***
Его второй кабинет стал местом затворничества. Они появились там так быстро, что ощущение свернутых не только от голода, но и от перемещения, органов не позволило броситься на волшебника. Том быстро исчез за дверьми, оставив ее в полном непонимании происходящего. Гермиона подолгу ночами наблюдала за пустынными улочками. Фонари едва освещали прилегающую территорию, погружая во мрак фасады зданий. Днем она читала древние книги по темной магии, из того, что можно было выудить с полок, а ночью смотрела в окно. Спустя некоторое время, проведенное в четырех стенах. Она сказала бы, что даже такая далекая тема волшебства начала казаться крайне интересной. За продолжительную жизнь ей довелось ознакомится со многими областями, но волшебство всегда шло вразрез. Вампиры редко посягали на жизнь волшебников. Их, хоть и недолгое, противостояние вызывало некоторое уважение, а вместе с ним опасения нарастания конфликта интересов. Но этот волшебник оказался из другого мира. Совершенно иного, больше похожего на их. Мрачный, эгоистичный, властный и хитрый. Мысли в его голове оставляли неизгладимое впечатление: расчетливость, внимание к деталям, стратегия. В нем много того, что не доставало простым людям, но и эта душа была не так исключительна, погрязнув в желании мести, несправедливости и обиды на судьбу. Гермионе удалось вмешаться в привычный поток мыслей. Со всей присущей наглостью ткнуть в слабые места, в упущенные ошибки и позволить себе наблюдать за представлением. Оно стоило того, ведь терять было нечего, но считать себя той, кто контролировал процесс, было глупо. Он такой же бесконтрольный и своенравный, как и она. Гермиона одернула штору, впуская тусклый свет луны в помещение. Темный волшебник не появлялся. Никого не было за все это время. Ни единого живого существа. Словно тот чего-то ждал. Очередной, чертов, раз держал ее в пустом «ничего», пока желание разнести все в щепки росло с каждым прожитым часом. Хотелось есть. До безумия скручивало внутренности, ломило тело и разум. Хотелось слышать быстро бьющееся сердце, чувствовать пульс под губами, погрузить клыки в теплое тело. Это сводило с ума, отключало разум, взывало к хищным инстинктам, подаренным бессмертной жизнью. Она провела ладонью, скрипя ногтями по стеклу. Вдалеке переулка шел ничего не подозревающий человек. Совершенно беспомощный и такой хрупкий, недолговечный в своем существовании. Она бы не ждала и не играла, вцепилась бы в сонную артерию и вырвала кусок с мясом. Упивалась наслаждением и теплой кровью. Глухой удар кулаком пришелся на центр окна, вызвав знакомую рябь магии. Гермиона нахмурилась, не в силах получить желаемое. Он наложил заклинание на весь кабинет, избавив себя от необходимости приставлять к ней охрану, а вместе с этим неосознанно лишил ее возможности поразвлечь себя придуманной пыткой — вести счет в компании блондина.***
Его величество явился вместе с компаньоном спустя несколько недель. Когда голод пеленой начал застилать глаза окончательно. Когда, казалось, невозможно больше держать себя в руках. Рядом с ним шел щуплый мужчина средних лет, криво переставляя ноги. В потертой мантии, выцветшем свитере и с квадратными очками в широкой оправе. Довольное сияющее лицо улыбалось темному волшебнику. — Вы знаете, я польщен таким подходом к делу. Думал, будете тянуть время, кормить меня обещаниями. — Не поймите меня превратно, мистер Кроссман, но ваша газета не оставляет мне выбора. Нужно действовать незамедлительно. Мужчина перевел взгляд, удивлено округляя глаза. Посреди комнаты стояло темное пятно человеческого силуэта. Все окна зашторены, свечей и ламп нет. Похоже на отремонтированное, но совершенно позабытое всеми помещение… в котором был волшебник? — Вы не упоминали о даме… — его глазные яблоки выпучились, когда она повернулась к гостям. В темноте были видны лишь яркие янтарные глаза и скрытая половина лица, сливающаяся со мраком. — Тоже здесь работает? Не представите? — О, боюсь… Это не представляется возможным. — доброжелательно пролепетал Том, а затем нахмурился. — Вас это не должно волновать… За секунду произошло две вещи: вампирша в отчаянном безумии сорвалась в сторону ступившего в центр комнаты мужчины, а Том резко вытянул руку с палочкой наготове. — Авада кедавра, — скучающе произнес он. И без того хлипкое тело упало на пол с глухим ударом костей, заставив Гермиону остановиться у его головы и нахмурить брови. Она посмотрела на мертвого, затем на него. Гнев разливался по венам, дурманил разум. Реддл лишь показательно пожал плечами, проходя вглубь комнаты. — Даже укусить не сможешь, а все равно бросаешься. Голод сводит с ума, — его глаза опасно сверкнули, — верно? — Зачем явился? — между мыслей отдаленно послышался раздраженный тон. Она медленно переступила с ноги на ногу, сократив расстояние. Ведомая неизвестными ей мотивами, Гермиона шла прямо к нему, к волшебнику, которого хотелось коснуться и убить. Первое душило. Второе губило и ломало ее саму. — Проверить кое-что. Гермиона остановилась в шаге от мужчины, охотно наблюдавшего за каждым действием. Он анализировал любую деталь, которую только удавалось подметить. Том сделал шаг назад. — Мое самое большое разочарование, что Империо оказалось бесполезно перед вампиром. Она сделала шаг к нему ближе. Неясная волна разговора, заставила мозг зацепиться за рациональную часть сознания. — Но чем больше проходит времени, тем ярче становится ощущение тяготы, — он отошел назад, ближе к некогда бывшему владельцу газеты, — но пока голод туманит голову, ты делаешь это бездумно. Она, с трудом удерживая нить разговора, прошла следом за ним, словно внимательный слушатель за экскурсоводом. Том плавным взмахом палочки снял маску, и Гермиона шумно втянула носом воздух, не ожидав, что его категорически не хватало все это время. Последние недели она довольствовалась его крупицами. Их взгляды пересеклись. Темный мрачный и заинтересованный, яркий, затуманенный, смотрящий в пустоту. — Мертвые не подходят? — с издевкой спросил он, скользнув взглядом по телу у ног. — Какая жалость. — Зачем он здесь? — пронеслось в голове мужчины. Реддл неторопливо прошел дальше. Его маршрут образовывал круг по кабинету. Он неторопливо шел вперед, косо поглядывая на девушку, следовавшую за ним по пятам. — Некий мистер Кроссман верил, что сенсация и деньги являются ключевыми факторами успешной работы, — он злобно усмехнулся, — но не учел одного факта — сенсация может стоить куда дороже…Например, жизни. — Зачем ты здесь? Он остановился, повернулся к идущей следом за ним Гермионе. В его глазах горел дьявольский огонек интереса. Том пережил множество размышлений на этот счет. Успел взвесить все факты и предположения. — Я же считаю, что цель должна оправдывать средства, ты должен мочь за нее заплатить. Комнату заполнило угрожающее шипение, она обнажила клыки, сверля взглядом Тома. Их разделяла магия, магия части его души. — Цена повышается. Растет с каждым разом. Но моя цель, мое желание оправдывает любые средства. Он плавно поднял палочку над предплечьем и провел вдоль, рассекая кожу. Первая багровая капля проступила на бледной поверхности. Запах крови перекрыл плотной пеленой, ударил по рецепторам, задушил сладостью. Гермиона нависла над ним, давясь слюной, зомбируя поблескивающую в темноте жидкость. Словно голодный волк, у которого от спазма свело пасть. Он маячит по кругу, но не может укусить. — Не хочешь? — подмечая удивительную силу магии, он повел рукой перед ее носом. — Не можешь? Том, удерживая палочку между пальцев, схватил вампира за волосы, толкая руку прямо в пасть. Под клыки оголодавшего хищника. Он первый, кому хватило наглости манипулировать примитивным чувством голода. Он первый, кого она фактически не кусала. Сила, связывающая их, начала биться в истерике, мутаться, не находя себе места. Клыки чесались прокусить, впиться в запястье, но она не могла. В голове Тома шел мучительно долгий счет, взывающий к терпению, к мыслям о предстоящем результате. Становилось мерзко, когда она проходилась языком по горящему огнем порезу. Предплечье неприятно сдавливали клыки, царапая кожу. — Достаточно. Реддл вырвал руку из хватки, отталкивая ее в сторону. Попятился назад, пока не дошел до стоящего под окнами кожаного дивана. Ничего не выражающее лицо постепенно сменилось на неприкрытое приятное удивление. Адреналин бил ключом. Все равно, что держать на привязи дракона рядом с собой. Безрассудно, смертельно опасно, безумно. Это обостряет чувства, разгоняет кровь, разбавляет серость дней. Гермиона жадно облизнула губы, перевела затуманенный взгляд на мужчину. Жесткое противоречие желания и магии. Вторая оказалась куда сильнее, чем она думала. Без лишнего вмешательства Гермиона убила бы его. С особым удовольствием, медленно, изощренно, но сейчас могла лишь терпеть сплошное унижение ее вампирского достоинства. Раздражающее ее до глубины души, волшебство чувствовало, сопротивлялось каждой мысли. Ломало пополам. Заставляло подойти ближе, сократить расстояние между расколотыми частицами души. — Полумертвый мозг в твоей голове уже понял? Вопрос времени, когда расстояние станет невыносимым, — Том оттянул уголок губ, погружая пальцы в волосы, — Я могу морить тебя голодом дальше, до тех пор, пока твердая воля не сломается или… Он едва сдержал эмоции, мысленно заметив финишную черту в нескольких шагах. Такие опасные и одновременно примитивные существа. И он, сам Темный лорд, смог найти уязвимую часть, воспользовался случаем и победил. — Создаешь иллюзию выбора. Зачем? — мысленно спросила она. — Не хочется держать на поводке примитивное животное. — Не дождешься ни того, ни другого. — Тогда… Он поднялся с дивана, ловко вытягивая палочку в ее сторону. Заклинание молниеносно пролетело в мыслях, материализуясь в реальности. Красный луч разбился, посылая жгучую боль по всему телу девушки. Заставил попятиться назад, сжав кулаки от боли. — Я бы, на твоем месте, не делал поспешных выводов. Он прошел через всю комнату, переступив труп мужчины. Бывший владелец газеты вспыхнул огнем, быстро превращаясь в небольшую горстку пепла. Дверь спешно закрылась, и она осталась одна вместе с, пронизывающей кости, болью в окружении запаха горелой плоти. Но страшнее этого только голод, который утих всего на пару дней.***
Следующая встреча началась с интересного факта, которого он не ожидал увидеть спустя еще пару месяцев. Вампир сидел на полу, облокотившись спиной о стену, ведущую через три помещения в сторону его кабинета. Связь, судя по всему, между ними почти достигла наивысшей точки. Сила крестража имела свои пределы, которые наконец взяли свое, не оставив выбора. Том был терпелив и холоден в своих расчетах. На этот раз он вернул охрану, заставил слушать и чувствовать, как равномерно бьется сердце за дверью. Но даже оно не смогло побороть притяжение магии. Она медленно подняла голову в его сторону, уставившись потухшим взглядом. Не моргала, не двигалась. Смотрит насквозь. Если раньше в мыслях постоянно крутилось противоречие, то сейчас тяга переплелась с ней, вцепилась мертвой хваткой на уровне инстинктов. Ей просто необходимо быть ближе, так безопаснее. Он оставил ее без маски с человеком за тонкой дверью. Когда безумный голод забрал власть себе. Единственное, что она могла сделать — колотить дверь до жжения в руках. Заставлять сердце по ту сторону сжиматься в ужасе. Маячить дни напролет пока еще противостояние магии казалось возможным. Том вальяжно подошел ближе, прокручивая палочку. Тяга крестража к безопасности сыграла ему на руку. Он для магии, значит, и для нее важнее чувства голода. Чем сильнее скручивает органы, тем страшнее риск погружения в сон. Только с его позволения все может измениться. — Хоть кто-то не стелется, даже на поводу инстинктов, — он ухмыльнулся, посмотрел сверху вниз. — Пойдем. Гермиона сидела и смотрела на него пустым голодным взглядом. В голове едва прокручивался мыслительный механизм, заржавев до основания. Она кое-как упираясь руками, поднялась, продолжая неотрывно смотреть в его сторону. Вокруг сплошной белый шум, а внутри настоящий ураган обостренных до предела чувств: голода, желания, сопротивления, непонимания. — Правила простые. Ты делаешь то, что скажу я, — она наклонила голову слегка набок. — В противном случае мне не составит труда превратить тебя в пустую оболочку, — он посмотрел в сторону открытой шторы, которая, вероятно, пропускала солнечный свет днем. — Не слышишь, значит. Хотелось чего-то более осознанного. Ему нужна была защита, смертельное оружие не имело позволений к неразумному использованию, а, значит, он должен добиться послушания. Том развернулся и пошел в сторону выхода. Не обернулся, не проверил, просто знал, что она бессознательно пойдет за ним. Столько времени потрачено, чтобы добиться сдвига, но оно того стоило. Они шли сквозь, погруженный во мрак, длинный коридор. Было так тихо, что он начинал сомневаться в присутствии вампира. Не слышно ни ее шагов, ни дыхания, ни шороха ткани. Том, не выдержав давящей пустоты, бросил косой взгляд через плечо, убедившись, что тень не исчезла с горизонта. Когда она зашла в более просторный и не менее угрюмый кабинет, дверь по велению магии захлопнулась. Том подошел к одному из диванов и сел, облокотившись о спинку. Будто ничего необычного не происходило в данный момент. На столике у его ног стояло два бокала, один из которых привлек ее внимание. Том не успел моргнуть, как рядом оказался вампир, опрокидывая содержимое в себя. Эта картина заставила его поморщиться от мерзкой слабости такого горделивого и опасного существа. Момент, который он готов удалить из собственной головы, который не позволено видеть чужим глазам. Как и то, что ему претило собственное чувство удовлетворения, что он буквально кормил опасного хищника с руки. Пропади оно все пропадом, если сейчас он не добьется ее повиновения при ясном разуме. — После того, что я только что увидел, говорить о гордости, полагаю, не придется, — произнес он с некоторой надеждой, что она наконец понимала его слова. Гермиона бросила острый взгляд в его сторону. Опустила бокал, слизывая с губ остатки крови. — У всех есть слабости, — она плавно поставила бокал на место и прошла к дивану с противоположной стороны, — твои я уже видела. Она больше не выглядела как побитое животное: взгляд прояснился, а движения вернули свою плавность и изящность. — Человек, в своей сути, существо заведомо слабое. А вот… — он взял вино, — с вампирами разговор другой. Столько напускного величия, всего лишь от ошибки магии, давшей вам неуязвимость. — Ты не хочешь признавать, что при всех ошибках, мы все равно оказались сильнее. — О, я собираюсь использовать это в свою пользу, иначе почему ты сидишь здесь? — в этом вопросе столько не озвученных слов. Он растянул губы, делая глоток. Когда она захотела ответить, Реддл выставил руку вперед. — Пора смириться с неизбежным, если ты хочешь прожить оставшуюся вечность в ясном сознании. — Что понимается под неизбежным? Терпеть вынужденное общество в твоем лице? — Можешь называть это, как тебе угодно, — Том вытянул палочку из-за спины, — но я бы на твоем месте еще раз подумал, прежде чем произносить такое вслух. Он положил древко рядом, словно не собирался бросить в нее очередное круцио за острый язык. Гермиона поменялась в лице. Выставила маску невозмутимости вместо издевки. И дело далеко не в щекотливом заклятии, бьющем огнем по нервным клеткам. — Неразумно отрицать факт раздражающего притяжения, — которое за столько времени стало ее частью, что различить почти невозможно. Спасают только воспоминания прошлого. — От этого не избавиться, ты не сможешь убить себя или меня. Все просто. Ты принадлежишь мне и на этом разговор окончен.***
Она решила сохранить ясность ума, пойти на поводу у его желаний, хоть и переставая понимать, в каком случае решает она, а где властвует магия. На это нужно больше времени, которого будет достаточно только при условии, в котором она не чахнет от истощения. Новое помещение стало еще одной клеткой, в которой с самого раннего утра начиналась рабочая волокита: бесконечные встречи, подпись бумаг, мозговой штурм новых законов. Том погружался в процесс, проводил ночи за бумагами, не ложившись спать. Он действовал уверенно, профессионально и без сомнений. Гермиона стояла вековой статуей позади действующего Министра магии. Была тенью, притягивающей взгляды всякого, кто заходит на аудиенцию. Среди этих многочисленных волшебников был он. Тот, кто стал свидетелем начала этой истории. Почти безликий персонаж с одинаковым выражением лица, настрого выученным, наверняка, с самого раннего детства. Как только он появился на следующий день, или, скорее, она стала свидетелем его очередного доклада, незамысловатое развлечение продолжилось. Счет давно перевалил за восемьсот. Число, которое позволяло ей отмерять время, единственное, что всегда держало мысли на поверхности, как бы не был силен голод. Шли дни, но каждый был похож на предыдущий. С каждым рассветом она находила что-то новое для себя, снова смотрела на мужчину со стороны, что оказалось интереснее, чем находиться в водовороте мыслей. Его действия, манера смотреть глаза в глаза, пока собеседник медленно погибает, во всех смыслах, ведение диалога, как резко он макает перо в чернила, как скрипит по пергаменту. Все вокруг просчитано и выверенно поминутно. А еще они не говорили. По одному его взгляду в первое утро, она поняла, что брошенные слова в присутствии посторонних могут иметь высокую цену. Это немое правило забавляло ее. Особенно, наблюдать за реакцией посетителей. Они не смели спросить о новом свидетеле их разговоров, лишь хлопали ресницами в непонимании и едва сдерживались, чтобы не отвести взгляд от Министра. Единственный их контакт был раз в неделю. Он, как подобает главному человеку волшебного мира, работал без выходных, оставив единственный вечер субботы на изучение древних исследований и мимолетный контакт взглядов. Реддл всегда приносил один бокал, на четверть наполненный свежей кровью, чтобы она сохраняла ясность ума и не впадала в безумие. Его все еще раздражало вынужденное расточительство собственной кровью, но цель действительно оправдывала средства, хоть и вызывала подозрения. Он не встретил сопротивления с того дня. Достаточно было одного мимолетного взгляда и она действовала лучше любого из его преданных солдат, оставляя себе свободу и своенравность в мелочах. Его еще никто так не понимал без слов и раздражал одновременно. И это вызывало еще больший невроз, мнимый контроль, приятная иллюзия. Ей что-то было нужно, а он не мог просчитать что именно. Но один случай заставил выйти эти сомнения из-под контроля. Они оба поняли, что почти интимное знание о слабостях друг друга и вынужденный оберег жизни связывает все куда сильнее и крепче. Спустя пару месяцев наблюдений за министерскими буднями, она поняла, что список новых лиц тянется за горизонт и никак не заканчивается. Они готовились к встрече с представителем спортивной ассоциации. Очередные соревнования не за горами. Им требовалось подготовить площадку и уладить все юридические вопросы. В кабинет зашли двое мужчин среднего роста. Сам представитель, Эммет Логг, и его сопровождающий, чьего имени никто не знает, как и ее. Мистер Логг, крепко сложенный мужчина с светлыми волосами в парадной мантии, учтиво опустил голову, поднявшемуся Реддлу, и подошел к столу. Его охранник остался около дверей, прикрывая спиной выход. — Господин Министр, ваш плотный график с трудом вместил полчаса нашей встречи? — он занял место напротив, поправляя полы мантии. Том опустился в кресло вместе с ним, отодвигая бумаги в сторону и сложил руки в замок, внимательно наблюдая за собеседником. — Боюсь, прежнее правительство оставило за собой чрезмерное количество работы, поэтому все решается постепенно. Не готовы ждать? Может это не ваше место? Что-то надломилось внутри посетителя от резкости в его тоне и прямолинейности слов. Логг едва заметно нахмурился, но тут же разгладил складки на лбу. — Также категоричны, как о вас говорят, — произнес он, давя улыбку и ничего не получая в ответ. — Спортивные мероприятия играют важную роль в формировании идеологии общества. Общая поддержка местных команд и жажда увидеть свою страну на победном пьедестале. Неужели вы собираетесь лишить их радости? Его поучительный тон за пару предложений пробрался раздражением под кожу обоим. Мистер Логг, сложив руки на колени, душил своей нудной тирадой. — Мистер Логг, вы пришли провести ликбез или решать вопрос организации? В обоих случаях я могу справиться без вас. — Что ж, — он прочистил горло, — прежде всего необходимо определиться с местом. Стадион, построенный для прошлого чемпионата, едва держится, мы бы хотели выделить часть бюджета на строительство нового. Меньшего размера и, конечно же, без той роскоши, что могли позволить раньше. — Вы заблуждаетесь, что вообще можете что-то себе позволить. Мистер Логг скривился, как после съеденного лимона. Его первое посещение Министра оказалось не таким красочным и приятным, как он ожидал. — И все же нам необходимо место… — цедил слова он. — Займитесь реконструкцией старого стадиона, — Том свел брови к переносице, — это будет дешевле и надежнее по срокам. — Вы не уступите? — Вы очень самонадеянны. — В вопросе упрощенной выдачи документов вы тоже собрались вставлять палки в колеса? — И здесь вы прогадали, мистер Логг. Напротив, все иностранные спортсмены должны идти на контроле аврората и, при удачной проверке, получать все необходимые документы. Секундная заминка представителя, округлившего глаза в приятном удивлении заставляет окружающих расслабиться. Его сердце сделало нервный скачок напряжения. Мужчина повел плечом. — Министр, вы меня не разочаровали, поэтому я бы не советовал вам совершать лишних телодвижений. Том почувствовал, как ему в колено впился острый кончик древка. — Вы все еще очень самонадеянны, — стальным тоном процедил Реддл, подхватив пальцами основание древка, и, вскинув палочку, кинул в сторону мужчины проклятье. Спутник резко вытянул палочку из-за спины и выставил щит перед Эмметом, который не стал ждать удобного случая: — Империо, — луч выскользнул из палочки мистера Логга прямо в Тома. — Авада кедавра! — неожиданно для всех второй мужчина пустил зеленую искру в сторону Гермионы. — Мерлинова борода, ты что творишь? — шепотом выругался мистер Логг. — Только его. Охранник отвлекся, вскинув брови, чтобы колко ответить своему сообщнику. Гермиона, почувствовав жалкий толчок в грудную клетку, подняла взгляд на них. В этот момент ей хотелось выругаться. Она не собиралась вмешиваться, лишь быть немым свидетелем, которому показалось интересным наблюдать за Реддлом. Да и не хотелось узнавать, что будет с ней после его смерти. Она переместилась, материализуясь перед мужчинами вылупившими глаза в ужасе. — Ты… Ты должна была умереть! — давясь воздухом завопил мистер Логг. Гермиона бросила поочередно взгляд на каждого, а затем вывернула голову подставному охраннику. Тело с глухим ударом рухнуло на пол. Она повернулась к представителю и вытянула его за грудки, заставив подняться на ноги. Кончик древка уперся ей в живот. — Еще одно движение, мисс, — предупреждающим шепотом произнес мистер Логг. Мужчина в ту же секунду застыл, окоченел у нее на глазах, Гермиона повернула голову на поднявшегося из-за стола Тома с рассерженным выражением лица. — Теперь они не отвертятся. Никаких исключений на запрет ношения палочек, — он отряхивает полы мантии, выходя к ним. — Недальновидные кретины. Том подошел ближе, заглядывая в хищные карие глаза, сверлящие нарушителя спокойствия. — Почему помогла? — при всем желании мысль никак не уживалась в его голове. Она могла попытаться сбежать, найти другую возможность выбраться, в худшем случае проверить — убьет ли ее его смерть. — Нет желания испытывать судьбу еще раз, — оскалилась она, косо поглядывая в черные глаза. — Его нельзя убивать. Зрачки мистера Логга метались из стороны в сторону. Сквозь замершие мышцы на лице было видно, как сильно он напуган. Она чувствовала клубящуюся силу Реддла. Его гнев постепенно становился осязаемым. Гермиона нехотя отпустила, резко растопырив пальцы. Мистер Логг грузным мешком повалился на спину, оставаясь в той же позе. Он неотрывно продолжал напугано смотреть, как она уходит в сторону, стараясь погасить огонь азарта внутри. — Значит, подослали прямо к порогу, — Том, смотря сверху вниз, подошел к мистеру Логгу вплотную, угрожающе наступив рядом с лицом. — Я не оставляю такое безнаказанным. Ни-ко-гда. Том опустился вниз, проворачивая палочку между пальцев. Его взгляд бездонный, пугающий, полный тьмы. — Неумелые исполнители... На что вы надеялись? Победить меня в этом подобии дуэли? Реддл недовольно хмыкнул и вытянулся в полный рост. Бросил недоверчивый взгляд в ее сторону и прошел к входным дверям. Из воздуха сформировалось послание на небольшом свертке пергамента и полетело по коридру. Через две минуты в кабинете появились несколько черных мантий во главе с беловолосым мужчиной. Они перебросились парой слов. Малфой нахмурился, но продолжал держать лицо. Авроры по его приказу забрали тела и исчезли, словно ничего и не было. Том прошел к диванам. где все это время неподвижно сидела девушка. Он остановился за спиной, проминая руками кожу дивана. Навис над ней грозным облаком. Тяжело втягивал носом воздух, попутно переворачивая мысли вверх дном. Она заинтересованно запрокинула голову, сверкая своими яркими радужками и неосознанно подарила ему шанс воспользоваться магией. А он не упустит ничего, обязательно воспользуется. Каковы шансы, что ему удастся сделать то, что необходимо? Решит ли наличие связи в борьбе с крепким сознанием вампира? Он сделал вдох, концентрируя силы и поднял палочку к виску. — Легилименс. И ему удалось. Он проник в бешеный водоворот мыслей, воспоминаний. Том никогда не видел столько за всю свою жизнь. Прожитые годы во много раз превышали человеческие, и, вероятно, она помнитла не все, но достаточно много, чтобы сбить его столку. Темный волшебник не церемонился. Потрошил вдоль и поперек в поисках необходимого, но не видел ничего того, чтобы могло сказать о ее планах. А то, что представало — вызывало еще большее непонимание. Среди всех воспоминаний, что попадали под его внимание были совершенно не те, что он искал. Она постоянно за ним наблюдала, иногда отвлекаясь на окружающую обстановку. Не следила, не искала чего-то, что обеспечило бы его убийство. Вампиру интересно было наблюдать за их миром также, как ему изучать древнюю магию. А еще в этом всем, на удивление, было тихо и спокойно. Она не паниковала, не пыталась выудить информацию, не плела заговор — понимала полную неизбежность сложившейся ситуации. У нее было все время мира, чтобы разобраться в этом после. Конечно, вампир мог позволить себе ждать. — Закончил? — спокойно произнесла она, продолжая смотреть глаза в глаза. Том медленно выдохнул, когда сознание вампира вытолкнуло его наружу. Он убрал палочку за спину и обошел диван. Все увиденное казалось еще безумнее, чем все, что он предполагал. — Ты не пытаешься сбежать. Гермиона ухмыльнулась, забавляясь ситуации. Она много думала об этом, в ее распоряжении были целые месяцы, а впереди еще годы. И она действительно не торопилась. — Мы не можем убить друг друга. А это было и остаётся единственным решением. Понимание, что она не может продолжить мысль, как только загорается огонь раздражения, выводит ее из себя еще больше, чем первоначальная не сформировавшаяся идея. Но еще тяжелее становится, когда магия начинает тянуть одеяло на себя. Заставляет внимательнее присматриваться, больше чувствовать, хотеть сделать шаг ближе. С каждым днем эти ощущения все роднее. — Твои слова не вызывают доверия, но убавляют желание бросить Круцио за острый язык, — он сел с противоположной стороны, небрежно расстегнув верхние пуговицы рубашки. — Хоть у кого-то есть мозги. Она недовольно хмыкнула. — С таким раскладом здесь имеет место абсолютное доверие, даже если тебе претит такая мысль. Он готов расплавить кабинет растущим негодованием. Зачем ему было лезть в голову к вампиру, который ничего не может с ним сделать, даже чужими руками? Что хотел увидеть? Слепое противостояние? Его там нет. — Мы не знакомы, Гермиона. Какое доверие? Я взял то, что хотел. Получилось с перевесом. Реддл неосознанно подарил себе куда более надежного союзника, когда хотел всего лишь оружие. Раздражает ли нежелание доверять, имея неоспоримые факты полезности? Несомненно. Сила и неуязвимость? Возможно. Они не превосходят волшебников. Они совершенно другие. Повезло ли ему? От части. — Сначала отдаешь кусок своей души, а потом узнаешь имя девушки из ее же воспоминаний спустя месяцы? — Это не деловые отношения и не дружеская беседа, — сухо отрезал он. Том не испытывал желания потакать магии, приближаться, пытаться вести беседы, делиться чем-то кроме пары десятков миллилитров крови. С другой стороны — сопротивление выматывало. Он сам себе переламывал возможность получить полный контроль, потому что был высок шанс потерять свой. — Мне казалось полезным наше сотрудничество, пока я была в твоей голове, — она закинула одну ногу на другую, расслабленно продолжая вести беседу. — Две расчетливые сволочи могут только поубивать друг друга, но ты лишил нас такой возможности, почему бы не пойти другим путем? — Чего ты хочешь? Бесконечные дни напролет с одним и тем же распорядком дня, в котором она заменяла предмет мебели или в лучшем случае была экспонатом для посетителей, начинали выводить из себя. Хотелось хоть какого-то движения, новых ощущений и эмоций. Первое время все окружающие ее волшебники забавляли своим поведением, но развлечение наскучило быстрее, чем она ожидала. — Не сдохнуть от скуки, — почти не соврала.