Blue Belladonna

      Сойер не особо спешила домой, впервые с начала учебного года она почувствовала тягу к жизни и вообще способность дышать полной грудью. Чендлер нет, а значит, теперь жизнь станет лучше и проще не только для нее, но и вообще для всех. Так казалось Веронике ровно до того момента, как утром она переступила порог школы.       Все только и говорили о бедной-несчастной Хэзер, о том, что она — никем не понятая затравленная девочка, которой было сложно справиться с бременем, возложенным на ее плечи всеобщей популярностью. Ее жалели все, даже те, кто страдал от нее так же, как страдала когда-то сама Вероника. Все они обсуждали смерть Хэзер и сокрушались над тем, что не смогли время помочь. От этого Сойер становились тошно, она хотела войти в школу как в новый мир, где победили смертоносную эпидемию, а попала на панихиду по чистому злу, волшебным образом за ночь ставшим символом мученичества.       Вероника вглядывалась в лица ребят, надеясь заметить в них фальшь. Девушка пыталась уцепиться за мысль, что они все просто боятся показать свои истинные эмоции, боятся радоваться открыто. Но казалось, что счастлива была лишь она, Вероника Сойер.       «Это не может быть правдой, они просто не понимают», — эта мысль крутилась в ее голове весь понедельник, эта мысль была ее спасением. Сойер держалась за нее как за древко знамени. Будто стоит ей выпустить его из рук, как свержение кровожадной королевы станет не более чем убийством, жестоким и никому не нужным.       На улицах уже включили фонари, девушка шла по тротуару и, опустив глаза вниз, наблюдала за тем, как с каждым шагом уменьшается ее тень, а потом, исчезнув, появляется вновь, только вытянутая и худощавая. Такая, какой Вероника никогда не была и не будет. Такая, какой была и навсегда останется Чендлер.       Позади послышался щелчок зажигалки. Вероника вздрогнула и замерла. Она почувствовала прилив адреналина и тут же огляделась по сторонам, боясь увидеть того, кого больше не должна была встретить никогда.              Такой щелчок издавала только зажигалка Чендлер. Конечно, это мог быть кто угодно, не обязательно старшеклассник, подражающий мертвой королеве, а кто-то, кто вообще уже не учится в школе. Вероника внимательней осмотрела улицу, но не увидела никого. Постояв так еще какое-то время и собравшись с мыслями, Сойер все-таки решила, что ей показалось. Она поспешила домой, с каждым шагом сомнение и беспокойство в ее груди только росло.       Вероника почти бегом добралась до дома и, стоило ей захлопнуть за собой входную дверь, как она облегченно вздохнула, будто только что оторвалась от преследования.       — Тебе звонила какая-то Хэзер, — крикнула миссис Сойер, услышав шаги дочери на лестнице.       — Какая? — сердце Вероники ухнуло куда-то в район живота, а сама она почувствовала, как у нее от страха вспотели ладони. Неужели там, на улице, ей не показалось…       — Какая-то, — ответила женщина, — если бы я знала, какая именно, я бы так сразу и сказала.       — Что ей было нужно? — тут же спросила Сойер.       — Понятия не имею. Сказала, что перезвонит чуть позже.       Перепрыгивая через две ступеньки, девушка устремилась к телефону в коридоре второго этажа. Она ненавидела такие моменты, когда приходилось ждать чего-то, при этом не зная, как долго и чего именно. Вероника знала, что в состоянии ожидания она не сможет ничем себя занять, поэтому просто села в кресло рядом с телефоном и принялась рассматривать узоры на обоях.       Она снова и снова прокручивала в голове моменты сегодняшнего дня, вспоминала дурацкий ажиотаж вокруг мертвой Хэзер Чендлер, продолжая сокрушаться, как так получилось, что никто ничего не понял. Она сделала поистине героический поступок, но героем так и не стала. Видимо, ей было суждено вечно прозябать в тени Чендлер.       Через некоторое время телефон действительно зазвонил, и Вероника тут же сняла трубку:       — Алло, — запыхавшись, будто после бега, сказала она.       — Вероника! Слава богу ты дома, мне нужна твоя помощь, — на другом конце послышался неуверенный голос МакНамары.       — В чем дело? Где ты? — спросила Сойер.       — На ферме Лиманов, за городом, — голос Хэзер дрожал, и она явно торопилась. — Приезжай срочно.              И больше ничего, никаких объяснений. Вместо них Вероника услышала только рваные гудки на том конце провода. Хмыкнув, девушка положила трубку и направилась к себе. Ей не было абсолютно никакого дела до МакНамары и ее проблем. День и так был трудный, и Сойер совершенно точно заслужила отдых под едва слышное бормотание героев Династии.       Она уже взялась было за ручку двери в свою комнату, как ей в голову пришла одна мысль — у нее появился реальный шанс доказать, что она думает о других и готова помочь. Да, с избавлением от Чендлер все прошло не так хорошо, как она рассчитывала, но если она поможет МакНамаре (что бы с той не происходило), возможно, тогда все наконец-то оценят Сойер по достоинству.       Это казалось блестящей идеей, поэтому девушка тут же спустилась в гараж, чтобы взять автомобиль своего отца, которым мистер Сойер разрешал ей пользоваться. Старенький черный Ford Falcon 1962 года был рухлядью на фоне других машин, но главным сейчас было то, что он был на ходу и мог доставить Веронику хоть на край города. Собственно, туда ей и предстояло ехать. Девушке было не ясно, за каким чертом МакНамаре понадобилось ехать на ферму, да и вряд ли девушка сказала бы об этом по телефону.       Прибыв к месту назначения и заглушив мотор, Вероника огляделась. Было так темно, что едва ли можно было что-то разглядеть в потемках, поэтому Сойер вышла из машины и съежилась от холода.       — Хэзер! — крикнула она в надежде, что ей не придется отходить слишком далеко от машины.       Ответа не было, что сильно смутило Веронику, но она, все-таки поборов страх, решила двинуться в сторону фермы. Девушка обратилась в слух, пытаясь не пропустить тот момент, когда кто-то появится из темноты. Она аккуратно ступала по жухлой листве, то и дело оглядываясь по сторонам. Когда Сойер подошла к одному из амбаров, она заметила движение в темноте и пожалела, что у нее нет с собой фонарика.       — Кто здесь? — крикнула она, стараясь чтобы голос звучал максимально невозмутимо, но он предательски дрожал.       — Это я, — послышался голос МакНамары. Она подошла ближе и Вероника наконец-то смогла рассмотреть ее лицо. — Мы уж было подумали, что ты не приедешь.       — Кто это мы? — скривилась Сойер и тут же вздрогнула, почувствовав на своем плече чью-то руку.       — Мы, — ответила Дюк, возникая будто из неоткуда.       Вероника не понимала, что здесь происходит и как ей вообще на все это реагировать.       — Ну и зачем я вам понадобилась? — спросила Сойер о том, что беспокоило ее больше всего.       — Не нам, — безразлично мотнув головой сказала Дюк, — Рэм и Курт хотели поговорить с тобой.       — По поводу вечеринки, — добавила МакНамара.       Со стороны загона послышались мужские голоса, принадлежащие вероятнее всего молодым людям, о которых шла речь. Вероника вдруг подумала, что этот разговор не сулит ей ничего хорошего, ее ведь не было на вечеринке, а что еще могли с ней обсуждать парни, как не поджог, который, она была уверена, молодые люди прекрасно знали, чьих рук дело. Сойер понимала, что ей нужно время, чтобы обдумать, что говорить и каким образом отвести от себя подозрения. Еще она понимала, что сейчас надо сделать все возможное, чтобы избежать встречи с Рэмом и Куртом.       Не сказав девочкам ни слова, Вероника бросилась обратно к своей машине. Пару раз чуть не поскользнувшись на глине, но все-таки удержавшись на ногах, Сойер добралась до автомобиля и быстро запрыгнула на переднее сиденье. Девушка собиралась было завести мотор, но у замка зажигания вместо вставленного в него ключа была лишь пустота.       — Это ищешь? — насмешливо спросила Дюк, постучав в окно и показав Веронике ключи от ее машины.       Сойер от досады ударила по рулю, сокрушаясь на то, что так торопилась забрать отсюда МакНамару, что даже не подумала закрыть машину и вообще не оставлять в ней ключи. Посмотрев в зеркало заднего вида, девушка заметила, убегающих обратно двух Хэзер.       — Великолепно, — сказала Сойер сама себе и, выбравшись из машины, побрела обратно.       На полпути ее ослепил свет фар, Вероника отошла с дороги, чтобы ненароком не быть сбитой. Автомобиль сбавил скорость и сквозь стекло она увидела двух подруг:       — У нас был договор, что мы вызываем тебя на разговор и тогда нам можно будет уехать, — с виноватым лицом проговорила МакНамара.       — Верните ключи! — крикнула Вероника и попыталась открыть дверь со стороны МакНамары, но та была заперта.       — Ключи у Курта, — Дюк кивнула головой в сторону амбара, — это чтобы разговор точно состоялся.       — Да пошли вы! Кто вообще так поступает?! — негодуя, Вероника пнула ногой дверь автомобиля.       Хэзер рассмеялись и ничего не ответив поехали дальше, оставив Сойер одну. Дорога снова утонула в темноте, лишь две красные точки задних фар уносились все дальше, пока вовсе не пропали из виду.       У Сойер действительно не оставалось другого выбора. Не пешком же идти обратно, так она и до утра до дома не доберется, придется идти за ключами. Чем ближе она подходила к амбару, тем отчетливее слышались веселые голоса Рэма и Курта. Молодые люди что-то оживленно обсуждали.       — Вероника, ты как раз вовремя! — радостно воскликнул Курт, как только Сойер показалась из-за угла постройки.       — Пока вы не вернете мне ключи, я не буду с вами разговаривать, — сразу же обозначила свои требования Сойер, но в ответ на ее слова тут же послышался смех.       — Эти ключи? — Рэм потряс в воздухе связкой ключей.       Девушка закатила глаза и уверенно подошла к нему, чтобы забрать ключи и покончить со всем этим, но Суини бросил их Курту над головой Вероники.       — Или эти? — поймав ключи, спросил Келли, и оба парня рассмеялись.       Терпение было на исходе и, раздраженно выдохнув, Вероника бросилась на Курта, чтобы отобрать у него ключи. Она схватила его за руку и постаралась разжать крепко сжатый кулак, в котором парень держал ключи.       — Уже поздно, мне нужно домой! — серьезно сказала девушка в надежде, что хотя бы это сможет хоть как-то повлиять на молодых людей.       Она оперлась на грудь Келли, пытаясь высвободить из его руки ключи. Девушка не сразу заметила, что сзади вплотную к ней подошел Рэм. Стоило ему заговорить, как у Вероники перехватило дыхание:       — У тебя не получится сейчас просто уйти, — вкрадчиво проговорил он над самым ухом Сойер. Она чувствовала, как его рука скользнула по ее ноге.       — Только не тогда, когда ты одета так, — подхватил Курт, тоже сокращая расстояние между собой и девушкой.       Вероника оказалась зажата между двумя молодыми людьми, ей совершенно не нравилось то, что она находится так далеко от своей машины, один на один с теми, кому не сильно доверяла. А оттого, куда заходил разговор, ее волнение только усиливалось. Сердце начало колотиться так сильно, что девушка испугалась, что Рэм и Курт тоже это слышат и вот-вот снова начнут смеяться над ней и тем, насколько она напугана. Сойер попыталась взять себя в руки:       — Как так? — она хотела рассмеяться, но смех будто застрял у нее в горле. — Я всегда так выгляжу.       — Да, и это невыносимо, — Курт чуть отстранился от нее и смерил ее взглядом, от которого Веронике стало еще больше не по себе. — Вообще, мы так ждали тебя на вечеринке, а ты не пришла…       — Нехорошо… — протянул Рэм и положил свои руки на бедра Сойер.       Девушка дернулась, чтобы вырваться, но Суини и не подумал убрать с нее свои руки.       — Ребята, мне, правда, пора домой.       Голос Вероники прозвучал жалобно. Страх будто сковал все ее тело, ей даже показалось, что она никогда прежде не чувствовала себя настолько беззащитной и напуганной. От осознания собственной беспомощности слезы навернулись на ее глазах. В темноте Вероника едва различала выражение лица Курта, стоящего перед ней. Молодой человек будто продолжал рассматривать ее, и только по вырвавшемуся смешку она поняла, что он ухмыляется. Вся эта ситуация не казалась ему чем-то страшным или неправильным.       — Подержи ее.       Впервые на памяти Вероники голос Келли звучал так. В нем соединилась какая-то жестокая насмешка и приказ, который не требовал возражений. До Сойер дошел смысл сказанных слов, когда она почувствовала, как Рэм заломил ей руки за спиной, чтобы девушка не могла ими пошевелить.       — Нет! — крикнула Сойер, но Курт тут же закрыл ей ладонью рот.       В тщетных попытках вырваться Вероника дергалась и мотала головой, но Келли схватил ее за волосы и развернул лицом к себе, не давая девушке отвернуться от него.       — Если хочешь получить обратно ключи, придется сделать кое-что для нас, — понизив голос, сказал он. Отпустив волосы девушки, он начал расстегивать на ней блузку. — Кстати, можешь кричать сколько угодно, здесь в это время все равно никого не бывает.       Позади послышался издевательский смех Суини. Он вплотную прижался к Веронике. Она с ужасом понимала, к чему все идет, пыталась высвободиться, но пальцы Суини только крепче обхватывали ее запястья. Чем сильнее становилась ее паника, тем хуже она начинала чувствовать свое тело, которое снова, как и тогда у Чендлер, словно одеревенело и стало неподъемным.       Вероника старалась отвлечься и попытаться спрятаться от всего происходящего где-то глубоко внутри своего сознания. Сейчас это казалось единственным способом уберечь себя, если не физически, то хотя бы морально. Она надеялась, что у нее получится перестать чувствовать хотя бы что-то, пока на это еще остается немного времени.       Курт расстегнул последнюю пуговицу на ее блузке и провел ладонями по животу вверх. От прикосновения холодных пальцев поверхность тела покрылась гусиной кожей.       — Смотри, Рэм, ей нравится, — довольно протяну Келли, неправильно истолковав реакцию девушки.       — Не стоило притворяться, Вероника, мы знаем, что ты давно хотела этого, — Суини перехватил ее запястья одной рукой, а второй забрался под рубашку девушки, чтобы расстегнуть бюстгальтер.       Когда Вероника почувствовала, как его руки сжали ее грудь, она предприняла еще одну попытку высвободиться, но силы будто окончательно покинули ее, и эта попытка оказалась слишком слабой, чтобы что-то изменить. Слышать над своим ухом тяжелое дыхание изнывающего от нетерпения Рэма было отвратительно, но еще более отвратительным казались Веронике касания Курта, который успел забраться руками под юбку девушки и теперь стягивал с нее белье. Пальцами он раздвинул ее половые губы, грубо проникая вовнутрь.       Этого ему было мало, поэтому вынув пальцы он торопливо расстегнул молнию на джинсах и, спустив их, высвободил член. Сойер инстинктивно сжала ноги, пытаясь защититься хотя бы так, но молодой человек только усмехнулся. Он уперся коленом в щель между плотно сведенными ногами и, надавив, заставил ее развести ноги чуть шире. Сейчас этого ему было вполне достаточно. Курт прижался к ней так близко, что Вероника почувствовала, как головка его члена с трудом входит в нее.       Курт не мог больше ждать, и останавливать себя он тоже не видел смысла. Когда он почувствовал сопротивление со стороны девушки, он резко двинул бедрами, чтобы войти в нее сразу во всю длину.       Острая боль, как разряд тока, прокатилась по всему телу Вероники, она вскрикнула, а ее глаза наполнились слезами. Девушка не понимала, что сейчас для нее было больнее: то, что чувствовало ее тело, или невозможность прекратить унижение, которому она подвергалась. С каждым новым толчком Келли стонал от удовольствия все громче, он перенес руки на бедра Сойер, помогая себе таким образом держать равновесие. Молодой человек уже не прижимал ладонь ко рту девушки, но в этом и не было необходимости — Сойер не могла издать ни звука, она всеми силами пыталась закрыться от всего происходящего, она отвернулась от Курта, чтобы только не видеть выражение его лица в этот момент. Но, заметив это, Келли, взял ее за подбородок и заставил вернуть голову в прежнее положение. Встретившись с ним взглядом, Сойер почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.       — Давай быстрее, я уже не могу терпеть, — недовольно проговорил Рэм, обращаясь к другу.       — Я почти, — коротко бросил ему Курт и его движения стали более рваными и быстрыми.       Они перебрасывались фразами так, будто Вероники тут и вовсе не было. Она была для них не больше, чем бессловесный инструмент для удовлетворения желания, но никак не человек, равный им. Сойер была уверена, что молодые люди даже не до конца понимали, что она против происходящего. Они не сомневались ни на секунду, что ее «нет» — это не более, чем попытка набить себе цену, и на самом деле, девушка была только за.       Шумно выдохнув, Курт прекратил движение и навалился на Веронику всем телом. Девушка почувствовала, как что-то горячее стекает по ее бедрам. Она уже не предпринимала попыток оттолкнуть парня от себя или вообще сделать хотя бы что-то. Смысла в этом больше не было, она ждала, что вот-вот ее наконец оставят в покое. Но фраза, которую Келли произнес дальше, заставила ее содрогнуться:       — Теперь твоя очередь.       Рэм отпустил руки Вероники, развернул ее к себе, а потом, надавив на плечи, заставил опуститься перед собой на колени. Он быстро спустил с себя штаны и боксеры, Сойер помотала головой и попыталась отползти от него, но он больно сжал пальцами ее подбородок, вынуждая открыть рот. Не теряя ни секунды, он быстро просунул свой член сквозь приоткрытые губы девушки. Суини перенес руку на затылок Сойер, чтобы не дать ей отклониться назад. Это было даже хуже, чем то, что с ней делали до этого, хотя Вероника и не думала, что это вообще возможно. Теперь у нее не получалось закрыться от происходящего. Рвотный рефлекс и любые попытки оттолкнуть от себя Рэма вызывали только смех. Теперь она не могла даже кричать от тянущей боли в челюсти и ощущении, что ее вот-вот вывернет наизнанку.              Вероника в очередной раз попыталась оттолкнуть от себя парня, он отпустил ее голову, и тогда она, не сумев удержать равновесие, упала на землю. Грязь сразу же прилипла к ладоням девушки, Вероника закашлялась и уперлась лбом о ее поверхность. Девушка сейчас согласилась бы на что угодно, лишь бы не поднимать головы, потому что как быть дальше и что ей теперь делать, она совсем не понимала.       В нескольких сантиметрах от нее, звякнув, на землю упали ключи. А над головой послышался довольный голос Рэма:       — Увидимся в школе, Вероника.       Она услышала, как кто-то из этих двоих дал другому пять и они, радостно рассмеявшись, пошли к машине. Сойер продолжала лежать на земле, боясь пошевелиться, и не поднялась, даже когда услышала звук уезжающего автомобиля. Девушка наконец-то осталась одна, она думала, что расплачется, но плакать у нее не получалось. Когда Вероника все-таки нашла в себе силы подняться, она поправила на себе одежду и, найдя в грязи брошенные ключи, пошла в сторону своего автомобиля.       Тело она совершенно не чувствовала, будто просто тащила к машине мешок с углем. Вероника села на водительское кресло и завела мотор, она выехала на дорогу, которая должна была привести ее к дому. Поначалу все ощущалось так, будто ничего не произошло, но не доезжая пары километров до города, Сойер почувствовала дрожь в руках, настолько сильную, что едва бы смогла дальше безопасно управлять автомобилем. Она выехала на обочину и заглушила мотор. В полной темноте девушка просидела несколько минут, слушая тишину. Она повернула на себя зеркало заднего вида и только сейчас поняла, что вся в грязи. Сойер смахнула песок с лица, а потом попыталась отряхнуть и одежду, но стоило ей дотронуться до ткани, как ее охватил ужас. Осознание пришло резко и свалилось на нее как гранитная плита, под которой, как подумала Вероника, ей оставалось только смириться с неизбежным и умереть.       Сойер закрыла рот рукой и заплакала. Сначала тихо, а потом ее рыдания медленно переросли в надрывный крик. Запрокинув голову, она кричала так громко, что у нее начала кружиться голова. Девушка не понимала, как остановить это все, она будто пыталась таким образом ослабить боль, которую испытывала сейчас, но легче ей от этого совсем не становилось.