Dirtiest Game

Войдя в аудиторию, Хэджи склонила голову в быстром поклоне перед профессором Ан, а потом стала выискивать Чонгука взглядом. По понедельникам после физкультуры он всегда сидел на задних рядах, но сейчас его место пустовало. Чтобы не стоять у первых парт и не привлекать нежелательное внимание, Хэджи быстро поднялась наверх. Она подготовила тетрадь и ручку, до начала пары просматривая конспекты, а после давая Чонгуку ещё около десяти минут. Но он не опаздывал. Его просто не было. Пока профессор Ан начитывала лекцию, Хэджи выложила мобильный на стол. Она зашла в Instagram, и несколько сообщений от Чонгука уже дожидались её в самом верхнем чате.

@jjk03: Доброе утро, медвежонок:) @jjk03: Я чувствовал себя неважно, поэтому пропустил физру. Увидимся на химии? @jjk03: Кажется, пропущу и химию. @jjk03: Не скучай там без меня и ни в коем случае не ходи в коротких кофточках, пока я этого не вижу) @jjk03: У нас физика замена? Как узнаешь, где мы будем, напиши мне, куда идти на третью пару, пожалуйста.

Хэджи отложила ручку, набирая ответ. @h_bear: Ты заболел? Болит что-то? Если чувствуешь себя плохо, не приходи сегодня. Я всё запишу для тебя. Сидеть оставшиеся пары в одиночестве совсем не хотелось, но видеть Чонгука больным не хотелось ещё больше. Когда он только успел? Во время субботнего свидания он был в полном порядке, а после воскресной тренировки слал Хэджи фото из тренажёрного зала, на которых выглядел только чуточку уставшим. Пока они перед сном обменивались голосовыми, — новая ступень в их общении, — он звучал бодрым, счастливым и здоровым. @h_bear: Напиши мне как можно скорее, как твоё самочувствие. Всю пару Хэджи включала и выключала мобильный интернет, беспокоясь, что он перестал работать, но Чонгук даже не просмотрел её сообщения. — Он редко болеет и ещё реже пропускает из-за этого учёбу, — на обеде сказала Сольби. — В академии он ходил на тренировки даже с температурой, а однажды играл с разбитой головой. Ему после швы накладывали. Папа так ругал его по видеосвязи, а Чонгуку смешно было. Они сидели на скамье у корпуса. Хэджи помешивала деревянной ложечкой клубничный йогурт, а Сольби ела сэндвич с ветчиной и огурцом. Сион им ещё обещал принести напитки из автомата, но куда-то запропастился. — Разве это не значит, что сегодня ему очень плохо? — спросила Хэджи, отставляя стаканчик с йогуртом в сторону и снова обновляя чат. — Судя по всему, так и есть, — ответила Сольби. — Если нервничаешь, позвони ему. — Я?! — у Хэджи вырвалось тихое аханье. — Зачем? Нет. Не хочу. Вдруг он спит, а я его разбужу? — Он не отвечает на твои смс после того, как сказал, что ему нехорошо. Если ты разбудишь его, так ему и надо. Он ведь заставил тебя переживать. Хэджи отрицательно замотала головой, всеми возможными способами отрицая необходимость и оправданность звонка. Она даже не знала, что ему говорить, а звонить ради одного-единственного вопроса было как-то глупо. К тому же, если бы она позвонила ему первой, Чонгук решил бы, что теперь тоже может ей звонить. В любое время. Когда она к этому не будет готова. — Позвони, — с большей настойчивостью сказала Сольби. — Или ты хочешь, чтобы я позвонила? Тогда Чонгук будет думать, что я волнуюсь о нём больше, чем его девушка… Хэджи сложно было упрекнуть таким. Она, вообще-то, сама предпочла бы, чтобы Сольби позвонила, но девушка смотрела так упрямо, смахивая крошки от хлеба с губ. Что-то подсказывало Хэджи, что её будут доставать этим звонком целый день, а после пар, если Чонгук так и не ответит ей, всё равно придётся позвонить ему. — Мне сразу сказать ему, что я звоню из-за того, что он не отвечает на смс? — Хэджи затеяла маленькое совещание, заходя в телефонную книгу и ища там номер Чонгука. Сольби закатила глаза. Не столько из-за вопроса, сколько из-за сердечка, которое красовалось в конце имени друга. Она была готова поспорить, что Чонгук у себя в телефоне Хэджи тоже сердечек наставил. А может и цветочков. — Не оправдывайся за звонок, просто спроси, как он себя чувствует. Хэджи дважды протяжно выдохнула и даже потрясла руками, как зомби, стараясь расслабиться, а потом нажала на зелёную трубочку и прижала телефон к уху. Она кусала губы три долгих гудка, пока они не оборвались, и в трубке не послышался сонный голос Чонгука: — Хэджи? — Д-да. Это я, — ей не хватало воздуха, сколько бы вдохов она ни делала. — Ты не отвечал на мои смс… — Сольби, сидящая рядом, покачала головой, не одобряя необходимость Хэджи оправдываться. — Я решила позвонить и узнать, всё ли у тебя хорошо. — Блин, — Чонгук застонал в трубку, — прости, что не отвечал. Я уже и замену проспал? — Нет, сейчас обед. Потом будет валеология в качестве замены и валеология по расписанию. — Я потеряю так много дополнительных баллов, если не приду… — забормотал он в трубку. — Нужно вставать. Хэджи слушала его мучительные стоны и скрип кровати несколько секунд, прежде чем предложить: — Я могу написать работы за нас двоих. Сольби рядом удивлённо вскинула брови. — Ещё чего, — сказал Чонгук. — Даже если мы встречаемся, ты не должна предлагать мне такое. Я не такой глупый, Хэджи. — Ты не глупый, — сказала она, всё ещё будучи напряжённой из-за звонка. — Я не имела в виду, что ты глупый. Я переживаю, что ты заболел. — Я не заболел, — как назло Чонгук закашлялся. — Просто немного голова болит. Как только найду где-нибудь Аспирин и выпью чашку чая, настроюсь на учёбу. Даже по его голосу было понятно, что Аспирином и чаем тут не обойтись. — Не приходи на пары, — сказала Хэджи. — Возвращайся в постель. Я договорюсь с профессором Шин о том, чтобы ты сдал свои работы позже. — Как удобно, что у тебя связи, — Чонгук хмыкнул. — Но мне всё равно нужно выйти. В общаге никаких таблеток нет… — Ты не можешь попросить Чимина купить? — У него пары, а потом тренировка с твоим отцом, — Чонгук вздохнул, понимая, что его слова заставят Хэджи ещё больше нервничать. — Ладно, я уговорю его принести мне что-нибудь между парами. И вернусь в постель, если ты так не хочешь меня видеть… Насмотрелась в субботу, да? — Кхм, — Хэджи взглянула на Сольби, пытаясь вычислить, каковы шансы, что она слышит слова Чонгука. Во дворе было довольно шумно. — Нет. — Нет? — Чонгук явно улыбнулся. — Не насмотрелась? Рад это слышать. Потому что я тоже нет, — он издал какой-то звук, похожий одновременно и на смешок, и на стон. — Ну вот, теперь умираю, как хочу тебя увидеть. Может, всё-таки прийти? — Не вздумай, — ответила Хэджи, понемногу двигаясь к краю скамьи. — Тогда ухожу спать. Не волнуйся, если я не буду отвечать на смс. Хэджи попрощалась, со скоростью света заканчивая разговор и после несколько секунд ещё выдыхая все эти накопленные за пару фраз нервы. — Ну что? Он заболел? — спросила Сольби. — Да. Голова болит и он кашляет. — Наверное на своей тренировке или на пробежке простыл. Хэджи волновалась, чтобы не на свидании. Он назад с открытым окном ехал, запросто мог и простудиться. — Не хочешь его проведать? — предложение Хэджи было таким внезапным и необычным, что Сольби не сразу нашлась, что ответить. Она считала, что в болезнь лучше держаться друг от друга подальше, чтобы не заразиться и не заразить. — После пар у меня запланирован поход с папой в кино. — А сейчас? Хэджи смотрела на Сольби с надеждой. — У меня гистология. Я не буду прогуливать. И тебе не советую. Чонгук взрослый и самостоятельный парень, он как-нибудь обойдётся без наших визитов. На её слова Хэджи покивала, но когда Сион пришёл с баночками клубничного лимонада, вдруг заторопилась на пару по валеологии, а потом незаметно свернула с парковой дорожки к корпусу, в котором у её группы никогда не было пар, и так дошла до мужского общежития. Она простояла несколько минут на входе, оглядываясь так, словно собиралась совершить нечто ужасное и не хотела, чтобы у этого были свидетели, а потом на цыпочках прокралась в небольшой холл, поглядывая на пустующую будку дежурного. Хэджи поверить не могла, что ей так повезло, но на всякий случай придумала несколько причин, почему она здесь. — Студентка, — её окликнул мужской голос, когда она уже преодолела половину ступенек, ведущих на второй этаж. Можно было притвориться, что она не расслышала, и ускориться, но Хэджи так не могла. Она обернулась, растерянно глядя на мужчину лет тридцати. — Вы куда? — он подошёл к стеклянной перегородке, что отделяла холл от его рабочего стола. — Сначала нужно записаться. Спускайтесь. Хэджи сильно смутилась, с неохотой плетясь вниз. — Вы ведь из Ёнсе? — спросил мужчина, присаживаясь на крутящийся стул без спинки. — Если нет, я дам другую форму. — Из Ёнсе. Он пододвинул к ней какой-то формуляр с несколькими пустыми полями. — Курс, группа, в какую комнату идёте, имя студента из этой комнаты, — он указывал пальцами, что и куда писать, наблюдая за тем, как Хэджи немного коряво от волнения выводила буковки. — Причину можете не указывать. Это так, формальности. Главное перед уходом дождитесь меня, чтобы я отметил у себя, что вы ушли. И вы можете находиться здесь максимум до десяти. Хэджи трясла головой как китайский болванчик, оставляя подпись внизу страницы. — Всё, можете идти в двадцать первую, — мужчина ей немного улыбнулся. После записи бежать по ступенькам уже не было смысла, но она всё равно торопилась и поднималась быстро. Комната Чонгука и Чимина находилась по правой стороне, довольно близко к лестнице, поэтому совсем скоро Хэджи оказалась у двери и тихонько постучалась. Видимо, слишком тихонько, потому что никто не ответил. Пришлось постучаться снова. — Минутку, — послышался голос Чонгука. Он ожидал увидеть за дверью кого угодно, — дежурного, парней из соседних комнат, парней из футбольной команды, — но только не Хэджи. — Привет, — она приподняла правую руку, махая ему. — Ты почему здесь, а не на валеологии? — спросил он, немного прикрывая двери, чтобы скрыть бардак, оставленный Чимином на выходе, и свою пижаму, состоящую из белой футболки «Бенфики» и растянутых серых шортов. — Ты же сказал, что хотел бы меня увидеть, — напомнила Хэджи, начиная рыться в сумке. — И ты упоминал Аспирин, а у меня как раз есть таблетка. Поскольку он выглядел немного помятым после долгого — с учётом его обычного графика очень долгого — сна, она не хотела его напрягать своим присутствием. Достаточно и того, что она принесла ему таблетки. — Не стоило, — начал Чонгук, — но спасибо. Хочешь войти? Хэджи очень хотела — было любопытно, как выглядит его комната. — А можно? Чонгук почесал затылок, оглядываясь на разбросанную Чимином обувь, заполненную доверху упаковками из-под рамёна и протеиновых батончиков урну и сваленные на письменных столах книги с тетрадями. — Да, конечно, — сказал он, по-прежнему удерживая двери. — Только дашь мне одну минутку, пожалуйста? Он подождал, пока она кивнёт, а тогда закрыл двери. Впопыхах он придавил шуршащий мусор, связывая края чёрного пакета, кое-как расставил обувь вдоль стены, подобрал несколько своих футболок, висящих на спинке стула, носки Чимина, выстиранную после матча форму и забросил их в шкаф, а напоследок открыл шторы, впуская в комнату немного солнечного света. — Проходи, — часто дыша, сказал Чонгук, в этот раз открывая двери шире. Хэджи знала, что он прибирался перед тем, как впустить её, причём не очень качественно, но сделала вид, что не заметила одинокого носка, валяющегося под столом. А вот Чонгук заметил, и немного смутился. — Прости, — он поморщился, подбирая одежду с пола и поправляя как попало брошенное одеяло на втором этаже, — у нас обычно более чисто и аккуратно, но по утрам Чимин смерчем проходится по спальне… Я, конечно, тоже, но не сегодня. — Всё в порядке, — сказала Хэджи, всё ещё рассматривая комнату. — Я жила со старшим братом, а он был куда более неряшливым. — Я не неряшливый, — очень серьёзно заявил Чонгук, после покашливая в кулак. — Честно. Хэджи не стала спорить. Она менее чем за минуту рассмотрела вещи и мебель и повернулась к Чонгуку, протягивая ему обёрнутую в жёлто-зелёную упаковку большую таблетку. — Нужно кинуть её в воду, — сказала она, полагая, что он и так это знает. — Хорошо. Он забрал у неё из руки лекарство и вернулся ко входу, чтобы взять себе чашку и открыть новую бутылку воды. Когда он распечатал и опустил в неё Аспирин, едва различимое шипение наполнило комнату. Таблетка плавала на поверхности, медленно растворяясь. — У тебя болит что-нибудь, кроме головы? — поинтересовалась Хэджи, наблюдая за тем, как он покачивает содержимое чашки и как пьёт. — Может, горло? — Совсем немного, — признался Чонгук. — Тогда я могу предложить тебе мятные леденцы. Это, конечно, не лекарство, но они ещё и с эвкалиптом. — Спасибо. А ты не опоздаешь на пару? — Я уже решила опоздать. — Вот как, — у Чонгука на лице вырисовалась ленивая улыбка. Он приблизился к Хэджи, чтобы забрать у неё пару мятных конфет, но после того, как сжал их в ладони, другой рукой притянул девушку к себе ближе, опуская голову ей на плечо и нежась в её объятиях несколько секунд. — Кажется, я плохо на тебя влияю. Ты прогуливаешь со мной уже во второй раз. Хэджи просунула руки ему за спину, поглаживая между лопатками и отклоняя голову немного назад, чтобы прижаться своей щекой к его. — У тебя есть градусник? По-моему, у тебя поднялась температура, — сказала она. — Я в порядке, — заверил он её. — Отлежусь денёк без пар и тренировок, и буду как новенький. Она окончательно отстранилась, чтобы заглянуть в его тёмно-карие глаза, осмотреть немного алые щёки и сухие губы. Разве не удивительно, что он оставался симпатичным и обаятельным, даже когда болел? — Тогда ложись скорее. Он нахмурился, в обиде дуя губки. — Ты ведь уйдёшь, как только я лягу? — догадался он. — Если ты уже решила опоздать, нужно опаздывать прилично. Хотя бы минут на десять. А лучше на двадцать. Хэджи подтолкнула его в кровати, не зная, какая из двух его. — Я не уйду так сразу. Побуду немного с тобой. — Обещаешь? — он вытянул мизинчик, ожидая, что она ухватится за него и даст обещание, но Хэджи снова легонько надавила на его плечо. — Обещаю, только ложись. Мне нужно, чтобы ты выздоровел до завтра. — Скучно на парах без меня? — усмехнулся Чонгук, забираясь по лесенке на второй этаж и сразу кутаясь в одеяло. — Скучно, — подтвердила Хэджи. — А на обеде? Ты ведь не пропустила его? Поела? — Чонгук внимательно следил за ней взглядом, пока она шла вдоль кровати, поправляя одеяло так, чтобы его голые колени и стопы не торчали. — Да, я поела с Сольби. А Сион угостил нас газировкой. — Вас двоих? Чонгук удовлетворённо выдохнул, когда Хэджи кивнула. Его не могло не радовать то, что у Сольби появлялись новые друзья. Она не стояла на месте, пока Чонгук шёл вперёд. Это позволяло им двигаться вместе, пусть и параллельно. — Она хотела проведать тебя, но у неё важная пара сейчас, — Хэджи не думала, что врала. Она была убеждена, что Сольби хотела прийти, но были кое-какие моменты, которые её сдерживали. — Ну и хорошо, что у неё пара, — Чонгук высунул из-под одеяла левую руку, вытягивая её, чтобы Хэджи могла сжать его пальцы. — Так мило, что моя девушка пришла ко мне с лекарствами, хотя это просто головная боль… Но как ты узнала, в какой я комнате? Спросила у Сольби? Или у Чимина? — Нет, — Хэджи щекотала его ладонь своими нежными поглаживаниями, — я была у папы в кабинете, когда он вносил данные о футбольной команде, и обратила внимание на твой адрес. — Когда это было? — Чонгук смотрел с нескрываемым любопытством. — До того, как мы начали встречаться, или после? — До, — сказала Хэджи, добавляя тише: — Задолго до. Чонгука её слова насмешили. Он заулыбался, выглядя более бодрым, чем пару минут назад. — Так и знал, что ты влюбилась первой и мучила меня своими отказами. — Ничего я не мучила, — негромко возразила Хэджи. Чонгук легонько потянул её за руку. — Вот бы сейчас полежать с тобой… — забормотал он мечтательно. Он был таким хитрым. Хэджи этому поражалась. — Ты ведь говорил, что хочешь только увидеть меня. — Но после того как увидел, захотел обнять, а после того, как обнял, захотел, чтобы ты осталась со мной, а после… — Я поняла, — прервала его Хэджи. — Но я бы не стала испытывать судьбу. Чонгук неправильно её понял, криво ухмыляясь и спрашивая: — Что, боишься, что не сдержишься? Верно, — он говорил с самым настоящим самодовольством. — Со мной сложно просто сидеть рядом, — так и хочется потрогать, — а если ты ещё и ляжешь… Хэджи ущипнула его за ладонь. Несильно, но он понял намёк и замолчал. — У тебя точно жар. Бормочешь какую-то ерунду, хотя я говорила про кровать. Вряд ли она выдержит двоих. — Она выдержит даже троих, — сказал Чонгук, опять таща её за руку. — Ну давай, полежи со мной чуть-чуть. — Не хочу. Придётся снимать обувь… — Ну Хэджи, — он капризничал, как маленький, — ну медвежонок… — Не называй меня так, — она убрала от него свою руку и угрожающе потрясла в воздухе указательным пальцем. — Это звучит нелепо. — Как по мне мило, — ответил Чонгук, свешиваясь с кровати и глядя на то, как Хэджи расшнуровывает кеды. Так она всё же передумала и сдалась. — Если мило, — она отставила сумку на пол и ухватилась за верхнюю ступеньку лесенки, какое-то время топчась рядом и не решаясь забраться наверх, — я тоже могу звать тебя как-нибудь по-особенному? Вроде зайчонок? Кровать немного затряслась, когда она стала карабкаться, с ужасом думая о том, как потом придётся слезать вниз. — Мне нравится, — одобрительно закивал Чонгук, почти дотягиваясь подбородком до груди, пока смотрел за тем, как Хэджи переставляла руки и ноги, ползком добираясь до подушки. — А мне нет, — ответила она. — Нам даны имена не просто так. Он подвинулся с центра подушки и развернулся лицом к девушке, с любованием рассматривая её пушистые чёрные ресницы, миндалевидные глаза, родинки на щеках и носу и в меру пухлые губы. Он хотел насмотреться на неё до такой степени, чтобы даже во сне видеть только её. — Мне нравится и когда ты меня по имени зовёшь, — сказал Чонгук, пытаясь предложить ей забраться под одеяло, но Хэджи не позволила ему даже приоткрыть его. — Обожаю то, как ты произносишь «Чонгук», когда хочешь о чём-то попросить, и когда злишься на то, что я отвлекаюсь от учёбы. С нетерпением жду новых интонаций для моего имени. Может, однажды ты его даже простонешь… Хэджи цокнула языком, переворачиваясь на спину, чтобы избежать его взгляда. — Ты говоришь смущающие вещи. — А ты их делаешь. Она так удивилась из-за его слов, словно была самым невинным человеком на планете, а он её вот так вдруг оклеветал. — Например? — поинтересовалась она, всерьёз думая, что Чонгук блефует. — Хранишь мои голые рисунки в своём блокноте по подготовке, целуешься лучше всех, прикасаешься ко мне смело и кончаешь так, что крышу сносит. Хочу делать тебе хорошо как можно чаще. Хэджи зажмурилась, зная наверняка, что максимум через минуту её лицо станет пунцовым. — Всё равно не сравнится с тем, как и что ты говоришь, — пролепетала она, чувствуя необходимость объясниться хотя бы за рисунки, а может и за смелые прикосновения в машине, и даже за то, что кончила неожиданно не только для него, но и для себя. — Поэтому мы и подходим друг другу, — Чонгук рассмеялся. — Ты умеешь смущать меня, а я тебя, и при этом мне с тобой так комфортно… Не верится, что встречаюсь с такой милой и в то же время горячей девушкой. Хэджи не верилось ещё больше, что она встречалась с таким, как Чонгук. Он был не просто милым и горячим, он был очень чутким и понимающим, и то, что он находился рядом, когда она в нём нуждалась, было настолько ценно, что никаких слов на свете не хватило бы, чтобы описать это. — Знаешь, — Хэджи опустила руки на живот, переплетая пальцы и сжимая их. Ох уж эта проклятая неловкость, которая периодически возникала, когда ей приходилось говорить о чём-то важном и личном, о том, что не каждому можно было рассказать. — Я думала, что не заслуживаю этого. Не после того, как сидела на трибунах, не в состоянии пошелохнуться, пока Хэджун умирал. Это заняло каких-то несколько секунд, возможно, минуту, я даже не успела ничего понять, но позже, когда поняла… Я почувствовала себя такой виноватой. Её глаза покраснели, но она всячески сдерживалась, чтобы говорить спокойно. — Другие твердили, что это несчастный случай. Никто не ожидал, что молодому, здоровому и крепкому парню станет плохо, что это случится во время одной из тренировок, которых в его жизни было тысячи, и что всё произойдёт так быстро… Но когда я копаюсь в том, почему Хэджун ушёл так, я боюсь, что это из-за меня. Чонгук лёг ближе, накрывая её сжатые пальцы своими. Он чувствовал, насколько она напряжена. — Если бы Хэджуну не нужно было растить меня вместо родителей, если бы не приходилось заботиться обо мне и моих проблемах, если бы не нужно было думать о моём будущем, он бы не работал так много. — Хэджи, — Чонгук давно перестал радоваться и веселиться, и голос его звучал низко и серьёзно, — как будущий медик, ты должна знать, что человеческая жизнь очень хрупкая, а каждая следующая секунда непредсказуема. Люди, не имеющие ничего общего со спортом, тоже умирают, — молодыми, крепкими, здоровыми, — и это ужасно больно, потому что даже когда человек пожилой и живёт в ожидании скорого прощания, подготовиться к этому невозможно. Поэтому мы скорбим, поэтому нам грустно и хочется думать, что если бы они, мы или кто-либо другой поступили иначе, всё не закончилось бы так. Хэджи кивнула, потому что это резонировало с её убеждениями. После смерти Хэджуна она слышала от разных людей разные «если бы», которые могли его спасти. Частично в них фигурировали врачи, которые не успели, частично футбол, частично Хэджи… — Но как бы трудно ни было, ты не должна считать, что провинилась перед мёртвыми. Особенно за то, что ты живёшь в то время, как их уже нет. Твой брат этого не одобрил бы. Он заботился о тебе, значит, хотел для тебя лучшего. Он думал о твоём будущем, и вряд ли о таком, в котором ты отказывалась бы от того, что тебе нравилось и делало тебя счастливой. Неважно, учёба это, твои хобби или любовные отношения. Разве он бы тебя не поддержал, если бы узнал, что ты встречаешься? Почему-то мне кажется, что он был бы в восторге от того, что ты дала кому-то шанс. Даже такому глупому, как я. — Ты не глупый, — Хэджи говорила это уже второй раз за сегодня. — О, ещё какой. Другие всё ещё поговаривают, что я поступил в мед только благодаря футболу… — Тогда это они глупые, — сказала Хэджи. — Ты умный и старательный, и только безмозглый дурак этого не заметит. Подожди, пока они узнают твои оценки за промежуточные. Они с ума сойдут от зависти, ведь ты хорошо учишься, работаешь и играешь за университетскую команду. Чонгук был рад тому, что Хэджи удалось отвлечь. Она только раз шмыгнула носом, а потом успокоилась, сдержав слёзы. — Это моя дополнительная мотивация поскорее выздороветь — узнать свои оценки вместе со всеми. — Дополнительная? А основная какая? Чонгук отпустил руки Хэджи и указательным пальчиком легонько коснулся кончика её носа. — Ты и наши с тобой свидания. На её тяжёлый вздох Чонгук затараторил: — Есть один бомбический мишленовский ресторан, в котором, по слухам, готовят отличные стейки, — по крайней мере, Ри его расхваливала, потому что там её мама работает. — Хочу сводить тебя туда. — Я не очень люблю есть где-то. Каждый выход в кафе с папой и госпожой Шин как пытка… — Тогда можно взять стейки на вынос. Наверное, — Чонгук не был уверен, что так можно, но думал, что через Ри сможет договориться. — И посидеть у тебя дома. Желательно, когда у тренера Сона и профессора Шин тоже свидание. Они оба мне очень нравятся, но я каждый раз немного нервничаю, когда вижусь с ними. Как будто вечно прохожу экзамен на достойного тебя парня… — Ты им тоже нравишься, — попыталась успокоить его Хэджи. — Но я сама за то, чтобы быть дома без них. Ненавижу волноваться о том, что кто-то подслушает наши разговоры или как мы целуемся… — Если не хотите, чтобы вас подслушивали, — Чимин подтолкнул двери ногой, и они негромко хлопнули, — нужно закрываться на ключ. Он прошёл вглубь комнаты, выкладывая несколько тетрадей и учебников на стол и взамен забирая другие. Он специально не смотрел в сторону кроватей, чтобы не смущать Хэджи, лицо которой и так по цвету было как спелый помидор. — Ты не думал хотя бы постучаться, когда услышал, что мы здесь? — спросил Чонгук. — Ещё чего. Это моя комната тоже, — Чимин бросил на стол соседа бумажный пакет из аптеки. — И, между прочим, ты просил купить тебе лекарства и принести поскорее. Не знал, что мы с Хэджи соревнуемся на скорость… Как собираешься отдавать деньги? Наличными или на карту? Чонгук приподнялся на локтях, чтобы заглянуть в эти бесстыжие глаза. — Это не покупка в общую аптечку? Ты не собираешься использовать их, если сам заболеешь? — Я не собираюсь болеть, — сказал Чимин, натягивая лямку рюкзака на плечо и вынимая телефон из кармана джинсов после того, как ощутил вибрацию. Вглядываясь в экран, Чимин плотно сжал губы и даже слегка прищурил глаза. Его тон стал максимально недовольным и взволнованным, когда он сказал: — Лучше скинь на карту. И поскорее. Чонгуку было любопытно, кто и что ему написал, но спросить не получилось, потому что Чимин ушёл так же внезапно и быстро, как и пришёл. — Так неловко, что я тут у тебя, — полушёпотом сказала Хэджи, беспокоясь, что Чимин ещё в комнате, просто спрятался в коридорчике возле ванной. — Он сам тебя звал к нам. — С условием, что я не окажусь в твоей кровати… — Поверь, он не о таком говорил. Мы же с тобой просто лежим. Да и Чимину, судя по всему, не до нас. У него что-то происходит. — Что? — Не знаю, и не уверен, что хочу знать. Главное, что он при делах, и больше не стонет, что его бросила команда «С» и футбольная. — И главное, что он принёс тебе лекарства, — Хэджи заняла сидячее положение, собираясь пересесть на колени и поползти к лестнице, но Чонгук ухватился за край её полосатой бело-голубой рубашки, не пуская. — Нет, не уходи, полежи со мной ещё чуть-чуть! — Ты сказал опоздать мне на двадцать минут, а я уже опоздала на тридцать. Будет грубо прийти под конец пары… Чонгук напряг мышцы пресса, чтобы привстать и обхватить талию Хэджи руками. Он повалил её на постель и закинул на неё одну ногу. — Тогда лучше вообще не приходить на эту пару. Пойдёшь на следующую. — Чтобы меня спросили, где я провела предыдущую? — Ты же сказала, что я нравлюсь профессору Шин. Скажи ей, что была в моих объятиях, и она тебя поймёт и простит.