Обретение души и сычуаньский перец

— На счет пять я вхожу! — после продолжительного стука в дверь, громко выкрикнул Лань Сичэнь, ведь его нагло игнорировала парочка воссоединившихся мужей. Из-за двери послышалась возня и шёпот, и сдавленные смешки. — Какая такая срочность? — буркнул Лань Чжань, который успел набросить на себя только верхние одежды, и открыл брату сам. — Действительно, впервые Второй нефрит не явился на собрание клана без уважительной на то причины! — сказал Глава, входя в комнату и оглядываясь, словно видел всё здесь в первый раз. — Он приболел, — пискнула куча простыней, под которой скрывался пристыженный юноша, боясь высунуть красный от смущения нос. — Так вам лекаря надо позвать? — уже шутливым тоном спросил мужчина. — Думаю, он вам пропишет необыкновенные микстуры. А тебе, Сюаньюй, следовало быть на утренней медитации. Сегодня Сычжуй проводит урок и он по-настоящему расстроился, что тебя не было на занятии! — Ну ты же ему объяснил? — знающим тоном уточнил Ванцзи, беспокоясь за сына. — Естественно. Насколько смог, правда. Ваш ребёнок слишком не испорчен, в отличии от родителей. И сколько бедный Лань Юншэн будет торчать в подвале? Охранные заклинания ты ставил, и никто не может снять их уже половину суток. Хотя бы на наказание отпусти! — В подвале? Наказания? — показалась пылающая мордашка Сюаньюя из-под простыней. — Мгм, — ответил Лань Чжань, в то время как Сичэнь прищурился, глядя то на одного, то на другого, сдерживая нахально ползущую на лицо улыбку. — Тебя тоже ждёт двадцать ударов бамбуковыми палками и это я уже не в силах остановить. Раз ваши проделки вышли за рамки возможного. Учитель и ученик получат свое сполна, — с сожалением сообщил Глава клана. Сюаньюй отчаянно посмотрел на Ванцзи, а тот просто пожал плечами. В первый раз он чуть с ума не сошёл от осознания того, что его мужа побьют палками, а теперь ему получается стало все равно? Сюаньюй посмотрел на Первого нефрита с ужасом в глазах. — Ну а ты что хотел? Ночью скакать по крышам напротив кельи Главы клана, и не в первый раз, да ещё и учителя за собой потащил. Как тебе вообще это удалось? Лань Юншэн отличается кротким нравом, упорством и достиг многого. Как ты сделал так, что этот почтенный преподаватель попёрся с тобой на крышу? — Просто не все так идеальны, как вы о них считаете, — зло ответил Сюаньюй. Но продолжать не стал. Идея моя, так что прошу освободить уважаемого учителя и его наказание прибавить к моему. Это полностью моя вина! — Какое благородство! — язвительно отозвался Лань Чжань. — Я не снимаю с тебя вины, но учитель должен думать своей головой, прежде всего. — У него свои сердечные проблемы… не связанные с кланом… — Он же монах. — Монах. В этом и суть. Верните его к должности. Он действительно хороший учитель. И он совсем не виноват, — пылко попросил юноша, поплотнее заворачиваясь в простыни и садясь на согнутые ноги. — Исключено! — слишком поспешно заявил Ванцзи. — И вообще, теперь будешь заниматься медитациями здесь. — Лань Чжань кивнул в сторону навеса, под которым отдыхали две плоские подушки. Сичэнь приподнял бровь, в ответ брат уничтожил его взглядом. Конечно, все причастные были рады воссоединению истосковавшихся по любви мужей, однако же, они находились на территории самого строгого ордена из возможных, который был готов убивать за свои традиции и устои. Неявка на собрание клана была вопиющим происшествием. Не прийти адепт мог только в случае смерти, да и то, в такие моменты мог быть призван его мятежный дух. Только Сичэнь понимал всю важность того, что происходило в одной отдельно взятой цзинши на территории Облачных Глубин. Другие же оценить этого не смогли и поднялись волнения. Чистому от природы и своего воспитанию Главе клана пришлось солгать, говоря, что благородный Хангуан-цзюнь находится на специальном тайном задании. И, к сожалению, сам Первый нефрит испепелил себя изнутри за такое искажение фактов. Но он был прежде всего любящим братом, который души не чаял в младшем, с самого раннего детства. И в этот момент противопоставил личные проблемы Ванцзи всему клану, хотя по правилам и традициям было положено жертвовать даже самыми близкими людьми во имя благополучия ордена. Сичэнь уже мысленно примерял к себе дисциплинарный кнут, а его рот извергал милые шутки, глядя на нереально счастливое лицо брата, чье выражение трактовать мог только он один… Остальные же видели лишь ледяную маску, не ведая сколько страстей таилось внутри степенного, всегда благопристойного мужчины. — Даю вам полчаса. По истечение этого времени все должны быть на своих местах! — Да, мой генерал, — пискнула гора простыней, и Сичэнь только покачал головой, поражаясь нахальности мальчишки. Словно тот и вовсе не забывал своих дурных манер в отношении старших клана.

***

— Лань Чжань, ты же не сделаешь вид, что ничего не было? — тревожно спросил Сюаньюй, сидя в бочке с водой, пока старший хлопотал рядом, собирая его и себя в ускоренном темпе. — Тебе следует поторапливаться, — поджав губы, ответил мужчина. Потом помолчал несколько секунд и добавил, — нет, конечно. Не сделаю. — Лань Чжань, а если я попробую поцеловать тебя, ты не оттолкнëшь? Старший помотал головой, словно избавляясь от назойливо зудящего насекомого, затем подошёл ближе и взяв за подбородок юношу, запечатлел очень нежный и чувственный поцелуй, так что Мо на секунду потерял свои мысли. — Не выдумывай. И собирайся скорее. Вечером я тебе расскажу правило «каждого дня». — Каждого дня? — Каждого! Как Сюаньюю бы не хотелось остаться подле своего мужа, пришлось подчиняться правилам того места, где они были вынуждены проживать. Лань Чжань в утешение обещал, когда всё закончится, настанут их долгие совместные путешествия по самым удивительным местам, где никакие требования их не догонят и не потревожат. Так они делали раньше, когда прошлое тело и память была на месте, когда его называли другим именем… Ванцзи сделал серьезное лицо, показывая этим как был занят на специальном задании от Главы клана. Направившись по важнейшим своим делам и обязанностям Облачных глубин. Он вёл несколько курсов для самых старших адептов, а также для уже практикующих заклинателей, помимо научной деятельности по самосовершенствованию.

***

Будняя жизнь Гусу текла своим чередом. Прозрачный прохладный воздух, наполненный дыханием цветущих растений, которые тщательно отбирались и культивировались в садах внутренних дворов, содрогался от хорового чтения мантр адептами младших групп. Старшие же передвигались по территории стройными вереницами, сияя белоснежными одеждами. Клан Лань считался образцом по взращиванию заклинателей и послушников. Он всегда набирал их в избытке, владея сакральными методами по усмирению своего тела и формированию золотого ядра. Каждый мало-мальски значимый клан старался отправить своих отпрысков на обучение в Облачные Глубины. Но и ланьцы брали далеко не всех. Юный адепт должен быть способным и одаренным в определенных областях, иметь базовое образование, а также правильные задатки формирования духовных сил. Конечно, именитые родители старались пристроить дитя во что бы это не стало, но после первого года обучения количество юных адептов обычно уменьшалось вдвое. И никакие связи и силы не могли повлиять на суровые решения ответственных за науку и воспитание заклинателей. Да и не все юные студенты выдерживали столь монашески-аскетический образ жизни внутри клана, и порой, неделю-другую встав в пять утра, ради утренних медитаций, вкусив довольно специфическую пищу, которая была пресна и не насыщала с непривычки, начинали молили своих благородных родителей о пощаде. Те забирали их, несмотря на то, что завершенное образование в клане Лань являлось по истине бриллиантом среди всех ныне существующих орденов и благородных известных кланов. Каждый выпускник гусуланьской школы был обеспечен блестящим будущим, а также повсеместным уважением, если не поклонением. — Уважаемый Ванцзи. Я знаю, вы всецело поручались за ученика по фамилии Мо. Так ли это и сейчас? — Так было и остается, — вежливо ответил Лань Чжань, уже гадая про себя о том, что ещё мог натворить младшенький. В прошлой жизни, после определенных упражнений посреди простыней, вечный огонь его задницы ненадолго стихал и парень становился на некоторый период довольно покладистым и даже в какой-то мере послушным. Поэтому обращение седовласого учителя весьма удивило Второго нефрита. — Не могли бы вы уточнить тогда о его местоположении. Он отсутствовал на ужине. Вы же сами выросли в Гусу и знаете общее правило. Даже если ты не голоден, то должен присутствовать во время приемов пищи. Это традиции наши и устои. Этот юноша… — Так вам не известно его местоположение сейчас? — Ванцзи начал немного тревожиться. Всё же то, что произошло утром, несмотря на кажущуюся легкость, с тем как они себя вели и общались, могло повлиять. Мо в последние месяцы попривык к общей рутине и не допускал таких досадных моментов — отсутствовать в общем зале во время ужина. Это не было на него похоже. Возможно, он почувствовал себя неважно, и от того, какого рода это недомогание было, он постеснялся пожаловаться и спрятался. Мысли наскакивали одна на другую. Впрочем, оставалось просто найти мальчика и, возможно, очень серьёзно поговорить. Ванцзи выучил все его тайные и явные места укрытия на территории Гусу, но как не искал своего мужа, не мог найти. Простенькие заклинания поиска, дозволенные на территории, ничего не давали. Тревога нервно забилась, отозвавшись болью в сердце. Лань Чжань всё ещё не верил, что его малыш может просто так пропасть. Да и исчезнуть с территории клана просто так нереально. Сам Лань Чжань родился здесь и каждый камушек был ему знаком. Потом, после страшных событий, когда Облачные Глубины сожгли до тла, он участвовал в их восстановлении. Тут было не так много укромных мест, чтобы играть в прятки. Через полчаса все старшие адепты ордена гудели словно улей, созвав экстренное собрание. Заклинания поиска, даже те, что были организованы на крови и с использованием темных искусств, не давали ровным счетом ничего. Юноша пропал, как в воду канул, и дело принимало совсем уж серьезный оборот. Сичэнь похлопал по плечу брата, что находился уже на грани сознания. — Скажите, происходили ли какие-либо события, что выбивались из обычной его рутины? — задал вопрос кто-то из тех, кого призвали провести расследования внутри клана. — Вчера его поймали за ночной прогулкой по крышам в сопровождении наставника по медитациям, — поспешно ответил за брата Сичэнь. — Вы поругались после этого, Хангуан-цзюнь? — те, кто проводил расследования, были в курсе, кем являлся Мо Сюаньюй. — Я бы не сказал, — аккуратно ответил Второй нефрит. — Был определенный разговор, но не более. — А где находится сейчас тот преподаватель? — Юншэнь… в подвале… — Я снял заклинания после завтрака. Он должен был уйти готовиться к наказанию, а также предоставить отчёт по поводу содеянного в письменном виде. Ответственный адепт дал распоряжения привести Юншэня. Неприятный разговор продолжился. Безмолвно обменявшись многозначительными взглядами, нефриты тем самым договорились между собой, что интимные подробности к делу никакого отношения не имели. Лань Ванцзи был уверен, что это не явилось основной причиной исчезновения мальчика. К тому же, Сичэнь наблюдал его с утра прямо в кровати в их цзинши, и ничего из увиденного им не было настораживающим. Плюсом шло то, что исчезнуть без следа с территории Облачных Глубин было просто нереально, даже для самого сильного заклинателя. Свершилось что-то немыслимое. Ведь орден Гусу Лань, после его сожжения, был окружён заклинаниями вдоль и поперек. Никакой чужак не попал бы внутрь просто так незамеченным, так же никто не мог просто выйти, не оставив никаких магических следов. Даже в тот момент, когда проводилась отчетная охота, и вся охрана была распущена, даже тогда поверх стен были наложены сильные охранные печати, сквозь которые просто так не просочиться. После того случая произошло усиление по всем фронтам. — Юншеня тоже нет нигде. Ванцзи смотрел сквозь толпу старейшин, словно сквозь пустоту. Это было немыслимо. Он на миллион процентов уверен в том, что между этими двумя быть ничего не могло, хоть его и откровенно нервировало присутствие учителя рядом с Усянем. Даже с учетом последних восторженных отзывов о чудодейственных возможностях глубокой медитации, кои постиг Сюаньюй в последние месяцы изучения. Это же всегда отрадно, когда что-то начинает получаться… Это абсолютно нормальные чувства, которые могут радовать ученика наравне с учителем. Оставалось одно… Каким образом столь уважаемый учитель пошёл ночью гонять по крышам? Человек, воспитывавшийся в столь аскетичном клане, правила которого он впитал с молоком матери. Что это было? Несвоевременный бунт или попытка влезть в доверие к нестабильному юному адепн, который оказался в незнакомом враждебном месте. Так же было далеко не всегда. Пока Сюаньюй только пытался управлять своим телом и сознанием, он был довольно уязвим. Это понимали все. — Дело принимает слишком серьёзный оборот. Вопрос не просто в твоих взаимоотношениях с мужем. Мы оказались в очень неоднозначной ситуации. — Сичэнь, распустив совет, остался пообщаться с братом наедине. Исчезновения мальчика грозит всем кланам одновременно. Этот талантливый ученик обладает колоссальной силой и, возможно, она будет направлена против всех ныне существующих заклинателей. Было бы логично сообщить всем. Но с другой стороны, весть о том, что старейшина Илина переродился и его мощности предложились может вызвать неадекватную реакцию со стороны многих. В том числе, такое оружие, каким является Вей Ин, захотят либо уничтожить, либо иметь у себя… — В интересах клана сохранять инкогнито, — отрезал Лань Ванцзи. — И да, и нет. Тут однозначно нет правильного решения. Просто прошу тебя, дорогой брат, сохранять холодную голову. Если мальчик жив, значит есть возможность вернуть его к нам. Также если вернется его заблудившаяся память, то проблема решится сама собой, и клан всегда будет на его стороне, хоть некоторые переплюются. Но пока Глава здесь я. И помимо того, что Вэй Усянь твой муж, он сильнейший заклинатель поколения. Если не самый сильный из ныне живущих. — Ты… ты исключаешь возможность, что он мог обидеться… или Юншэнь… — Не неси бред. Он влюблен в тебя до безумия. Мальчик даже не видит никого. Как ты этого до мих пор не понял, загадка для меня. Поистине, любовь слепа… Не будь столь эгоистичен! Хотя, от части я тебя понимаю и принимаю, но в первую очередь мы должны решать дела клана. Как только твой Мо будет у нас, можете выяснять отношения хоть до перерождения будды. — Ты так уверен, что всё получится… — Получится. И этому ты поспособствуешь непосредственно. Ты его из-под земли достанешь или Хангуан-цзюнь не твоё имя. — Мне страшно, брат. — Мне тоже. Но у нас нет времени на слабости. Собранием клана было решено сохранить в тайне какое-то время происшествие, хотя бы на несколько дней. Возможно, вскоре произойдут события, которые заставят весь мир перевернуться с ног на голову, но и к этому клан Лань был готов, организовав несколько версий пояснений и действий для разных вариантов. Был выработан план поисков и собраны артефакты, которые распознавали присутствие тёмной энергии, в той или иной локации по запросу. Конечно, последователей тёмного пути было пруд пруди, но такой всплеск, который способен организовать Вэй Ин, не сможет остаться незамеченным. И лучше было бы засечь это на зачаточном уровне, пока мощная энергия не шарахнула на многие ли вокруг. — Касательно преподавателя Лань Юншэня… — Я считаю, что уважаемый преподаватель имел некие моральные проблемы, о чем вскользь упомянул Сюаньюй, — почесал подбородок Сичэнь, — конечно, это в корне неправильно, подозревать уважаемого человека бог знает в чем, но судя из последних событий, этот адепт и был тем, кто смог провернуть исчезновение мальчика с территории. Он ведь и был одним из тех, кто устанавливал барьеры. Юншэню действительно доверяли безмерно. Он с рождения воспитывался в Облачных Глубинах и никаких нареканий никогда не возникало. Впервые я услышал о том, что он имеет некие проблемы от ученика Мо. К тому же, его поведение в последнюю ночь не укладывалось ни в какие рамки. — Есть ли возможность, что его одурманили или подменили душу? — Вряд ли. Подмена души — это непростой тёмный ритуал. Если бы такой факт имел место быть, то все Облачные Глубины встали бы на дыбы от того, как бы это фонило запретной энергией, которую не спрятать никак. — Странно, а почему тогда от Мо Сюаньюя я не почувствовал ничего. Даже больше, я мог бы сказать, его золотое ядро настолько цельное и сформированное, как если бы он находился многие годы в уединенной аскезе и медитации. — Тут речь о каких-то добровольных жертвах. Это своего рода тёмные искусства, но одновременно и нет. К таким ритуалам мы бы отнесли случай, если бы гипотетический дух Вэй Усяня насильно отнял чью-то душу и, вытеснив её, вселился в новое тело. Но как я понял, мальчик родился в новом теле, а душа была старая. — Звучит безумно. — Это ты и должен выяснить. Попутно сканируя те места, через которые пройдешь, на предмет неадекватных вспышек энергий. Любых, темных или светлых. Тебе нужно узнать, что произошло в момент рождения Сюаньюя. Кто были его родители, почему их нет и прочие нюансы этого дела. — Хорошо, брат. Я отправляюсь немедленно. — Тебя снабдят нужными артефактами. Лучшие заклинатели клана уже их подготовили. Прошу, не отказывайся и пользуйся. — У меня есть энергетический компас. Тот, что изобрел Вэй Ин, когда ещё жил в прежнем теле. — Тогда возьми и его тоже. И наши разработки. Кто знает, что возымеет большую эффективность. У нас нет времени на проведение тщательных опытов. Поэтому, всем этим тебе придётся действовать по обстоятельствам.

***

Небольшое поселение Мо, расположенное на склоне небольшого холма, было довольно бедным, но живописным в своей деревенской простоте. Узкие улочки, раскатанные деревянными колесами повозок, пылили, пачкая белые сапоги и края одежд Лань Чжаня, но всегда безупречный заклинатель был не в том состоянии, чтобы обращать внимание на грязь. Ему нужно было искать истоки появления его мужа в новом теле и эта задача билась пульсом в его венах. Мужчина словно чувствовал его присутствие здесь. Ведь каждый уголок этой небольшой деревушки был многократно истоптан босыми пятками его ненаглядного в новом облике. Каждая крыша была ему конем и драконом, а соседняя бамбуковая роща —неиссякаемым источником для изготовления оружия и флейт. Лань Чжаню порой казалось, что любопытная мордашка вот-вот покажется среди кучки чумазых вездесущих подростков, что гоняли с громкими гиканьями по пыльным улицам и затоптанным дворам, и стандартные проклятия неслись им в след, словно так было заведено сотни лет назад. Впрочем, мальчишки не обращали внимание на грязную брань, что летела им в спины, у них были свои архи важные дела, по которым они и спешили. Искомый дом нашелся довольно скоро. Он находился в одном из зажиточных районов. Добротное здание вписывалось в ансамбль однотипных, только казалось чуть тусклее и холоднее… Лань Чжаня встретила незакрытая калитка и поросший травой внутренний сад. Всё тут было в запустении. Видимо, хозяева давно тут не обитали. Лань Чжань этому не удивился. Те, кто хотел спрятать Усяня, действовали вполне логично. Его опекуны обладали неким знанием о рождении мальчика, что их оставлять на месте было просто безрассудно. Мужчина спокойно открыл двери и вошёл в пустую комнату, которая хранила следы деревенской роскоши. Вся мебель и какие-либо предметы были давно вынесены. Всё, что наполняло пространство — лишь остатки порванных циновок и черепки посуды, что хрустели под белоснежными сапогами Второго нефрита. Судя по рассказам Мальчика, он не мог жить в этом помещении. И вскоре Лань Чжань отыскал бывшую комнату Сюаньюя, что располагалась в ветхой пристройке, которую словно специально построили так, чтобы она выглядела убого. В маленькой, продуваемой всеми ветрами комнате он нашёл лишь полусгнившую солому в одном углу и только. Невольно мужчина задумался, а знай он Сюаньюя ещё ребёнком, как бы складывались их отношения? Если бы ему самому пришлось бы его растить или хотя бы наблюдать за ходом его взросления. Остались ли между нами эти самые чувства, что он так нежно лелеял в своей душе. Получил бы он тогда какой-либо ответ или это стало бы препятствием, и они больше походили бы на старшего и младшего друга, брата… а может, отца с сыном? Лань Чжань потряс головой, отгоняя эти бесполезные странные мысли. Они нашли друг друга в определенное время и всё сложилось вполне себе гармонично, за исключением его исчезновения. Он был зол на Юншэня, зол на Сюаньюя… и на себя тоже. К демонам дела клана… Нужно было оставаться со своим сокровищем и быть с ним рядом, чтобы никто третий даже не мог посмотреть мальчика как-то не так… Он долго находился в комнате Сюаньюя, впитывая его энергетику, которая здесь, казалось, была осязаемой. Затем понуро вышел во двор. Краем глаза заметил спрятавшихся за угол мальчишек, которые, видимо, решили, что нет ничего важнее, чем проследить за незнакомым заклинателем, кто посмел войти в проклятый дом. Наверное ищет духов, которые по слухам водились в этом заброшенном разграбленном здании. Лань Чжань мысленно пожалел, что не имел рядом с собой прежнего Усяня, что мог договориться хоть с демоном, хоть с небожителем. Навыки коммуникации с обычными людьми не были сильной стороной Второго нефрита. Он вообще редко когда что-то говорил не по делу. Но нынешние обстоятельства требовали от Ванцзи некой гибкости натуры. И, пересилив себя, в пару прыжков он настиг мальчишек и схватил двоих за шиворот, удерживая на весу. Лишь грязные босые ноги словно продолжали бежать по воздуху. — Скажите, дети, куда делись хозяева этого дома? — Мы, я... не знаем. Совсем ничего не знаем, даочжан. Отпустите, мы будем хорошо себя вести. Клянусь. — Клянёмся, — пискнул второй, кто выглядел помладше. — Я дам каждому по пять монет, если вы расскажете, что здесь произошло. Куда делись хозяева и какие ходят слухи. Глаза мальчишек хищно блеснули алчным огнём. — Покажите деньги, уважаемый даочжан. Не то, чтобы мы вам не доверяли, но… Ванцзи, опустив детей на землю, достал из рукава увесистый кошелёк и отсчитал ровно десять монет, шлëпнув ими о ладонь старшего. — В один день все хозяева и их сын, и слуги просто исчезли. Сначала все подумали, что они направились навестить родственников, но к вечеру начали кричать от голода животные, которых никто не покормил. Тогда и заподозрили. Когда вошли в их дом, тогда оказалось, что все вещи были на месте. На кухне стоял рис, который готовили слуги. Всё было как обычно, только никого из людей на месте не оказалось. Конечно, кто успел, тот забрал всё. Тогда в драке задавили пару человек… Рассказ мальчика был довольно складный. Младший только вытирал сопли рукавом, да иногда поддакивал. — Остались ли у семьи какие-то близкие друзья здесь? — Друзья-то остались. У нас небольшая деревня, и все друг друга знают, но никто так и не понял, что случилось с хозяевами и их слугами. — А что интересного рассказывали? Какие легенды, может, сочинили про этот случай? — Лань Чжань отсыпал ещё по три монеты каждому. — Да много, что судачат… Но вот старая пьяница Пинь Инь говорит, что виной всему этот мальчишка, приемыш. Его они обидели и выгнали. Обидеть сироту — к большим несчастьям же. — Старый пьяница… — задумчиво произнес Лань Чжань. — Я должен с ним пообщаться. — Нет ничего проще, даочжан. Идите вдоль по улице, и самый последний облезлый дом будет питейная. Там его и найдете.

***

— Ты и есть Пинь Инь? — вытаскивая из-под лавки существо, с трудом походящее на человека, спросил Лань Чжань.