. Его предупредили, что немногие знают о его перерождении, и это так и должно оставаться, чтобы не поднялся скандал. За несколько коротких дней он узнал о своей душе столько, что невольно зауважал себя прежнего. Почивший до тридцати Старейшина Илина вертел всех тут…на своей флейте. В отличие от нынешнего неумехи, что только и делал кляксы в прописях для иероглифов. Не мог медитировать, его тошнило от здешней еды и даже флейту его забрали. Бамбука в Облачных Глубинах вообще не росло, поэтому новую сделать ему не представлялось возможным. Уроки музыки ему только обещали, но и те в странном формате. Музыка в ордене считалась магическим инструментом и просто так пиликать для души уже не получится. Каждая мелодия была призвана для какой-то своей цели. В этот день все младшие ученики собирались на охоту. В небольшой роще неподалеку завелись низшие существа. Вроде как оборотни. Обычно эти твари поселялись в мелких посадках вдоль дорог и рядом с деревнями, для того, чтобы пугать местных жителей. Они питались страхом и ужасом жителей. Гадкие твари, хотя и косвенно безобидные. Но никому не хочется умирать от оцепенения, даже зная, что за этим стоят какие-то пауки-оборотни, меняющие реальность под свои цели на короткий период времени. К тому же твари низших ступеней — отличная тренировка для молодых заклинателей, которые только-только начинают формировать своё ядро. Мо Сюаньюю вместо охоты предлагалось написать пятьсот иероглифов. Причём они должны быть идеальны, как борода Лань Сичженя, не меньше. Учителя словно мстили парню за столь сильную протекцию. Казалось, Лань Ванцзи готов был голову скрутить всем, кто только смеет рот раскрыть в сторону странного неумелого ученика, которого притащили в середине года за каким-то хреном. Хоть твари были и низшего уровня, все Облачные Глубины гудели как улей. Это первая контрольная охота для самого младшего класса заклинателей. Учителя, позабыв про своего особенного подопечного, сновали, давая последние наставления старательным юношам в белых одеждах. Те, заметно волнуясь, поправляли свои дорогие мечи на поясах. Проверяли амулеты, повторяли охранные заклинания. Наказанный парнишка под шумок выполз из библиотеки, предварительно изобразив из большой кляксы большой же член, в эрегированном состоянии. Он не знал, хочется ли ему на охоту или нет. Соблазн был велик, конечно же, но с голыми руками идти на тварей не особенно умная идея. К тому же и амулетов у него не было. Однако существовала комната бывшего владельца его души. В ней явно хранился и меч, и амулеты, и бог знает что ещё. Лань Чжань предлагал как-то ему посмотреть на эти вещи с тем, чтобы он, возможно, вспомнит свою прошлую жизнь, но тогда Мо наотрез отказался. Слишком уж было много потрясений за раз. Сейчас же он испытывал определенный интерес, но Второй нефрит как на грех исчез из вида и совсем не появлялся. Сюаньюй даже чувствовал нечто похожее на тревогу, хоть и гнал это от себя. Не может же он… Мужчина… мужчину… тьфу… Хотя стоило бы признать, что Хангуан-цзюнь был по-настоящему красивым. Даже его извечная мрачность придавала образу что-то такое необъяснимо-прекрасное. Было интересно, как такой человек, вроде Вэй Ина, — взрывной, нарушающий все мыслимые и немыслимые правила, смог стать его спутником… мужем. Мо Сюаньюй даже представить себе не мог, что образчик целомудрия и праведности, способен возлечь с мужчиной такого склада характера. Удивительно. Даже если это произошло случайно, то точно заклинатель не искал бы носителя переродившейся души. Что такое было между этими двумя, что один из них, перейдя на другую сторону, нашёл способ как переродиться и быть рядом? Дом Лань Ванцзи встретил звенящей тишиной и изысканным запахом сандала. Тонкая струйка горящих благовоний затрепетала от легкого сквозняка. Парень испугался, что хозяин находится здесь, раз зажёг эту палочку. Но напрасно. Дом был совершенно пуст. Словно боясь, что вещи могут услышать или увидеть гостя, он на цыпочках подкрался, проходя в широкие дверные порталы из комнаты в комнату. После того, как господина Мо объявили новоприбывшим учеником, его поместили в студенческое общежитие Гусу. И дабы не смущать других учеников, ему выделили комнату без соседей. Хотя он знал, что все ученики жили по двое, а то и вчетвером. В последнем случае так бывало, если вдруг учиться оправляли родных братьев или каких ещё родственников. Наконец парень добрался до искомой комнаты, у которой была дверь. Возможно, это и была кладовка. Здесь было темнее, чем в остальных помещениях, но он увидел всё, что хотел. Помещение было небольшим. Пара чёрных одежд с красным подбоем висели на открытой вешалке. Сюаньюй отметил, что эта одежда ему нравится гораздо больше, чем обычные траурные одежды клана. Низкая тахта с парой подушек манила прилечь, но Мо, поколебавшись, не стал этого делать. Не за этим он сюда пробрался. Парень начал методично исследовать шкафы, полки и все вещи, которые тут хранились, на предмет боевых и охранных амулетов, но находил какую-то чушь. Стопку пустых прямоугольных листков. Несколько лент красного цвета. Тут лежала и его вещь, с которой он прибыл в Облачные Глубины. Его флейта из бамбука, на которой теперь ему не разрешали играть. Он обрадовался ей, как родному человеку на чужбине. Бросился, взял нежно в руки, прислонил к губам, не смея заставить её дышать. Хотя бы просто почувствовать. Вдруг рядом он обнаружил ещё одну флейту. Та была уже из дорогого темного дерева. Она не выглядела изящно, но была довольно крепкой и явно дорогой. Конец её украшал искусно связанный узел из красной шелковой верёвочки. Отложив свою зеленую флейту, он взял в руки эту, из прошлой жизни. Пробежался по отверстиям мягкими подушечками пальцев. — Хм… само совершенство, — пробормотал юноша, любуясь инструментом. Ему нравился тот, за кого его принимали всё больше и больше, даже в мелочах. Очень хотелось услышать голос этого инструмента. Словно её бывший хозяин сможет рассказать сам, какого хрена Мо Сюаньюя тут считают его новым воплощением. Парнишка машинально подвязал падающие на глаза локоны красной лентой, той, что валялась на полу бесхозной. Стянув неаккуратный узел на затылке. Как он это делал раньше. Заткнул черную флейту за пояс. Потом, когда всё кончится, он решил вернуть её на место… быть может. Всё же Лань Чжань говорил, что это его вещи. И он, вроде как, право имеет тут их брать. Потом, посидев, парень подумал, что чёрная одежда не видна в темноте. Это ж явный плюс! Если он решит-таки посетить охоту, лучше было бы одеться в темное и не светить белым пятном в роще. Можно так и просто наблюдателем остаться, если не сможет участвовать. Сочтя план приемлемым, он быстро сбросил с себя похоронные белые тряпки и быстро упаковался в одежды Вэй Ина. Пришлось повозиться с поясом, чтобы полы не волочились по земле. Но в свою бытность Мо Сюаньюй носил одежду, которая велика и которая мала, и с дырами, и прочими излишествами. Он ловко собрал складку на талии, завязав всё широким поясом в два оборота крепко-накрепко, сунув туда ещё флейту. Которая вроде как была магическая. Правда пользоваться он ей не умел, но это всё мелочи. Глянув в узкое зеркало, он удовлетворился своим видом. Ну красавчик просто! В Облачных Глубинах было малолюдно. Все разбрелись на вечерние занятия и подготовку ко сну. Львиная доля народа отправилась в рощу. Вернее в сами заросли пустят только учеников, взрослые будут ожидать их с победой и, конечно же, отчётом. Как только сумерки коснулись ажурных скал Гусу, юркий, как дикий кот, Мо Сюаньюй прыгал с крыши на крышу, чтобы выбрался наружу, наконец вдохнув воздуха свободы. О, как ему это нравилось! Тут же думая на тему, что возможно стоит и вовсе сбежать отсюда. Но есть вероятность, что Лань Чжань найдет его слишком быстро. Этот угрюмый мужик был одним из самых сильных заклинателей. Не зря его все там уважали. Мо Сюаньюй не был бы удивлен, если б узнал, что Нефрит самолично высекал четыре тысячи этих правил на скале. Потому что более убогого занятия, чем переписывать это всё на бумагу, едва научившись писать, юноша не находил. Это был его личный бесконечный кошмар. Мо точно знал, в каком месте сегодня нет магического барьера. Памятуя как карабкаться по крышам, он снял обувь и с легкостью забрался на стену дома, далее ступая мягко по коньку, вдохнул вольный воздух и тихо рассмеялся. В Гусу же нельзя громко. Приходилось сдерживать себя… Боже, как он по этому скучал, в этих прохладных просторных и скучных, как смертная тоска, классах. Перепрыгивая с крыши на крышу, подтягивая подол одежды так, чтобы в ней не запутаться, он добрался до бреши, о которой знал наверняка. И соскользнув, словно с горки, он оказался за узорчатым забором поселения Ордена. Он готов был целовать все летние цветы на воле, которые кивали ему своими головками в закатных лучах тёплого солнышка, словно приветствуя. Искомая роща была неподалеку, минут двадцать бега. Он слышал и помнил чётко все ориентиры, как её найти. Это много раз обсуждалось среди учеников и учителей. Хочешь-не хочешь, будешь знать. От природы сообразительный парень быстро сориентировался и радостно побежал в нужном направлении, обходя огромные плодовые деревья, большие валуны, заливные цветущие луга и ручьи, полные непуганной рыбы. Возле Облачных Глубин не селились люди. Видимо, опасались заклинателей по каким-то своим причинам. Но именно сейчас Мо Сюаньюй не хотел видеть никого, этот воздух свободы приятно щекотал ноздри, и парень бодрым шагом направлялся к роще. Конечно он хотел увидеть оборотней-пауков, о которых столько уже слышал. Хотя его никто на охоту и не приглашал, так он охотиться и не собирался, просто немного посмотреть. Ему несказанно повезло и, сделав большой крюк вокруг скалы, он оказался в лесочке с другой стороны. Юноша слышал гул голосов издалека и, довольно улыбаясь, так как всё у него получалось как надо, он смело шагнул в темноту рощи. Деревья в сумерках его не пугали вовсе, так как он частенько ночевал в лесу или просто играл на флейте, пока не забрезжит рассвет. Считал лес своим другом. Умел ориентироваться и найти себе ночлег, и пропитание в совершенно диких условиях. Найдя подходящее дерево, а это была огромная сосна, он забрался почти на самую макушку, ловко переставляя ноги по веткам. Выбрав понравившуюся, он сел, привалившись к стволу, спустил ноги по обе стороны. Рыжая кора зашуршала падающими чешуйками вниз. Он видел, как люди в белых одеждах погружались в рощу, словно молоко в красный чай. Их веселые разговоры и возгласы таяли внутри густой чащи. Всё, что он знал про призрачных оборотней-пауков — они довольно безобидные твари низшего уровня. Питаются страхом людей. Самое большее, на что способны эти существа, так напугать до полусмерти. Особенно впечатлительные люди умирали от разрыва сердца или паники, но это была редкость. Но Сюаньюй себя к таковым не относил, это точно. Если бы эти твари были серьезно опасны, юноша трижды бы подумал, прежде чем отправиться в рощу. А так, с учетом обстоятельств, небольшая прогулка должна развлечь его в череде смертельно скучных дней и ночей. Но ему не досуг было думать об этом. Парень завороженно ждал, когда начнется сражение, когда будут использоваться боевые амулеты, о которых он столько слышал, в основном в коридорах учебных зданий. На самих уроках они только и делали, что учили скучные определения, классификации и другие ну очень скучные и ненужные вещи. Ещё строго-настрого, чуть ли не каждый раз, повторяли, что «Тёмный путь» — это ж такая гадость. Такая, что хотелось уже наконец узнать, что это за запретные знания. Коими вовсе не брезговал знакомый во всех смыслах человек, чья душа пришла в его, Мо Сюаньюя, тело. При чем сам Вэй Усянь был вхож в Облачные Глубины. При серьезных сражениях его методы использовались во благо ордена Гусу Лань, также других. И тогда никто не говорил, что Тёмный путь какой-то плохой. Он был эффективный. Но вот много лет спустя он опять же порицался. Пока юный ученик размышлял о разных вещах, рощу вдруг накрыла такая темнота, которая не могла наступить так моментально без причины. Парень всей кожей почувствовал, что вот оно, началось. Мурашки возбуждения поползли по спине. Он скукожился на корточках, прямо на ветке, готовый во все глаза наблюдать. Воздух звенел так, словно был осязаемый. Разговоры и отдаленный шум сменились полной тишиной, больше походившей на вакуум. Из-за этого оборотней и называли пауками. Их действие распространялось на некоторое пространство. Они плели свои нити, заставляя меняться реальность. Люди слышали того, чего нет, и видели то, чего не существует. Сюаньюй начал судорожно вспоминать, что он знал о призрачных пауках. А именно, какими методами с ними борются. И моментально понял, что данную информацию он упустил из вида. Все то, что происходило, начало не на шутку пугать парня. Казалось, легкая прогулка превратилась в нечто пугающее. Возможно, с собой должны были быть специально приготовленные амулеты, которых он так и не нашёл в вещах Вэй Усяня. При нём была только флейта, которой он и пользоваться не умел. Конечно он смог бы продудеть им колыбельную и наверняка даже очень красиво. Быть может и впечатлились бы. Но скорее всего, его старания не нашли бы отклик в сердцах, или что там у призрачных пауков в груди… Внезапно, словно издалека, раздался собачий лай. Сначала очень далеко, но звук стремительно приближался. Это не одна худенькая деревенская шавка, которых он страшно не любил и, по правде говоря, слегка боялся, а целая стая огромных свирепых псов неслись прямо на парнишку. Он сидел на дереве, зная, что собаки не смогут взобраться сюда, как бы не старались. Он поднялся на пару веток вверх, дрожа, словно осиновый лист на ветру. Воздух сдавило в груди, он начал по-настоящему задыхаться от ужаса. Тут должны же быть пауки-оборотни, но не собаки же! Может это способ наказания для нерадивого студента, который самовольно покинул территорию Облачных Глубин? Слишком жестокий, по мнению парня. Через несколько мгновений Мо увидел несущихся на него гигантских собак. Совершенно огромных кошмарных животных. Из их страшных пастей, с жутко торчащими клыками, обильно капала слюна. Лай становился невыносимо громким, настолько, что парень зажал уши руками. Он попытался кричать, но из горла выходили лишь сухие хрипы. Его трясло так, что он боялся свалиться с опасно качающейся ветки прямо в чудовищную пасть, только и ждущую схватить юношу, чтобы разорвать его в мелкие клочья. В ужасе Сюаньюй закрыл глаза, его руки сами собой поднялись и сложились определенным образом. Он моментально скрестил пальцы и сделал движение от себя, захватывая волну воздуха. Ровно из того места, где находился ученик, раздался низкий рокот. Звуковая волна распространилась от него, словно гигантская тарелка с загнутыми краями. Заложило уши так, что зазвенело внутри миллионами серебряных колокольчиков. Когда он приоткрыл один глаз, собак разметало взрывной волной, потом они и вовсе рассеялись в воздухе кровавой пылью. Зеленая трава моментально выгорела ровным кругом до угольной черноты. Послышались визг, стоны и гомон множетсва людей. Теперь, через голые ветки со сгоревшей листвой, он видел всех учеников, которые валялись так, словно ребенок раскидал свои игрушки. Студенты, в обгоревших робах, возились, словно стайка муравьев-калек, вставая и помогая подниматься тем, кто не мог это сделать самостоятельно. Внутрь выгоревшей рощи заспешили обеспокоенные учителя. Мо Сюаньюй все никак не мог поверить, что собак больше нет, что они ушли, растворились, умерли. Он, вдыхая запах гари, всё ещё боязливо озирался вокруг, пытаясь дышать нормально, а не как загнанный зверёк. Но паника не хотела отпускать его из своих цепких лап. Заметив приближающегося к нему высокого учителя, он просто повалился, словно мешок, вниз. Протянув руки, Лань Чжань поймал своего мужа, который свалился, словно с небес, без чувств. ***

Экстренное собрание прошло после того, как все вернулись на территорию Гусу, и оказали помощь пострадавшим. Луна уже стояла высоко в небе, отражаясь от белых стен изящных построек. Облачные Глубины, вопреки обычному графику, не спали. Гомон множества голосов не смолкал ни на секунду. Слава Будде, сильно пострадавших не случилось. Пара царапин, да средней тяжести испуг, это всё, что досталось тем, кто находился близко. Конечно, свою роль сыграли одежды клана Лань, которые все были прошиты насквозь специальными охранными амулетами. В этот день они оправдали своё назначение на все сто процентов. — Что? Деревенский дурачок сотворил боевой аркан прямо из своих пальцев и успешно его применил? — спросил учитель младшего уровня, который остался в Облачных Глубинах проверять письменные работы учеников. Он не занимался обучением практики, но всегда очень переживал за адептов. — Не просто аркан. Это амулет высшего уровня, — ответил слегка растрëпанный преподаватель. Тот уже присутствовал на месте событий и был порядком ошарашен тем, что ему удалось увидеть. Скорее всего, его дети и внуки будут слушать рассказы об этом удивительном ученике. — Кто?! Кто посмел научить? — шипел третий учитель, который тоже всё видел, и сейчас исходил праведным гневом. — Это же вопиющее нарушение, просто кошмар! Могли пострадать люди и заклинатели. Обитающие в роще птицы и животные! — Вы реально думаете, что таким вещам можно вот так просто научить? — вкинул реплику Лань Сичэнь. — Возможно, парнишка шпион? Как он сюда попал? — сказал кто-то из очевидцев. — Этот ученик под моим личным покровительством. Если думаете, что кто-то научил его, то это я научил, — заявил Лань Ванцзи, заходя в просторный зал, полный гудящих мужских голосов. — Как это возможно, Хангуан-цзюнь? Где вы его откопали? — спросил один из учителей. — Я не могу разглашать вам детали. Послушник этот попал к нам посреди учебного года и не просто так. Да, за ним нужно следить, так как он своей силы ещё не осознает, — ровным голосом ответил Лань Чжань. — Чтобы творить такие амулеты, нужно быть известным заклинателем. Далеко не всем такое удаётся даже к концу жизни, — учитель-теоретик оказался довольно прозорлив. — В один день ваше любопытство будет удовлетворено. А сейчас же — прошу соблюдать спокойствие. Наш студент не собирается никого убивать на территории Облачных Глубин, — парировал Второй нефрит. — Могу сказать одно, что он потерял память. Он здесь за этим. — К сожалению, всё то, что произошло — это несчастный случай. Такого не должно было произойти, если бы периметр Облачных Глубин окружали обычные охранные заклинания. Горести быстро же забываются. Напомню, что однажды всё в Гусу сожгли до тла, после восстановления периметр был окружен специальными заклинаниями. Которые по халатности сняли из-за охоты студентов самого младшего уровня. Это недопустимо! — поддержал брата Лань Сичэнь. — Лань Хуань прав. Нужно соблюдать правила безопасности. — Господа, прошу относиться к данному студенту как прежде. Пусть восполняет свои пробелы спокойно. Он не опасен в спокойной обстановке. Не устраивайте ему больший стресс, чем он уже получил.— Обратился ко всем Лань Чжань. Сам он выглядел очень спокойным, словно ничего не могло поколебать его невозмутимость. В душе он десятки раз плакал и метался, злился и ликовал. Такой коктейль эмоций мог вызвать в нём только один человек из всех ныне живущих. Его Вэй Усянь. Который вспомнил и сотворил боевой амулет высокой сложности, и не вспомнил его, Лань Чжаня.