Останови свой счёт

      Сегодня должен быть занимательный день. Гермиона провела пальцами по приятной, скользящей в пальцах, ткани. Вместо подобия аврорского снаряжения, маленькое существо принесло ей длинное черное платье в пол. Домовик повесил его на выступающий резной край одного из шкафов и схлопнулся в точку.              Гермиона подцепила пальцами вешалку и платье сползло с плечиков ей в руки. Через пару часов в Министерстве намечалось мероприятие по случаю ежегодного праздника — дня магии. Том организовал роскошный прием и пригласил все сливки общества, чтобы отдать дань уважения почитаемой всеми силе, в том числе и ее. Первое публичное появление подле него, первая возможность увидеть что-то помимо стен кабинета.              Немногое изменилось с того момента, когда к нему подослали двух ярых противников новых устоев, которые долгое время работали под прикрытием в рядах министерских сотрудников. На следующий день в газетах от происшествия остался лишь небольшой абзац, посвященный неудачной попытке нападения на Министра.              В тот вечер, прежде чем уйти в соседнюю комнату, которая была обставлена под небольшую спальню, он молча отдал еще одну порцию крови, которая не вписывалась в график ее питания. Она, в свою очередь, не смогла отказаться от неожиданного подношения, потому что желаемое оправдывало унизительность происходящего, а еще решение казалось рациональным. Больше крови — больше сил. Была ли эта его благодарность или подписание мирной сделки? Гермиона не знала по сей день.              Платье село идеально по фигуре, магией подтянулось под нужный размер. Вампирша подошла к зеркалу, стоящему за одним из книжных стеллажей. Обтягивающая ткань, с разрезом на спине до копчика, с маленькими мерцающими на свету крупицами, подчеркивала ее сущность и бледную кожу. Оно не из идеальных, но напоминало прошлое. Времена балов, живой музыки, тайных встреч, романтики прогулок в цветущих садах и приятного металлического послевкусия.              Дверь в кабинет приоткрылась, и на пороге появился Том в своем классическом костюме тройке черного цвета. Он сделал шаг внутрь и наспех осмотрел помещение, остановившись на черном силуэте. Реддл был серьезен, погружен в мысли и рабочий процесс, совершенно позабыв о том, что мероприятие носило развлекательный характер.              — Должен предупредить, что рассчитываю на твое молчание, — ровным безучастным тоном произнес он, проходя в сторону рабочего стола. Том начал перебирать пергаменты и заглядывать в папки, лежащие по полкам.              Гермиона неотрывно наблюдала за ним и медленно шаг за шагом подходила ближе.              — Это вызовет у тебя какие-то трудности? — таким же отстраненным голосом спросила она, заглядывая в папку следом. В голове крутились слова о том, что нужно остановиться, но заинтересованность побеждала.              Реддл на секунду замер, а затем резко закрыл папку и поднял строгий взгляд.              — Ты забываешься, — он отстранился и еще раз проверил все, что лежало на столе, а затем открыл ящик по другую сторону. — Держи себя под контролем.              — Вот так просто? Может ты хочешь мне помочь и забрать часть своей души назад? — она с трудом договорила, потому что маленькая дрянь, самая прекрасная часть ее сущности, протестовала.              — Можешь забыть об этом, — Том слегка оттянул рукава вверх и принялся перебирать документы.              Гермиона хмыкнула и прошла вдоль стола. Удары каблуков прекратились, когда она оказалась в полушаге от него. Он в полусогнутом положении продолжал искать и не обращал внимание на окружающую обстановку. Гермиона шагнула в сторону и закрыла единственный источник света, позволявший ему видеть подписи на корешках.              — Что ты ищешь? — невозмутимо поинтересовалась она.              Том прикрыл веки, выдохнул, а затем повернул голову по направлению падающей тени.              — Эти жалкие бездари потеряли копию вчерашнего указа, который уже был подписан. Если не хочешь разделить с ними мой гнев, сделай шаг туда, где стояла.              — Она лежит там, где ты ее ищешь... — Гермиона медленно отступила назад. Она никогда не делала то, что он требовал в точности, и, если шаг назад был отклонением от просьбы командным тоном сквозь сопротивление, она его сделает.              В руках Тома появился тот самый экземпляр, который ему был нужен. Он пробежался по строчкам, убеждаясь в правильности выбора, и отправил бумагу плыть по коридорам Министерства. Взгляд остановился на выжидающих карих глазах.              — Ты здесь не для того, чтобы разбавлять серость вечной жизни, — он подошел ближе, поправляя пиджак. — Сейчас будет важное мероприятие, которое нужно всем чистокровным снобам, лишь бы почувствовать важность собственного положения, а это значит, что есть шанс попытки сорвать его теми, кто недоволен таким исходом, — его голос был наполнен важности. В совокупности со строгим костюмом он отвечал всем представлениям о настоящем Министре магии.              — Если это так важно... понаблюдать за фальшивым спектаклем тоже интересно. — конечно, ей хотелось на него не только смотреть. Гермиона не видела светских мероприятий больше века.              — Держись всегда рядом.              Она пожала плечами и сложила руки на груди.              — Ты знаешь, что у твоих решений есть только два исхода. Третьего не дано, —продолжил твердить Том.              — Еще ничего не началось, а ты уже невыносим, — временами ей казалось, что ее раздражение нескончаемой серой стеной подле себя побеждало в неравной битве с его еле сдерживаемым гневом от неудобной двусторонней связи.              Палочка появилась в руках Тома одномоментно вместе с раздраженно сведенными бровями и вытянутыми в линию губами.              — Круцио.              ***              Один из главных залов Министерства освободили от множества стульев и трибун для выступлений. Подготовили для светского мероприятия, танцев и живой музыки. Фуршетные столы стояли вдоль стен вместе с небольшими столиками с напитками, около колон расставили вазы с живыми цветами, а сам зал, который был невероятных размеров с высоченными колоннами, наполнен рассеянным светом от зачарованного потолка с облаками. Большая часть пространства в центре была заполнена гостями. По требовательному слову Министра, должны были явиться все чистокровные семьи. В обязательном порядке были те, кто работал в стенах самого Министерства.              Они все стояли и смотрели, как из-за распахнутых высоких дверей, выходил Министр в сопровождении, неизвестной многим из них, спутницы. Округленные пары глаз преследовали их на протяжении всего пути к центру зала, где стояли малознакомые волшебники. В официальных костюмах вместо мантий их тяжело было узнать, но некоторые черты лиц Гермиона смогла уловить в памяти.              Том был на полшага впереди — держал дистанцию и не собирался ее сокращать ни на дюйм. Он сдержанно улыбался, прикрывая настороженность, предательски оставшуюся в глазах. К ним подошел волшебник с длинными светлыми волосами и тростью в руках. Его дорогой с иголочки костюм идеально сидел по фигуре и придавал важности.              — Роскошный зал и прекрасная организация, Министр, — учтиво склонив голову, Люциус Малфой поджал к себе трость.              — Могло ли быть иначе, Люциус? — неизменным скользким тоном, в котором сложно было прочесть настрой, произнес Том и посмотрел на старшего Малфоя.              — Я не мог не отметить высочайшего уровня подготовки, господин Министр, — Люциус бросил секундный взгляд через плечо, в поисках сына. В его расслабленной позе была небольшая деталь, открывающая правду на внутреннее напряжение волшебника — пальцы впивались в трость до белых пятен.              — Где же Нарцисса? Казалось, она любит такие вечера. В Мэноре были прекрасные балы и ужины, — не унимался Том.              Старший Малфой запнулся о собственные мысли. В его взгляде проскочила печаль, он был явно чем-то обеспокоен, но старательно это скрывал за маской вежливости и легкой улыбки.              — Боюсь, нам пришлось обратиться в Святого Мунго. Нарцисса плохо себя чувствовала и была крайне опечалена таким исходом, но я настоял.              За спиной Люциуса появился Драко. Он встал с ним в одну линию и едва заметно склонил голову.              — Министр.              Гермиона смотрела на это и хотела сказать, что душный тон мероприятия с первого шага за порог, вызывал в ней скуку. Душа, заточенная в бессмертном теле, хотела настоящих роскошных баллов, таинства встреч и музыки. Но никак не перешептываний от которого опухал мозг и уши. Она попала в центр внимания общества, построенного исключительно на услужливом потакании. Том давал желаемое влиятельной части общества волшебников, а они поддерживали его прихоти и кресло Министра. Сейчас все, кто имел при себе язык, обсуждали появление неизвестной волшебницы.              Гермиона про себя позабавилась их наивным рассуждениям. У нее была одна цель — выжить любой ценой. Как бы ни было парадоксально, соблюдались требования Тома с теми же намерениями, хотя она верила, что он не сможет навредить собственному кусочку души. А еще хотелось жить подле него, в полной безопасности и... Безопасность она могла обеспечить себе сама.              Мысли ломались, рассыпались, а иногда вовсе растворялись. Гермиона осознавала влияние только в моменты несостыковок, настолько противоречащих ее существу, которые невозможно перекроить никакой магией. Она прожила слишком много веков и не может сломаться. Ей не нужна защита и безопасность, она просто хочет быть рядом с ним.              Взгляд скользил от волшебника к волшебнику. Возле Тома появилась черноволосая кудрявая женщина, у нее был подозрительный взгляд и невероятно огромные глаза. Она косилась на Гермиону, пока того не видел Том. Драко и Люциус стояли рядом и поддерживали беседу, держащуюся тонкой нитью, которая вот-вот истончится.              Совсем скоро ей пришлось следовать за ним дальше в толпу, где встречались все новые и новые волшебники. Она старалась абстрагироваться от невыносимого гула присутствующих, потому что ее персона фигурировала в каждом втором предложении. Конечно, Том побеждал и держался на первых позициях абсолютно всех обсуждений, начавших превращаться в мутную кашу. Гермиона всего лишь хотела, чтобы этот нудный поток пустых слов быстрее закончился.              Прошло полчаса, прежде чем музыка зазвучала громче, а все желающие потанцевать прошли в центр зала. Их компания, из бессмертного существа и волшебника с маниакальной жаждой власти, осталась в тени под балконом, который тянулся по всему периметру зала. Том держал в руках бокал вина ни разу не сделав глоток.              — Министр магии и не танцует на главном празднике магии? — Гермиона стояла к нему плечом к плечу в нескольких миллиметрах, почти касаясь ткани пиджака. В отличие от него, она могла пить все. что заблагорассудится и не отравиться.              Том косо посмотрел в ее сторону и перевел взгляд на кружащие по кругу пары волшебников. Они плавно двигались под мелодичную музыку.              — Не имею желания заниматься такими бесполезными вещами.              — Но это может быть весело и, к тому же, они, — Гермиона вытянула нос к верху, — все они оценят этот жест, — и отпила небольшой глоток вина. Она услышала рядом с собой недовольный хмык. Он, вероятно, успел на мгновение сморщить нос в отвращении.              — Я не разрешал тебе пить.              — Поэтому ты до сих пор и не знаешь, можешь ли сам выпить, — Реддл повернул голову к ней. — Круцио заклинание полезное, но, в отличие от всех присутствующим, оно не вечно для меня, — она занесла бокал и почувствовала, как Том положил ладонь на предплечье и надавил. Гермиона хмыкнула и замерла. — Учись сотрудничать, как и со всеми жалкими волшебниками, которые мне не ровня.              — Ты мне ставишь условия? — спокойно уточнил он, но по лицу было видно, что недовольство Тома росло с каждым ее словом.              — Если тебе удобно называть это условиями — пожалуйста. Мне достаточно того, что мы связаны по самое горло. Я стою и понимаю, что мой мозг с каждым днем превращается в подобие жидкого зелья с комками, которым меня поил тот ученый. Из-за твоей души, по твоей прихоти.              — Гермиона, я не чувствую жалости и раскаяния, что дальше?              — Думаешь, у меня они есть? Я могу убить половину зала, прежде чем вы найдете способ меня остановить. Ведь ты не сможешь уничтожить часть себя, а мне терять нечего... И запереть ты меня больше не в силах... самого тянет подойти ближе, лишний раз прикоснуться к холодной коже, которая тебя так раздражает, Том.              — Как будто нет других способов тебя остановить.              — Для тебя больше нет, и я это знаю, — он отпустил ее руку и Гермиона еще немного отпила вина. — Учись сотрудничать.              ***              Он так и не вышел танцевать, и торжественных речей никто не озвучивал. Все, насколько умело аристократическое общество чистокровных, наслаждались вечером или делали вид, что все проходит хорошо. Гермиона ловила косые взгляды пока Том общался со всеми, кому хватало смелости подойти и завести беседу. Ему было удобно держать всех на расстоянии, и один из результатов — отсутствие вопросов о неожиданной спутнице. Конечно, кто посещал его кабинет, видели Гермиону, как и те немногие из авроров, кто встречал ее во время ночных вылазок, но оставшееся большинство не могли оторвать взгляд.              Вечер близился к своему завершению. Часть гостей покинула зал, пока другие продолжали наслаждаться едой, напитками и танцами. Гермиона шла следом за Томом через весь зал, чтобы он мог отдать приказ дежурящей части авроров. Он был параноиком, и, наверное, ему стоило быть еще более бдительным, чем сейчас. Прямо перед ними за толпой беседующих волшебников, показалась яркая зеленая вспышка, окрасившая помещение в благородный зеленый с оттенками бирюзового. Во всю высоту зала вытянулся огромный зеленый феникс, расправивший огненные крылья в сопровождении криков во все горло и топота каблуков.              Еще живое сердце Гермионы рухнуло вниз. Она почувствовала крепкую хватку выше кисти и приготовилась к тому, что внутренности завернет в узел, но ничего не произошло. Никто из окружающих не смог трансгрессировать из помещения. Все волшебники от безысходности ринулись толпой прямо на них.              Гермиона посмотрела на крепко сжатые пальцы вокруг запястья, а затем в почти черные глаза, в которых была слепая решительность спастись любой ценой. Огромная птица поглощала в зеленом пламени все, чего касалась и надвигалась следом за бегущими с воплями жертвами. С каждой секундой миллиметр за миллиметром огонь пробирался вперед.              — Нам нужно туда, на выход, — Том рвано дышал и постоянно косился в сторону надвигающейся катастрофы.              Они сорвались на бег. Гермиона перехватила его руку и, несмотря на малый запас сил, платье и туфли на каблуке, она рвалась вперед, лишь бы не попасть под языки смертельного пламени, которое успело поглотить двоих волшебников. Их душераздирающие вопли за спиной и запах горелой плости заставляли бежать быстрее. Позади расходился такой жар, что по коже стекал пот. Вся левая часть зала до самого потолка была поглощена адским пламенем.              Им удалось вырваться далеко вперед и остановиться перед толпой, рвущейся разбить заклинание на запертых дверях. Том выдохнул и, не церемонясь, полез между тел, расталкивая в стороны. Его не волновало ничего на пути, ни отдавленные ноги, ни разбитые носы и оставленные синяки на телах других волшебников. Гермиона шла следом за ним оскалив зубы и шипя, вызывая еще больший ужас и недоумение.              — Выпустите!              — Министр! Министр! Помогите!!              — Что происходит! Остановите это!              — Министр!              Реддл выбрался к двери и послал несколько разных заклинаний, каждое последующее содержало в себе все больше темной магии, но дерево не поддавалось. Толпа выла, визжала, плакала. Они издавали истошные звуки, вызывающий полную безнадегу и отчаяние. К нему присоединились двое авроров, скинувших с себя мантии и подоткнувшие ими носы.              — Ее ничего не берет!              Огненный феникс пересек большую половину зала, когда Гермиона была в первых рядах стоящих. Том обернулся очередной раз, чтобы оценить обстановку и понял, что нужно действовать иначе. Его губы зашевелились и в следующую секунду рядом с ним появился домовик, округливший и без того огромные глаза. Он заверещал в ужасе и вцепился в ногу хозяина от страха.              — МИНИСТР! ПОМОГИТЕ!              Она видела, как сходятся на переносице черные брови, как Том что-то говорит домовику. Тот согласно кивает, не переставая трястись. Волшебники вокруг словно переключились и с остервенением резко наступили вперед всей толпой, оттягивая более слабых, на их взгляд, назад. Лишь бы дотянуться до маленького создания.              Гермиона схватила волшебницу перед собой за плечо с такой силой, что та начала завалиться назад, и потянулась в противовес. Еще немного и она сможет дотянуться до ее артерии. Ей хватит сил вырваться вперед, чтобы спастись.              В следующую секунду в спину воткнулась палочка, и по всему телу почувствовалась скованность — веревки, с силой затягивались, впиваясь в кожу. Гермиона не смогла удержать равновесие, и на очередной хватке, потянувшей назад, упала на тело такого же обездвиженного волшебника позади себя, отбив правый бок о выставленный локоть.              Крайний ряд, к которому подступали языки пламени не собирался расставаться с жизнью и начал идти по головам, обездвиживая своих знакомых и друзей.              Она едва слышала как он кричал, чтобы все пользовались порт-ключами или домовиками при возможности. Он кричал во все горло пока в один момент не исчез с куском толпы, но исчез не только он. Исчезло абсолютно все, мир превратился в черное безжизненное пятно на очередном каблуке соскользнувшем на шее.              Том оказался в своем поместье, в котором не появлялся несколько месяцев, в окружении толпы, хлынувшей в разные стороны. Волшебники и волшебницы с жутким хрипом хватали ртом воздух и рвали на себе воротники рубашек, лишь бы освободиться. Во всей этой толпе людей, которые вызывали лишь новый приступ тошноты, он не мог найти ее. Том, закашливаясь, втягивал носом воздух, и еще раз проверял окружающих.              — Хозяин, Лиим может помочь забрать остальных, если пожар не распространился до конца здания. Лиим очень боится, он сгорит заживо, но если хозяин попросит, Лиим сделает.              Заткнись, Салазар, просто заткнись. Со скоростью распространения есть еще пару минут, чтобы успеть.              — Перенеси меня туда. Живо!              Лиим схватил хозяина за штанину и переместил их к самым дверям. Почти никого из волшебников не осталось кроме лежащих на полу тел, часть из которых послужили топливом для непрекращающегося пламени. На границе огня неподвижно лежало тело, которое постепенно начало поглощать пламя. Том не задумываясь рванул вперед. Впервые за свою жизнь он с сорванными связками, заполненными дымом легкими, весь в поту бежал навстречу адскому пламени, чтобы спасти.              Домовик опередил хозяина и перескочил в пространстве ближе к Гермионе и, схватившись за край платья, перенес ее к хозяину. Еще одна секунда, и они оказались в другом зале поместья. Том сделал головокружительный вдох, пытаясь удержать ответный кашель. Он подошел вплотную, прикрывая рот рукой, до рвотного рефлекса воняло жженой плотью.              Над вампиром маячил домовик с охами и ахами.              — Лиим не знает, что делать, хозяин. Лиим никогда не имел дела с вампирами! Лиим бесполезный домовик! Накажите Лиим! Лиим такой бесполезный! — с воем жаловался он.              — Замолчи! — Том отпихнул существо в сторону и посмотрел на полностью обгоревшую руку Гермионы, к которой было страшно прикоснуться. Обугленная почти черная по всей длине с проступающими пузырями и едва задетая щека алого оттенка. Он смотрел и не знал, как нужно поступить.              Он думал, что знает все.              — Лиим, принеси бутылку виски, — прошептал он и потянулся за палочкой.              Он безоговорочно верил, что знает, как поступить правильно.              Сегодня он видел, что идеально построенная система дает трещины, как правильный подход, с которым ему удобно было находиться рядом с вампиром, не сработал в ответственный момент. Он ослабил ее намеренно и считал, что этого будет достаточно для защиты.              Том провел палочкой поперек ладони, разрезая кожу и кривя губы от боли, а затем сжал кулак со всей силы, занеся руку над губами. Вонь просачивалась в нос через ткань и пальцы. Он едва держался, сглатывая ком в горле. Багровые капли стекали вниз, разбиваясь о губы. Том цедил с себя кровь, пока весь рот и подбородок Гермионы не окрасились в насыщенный цвет его крови.              Пока Реддл находился в вакууме катастрофы осознания, настигнувшего его голову. Домовик успел притащить бутылку выдержанного огневиски и исчез выгонять посторонних из поместья. Том залечил рану, не заботясь о своем положении и дороговизне костюма, сел на пол и откупорил бутылку в надежде, что часть его души все еще жива, что он почувствовал бы, если бы с ней случилось непоправимое.              Он снова ошибся, и эта ошибка могла стоить ему ценного ресурса.              ***              Гермиона сделала рваный громкий вдох и резко поднялась в сидячее положение, пока перед глазами все плыло. В носу стоял запах застоявшейся крови, а на губах оставался металлический привкус, сколько бы она не облизывалась, пытаясь проглотить ком в горле.              Рядом с ней почти в том же положении сидело черное пятно, которое расползалось по всему пространству, смешиваясь с окружением в причудливые формы. Рука неприятно ныла. Она приподняла ладонь и выставила ее перед собой, но еще одно черное пятно расползлось кляксой.              — Прошло уже несколько часов с пожара.              — М-м-м-х, — все что получилось выдавить из себя.              Постепенно в глазах начало проясняться, мир стягивался к привычным формам. Гермиона начала различать четкий силуэт Тома, который сидел задницей на полу и с круглой спиной пил огневиски с горла бутылки, почти пустой бутылки. Вместе с ним она наконец смогла увидеть последствия пожара. Ее рука, полностью покрытая шрамами и остатками черных пятен от угольной корки, похожа на перемолотое, несколько раз, месиво.              — Я... я убью того, кто это сделал, — я убью тебя, убью, убью...              — Я пробовал наложить исцеляющие, но все тщетно...              Она повернула голову на Тома, который повесил руки на коленях и едва держал бутылку пальцами. Он выглядел разбитым с темными кругами под глазами, с разорванной местами рубашкой и штанами. С самым погруженным в мысли взглядом, чем она когда-либо видела.              Гермиона чувствовала себя на том же дне, в самом низу расщелины, упав в которую нельзя выжить. Она посмотрела еще раз на руку и увела взгляд в сторону. Теперь ей жить с этим без возможности исправить. По его вине.              — Я видела последствия зеленого пламени, когда оставалось подобие лица. Тот вампир ослеп до скончания веков, он стал монстром из ночных кошмаров людишек. Без возможности вести светскую жизнь и игру, без возможности нормально жить даже ночью.              — Он жив и бессмертен.              — Не всякая жизнь желанна. — шепотом произнесла Гермиона. Она перенесла вес вперед и смотрела на две свои руки, положив их на колени.              — Это его проблемы, у тебя всего лишь повреждена кожа, — голос Тома оставался все таким же безжалостным.              — Из-за тебя.              — Да, — он протянул ей бутылку с остатками огневиски, — и я нашел этому новое решение.              Гермиона вопросительно приподняла бровь, но Том лишь пожал плечами. Он будто знал, что только литр огненной жидкости спасет его от ломки, пока лежащее рядом тело снова начнет дышать. Магия между ними превратилась в настоящую зависимость, которая росла и притягивала их друг к другу. Он не хотел, видит Салазар, не собирался сидеть над бесполезным телом на протяжении долгих часов, но так и не смог подняться. Как и не смог не думать о том, как сильно хочется ему видеть ее живой.              — Нужен еще один крестраж.              — Ты, видно, сошел с ума от страха, если хочешь повторить то, от чего отказался, — она жадно допила остатки, опаляя слизистую.              — Вернее, нужен еще один вампир.              Бутылка выпала из рук и покатилась по полу. Гермиона с округленными глазами смотрела на Тома и не верила своим ушам.              — Что ты сказал?              — Вероятно, молодой, чтобы можно было погрузить его в забвение или использовать Империо. Нужно разделить эту связь на троих, и один элемент изолировать. Как запасной вариант, как гарантию ясного сознания и жизни, — продолжал монотонно рассуждать Том, не обращая внимания на нее. Как заколдованный бормотал и смотрел в одну точку.              Гермиона не отставала от его потока мыслей. Она начала рассуждать, пытаться понять, почему он решил сделать шаг назад, почему захотел поступить именно так. Ей хотелось избавиться от непреодолимой тяги, с которой она подсела ближе к нему, чтобы коснуться теплой руки, чтобы вдохнуть запах огневиски перемешанный с гарью и одеколоном.              — Новообращенный вампир, его можно подчинить? — Том пододвинулся и навис тучей над Гермионой. — Это обоюдная выгода, мы сможем быть свободнее. Я дам тебе некоторую свободу. И крови, столько крови, сколько понадобится, — он смотрел в глаза, но пытался заглянуть вглубь души, был абсолютно безнадежен, когда дело касалось бессмертия. — Сегодняшнее не должно повториться...              Гермиона зависла, зависла вместе с ним в этой веренице мыслей и пыталась найти подвох, ведь предложение звучало прекрасно, как глоток свежей крови. Она хотела быть с ним, быть свободнее, чем есть сейчас. Быть... способной найти способ выбраться. Быть неотрывной частью Тома Реддла...              — Я не думаю, что это... — он не дал ей договорить.              — Ты хочешь! Хочешь! Я знаю, что ты хочешь выбраться, но я могу дать лишь то, чего хочу сам! — Том схватил ее за плечи и сдавил. — Ответь.              Когда-то, несколько лет назад, она бы послала его к черту и оторвала голову, обескровила или просто вырвала сердце. Она сделала бы с ним все, чего тот заслужил, спасибо, дьявол, она могла думать об этом хотя бы в разрезе прошлого, но сейчас... он так прекрасен в свете луны и так безнадежен в своем страхе... Им обоим нужно больше свободы...              — У меня есть на примете один вариант... потому что обратить можно только человека с сильной волей, — ей нечего было терять. Она была мертва и связана с темным волшебником, так почему бы... не попробовать... нельзя, нельзя отдаляться. С ним так хорошо, так прекрасно, но хотя бы капельку свободных мыслей в голове не помешало...              Посреди комнаты с хлопком появился домовик с виноватым видом. Его уши тряслись вслед за телом, а глаза были наполнены слезами. Том отстранился и посмотрел на маленькое существо.              — Хозяин! Простите меня! Простите! Простите! Простите! — он упал на колени и начал биться головой об пол. — Простите! Простите! Но вас ждут на входе в поместье!