Forget Where We Were

Через несколько дней после встречи с Путешественником и Паймон в Ванаране прошлого, что-то, чего никогда не должно было произойти — произошло. Весь день аль-Хайтам думал, что случился какой-то сбой в его мозгу, в глазах или в теле в принципе, он даже подумывал отправиться в Бимарстан, чтобы официально диагностировать у себя сумасшествие. Потому что, как бы аль-Хайтам ни пытался мыслить рационально, никакого разумного объяснения этому не было. Он сидел на диване, смотрел на свой глаз бога — а рядом с ним второй смотрел в ответ на аль-Хайтама. Он должен был быть пустым, бесцветным и тусклым, и совершенно точно не мог мигать, как сбоящая настольная лампа. Он загорался на полсекунды и снова затухал на четыре-пять минут. Аль-Хайтам смотрел — точнее, наблюдал в целях сбора данных — на него последние несколько часов. Глубокий зелёный цвет дендро энергии мерцал стабильно, словно слабое сердцебиение, отозвавшееся на бесчисленные попытки реанимации. Это было невозможно. Аль-Хайтам ещё раз глубоко вздохнул, пытаясь логически обдумать, что делать дальше. Можно пригласить людей, которым он доверял настолько, чтобы поделиться этим странным открытием и позволить им обсудить между собой, почему предположительно пустой глаз бога вдруг замигал два года спустя. Сам аль-Хайтам пока прийти к какому-либо выводу не мог. Он гордился своими навыками и способностями как учёный и знал, что не на все вопросы может найти ответы — особенно на этот. Аль-Хайтам выдохнул и схватил перо и несколько листов бумаги. Великий учёный знает, когда нужно обратиться за помощью и мнением со стороны. Пробудившийся глаз бога погибшего человека — это что-то неслыханное, тем более когда он оставался пустым больше двух лет. Но тот снова мигнул изумрудным цветом, всего на секунду, и аль-Хайтам затаил дыхание, и неконтролируемая надежда пустила корни глубоко в его сердце. *** Аль-Хайтаму давно не снились сны. Даже после того, как сновидения вернулись к сумерцам, его они посещали очень редко. Однако в этот раз сон был очень яркий, в нём аль-Хайтам был в своём доме — стоял посреди гостиной, точно такой же, какой Кавех оставил её в последний день. Аль-Хайтам сделал шаг, и мир вокруг изменился. Вместо собственного дома он теперь стоял посреди замершего озера. Аль-Хайтам посмотрел вниз и заметил, что вода светится ярко-голубым под его ногами. Подошвы сапог становились мокрыми, но вода была такой твёрдой, словно замёрзшая. Потом он осмотрелся — это был сад. Птицы и другие животные неподвижно замерли, словно он попал внутрь картины или фонтейнской фотографии. В центре сада располагался алтарь с тремя пустыми стульями. Аль-Хайтам попытался сделать шаг к нему, но тут же вновь оказался в центре своей гостиной. Без сомнений, это был лишь сон. Он сделал ещё шаг и в этот раз снова перенёсся в замерший сад. Возможно, сон получится обмануть. Аль-Хайтам побежал. С каждым его шагом окружение менялось от сада в гостиную и обратно, пока он не достиг наконец одинокого островка в центре озера. Перед ним оказались три пустых деревянных стула, один — который стоял по центру — был покрыт цветами, почему-то они придавали ему царственный вид, словно это был трон. Аль-Хайтам протянул руку, чтобы коснуться цветов, напоминавших падисары, когда женский голос, словно откуда-то из-за спины, зашептал: — Прими… дар… память… в ларце. Аль-Хайтама снова откинуло обратно в гостиную. — Память… ларце. Он замотал головой, тщетно пытаясь избавиться от голоса. — Память… Так он и проснулся в своей постели, по виску стекала капля пота, сопровождающая раскалывающуюся голову. Аль-Хайтам закрыл глаза и сцепил зубы, пытаясь сосредоточиться и успокоить боль настолько, чтобы хоть суметь дотянуться до лекарств, прописанных Тигнари на случай сильных болей. Воспоминания о саде проскочили в сознании, и слова "память" и "ларец" эхом отозвались в голове. Возможно, посетить Храм Сурастаны следует как можно скорее. Но делать этого не пришлось: когда люди, которым он отправил письма, прибыли к нему домой, дендро архонт была среди них. — Аль-Хайтам, — поприветствовала Нахида, проходя внутрь. — Мне было интересно, когда же ты придёшь ко мне со своими переживаниями. Я не знала, что ты позвал к себе людей, пока не поймала генерала махаматру читающим твоё письмо. — Прошу прощения, Властительница Кусанали, — поклонился он, пока остальные — Сайно, Тигнари, профессор Фарузан, Дэхья, Путешественник и Паймон — устраивались на диванах в гостиной. — Не думал, что дендро архонту будет интересно. — Конечно, интересно! — воскликнула Нахида. — Секретарь ещё никогда не созывал никаких встреч, естественно, мне стало любопытно. — Хорошо, но, прошу, не стесняйтесь уйти, если посчитаете эту встречу не стоящей вашего божественного времени. Нахида невозмутимо по-детски ему улыбнулась, выбирая сесть рядом с Дэхьей: — У меня много этого божественного времени, аль-Хайтам. Я могу ненадолго остаться. И я ощущаю присутствие знакомой энергии в тебе. Ты хорошо спал? Понимая, что только что проиграл спор, он только кивнул и вернулся на своё привычное место. Аль-Хайтам без слов достал мерцающий глаз бога из шкатулки, которую для него приготовил, и положил на стол, на обозрение всем присутствующим. За последние недели мерцание участилось: вместо раза в четыре-пять минут он загорался теперь каждую минуту. Что-то происходит, и это может быть даже не связано с Кавехом — в любом случае, аль-Хайтаму хотелось разобраться. Он наблюдал, как собравшиеся за столом люди внимательно всматривались в то, что происходит с глазом бога. — О, — Нахида выглядела сконфуженно. — Я не очень много знаю о глазах бога и их носителях, но… это ведь ненормально? Профессор Фарузан кивнула: — Никогда о таком не слышала. Глаз бога становится серым, когда его обладатель умирает, поскольку он как артефакт отражает стремления человека, а со смертью они все исчезают. — Если только стремления умершего не разделяет кто-то другой, — подметил Путешественник. Паймон энергично кивнула: — Да! Это произошло с одним нашим знакомым, Казухой. Он носил с собой пустой глаз бога своего погибшего друга, и однажды он загорелся электро энергией, когда Казуха действовал из его стремлений! — Но такое непрерывное мерцание… Не думаю, что мы сталкивались с подобным во время странствий, — продолжил Путешественник. Сайно скрестил на груди руки: — Если следовать такой логике, как с электро, возможно, близость к глазу бога Аль-Хайтама как-то пробудила его? Делал ли ты что-то во имя стремлений Кавеха? — Не думаю, — покачал головой он. — Тогда мы в тупике, — сказал Тигнари. — Нет никакого смысла в том, что пустой два года глаз бога внезапно подаёт признаки жизни. — Если они привязаны к стремлениям, — вмешалась Дэхья, — тогда что, если кто-то утратит свои стремления, но его физическое тело продолжит жить? Это повлияет? — Дельная мысль, — кивнула профессор Фарузан. — Если не физическая смерть, а смерть человеческих стремлений, приведёт ли это к тем же последствиям для глаза бога, если он отражает стимул и мотивацию к жизни? — В этом нет смысла, — сказал аль-Хайтам. — Каким бы подавленным или равнодушным ни стал человек, пока жив — присущая ему мотивация, хоть её малейшие крупицы, останутся с ним. Абсолютная смерть стремлений должна быть равна смерти тела. Следовательно, этого не может случиться. — Но оно случилось, — улыбнулась Нахида. — Возможно, у меня получится помочь. Могу я забрать глаз бога ненадолго? Хочу кое-что проверить. Аль-Хайтам кивнул и передал ей мерцающий камень. Нахида внимательно его осмотрела и хмыкнула: — Простите, я не смогу получить ответы так быстро, мне понадобится время на собственное расследование и чтобы кое-что подтвердить. Это не займёт много времени, обещаю. — Конечно, — сказал Сайно, — не торопитесь, Властительница Кусанали. Мы ждём уже несколько лет, и пара недель или месяцев не сделают хуже. Последние слова, вместе с многозначительным взглядом, были адресованы аль-Хайтаму, словно вынуждая быть более терпеливым. Тот вздохнул: — Мы благодарны вам за помощь, Властительница Кусанали. Нахида выглядела достаточно спокойно: — Конечно. Мы также обсудим твои сны, как только я проверю пару вещей. — Итак, это всё? — спросил Тигнари. — Если у аль-Хайтама больше нет неотложных проблем, тогда я могу попросить аудиенции Властительницы Кусанали? Архонт тут же обернулась к нему: — Что такое, Тигнари? Путешественник и Паймон заговорились с Сайно, Нахида и Тигнари обсуждали зоны увядания — аль-Хайтам смутно слышал, что это снова было связано с Бездной. Ему хотелось сказать, что все разговоры можно вести где-нибудь в другом месте, желательно вне его дома, но в этот момент к нему подошла Дэхья. Она с улыбкой вручила тёмно-красную коробку и положила сверху на неё счета за питание, проживание и транспортные расходы. — Твои любимые наушники. Возместить можешь позже, не беспокойся. Аль-Хайтам кивнул, принимая коробку. — Удивительно, что их так быстро починили, — сказала Дэхья. — Но кажется, слухи не врут, в ремонтной мастерской работает новый парень, и он действительно гений. К нему приходят за починкой вещей и даже консультацией! Говорят, он любит бесплатно помогать старикам и детям. Должно быть, хороший парень. Аль-Хайтам хмыкнул на её слова, но его внимание уже было приковано к коробке: наушники были красиво упакованы, словно в них вложили много внимания и заботы. Даже когда он вполне радушно прощался со своими гостями, в предвкушении ждал, когда наконец заглянет в переданную Дэхьей посылку. Оказавшись наедине, аль-Хайтам посмотрел на неё: коробка была аккуратно поставлена на стол, и его взгляд практически просверлил в ней дыру. Чего он вообще ждал? Это обычная коробка с его обычными отремонтированными наушниками. Отложив на мгновение все волнения, аль-Хайтам открыл упаковку. Наушники выглядели абсолютно новыми, как будто не пылились на столе больше двух лет. Он достал один наушник, тщательно осматривая работу мастера — идеально. Слишком идеально, особенно в сравнении с другими реставрациями, за которые он платил раньше. Когда он достал и второй наушник, из коробки прямо на ковёр выпала записка. Аль-Хайтам потянулся подобрать её, развернул сложенную бумагу. Задушенный вздох застрял у него в горле, пока он читал. Привет, владелец! Надеюсь, это не очень странно. Ведь ты не знаешь меня, а я не знаю тебя. Просто хотел сказать, что никогда не видел подобной вещи — и это здесь-то, в Фонтейне! Тут всегда есть с чем повозиться, но это был настоящий вызов. В любом случае, я был так рад починить твои шумоподавляющие наушники, что даже доработал их. Ничего особенного, просто технология звукового обнаружения, которая автоматически изменяет уровень шумоподавления, когда ты на улице, когда взрываются фейерверки или когда ты наконец в тишине дома. Полагаю, ты также подключаешь их к какому-то приспособлению, чтобы слушать музыку, правильно? Дай мне знать, хорошо ли всё работает. О, и если будут какие-то трудности с обновлением или наушниками в целом, просто отправь их мне. Я буду рад починить их ещё раз! За материалы, конечно, придётся заплатить, но за работу ничего не возьму! Лавка безделушек и художественных принадлежностей Étoile, К. Руки аль-Хайтама задрожали. Почерк Кавеха. Без сомнений, ведь те же петли и штрихи, нанесённые чернилами на маленькие квадратные листы бумаги, украшали его кухонные шкафы и кабинет последние два года. Больше никакого ожидания. Никакого. Аль-Хайтам отправляется в Фонтейн.