WINGS

      Когда все, наконец, угомонились, Чимин вышел на улицу подышать свежим воздухом. Ребята заслужили отдых после «отдыха» — посуда вымыта, бутылки с алкоголем надёжно спрятаны. Оставалось лишь незаметно выкинуть их завтрашним утром. Спонтанная вечеринка ощущалось странно, вся жизнь за один вечер вообще словно поделилась надвое, но учёбу никто не отменял, и Чимину было немного смешно от этой абсурдной мысли.       Они шагнули в неизвестность, подписав свои первые настоящие контракты… Впрочем, каждый надеялся сделать это довольно давно, и ничего удивительного тут не было, но само подтверждение факта: «Поздравляем, ты официально в группе».       — Bangtan Sonyeondan, — тихонько произнёс Пак, отойдя от здания общежития.       В окнах горел свет — ребята только готовились ко сну, и то, не в полном составе. Намджун всё ещё был где-то в студии — он ушёл после того, как празднование неофициальной части превратилось в бедлам. В общей гостиной было невероятно тесно — радость, переполнявшая галдящих ребят, заполняла пространство вокруг. Чимин никогда не видел их настолько счастливыми, но ощущал, что у него, как и у остальных, наконец-то появились реальные цели. Усердие окупилось с лихвой, а на горизонте маячили новые, заманчивые перспективы.       Пак на радостях слегка переборщил со спиртным и едой, однако после нового года компания всё равно грозилась посадить всех на диету, и потому они оторвались по полной, заказав в общагу кучу всяких вредностей.       На крыше здания всё ещё горела гирлянда из лампочек — Чимин зацепился за неё взглядом, а затем в образовавшейся тишине, вдруг отчётливо услышал звук чиркающей зажигалки и улыбнулся.       Прогулка отложилась на неопределённый срок, а подняться на последний этаж не составило особого труда.       Мин Юнги сидел на том же месте — на небольшой деревянной лавочке под навесом. По его словам плечо больше не беспокоило так сильно, впрочем, Пак не особо ему верил. Врач сказал, что дело серьёзное, и назначил МРТ, от которого Шуга хотел отмахнуться. Но Чимин настоял, и они проторчали в клинике, ожидая результатов, почти до рассвета. В итоге назначили уколы миорелаксантов и обезболивающее, а также ношение специальной повязки. Возможности держать руку в покое почти не было из-за репетиций, поэтому Чимин прибегнул к хитрости и слегка подправил рецепт на обезболивающие препараты. В результате в аптеке теперь можно было покупать лекарства в двойном объёме.       Юнги делал специальную гимнастику — сначала по утрам, но потом, из-за Чонгука, который просыпался также рано, упражняться стало труднее, и пришлось перестроиться на ночь. Шуга ложился поздно, а выполнять растяжку без посторонней помощи было невозможно, поэтому Чимин тоже слегка перестроил график и помогал, довольно быстро приноровившись к своеобразному характеру хёна.       Взгляд Юнги зачастую говорил больше, чем слова, а показная холодность оказалась обусловлена вовсе не гордостью, а страхом, что кто-то узнает его настоящего.       Хён принимал свою доброту за слабость.       Он много говорил о музыке, о группе и о своих планах: Пак слушал его, не смея вставить и слова, настолько редким казалось видеть Юнги в подобном состоянии. Тот беспокоился за всех и каждого, знал таланты и как их лучше раскрыть, только не имел понятия, где подступиться, ведь компания уже распределила роли, а спорить с её выбором пока не мог никто.       — Ты куртку забыл, — Чимин порадовался, что предусмотрительно заскочил в прихожую за пуховиком Юнги.       Заметив его, парень едва заметно вздрогнул и еле успел отвести руку с зажжёной сигаретой за лавку.       Пак спрашивал насчёт курения — не боится ли хён? На что получил ответ — а не боятся ли всё они за каждое мало-мальски серьёзное прегрешение? Чимин не стал спорить, учитывая, что они всего какой-то час назад напоили Чонгука шампанским, фактически вынудив уйти спать самым первым, а ведь так было категорически нельзя…       — Спасибо, — Юнги зажал сигарету в зубах, забирая у Чимина куртку и накидывая ту к себе на плечи. — Они угомонились?       — Практически. Намджун сбежал от них в студию.       — Знаю, — парень затянулся ещё раз. — Засранец, если бы у нас было две студии, я бы тоже там заперся, но он опередил меня!       — Да ладно, всё не так уж плохо, — Чимин улыбнулся, усаживаясь чуть поодаль.       Это он тоже выучил — расстояние, отсутствие излишней тактильности и практически полное отсутствие вопросов. Однако, несмотря на строгие правила, с Юнги было очень приятно помолчать.       — Ты рад? — спросил хён спустя несколько минут.       — Честно? — Пак поёжился от промозглого декабрьского ветра. — Я, наверное, пока не понял. Отец, похоже, обрадовался больше меня.       — У меня такое же ощущение, — Юнги едва заметно улыбнулся. Несмотря на холод, его щёки были румяными, похоже, он выпивал что-то ещё, помимо шампанского. — Будешь?       Мысли Чимина подтвердились, когда хён выудил из-под лавки стеклянную бутылку без этикетки.       — Что это? — он принял её из рук и понюхал горлышко.       — Виски. Обыкновенный, — пояснил Юнги. — Я правда без закуски… Но так, чуть-чуть.       — Ох, — Чимин зажмурился, смело задержал дыхание и сделал глоток.       Напиток напалмом прошёлся по горлу и, кажется, вдобавок сжёг ещё и пищевод. Парень ожидаемо закашлялся под аккомпанемент чужого, непривычного хриплого смеха.       — Осторожнее, Пак Чимин, — запоздало предупредил Шуга, забирая бутылку у него из рук.       — Да уж… — в желудке стало очень тепло, и Пак потёр его ладонью через куртку.       — Знаешь… я ведь уехал из Тэгу почти со скандалом. Отец в итоге всё же подбросил меня до общаги, ибо ему всё равно надо было в столицу по работе, — Юнги замолк, разглядывая бутылку, а затем одним ловким движением скрутил крышку и сделал очередной глоток. — Он не верил, что у меня получится. Даже мои друзья из Тэгу не особо верили… А сегодня, когда я позвонил домой, случайно узнал, что отец хвастается моими достижениями.       — Может, он всё-таки верил в тебя? — тихо предположил Чимин.       — Вся эта работа — как забираться вверх по крутой лестнице, — Юнги горько усмехнулся. — Достигнув очередного пролёта, останавливаешься, чтобы перевести дух и кажется, что дальше некуда, за спиной — пропасть, в которую всё страшнее свалиться, а наверху — какое счастье — ждёт очередной подъём.       — Никогда не думал об этом в таком ключе, — признался Чимин, установив с хёном зрительный контакт.       — Я боюсь, — почти шёпотом признался тот. — Наверное, звучит странно, учитывая, что терять мне, в общем-то нечего.       — Мы даём обещание взлететь выше самим себе, — задумчиво начал Чимин. — Но потом из страха, что не вырастут крылья, прячем это смелое обещание под ворохом других, переводим стрелки, чтобы в случае провала — винить других, но не себя. Это страшно. И я тоже боюсь упасть.       — Пока не так высоко, — с иронией заметил Юнги.       — Намекаешь, что ещё не поздно отказаться? — Чимин рассмеялся.       — Я бы не хотел, чтобы ты отказывался.       Пак нахмурился. Хён произнёс это чересчур серьёзно, со значением. Так, словно для него это и вправду было важно. Они не особенно сильно сблизились за эти полтора месяца, хоть Чимину и хотелось, чтобы это было так.       Он нуждался в друге, и Юнги на эту роль подходил прекрасно. Но верить, что Пак действительно может на него положиться, было страшно, ведь он не был до конца откровенным.       Доверие вообще пугало Чимина до ужаса. До недавних событий он боролся со своими страхами в одиночку, а теперь вот… их стало семеро, а сегодня Бан Шихёк просил относиться к каждому, как к члену семьи.       — Кто-то же должен вправлять тебе сустав! — попытался было отшутиться Пак.       — И научить танцевать, — поддержал его Юнги. — Я теперь почти профессионал!       — У тебя и вправду получается замечательно.       Чимин не соврал, с улыбкой вспоминая, как они с Хоби ежедневно по несколько часов кряду разъясняли старшим хёнам всё необходимое. Взамен те обучали их азам рэп-культуры и проводили бесконечное количество времени после отбоя за прослушиванием музыки и просмотром клипов.       — Мы здорово сработались, — подытожил Пак.       — Действительно, — Юнги затушил сигарету об подошву кроссовка. — Я слышал про небольшой скандал сегодня…       — Ты о Чонгуке? — Чимину внезапно захотелось выпить ещё, но он постеснялся тянуться за бутылкой и просить.       — Я уверен — это не последний сюрприз, который мелкий приподнесёт, — Шуга кивнул. — Но я горжусь, что он стоял на своём и осмелился высказаться.       — Это да… Правда не уверен, что я того стоил, — пробормотал Пак, со стыдом вспоминая строгий взгляд Шихёка и лицо Тэхёна, покрытое красными пятнами от волнения.       — Зря ты так, — Юнги поднялся с лавки и с кряхтением потянулся. — Нас семерых свела судьба, хоть я в эту чертовщину нихуя не верю. И, может, во мне сейчас говорит алкоголь, но… я думаю у нас получится.       — Серьёзно? — Чимин встрепенулся, ощущая расцветающую в груди надежду.       — Забудь всё, что я сейчас сказал! — резко припечатал Шуга и направился к двери на лестницу. — Я спать!       — Хорошо, хён, — Пак улыбнулся ему вслед, принимая негласные правила игры. Юнги разоткровенничался достаточно, чтобы спешно покинуть место «преступления» и надеяться, что свидетеля схватит амнезия. Жаль только, забрал виски с собой, но Чимин быстро отбросил мысли об алкоголе и устроился на лавке поудобнее, подтянув колени к груди.       Здесь не было такого звёздного неба, как в Пусане — лишь сплошные засветы от городских огней. Всё казалось желтым и слишком ярким, несмотря на давно наступившую ночь. В Пусане можно было рассматривать созвездия, гуляя по диким пляжам, и Чимин с горечью признавал, что скучает по этой возможности. Он не знал, когда у него выдастся шанс приехать к родителям погостить. В контракте значилось пять лет, которые он должен был целиком и полностью посвятить деятельности в группе, плюс школа… Разумеется, предусматривались выходные, но загадывать наперёд казалось как-то неправильно. Он всерьёз намеревался работать в поте лица, чтобы их дебют состоялся — какой уж тут отдых.       — Чимин-а? — от размышлений отвлёк знакомый голос.       — Ты что тут делаешь? — он так удивился, что едва не упал с лавки, заметив Чонгука возле двери на пожарную лестницу.       — Юнги-хён сказал ты тут, — брови младшего нахмурились.       По виду он всё ещё был немного пьян, а на голове красовалось воронье гнездо. Значит, проснулся, когда остальные завалились спать? Чимин уже успел проклясть тесноту, мешавшую полноценному отдыху, в то время как Чонгук сократил разделявшее их расстояние и уселся на лавку рядом.       — Простудишься, — заметил Пак, глядя на его поникшие плечи в одной толстовке.       — Нет, — как-то слишком серьёзно буркнул Чонгук, и пришлось снять собственный пуховик.       — Накинь, — попросил Чимин ласково.       Младший скривился, но всё же позволил набросить куртку к себе на плечи. Было заметно, как его что-то тревожит, причём до такой степени, что даже не дало уснуть.       — Переживаешь из-за предстоящего дебюта? — предположил Пак.       — Ты же слышал, что сказал Шихёк. Ведущий солист — я… — мрачно изрёк Чонгук, наклонив голову и уставившись к себе под ноги.       — Это ведь здорово, — попытался было начать Чимин, но младший его прервал.       — Здорово, но есть Намджун, Юнги и Хосок, у которых опыта навалом, а он выбрал меня! Это больше похоже на издёвку… Я ведь ни черта не умею!       — Ты хорошо поёшь.       — Сказал человек, который начал брать уроки по вокалу полгода назад! — Чонгук осёкся. — Блядь, извини…       — Ты прав, относительно пения. Моё авторитетное мнение в этом вопросе никому не нужно, — с иронией произнёс Чимин, замечая, что младший поник ещё больше.       Он не обиделся за дерзость, но в данную минуту скорее из любопытства. Что-то в Чонгуке манило узнать его лучше, что-то знакомое, словно Пак уже встречал его раньше. Но сейчас он не был готов разбирать свои эмоции на составляющие.       — Как там говорят? — пробормотал младший, — язык мой — враг мой?       — Дерзишь, — согласился Чимин с лёгким смешком. — Но это от нервов.       — Вы с Юнги хорошо ладите? — Чонгук вдруг вскинул голову и вперил в него внимательный взгляд.       — Ладим? — удивлённо произнёс Пак. — Сложно подобрать нужное слово. Я со всеми стараюсь… ладить. Такой уж я человек.       — И со мной?       Очевидно, Чонгука этот вопрос волновал всерьёз. И Чимин в принципе не думал отвечать иначе, чем согласным кивком, впрочем… Это действительно было искренне. Несмотря на вредность, младший ему нравился, как родной.       — Мне до них, как до Луны, — процедил вдруг он.       — До Намджуна и Юнги? — уточнил Пак. — Но ведь они старше, а значит и опыта имеют побольше — это не совсем честное сравнение. Ты быстро нагонишь.       — Я буду учиться, — кивнул Чонгук. — И танцевать будем по-прежнему, да?       Чимин кивнул, улыбаясь и радуясь чужому боевому настрою.       — А на вокал со мной пойдёшь?       Предложение было высказано с такой помпой и торжественностью, что Пак не выдержал и прыснул со смеху, подавшись вперёд всем телом. Ещё секунда, и он бы поверил, что Чонгук зовёт его на свидание. Алкоголь унёс мысли совсем не в то русло, но он не мог остановиться, хохоча, как безумный, чем, по всей видимости, задел Чонгука.       — Дебил, — тот поднялся, скинув с себя куртку, и бросил её Паку на голову.       — Пойду! Чонгук-и, я пойду с тобой куда угодно! — прокричал он ему вслед.       Звёзд по-прежнему не было видно. Стоило задрать голову, и та начинала кружиться от пустоты наверху. Впрочем, страх и волнение, наконец, ушли уступив место усталости от напряжённого, наполненного событиями дня. Чимин посидел на крыше ещё какое-то время, рассчитывая, что теперь все точно угомонятся, и вернулся в общагу.       По быстрому приняв душ и сменив бельё, он на цыпочках прокрался в спальню и еле сдержал желание хихикнуть от звуков синхронного храпа. Кажется, это были Хосок и Тэхён, но он мог ошибаться. Место между Тэ и Чонгуком пустовало специально для него, считай чудом. Чимин порадовался, что ему не придётся никого тревожить и с кошачьей грацией устроился на свободном пространстве.       — Какая у тебя любимая песня? — рядом вдруг раздался тихий шёпот.       — Что? — Чимин вздрогнул, а затем сообразил, что это Чонгук и повернулся в его сторону. — Почему ты спрашиваешь?       — Ну какая? — не переставал тот.       — Emiliana Torrini. To be free, — всё-таки ответил Пак, надеясь, что младший от него отстанет.       — Давай послушаем, — вместо этого тот зашевелился, потянулся за телефоном и накрылся одеялом с головой на секунду, чтобы не разбудить никого яркой подсветкой.       Чимин закатил глаза, но всё же улыбнулся, в очередной раз поражаясь чужой настойчивости. Вскоре из-под одеяла показалась взлохмаченная макушка — одновременно с этим в нос неожиданно ударил провод от наушника.       — Прости-прости! — сдавленно захихикал Чонгук, в то время как Чимин тёр ушибленное место, изо всех сил стараясь не чихнуть.       — Балбес, — наконец, он засунул наушник в ухо.       — Я нашёл её, — с гордостью заявил младший и замолк.       Чимин резко пожалел, что вспомнил лирику. В принципе в ней не было ничего особенного, чтобы искать глубинный смысл, но его скудных знаний английского хватило, чтобы провести параллели, когда было грустно.       — Почему именно эта? — тихо поинтересовался Чонгук, когда мелодия сменилась на другую.       — У тебя такого не бывает? Что какая-то песня прочно заседает в голове, ассоциируясь с определённой ситуацией? — Чимин повернулся на бок, лицом к младшему и различил контуры его лица.       — Ну… наверное, — судя по всему тот об этом даже не задумывался. — А что за ситуация заставила тебя запомнить эту песню?       — Она из фильма, — Чимин был рад перевести тему, ведь помимо фильма было ещё кое-что, но делиться этим с Чонгуком он пока не планировал.       — У меня тоже есть любимые песни, сейчас включу, — тот снова нырнул под одеяло, и Пак сдавленно усмехнулся, услышав новую мелодию.       В конце концов он не заметил, как отрубился, слушая очередное «нет, вот эта круче!», «о! Нет! Вот это ещё кайфовее, послушай!».       Утро встретило его ожидаемой головной болью. Во рту словно песка кто-то насыпал, а губы пересохли и еле разлепились. Он продрал глаза и посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что не один. Чонгук спал без наушников, значит, убрал их, заметив, когда Чимин уснул.       Пак понадеялся, что младший не обиделся, и посмотрел в другую сторону. Тэхён лежал, раскинув руки и ноги в разные стороны, а прямо над его лицом смешно свисала пятка Джина. Остальные, оказывается, тоже были ещё в кроватях, поэтому Чимин выбрался из спальни так тихо, как мог.       Он прошёл на кухню и какое-то время пил воду, пытаясь утолить жажду после обилия солёной пищи. Затем заперся в душевой и с наслаждением помылся. Было немного странно, ведь им дали целых два выходных, которые можно было провести, как им заблагорассудится, но Чимин понятия не имел, чем заняться. Его настолько увлекла жизнь, как по таймеру, где была важна каждая секунда, что он испытывал тревогу, просто сидя на диване в гостиной с тарелкой хлопьев, залитых молоком. Аппетит был слабый, но он всё же заставил себя прикончить еду и помыл посуду.       Вскоре проснулись Сокджин и Хосок. Они принялись шуметь, рассуждая, что приготовить на завтрак, и беспрерывно хлопали дверцей холодильника. Чимин старался им не мешать, наблюдая за хаосом и тихонько посмеиваясь. Тэхён выполз из спальни, завёрнутый в одеяло и завалился на диван к Чимину под бок, объявив, что, возможно, доспит тут.       Намджун выглядел бодрее остальных, несмотря на то, что спать пришёл намного позже. Оказалось, он опять работал над их дебютной песней, и Пак восхитился, что хён думал об этом во время всеобщего веселья.       Юнги и Чонгук дрыхли дольше всех. Чимин несколько раз заглядывал в спальню за вещами и умилялся от того, как младший лежал, развалившись поперёк всех матрасов вместе взятых. Шуги не было видно под одеялом на верхней полке, но Пак понадеялся, что тот чувствует себя хорошо.       К обеду они всё-таки отправились прогуляться в парк неподалёку, а заодно выбросили весь мусор. На обратном пути Намджун попросил их остановиться возле лавочек на детской площадке. Каждый нашёл место по душе — Сокджин уселся на качели, а Тэхён принялся его раскачивать. Шуга устроился на лавке, Чонгук забрался на детскую горку и смотрел на ребят сверху. Хоби пристроился рядом с Чимином и пожаловался, что забыл перчатки и замёрз.       — В общем, я вчера думал, что же всё это значит для нас, — серьёзно начал Намджун. — И пришёл к выводу, что Шихёк ждёт от группы совершенства. Чтобы мы смогли совместить несовместимое, а это не так-то просто.       — Мы же это обсуждали, — заметил Юнги, щурившийся от вышедшего солнца.       — Да, но мы не обсуждали, как вчера распределили роли, — поправил его Джун. — Три рэпера и четыре танцора. Вижуал, ведущий вокал… Из нас будут пытаться вылепить очередных штампованных айдолов.       — Мы же не хотим ими стать? — уточнил Хоби на всякий случай обводя взглядом остальных.       — Именно поэтому я попросил Шихёка изменить нашу дебютную песню, — Намджун загадочно улыбнулся.       — Революционер, — усмехнулся Юнги. — Всё же думаешь в сторону no more dreams?       — Yep, — подтвердил тот. — И нужно ещё кое-что.       Чимин молча скользил взглядом по ребятам, отмечая, как каждый из них воспринимает информацию. Конечно, в большей степени волновал факт, что им требовалось петь — пока что у него выходило довольно посредственно. Что до танцев — тут было проще, но в целом, казалось похоже на других айдолов до тошноты.       — У меня пока нет чётких мыслей, но у нас есть время, и я хочу, чтобы мы все приняли участие в этом обсуждении, — Намджун вышел в центр площадки и остановился перед лавочками. — Отныне это будет происходить только так. Понятно? Меня назначили вашим лидером, и, разумеется, я буду следить за каждым. Отвечать за вас головой, но! — он поднял вверх указательный палец. — Я также хочу, чтобы каждый имел возможность высказаться. Чтобы никто не молчал. Никогда не молчал, окей?       — Демократия, — Юнги не унимался с комментариями, но слегка стушевался под строгим взглядом. — Ладно-ладно, босс! Какие идеи? Лично я думаю, что мы должны выступить в соответствии с лирикой.       — Танцевальная часть пока что — хуйня полная, — вдруг подал голос Хосок. — Ей отчаянно чего-то не хватает.       — Сокджин всех затмит, — усмехнулся Тэхён, толкая старшего хёна в спину.       — Я тебя щас сам затмлю! — тот резко развернулся, вступив в шутливую схватку с младшим.       — Затмить… — пробормотал Хоби. — Может… Стоит добавить в танец немного дерзости?       — Акробатики, — Чимин набрался храбрости и встал с лавочки. — Как насчёт акробатики?       — Я пас! — усмехнулся Намджун. — Мы с Юнги скорее свернём себе шеи.       — Мы с Чимином вместе сделаем, — вдруг произнёс Чонгук сверху. — Я помогу.       — А ведь правда! — Хоби улыбнулся ему. — Эти двое неплохо сработались. Может, порепетируем прямо здесь? Чимин-а, как насчёт показать нам что-нибудь эдакое?       Пак замялся, оценивая свободное пространство вокруг и прикидывая, что может подойти дерзкой лирике. У них, вероятно, не будет поля для манёвра, поэтому его плавные движения из контемпорари не подойдут.       Он отошёл на пару шагов, затем резко двинулся вперёд, подпрыгнул, выталкивая тело вверх, и сделал сальто.       — ОХУЕТЬ! — первым закричал Тэхён.       — Тише ты, тут же дети! — Сокджин вмиг вскочил с качелей и дал младшему подзатыльник.       — Я знал, что у нас есть потенциал! — Намджун захлопал в ладоши. — Чимин-а — это потрясающе!       — Слушайте, есть же ещё кое-что! — Юнги вдруг оживился. — Знаете, я видел такое в старых клипах! Когда они делают трюки с кепкой или с баскетбольным мячом.       Он принялся показывать, но никто ничего не понял и пришлось импровизировать. Детский мяч одолжили у каких-то малышей из песочницы — следующие полчаса провели в весёлой толкотне и попытках изобразить что-нибудь эдакое.       Чимин смеялся до боли в мышцах, глядя, как ребята стараются, шутливо препираясь между собой, и сам принимал активное участие. Вскоре им надоело, и эксперименты решили отложить на потом. Впрочем воодушевление царило невероятное, даже несмотря на официальный выходной всем вдруг захотелось работать.       После обеда решили пойти в танцевальный зал. Чимин уже привык находиться в этом месте, к тому же тут было полно его вещей. Чонгук заведовал музыкой в общих плейлистах, а Хосок принялся говорить каждому про фристайл.       — Танцуйте, как чувствуете. Как того хочет ваше настроение, понятно?       — Что, даже так?! — Сокджин принялся выделывать странные вращательные движения корпусом и все дружно заржали от нелепости.       — Мы должны отдохнуть, — вытирая слёзы, заметил Намджун. — Беситесь, сколько влезет.       Чимин сидел напротив зеркала и невозмутимо делал растяжку, изредка ловя на себе взгляд Юнги. Он улыбнулся ему - искренне, потому что чувствовал себя на нужном месте.       Здесь и сейчас. Пак отчётливо понял смысл фразы Юнги, которую тот произнёс вчерашней ночью.       «Я бы не хотел, чтобы ты отказывался».       Чимин и не думал, потому что ощущал поддержку от окружавших его парней. Шихёк неспроста заселил их в эту тесную, старую общагу — они действительно становились ближе, и Пак, как и Шуга, верил, что у них всё получится.