Без сожалений

      Прошло почти две недели относительно спокойной жизни в доме Камисато, когда Аято огорошил Люмин новостью: к ним на ужин придет семья Хаттори, старшую дочь которой он рассматривает в качестве невесты.       - Прости, я не могу отменить их визит, - глава клана Камисато виновато развел руками. - Я понимаю твои чувства, ты можешь не присутствовать, если не хочешь.       Он это повторял несколько раз, настойчиво уговаривая Путешественницу не посещать мероприятие. Ей было досадно и неприятно даже думать об этом, но его упорство так и подначивало ее сделать все наоборот. И вот, не без тяжести на сердце, девушка все же спустилась к ужину.       Как бы не свербила внутри ревность, любопытство так или иначе пересилило. Хоть Путешественница и объясняла себе это то заботой о будущем Аято, то желанием ему насолить, на самом деле она сама уже прекрасно понимала, что ей нужно было просто убедиться в том, что она лучше его будущей невесты.       Кэзуми Хаттори выглядела шикарно. Люмин не могла не признавать этого. Копна черных как смоль густых волос струилась по ее плечам, милое мягкое лицо украшали огромные карие глаза, нежная белая кожа буквально светилась молодостью и здоровьем. Полные, подведенные бледно-розовой помадой, губы застыли в невинной вежливой улыбке. Дорогое, темно-бордовое кимоно идеально облегало хрупкую, но очень изящную фигуру молодой леди. Просто воплощение инадзумской красоты. Идеальная пара для прекрасного молодого главы клана Камисато.       Безупречные манеры и воспитание юной Кэзуми тоже не вызывали сомнений. В каждом жесте и плавном повороте головы чувствовалась грация и особое женское очарование, которое взращивалось в дочерях благородных семей с самого детства. Своими небольшими, аккуратно ухоженными пальчиками она ловко держала палочки для еды.       Люмин тайком взглянула на свои руки. Ее ладони покрывали мозоли и мелкие царапины от регулярных тренировок, кисти и предплечья уже коснулся первый неровный загар. После болезни ногти начали расслаиваться и некрасиво обламываться. Ее кольнула зависть.       Девушка сама того не желая, представила, как длинные тонкие пальцы ее мужчины касаются матовой белоснежной кожи, нежно проводят по прекрасным темным волосам и останавливаются прямо в уголках этих соблазнительных губ.       Люмин передернуло. Образ получился слишком ярким. Это было бы очень красиво, если бы не вызывало столько отторжения. От сильных эмоций, которые она по-прежнему тщательно пыталась скрыть, к горлу подкатила тошнота. Она отложила свои палочки и незаметно отодвинула от себя тарелку.       С плохо сдерживаемым беспокойством она перевела взгляд на Аято. Глава клана со мягкой вежливой улыбкой вел неспешную беседу с господином Хаттори и его старшим сыном. Они обсуждали какие-то последние новости Трикомиссии. Люмин уже достаточно хорошо разбиралась в его взглядах и ухмылках, чтобы понять, что Аято было смертельно скучно. Кэзуми и ее мать, госпожа Хаттори, его вообще не интересовали, он поднимал на них глаза только из вежливости и изредка одаривал изящными, но совершенно пустыми комплиментами. То и дело он бросал хорошо замаскированный, но тревожный взгляд на Люмин.       Путешественнице стало легче. О ней он думал сейчас гораздо больше, чем о потенциальной невесте. От сердца немного отлегло, и вновь проснулось любопытство. Девушка украдкой продолжила наблюдать за Кэзуми.       Молодая дочь Хаттори мало говорила, но после каждого осторожного слова поглядывала на отца и мать в поисках их одобрения. Когда нужно, она смеялась, когда ей говорили комплименты, она мило смущалась. Не забывала аккуратно заискивать перед Аякой, взявшей на себя развлечение беседой женской части гостей. Очень деликатно пыталась продемонстрировать свои достоинства, если ловила скудный взгляд Аято. Узнав про подвиги Люмин, она поспешила выразить восхищение и почтение.       И тут Путешественница поняла, что в этой юной девушке все это время видел Камисато Аято. Перед ними сидел кусочек глины. Мягкой, теплой, податливой. Чуть-чуть терпения и усилий, и из нее можно вылепить все, что пожелаешь. Она будет улыбаться нужным людям, презрительно смотреть на врагов. Станет хорошей терпеливой матерью, искренне полюбит сестру Аято. Будет ждать в пустом доме столько, сколько необходимо. Возьмет на себя все дела, которые ей отдадут. Если будет нужно, станет воплощением нежности и пылкости для супруга, или же безропотно проспит одна в пустой постели всю жизнь. Пластичный материал, из которой можно вылепить кого угодно. Кого угодно, но не Люмин.       Девушка сидела в смятении, не понимая, как относиться к собственной догадке. Одна ее часть, самая эгоистичная и нелюбимая, радостно ликовала и пела победную песнь. Другая же, эмпатичная и сочувствующая, съежилась от ощущения неправильности происходящего. Сердце же вновь защемило от жалости к молодому лорду, избравшему себе такую судьбу. А разум видел в этом логику и тонкий расчет гениального стратега.       Люмин больше не могла выносить такой ураган противоречивых эмоций. Нужно было срочно очистить голову, и Путешественница знала только один всегда работающий метод. Она вышла из-за стола и, наплевав на приличия и спешно попрощавшись, направилась к себе в комнату. Ей показалось, что Аято, проводивший ее очень долгим обеспокоенным взглядом, нарушил этим весь инадзумский этикет.       Быстро переодевшись, она поспешила вниз, на улицу. По пути встретила Тому, несущего большой поднос с десертом. Он ничего не сказал, только с большим сочувствием смотрел ей вслед.       Люмин бежала медленно, размеренно, сосредоточившись на дыхании и темпе сердцебиения. Раскрасневшееся лицо и мокрую шею приятно щекотал свежий майский ветер. Он выдувал все лишние мысли из головы, оставляя только простые и понятные телесные ощущения. Тихий ритм собственных шагов приятным гулом отдавался в ногах. Кровь пульсировала по телу, питая каждую клеточку чувством жизни. Грудь медленно вздымалась и опускалась, наполняя легкие кислородом, повинуясь воле девушки и даря впечатление полного контроля. Путешественница уже почти полностью поправилась, и такая нагрузка была для нее истинным наслаждением, простым и доступным.       Девушка сама не заметила, как выбежала из леса Тиндзю и спустилась к морю. Она остановилась у самой кромки волн. Солнце уже близилось к закату, окрашивая воду в золото. Она, глубоко дыша соленым воздухом, замерла наслаждаясь кросотой природы. Только тогда Люмин заметила странное движение у каменных скал. Двое хиличурлов уже бежали к ней, злобно вопя и размахивая дубинами.       Люмин с досадой вспомнила про свой меч, оставленный в комнате. Но ничего, врагов всего двое, а она уже начинала тосковать по настоящему бою. В этот раз сила электро откликнулась безоговорочно. В воздухе запахло озоном, волоски на руке приподнялись, а между пальцев заискрился ток. Путешественница замерла, с готовностью встречая противников.       Но в этот момент из-за ее спины вперед бросились две тени. Раздался свист бритвенно острых клинков, блеснула сталь. Оба хиличурла одновременно упали замертво. Над ними стояли две человека в черном. Одного из них Люмин узнала сразу же. Конечно же это был Хисаси.       - Проклятье, Аято, - с досадой пробормотала девушка.       Волна ярости начинала подниматься откуда-то снизу, затуманивая только что прояснившееся сознание. Резко развернувшись на каблуках, сжав кулаки и зубы,             Люмин быстрым шагом отправилась назад, в имение Камисто.       Уже было совсем темно, когда Люмин наконец с силой толкнула дверь кабинета. Аято успел улыбнуться, прежде чем заметил, в каком настроении его гостья.       - Какой Бездны, Аято, твои приспешники следуют за мной? - с порога взревела Путешественница.       Аято смутился от ее напора, но сохранил лицо.       - Еще в самую нашу первую встречу в этом проклятом кабинете ты мне обещал, что этого не будет. Про мои желания говорил, про законы, - Люмин все не останавливалась.       - О, благородный господин, ваши слова хоть чего-то стоят?       Он подошел к девушке и попытался ее обнять, но она шарахнулась от него.       - Я волновался за тебя, - виноватым голосом проговорил он.       Это взбесило Люмин еще больше. Кажется, когда-то у них уже был похожий разговор.       - И ты назначил за мной слежку? Приставил свои глаза и уши за мной, указываешь с кем мне общаться, а с кем нет. На прошлой неделе пытался отговорить меня от посещения столицы и встречи с друзьями. Это так ты заботишься? Мужчина недовольно поморщился от ее слов. Видимо, себе он объяснял это как-то иначе.       - Так как это называется, Аято? - не унималась девушка. - А может быть ты начал строить и вокруг меня свою золотую клетку? Хочешь чтобы я под боком смиренно сидела и наблюдала, как ты готовишься к свадьбе? Запрешь меня в подвале, пока будешь делать наследников в своей белоснежной постели? А под утро придешь, такой несчастный, утешаться ко мне?       Люмин видела, что ее злые слова ранят его. Молодой лорд глубоко дышал, явно стараясь сохранять остатки спокойствия.       - Мне становится тесно с тобой, Аято, - уже с горечью произнесла Люмин. Это добило его.       - Да, я привык все контролировать, - стиснув зубы, процедил Аято. - И меня сводит с ума сама мысль, что тебе может грозить опасность. Я должен делать хоть что-то.       Люмин глубоко вздохнула. Первая волна ярости выплеснулась наружу, осталась едкая злость. Ей не нужен был опекун, она прекрасно со всем всегда справлялась сама. Она желала рядом с собой видеть равного мужчину, холодного и опасного, но надежного, как стальной клинок. И он стоял перед ней сейчас, руку протяни. Вот только давно пора сорвать с него лживую маску заботливого главы семейства, обнажив его истинную натуру, которую она уже видела насквозь и которая действительно ее будоражила.       - Что еще из того, что меня касается, я не знаю? - холодно проговорила девушка после долгой паузы.       Аято помолчал, обдумывая ответ. Он выглядел напряженным. Точно что-то скрывает.       - Мы нашли тех, кто организовал ваше похищение, - сдался в итоге он, опустив голову.       Сердце Люмин замерло. И он все это время молчал?!       - Послезавтра я отправлюсь к ним, - добавил Аято, тяжело вздохнув. Правда далась ему нелегко.       - Я с тобой, - не раздумывая выпалила Люмин.       - Нет, - отрезал молодой лорд.       Девушка сделала глубокий вдох и выдох, пытаясь сконтролировать новую волну ярости.       - Это не тебе решать, - злобно процедила девушка.       - Как раз-таки мне, Люмин, - голос Аято стал жестче и настойчивее, в нем проскочили властные нотки. - Это мой план, мои люди, моя работа и мой долг. Не лезь, это не твое дело.       - Это уже давным давно стало моим делом. Или ты забыл, через что я прошла из-за “твоей работы”?       - Ты думаешь, я позволю тебе просто отправиться в лапы этим подонкам и снова рисковать жизнью? - все-таки даже Аято можно было вывести из себя.       - Позволишь?! - зарычала Люмин. - Жене своей будешь выдавать разрешения! Нацепишь ниточки на эту податливую куклу и будешь играть в свой театр марионеток, сколько тебе заблагорассудится!       Ярость клокотала в груди девушки. Кажется, он начал забывать, с кем решил связаться. Давно пора было стереть это обеспокоенно-сочувственное выражение с его лица. Нет уж, она не позволит собой управлять. Ее свобода бесценна, и даже самый близкий человек, из самых лучших побуждений не имеет на нее право. Люмин ринулась к столу и схватила баночку с чернилами.       - Что выберешь, свой прекрасный герб или те драгоценные древние бумажки? - злобно улыбаясь, процедила она, кивком указывая на книжный шкаф.       - Люмин, не надо, - растерянно произнес Аято. Девушка не без удовольствия отметила, что ее слова задели его.       - Тогда я выберу сама.       Путешественница замахнулась, целясь в серебряную камелию на стене. Мужчина успел схватить ее за запястье. Сильно, даже немного больно. В груди и в животе девушки что-то приятно защекотало от этой неожиданной грубости. Кажется, она на правильном пути. Люмин разжала кулак, и фарфоровая чернильница гулко упала на стол. Они несколько секунд наблюдали, как черное пятно медленно расползается по поверхности, покрывая документы и рабочие бумаги.       Аято с досадой вздохнул и чуть ослабил хватку. А Люмин только этого и ждала. Она ловко извернулась, ушла мужчине за спину и с силой заломила его руку. Они замерли. Путешественница прекрасно понимала, что делает ему больно, но ни один его мускул не дрогнул. Они замерли, тяжело дыша. Аято повернул к девушке голову. На его губах застыла усмешка.       В следующее мгновение Люмин уже летела спиной вниз на татами. Но она не собиралась проигрывать. Зря Аято до сих пор пытался быть аккуратным. Он хотел смягчить ее падение, за что и поплатился. После недолгой борьбы, девушка сидела у него на груди, всем своим небольшим, но сильным телом прижимая мужчину к полу.       - Как тебе повезло, что у меня нет при себе оружия, - хищно промурлыкала она.       Аято сдался, расслабил плечи и откинул голову. Он теперь смотрел на нее с абсолютно нескрываемым восхищением, вожделением и страстью. Люмин ликующе улыбалась. Таким он ей нравится гораздо больше. От этого его взгляда по ее телу распространялся жар. Она игриво прошлась кончиками пальцев по его груди, шее и лицу. Тело мужчины непроизвольно задрожало. Убрав с его лица прядь волос, она склонилась над ним и прошептала над ухом:       - Не надо меня защищать. Спаси себя от меня для начала.       Своим поцелуем она не дала ему ответить. Позволив себе немного насладиться жадностью, требовательностью и настойчивостью его губ, Люмин с силой сжала зубы. Язык защипало от соли и железа. Аято вздрогнул, но не отступил. Девушка, пересиливая себя, разорвала поцелуй. Мужчина приподнялся, потянувшись за ней, но она с силой руками прижала его к татами.       Тяжело дыша она смотрела сверху вниз в омут его глаз, пытаясь не утонуть в желании и страсти, искрящимися в его глубине. По его острому подбородку стекала алая капля крови.       Аято нагло воспользовался ее замешательством. Его руки скользнули по ее бедрам, медленно, но уверенно и даже немного грубо поднимаясь выше под юбку. Люмин запрокинула голову и не смогла сдержать стон наслаждения. Но звук собственного голоса привел ее в чувство. Она ловко соскочила с мужчины и быстро поднялась, поправляя платье.       - Я послезавтра иду с тобой. Это не обсуждается.       В ее голосе проскочили повелительные нотки.       - И как я мог подумать, что ты милосердна? - задумчиво проговорил Аято. Он так и лежал на полу, с довольной улыбкой разглядывая собственную кровь на длинных изящных пальцах.       - Я тот еще монстр, - Люмин фыркнула и хлопнула дверью.