Дикие лебеди

      Магия, лучшим образом и за короткое время освоенная Фьорой, волею самой девушки перенесла её во дворец родителей во Флоренции — где Фьора впервые увидела свет и несколько лет росла вместе со своими одиннадцатью братьями, пока её мама не умерла, и отец не женился на своей кузине Иерониме. С грустной полу-ностальгической улыбкой Фьора окидывала взором свои покои, которые когда-то занимала. Её кровать с мягкой периной и бархатным балдахином, письменный стол, пропускающее в комнату много света большое окно, туалетный столик рядом с кроватью и большие сундуки — где хранились богатые платья Фьоры. Когда-то уютная и светлая — сейчас детская комната Фьоры дышала запустением, всюду свисали тонкие полотнища паутины, на мебели толстыми слоями лежала пыль, эта же пыль кружилась в воздухе. Невесёлые мысли о том, что Иеронима обрекла на многолетнюю разлуку Фьору, её отца и братьев, взяли в плен разум девушки, окунувшейся в свои воспоминания. Мачеха Фьоры пыталась настроить своего мужа Франческо против его сыновей и даже настаивала, чтобы король Флоренции отослал из дворца в деревню на воспитание крестьянам Фьору, но ей не удалось разобщить мужа с его детьми — вместо этого Франческо твёрдо решил развестись со своей женой. Не желая терять своего положения королевы, Иеронима превратила в лебедей своего мужа и пасынков, а маленькую в ту пору Фьору отправила в деревню на воспитание к крестьянам. Немало лет прошло с той поры, когда злоба Иеронимы и её колдовство разлучили на много лет Фьору, её отца и братьев. Сегодня же Фьора намеревалась отплатить Иерониме за всё, что девушка и её близкие вынесли по вине этой ведьмы, сегодня Фьора собиралась отнять у мачехи власть над Флоренцией — которую та когда-то узурпировала. — Время платить по счетам, — проронила девушка, щёлкнув пальцами, и в ту же минуту её облик изменился. Вместо молоденькой девушки со здоровым румянцем и свежим цветом лица с нежными и тонкими чертами, с серыми глазами и длинными чёрными волосами, теперь была немолодая женщина замотанного вида с потускневшими голубыми глазами и каштановыми волосами с проседью. Вместо костюма для верховой езды и берета, теперь Фьора была одета в скромное серое платье служанки и грубый холщовый фартук, волосы её скрывал белый чепец. — Теперь-то Иеронима точно меня не узнает. На слуг обычно не обращают внимания, — тихонько сказала себе Фьора и покинула свою старую детскую комнату. Длинными дворцовыми коридорами Фьора бродила по некогда родному дому, который был так знаком ей и в то же время сейчас казался чужим. Когда-то дворец её с отцом был полон веселья и света, радостью, здесь устраивались балы, лилась музыка, слышался весёлый смех. Но нынешний дворец, из углов и с потолка спускалась паутина — обволакивающая висящие на стенах картины и стоящие скульптуры, не имел ничего общего с тем дворцом, который Фьора помнила. Мимо одиноко бродящей по замку девушки, превращённой её же колдовством в немолодую женщину, сновали с унылыми лицами слуги женского и мужского пола, опускающие голову и не поднимающие взгляда. Спустившись в подземелье, Фьора к своему сильному изумлению узрела огромное множество каменных фигур людей в богатых одеждах — среди них были мужчины, женщины и дети, старики. Лица их были настолько реалистичными, что казалось, будто они вот-вот оживут. Не удержавшись, девушка прикоснулась рукой к одной из фигур и тут же в испуге отшатнулась, услышав голос в своей голове: «Эта ведьма Иеронима превратила меня и других придворных в каменные фигуры! Помоги нам, сними с нас заклятие! Вот уже много лет как злая королева пьёт нашу энергию, продлевая себе молодость!» — Так значит, на этом её злодейства не кончились! — воскликнула Фьора, стрелой вылетев из подземелья, подобрав юбки. Ноги привели Фьору в большой зал, где на золотом троне, обитом синим бархатом, восседала Иеронима с золотой короной на голове и одетая в чёрное платье из бархата с драгоценными камнями. Глядя на Иерониму, Фьора не могла не отметить, что в свои сорок лет её мачеха выглядела на двадцать пять: на её красивом лице с дерзкими чертами глядели скучающе и надменно чёрные глаза, золотисто-рыжие волосы были распущены по плечам. Глубокое декольте Иеронимы украшал висящий на серебряной гладкой цепочке чёрный бриллиант, от которого исходило странное чёрное свечение. — Я не помню тебя во дворце. Кто ты такая? — небрежно задала Иеронима вопрос Фьоре. — Откуда ты явилась, негодница, раз не знаешь, что королеву надлежит приветствовать поклоном? — Я когда-то жила раньше во дворце. И сделаю так, чтобы тебя здесь не было, — с насмешкой бросила Фьора в лицо своей мачехе и щёлкнула пальцами — представ в своём настоящем обличии и в своём костюме для верховой езды. — Узнаёшь меня? — Фьора? Та маленькая замарашка, выросшая в крестьянской хижине, куда я отослала тебя из дворца? — не веря своим глазам, Иеронима встала с трона и жадно вглядывалась в лицо своей падчерицы. — Я думала, ты давно сгинула с той поры, как покинула дворец… — Как видишь, твои надежды не оправдались, — презрительно бросила Фьора Иерониме, резко выставив перед собой руки. Силой воздушной волны Иерониму отбросило назад и ударило об стену. Удар лишь ненадолго лишил Иерониму способности ориентироваться в пространстве. Потирая ушибленные места, Иеронима хотела запустить в падчерицу огненным шаром из своих рук, но она никак не ожидала, что Фьора создаст руками мощный поток воды, который не только загасит огонь, но и собьёт с ног Иерониму, которой было сложнее передвигаться в мокром и потяжелевшем от воды платье. — Ах ты, маленькая дрянь! Ну, научу я тебя манерам, ведьма-недоучка! — выкрикнула в ярости женщина, силой своих чар подняв на расстоянии от себя мраморную скульптуру и метнув в сторону Фьоры, надеясь нанести ей урон, но девушка взмахнула рукой — и скульптура рассыпалась на мелкие кусочки. — Руки коротки, — с насмешливой снисходительностью обронила небрежно Фьора своей врагине, отбросив её воздушной волной, созданной своими руками, к стене. На несколько мгновений потеряв бдительность, Фьора наслаждалась видом противницы, которая не находила, что ей противопоставить, и не успела среагировать должным образом, как Иеронима подняла своей магией трон и швырнула его во Фьору — девушка едва успела увернуться, трон только по счастливой случайности не задел её. Уже окончательно придя в себя, Иеронима один за другим выпускала в сторону Фьоры огненные шары, от которых Фьора еле-еле умудрялась уворачиваться. Иеронима не давала Фьоре никакой передышки, атакуя и изматывая её, всё труднее девушке было уворачиваться от огненных шаров — запущенных в неё мачехой. Но ни Фьора, ни Иеронима никак не могли ожидать, что двери большого зала распахнутся, и порог переступит Филипп — вооружённый мечом, излучающим бледно-голубое свечение. — Оставь мою жену и займись мной! Поверь, я того стою, — с издевающейся насмешкой бросил Иерониме Филипп, тут же ловко увернувшись от огненного шара, который Иеронима запустила в него. — Филипп, уходи! Здесь опасно! — выкрикнула Фьора с мольбой, мощным воздушным потоком из своих рук ударив Иерониму об стену. — Я же обещал тебя не бросать, не дождёшься! — возразил Филипп жене, бросившись к ней и вынув меч из ножен, заслонив Фьору собой. — Болван! Из нас двоих магическая сила есть только у меня! — ругала Фьора мужа, пытаясь выйти из-за его спины, но он не давал ей этого сделать. — А у меня зачарованный меч, мы заодно, — произнёс молодой человек непринуждённо. — Живучая ты, дрянь! Получи! — яростное восклицание вырвалось у Иеронимы, метнувшей в сторону Фьоры светящийся золотисто-зелёный луч, но этот луч встретил препятствие в виде меча Филиппа, которым он встретил выпад Иеронимы. Отразившись от гладкой и остро наточенной стали, луч ударил по самой Иерониме, которая какие-то мгновения наблюдала за этим широко распахнутыми от потрясения чёрными глазами, превратившись на месте в жабу. — Филипп, ты тоже это видел? — нарушила Фьора повисшее молчание, вопросительно взглянув мужу в лицо. — Да, нам не показалось, — уверил её Филипп в том, что она не сошла с ума. Обращённая в жабу Иеронима сердито квакнула, с выражением злобы и разочарования взирая с пола на Фьору и Филиппа. Подойдя к ней, молодой мужчина и девушка оба нагнулись за лежащим на полу чёрным бриллиантом на серебряной цепочке, тёмное свечение вокруг которого стало слабее. Взяв его в руку, Фьора сжала предмет в кулаке, направив на него всю мощь своей силы, превратив зачарованный камень в горсть пыли. Серебряную цепочку она разорвала обеими руками не без помощи магии. — Как ты с ней поступишь? — спросил Филипп жену, обняв её и поцеловав в чёрную макушку. — Ты когда-нибудь пробовал жабьи лапки? — игриво поинтересовалась Фьора у супруга, взирая на него своими серыми глазами с горящей в них хитринкой. Ставшая жабой Иеронима испуганно квакнула и предприняла активные шаги к своему спасению, пытаясь упрыгать в сторону окон дворца, которые, впрочем, к её неудаче, были закрыты. — Ты это серьёзно? Хочешь отравиться этой ведьмой? — в сильном удивлении уставился Филипп на Фьору. — Любимый, я же пошутила! Отправлю её квакать на болото. Мне даже трогать её будет противно — не то, что съесть, — щёлкнув пальцами, Фьора вновь прибегла к своей силе и перенесла Иерониму из дворца прочь на ближайшее болото. — Фьора, думаю, я должен сказать тебе очень важные слова, — Филипп осторожно приподнял за подбородок лицо жены, заглянув в её лучистые и выразительные глаза цвета зимнего неба. — Это какие же? — стало любопытно ей. — Прости, что я и твой отец с братьями и графом Никола не посвящали тебя в наши собрания касательно войны с твоей мачехой. Мы думали так оградить тебя от лишних тревог. Но ты оказалась намного сильнее, чем мы думали. Ты не сердишься на нас всех? — с надеждой и немного виновато Филипп смотрел в лицо Фьоре, ожидая её ответа. — Я не умею держать долго зло на дорогих мне людей. В то же время я могу вас понять. Всё хорошо, — ласково заверила Фьора мужа, нежно погладив его по щеке, а он поцеловал её запястье. — Вот только как ты здесь оказался? — Фата-Моргана. Она и перенесла меня сюда с моими воинами и твоими братьями с отцом. А за королевством присматривает граф Никола, — был ответ Филиппа. Крепко обнявшись, король и королева стояли посреди разгрома в большом зале, в который стекались ранее не решавшиеся зайти слуги, после за ними проследовали оживающие и выходящие из подземелья люди — разминая затёкшие руки и ноги после многолетнего заточения в каменной оболочке. Со всех сторон слышались восторженные приветствия и благодарности в сторону Фьоры, пожелания ей долгих лет жизни и поздравления. Мужчины, женщины, дети — все выражали безмерное ликование, что теперь они избавлены от тирании Иеронимы, выкачивающей из них все силы ради продления своей молодости. Вот в открытые двери большого зала вошёл облачённый в лёгкий доспех король Франческо, с мечом в ножнах на поясе, сопровождали его солдаты армии Филиппа — в боевом облачении и в голубых плащах с серебряными орлами. Вместе с законным королём Флоренции были и его сыновья — все одиннадцать принцев. Вооружённые воины королевства Веннель вели обезоруженных воинов-флорентийцев, оборонявших королевский дворец, со связанными за спиной руками. — Мой дорогой зять, без вас и Фьоры я бы не смог вернуть назад своё королевство. Я безмерно благодарен, — Франческо подошёл к Филиппу и Фьоре, по очереди с нежностью обняв их. — Теперь, когда Иеронима повержена, а вы вернули ваш трон, король Франческо, как вы поступите со служившими Иерониме солдатами? — озвучил вопрос Филипп. Франческо задумался, прикусив нижнюю губу. — Ваше Величество, вы вольны поступать с нами как угодно. Мы виновны в том, что служили этой ведьме. Она угрожала нашим семьям и наслать чуму на королевство, если мы не будем ей подчиняться, — со стыдом проговорил один из солдат, ранее служивший Иерониме, опустив голову. — Развяжите их всех, — велел Франческо воинам своего зятя. Те немедля выполнили приказ. — Я прощаю вам то, что вы служили Иерониме, узурпировавшей власть в моей стране. Я даже приму вас всех вновь к себе на службу и не стану лишать вас с вашими семьями имущества. Клянётесь ли вы в таком случае в верности? — обратился король Франческо к солдатам, защищавшим дворец и некогда служившим Иерониме. — Клянёмся чтить вас и быть верными только вам, Ваше Величество! — крикнул в толпе помилованных один человек, и эту фразу за ним подхватили все, преклонив колени. Расколдованные вельможи и слуги срывали голоса, прославляя доброту с милосердием и храбрость короля Франческо, желая ему править и жить долгие годы. — С возвращением на трон, отец, — ласково проронила Фьора, крепко обнявшись с отцом. — Помогу тебе вернуть дворцу былой блеск перед уходом. — Весело засмеявшись, Фьора подняла над головой руки, выпуская из пальцев бело-золотистое сияние, распространяя воронку на всё, что её окружало, и чудесным образом исчезли следы разрухи и запустения во дворце, вновь вернувшем себе былые блеск и великолепие. Поражённо за всем этим взирающие солдаты обеих армий, вельможи и слуги громко аплодировали, восхищённые явленным им волшебством. — Фьора, милая, ты стала такая сильная и решительная, смелая, — с гордостью ронял Франческо, горячо расцеловав дочь в обе щёки и крепко обняв на прощание её и Филиппа. Потом настал черёд одиннадцати принцев обнимать на прощание свою сестру и её мужа. Братья просили Фьору и Филиппа навещать их, иногда мягко грозились сами нагрянуть в Веннель — проведать свою дорогую сестричку и Филиппа. Взяв Филиппа за руку, Фьора щёлкнула пальцами, вновь перенеся в Веннель себя и своего мужа вместе с их солдатами — которых Фьора своей магией перенесла в казармы. Король и королева перенеслись прямо в зал заседаний, где они застали сортирующего прошения графа ди Кампобассо. Никола бегло прочитывал каждое прошение и распределял их по нескольким стопкам. Узрев появившихся прямо из воздуха перед ним Филиппа и Фьору, мужчина поражённо протёр кулаками глаза, но после встал с кресла и поприветствовал супругов уважительным поклоном. — Ваши Величества, рад видеть вас обоих. Всё хорошо? — первым делом поинтересовался Никола. — Иеронима повержена. Квакает на болоте, а мой отец вернул себе власть над Флоренцией, — устало и с облегчением кратко рассказала Фьора о том, чем всё закончилось. — Теперь мы можем наконец-то зажить спокойно и мирно, — добавил Филипп следом за женой. — Мне отрадно, что всё обернулось так. Моя королева, простите, что нам всем случилось вас недооценить, — учтиво обратился Никола к Фьоре, стыдливо склонив голову. — Граф Никола, я не держу на вас обиды. Не опускайте взора. Как мой муж и отец с братьями, вы тоже хотели мне добра, — Фьора доброжелательно улыбнулась советнику, обратившему на неё взгляд чёрных глаз. — Как же я устала… Первым делом после своего возвращения король и королева велели приготовить для них купальню, приняв ванну вместе. Прямо туда слуги подали им отменные закуски и вино — которыми Фьора и Филипп утолили жажду и голод. Смыв с себя все тяготы и усталость сегодняшнего дня, когда им довелось отвоёвывать у Иеронимы Флоренцию, король и королева ночью спали как убитые, крепко прижавшись друг к другу. Следующим же днём, едва проснувшись и самостоятельно одевшись — не дозвавшись камердинера, Филипп первым же делом издал новый указ, отныне разрешающий использовать колдовство в лечебных целях. Новый королевский указ тотчас же было велено распространить глашатаям в столице и передать через гонцов в другие города. Едва Фьора пробудилась ото сна после вчерашнего боя с Иеронимой за Флоренцию и позавтракала тем, что ей принесли слуги, едва верная Хатун помогла ей одеться и привести себя в порядок, как за Фьорой пришёл её муж и мягко велел ей идти с ним на балкон. Сильно удивившись, Фьора не сказала ни слова против, выйдя с мужем на балкон дворца — под которым собралась большая толпа горожан. — Жители Веннеля, многие века колдовство было под запретом в нашем королевстве, но отныне я разрешаю использование магии в целях врачевания, больше за это никого не будут преследовать. Недавние события, когда удалось отвоевать у вероломной ведьмы принадлежащее моему тестю королевство Флоренцию, показали, что колдовство можно использовать не только в тёмных целях, но и во благо! — громким, хорошо поставленным и твёрдым голосом уверенно вёл речь Филипп. Фьора приветственно махала своим подданным и улыбалась, про себя думая, какими будут следующие слова её мужа. — И удалось одолеть зло благодаря не только силе и храбрости наших солдат. Наша прекрасная и добрая королева тоже явила пример силы и смелости с решимостью, — продолжил Филипп, взяв руку Фьоры в свою, и мягко её сжал. — Именно она вступила в бой со своей мачехой, воздав ей по заслугам. И если борьба за правое дело заставляет ступать на путь колдовства — колдовство может считаться правым делом, — заявил Филипп, игриво подмигнув радостно улыбающейся Фьоре и поцеловав её в кончик носа, от чего она ласково хихикнула, прильнув к мужу. Под балконом слышались множественные призывы во славу короля и королевы, восторженные крики «Ура» и всеобщее ликование, но для короля и королевы — крепко обнимающих друг друга, словно перестал вращаться весь мир. «Наконец-то впереди мир и покой», — посетила преисполненная облегчения и счастья мысль разум Фьоры, наслаждающейся объятиями мужа, с довольной улыбкой на губах.