WINGS

      Чонгук смотрел на спящего Чимина и старался дышать как можно медленнее, иногда даже через раз. Выходило плохо — сердце билось, как сумасшедшее, в ушах по-прежнему звучал громкий бит после выступления, которое им пришлось закончить раньше и не в полном составе. Перед глазами до сих пор стояло бледное, как полотно, лицо Чимина, насмерть перепуганный Намджун и Юнги, который сжал кулаки и с трудом продолжил улыбаться, в то время как Тэхён и Хоби взяли ситуацию на себя, успокаивая взволнованных японских фанатов.       «Всё в порядке, Чимин перестарался с задерживанием дыхания!»       «У меня тоже такое было, вы видели, как он покраснел? Прямо как рак, когда его варят!»       В ушах до сих пор стоял дружный смех расслабившейся публики, выкрики на японском, бесконечные улыбки и слова благодарности.       «Не волнуйтесь, он ушёл на своих двоих», — оповестил ребят стафф по внутренней связи.       Чонгук не мог успокоиться. Остальные кое-как справились — ему же казалось, что произошёл апокалипсис. Сказалась сила привычки из-за постоянных репетиций всемером? Почему было так жутко смотреть на пустое место то слева, то справа от себя во время танца? Пак Чимин всегда был рядом, всегда улыбался и поддерживал одним своим присутствием, и его вдруг не стало! Даже от этой мысли волосы у Чонгука на затылке вставали дыбом, и хотелось дать себе пощечину. Как он смел думать о таком ужасе?       Он прикрыл глаза на долю секунды, делая глубокий вдох, и вздрогнул, когда Чимин пошевелился в постели.       Ребята ушли из номера минут десять назад. Они буквально валились с ног, их можно было понять — четыре дня концертов без права на отдых. Спали по три часа, но всё же… Чонгук рефлексировал, пытаясь отследить точку невозврата — когда всё пошло не так? Как Чимин выглядел сегодня утром? Чем завтракал? Почему вдруг такое? Обморок от изнеможения?       Ладони разжались от боли, и Чонгук уставился на следы ногтей на коже. Он ведь тоже устал, но силы сидеть рядом с чужой кроватью нашлись. Даже больше — он планировал ждать пока Чимин не проснётся, чтобы задать вопросы едва он придёт в себя.       Чонгуку вдруг вспомнилось, что днём, когда их возили на радио для интервью, ведущий уточнил — действительно ли Чонгук считает Чимина самым некрасивым из группы? Это уже набило оскомину, и они вроде бы договаривались не отвечать одно и то же, но Пак подыграл, и вопрос как-то стёрся с повестки дня, да и тема сменилась сама собой. Чонгук скользнул по Чимину взглядом, тот едва заметно ободряюще улыбнулся, и они продолжили расслабленную беседу.       Возможно его подводила память. Но теперь казалось, что в улыбке вовсе не было одобрения — она выглядела скорее вымученной, как и весь Чимин в течение дня. Как Чонгук не замечал этого раньше? Почему вообще никто не замечал, что Паку могло быть плохо?!       От злости хотелось крушить, задавать вопросы, искать виноватого. Делать хоть что-нибудь. Почему-то крепла уверенность, что причина есть. Обязательно должно быть хоть что-то!       — Эй… — до ушей донёсся чужой, едва слышный шелестящий голос.       — Чимин-а! — парень подскочил с кресла и в мгновение ока оказался возле постели.       — Ты чего тут делаешь? — от света ночника на лицо Пака ложились тени, отчётливо отражающие его усталый вид.       — Как ты? — Чонгук уселся на краешек кровати.       — Я упал, да? — первым делом уточнил он.       — Да и задел какое-то оборудование…       — Блядь, — Чимин прервал его, хватаясь за голову, — я вас всех подвёл…       — Ты идиот, при чём тут это?! — возмущённо выпалил Чонгук и запнулся, поймав чужой озадаченный взгляд. — Ты просто всех напугал, не в оборудовании дело… — чуть тише продолжил он.       — Извини, Гукки…       Хрипловатый голос Чимина и прозвище, которым называл только он, привели Чонгука в состояние, близкое к истерике. Он не понимал, как сказать правильно, при этом не ругаясь. Злился, боялся, одновременно хотел и ударить, и обнять.       — Тебе не нужно извиняться, — собравшись с мыслями продолжил он. — Парни напуганы, стафф просил сообщить, как ты проснёшься. Шихёк звонил и сказал держать его в курсе о твоём состоянии. Требовал, чтобы ты позвонил, когда придёшь в себя.       — Зачем? — Чимин попытался сесть, но у него не вышло, и он охнул, откидываясь обратно на подушки.       Чонгук резко вскинул руку и зачем-то потрогал чужой лоб. Кожа Пака была холодной и сухой.       — Они все жутко пересрали… — пробормотал он. — Наверное, журналисты уже раздули из этого скандал и требуют от руководства ответа. Я где-то слышал, если айдолу плохо — фанаты пишут в компанию письма с просьбой прояснить ситуацию… Ты же знаешь, как это бывает.       — Знаю, — глухо отозвался Чимин, потирая лицо ладонями.       — Подожди себя ругать, — Чонгук коснулся его предплечья. — Наше состояние тоже ни к чёрту.       — Но на сцене за вас всех ёбнулся я? — слегка раздражённо уточнил Пак.       — Перестань… Ты просто перестарался. Мы всё хорошо закончили.       — Да уж… — Чимин избегал его взгляда и рассматривал потолок.       — Нельзя быть таким строгим к себе. Это нормально, что мы устаём.       — Не нормально, — похоже, Пак был непреклонен в своём упрямстве.       Чонгук и раньше замечал его фанатизм по отношению к делу, вот только не подозревал, что ситуация зашла так далеко.       Тишину вдруг нарушила едва слышная вибрация мобильника Чимина на прикроватной тумбе. Поморщившись от боли, тот быстро схватил его и принялся что-то печатать.       Чонгук внезапно почувствовал себя лишним — ему сильно захотелось уточнить, кто это? Они все заметили — вот только не было времени спросить. Чимин либо упахивался на репетициях, либо как сейчас — на концерте. У ребят только и оставалось времени на душ и какой-никакой сон.       Закончив что-то писать, Пак заблокировал телефон, откинул его на подушку рядом с собой и тяжело вздохнул.       — Сообщить, что ты проснулся? — Чонгук сложил руки на груди, безуспешно пытаясь придушить в себе иррациональную обиду.       — Валяй, — Чимин откинул одеяло и снова попытался сесть.       — Осторожнее!!! — парень едва успел подхватить его под локти и удержать тем самым от встречи с полом.       — Чёрт, голова кружится, — Пак действительно крепко в него вцепился, и злость Чонгука мгновенно отошла на второй план.       — Давай помогу, обопрись, — он поднялся вместе с ним, и Чимин закинул руку к нему на плечо. — В туалет надо?       — Умыться не помешает…       Они кое-как доковыляли до ванной, и Чонгук принялся ждать возле роскошной раковины, глядя на то, как Чимин плещет себе в лицо холодной водой. Затем он подал ему полотенце, а в дверь их номера вкрадчиво постучали.       — Чимин-щи? — раздался голос главного менеджера. — Вы проснулись?       — Мы тут! — крикнул Чонгук, выглядывая.       — Вас ждёт машина, поедем в госпиталь! — менеджер держал в руках папку с какими-то документами.       — Какой ещё госпиталь… — прошипел Пак, придерживающийся за раковину.       Чонгук бегло глянул на часы, показывающие половину второго ночи.       — Я поеду с тобой, — твёрдо заметил он, — стой тут.       Чтобы не слушать чужое ворчание, он как можно скорее смотался в комнату, кивнул менеджеру и принялся собирать шмотки Чимина, разбросанные по номеру.       — Он же не будет оставаться там на ночь? — Чонгук застыл с зубной щёткой Пака в руках.       — Нет, достаточно обычной одежды, — менеджер кивнул, и парень пронёсся мимо со спортивным костюмом.       — Тебе надо отдохнуть, — Чимин принял помощь с одеждой, но как будто всё ещё не терял надежды от него избавиться.       — Кто бы говорил, — слегка раздражённо заметил Чонгук, снова подхватывая Пака за талию. — Когда ты последний раз ел?       Он уточнил это непроизвольно, нащупав под футболкой выступающие рёбра. Догадка, почему Чимину стало плохо, осенила разум, замигав в мозгу, словно яркая неоновая лампочка.       — Утром, — буркнул Пак, когда они вышли в номер.       Менеджер проводил их на парковку к машине и устроился на переднем сидении. Чимин всю дорогу молчал и глядел в окно, а Чонгук, пользуясь случаем, рассматривал чужой точёный профиль.       «Ну как он?» — вдруг пришло сообщение от Юнги.       «Едем в госпиталь», — отрапортовал Чонгук, удивляясь, что хён ещё не спит.       «Держи нас в курсе», — ответил тот.       «Юнги-хён… Думаю нам с ним нужно как-то поговорить», — стало стыдно, что они обсуждают Пака за спиной, — «Только ругаться бестолку, он злой, как чёрт».       Ему позарез требовался совет или поддержка — Чонгук боялся, что все из-за этого перессорятся.       «Мы не спим и ждём вас. Не волнуйся». — Юнги ответил мгновенно. — «Я поговорил с Намджуном, будем действовать мягко».       «Он опять считает, что всех подвёл».       «С его перфекционизмом — неудивительно. Давай, проследи там за ним, а когда вернётесь — потолкуем».       Чонгук покосился на Чимина, который не обращал на него ровным счётом никакого внимания. Менеджер предупредил, что они вот-вот прибудут, и Пак всё-таки оторвался от созерцания ночной жизни.       — Эй, — позвал он Чонгука, и тот вопросительно изогнул бровь. — Прости, что ворчу, — улыбка, последовавшая за этими словами не была вымученной. Чонгук поймал себя на мысли, что научился в них разбираться.       Пак выглядел уставшим, но не прикидывался в искренности.       — Делай так, как велят врачи, окей? Я тебя подожду.       Чимин улыбнулся чуть шире, а затем похлопал его по плечу, заметив, что Чонгуку идёт быть «как взрослый».       Пришлось пропустить колкость мимо ушей, хотя это весьма задело. Быть на позиции младшего и без того утомляло донельзя во всех смыслах, но сносить подколы старших хёнов выходило легче, чем замечания Пака. Почему-то его лично Чонгук взрослым не считал, несмотря на разницу в возрасте. Было в поведении Чимина что-то умилительно-детское, но при этом не наигранное. Чонгук не пытался «казаться» старше, однако он также презирал саму мысль, что будет выделываться на камеру, бросая то тут, то там «эгьё-фразочки» и корча умильные мордашки. Чимин же, напротив, умел быть разным вполне естественно. Милый или серьёзный — и то, и другое Паку вполне шло.       Пока Чонгук пролистывал ленту твиттера, как и ожидалось переполненную обеспокоенными сообщениями фанатов, Чимина водили из кабинета в кабинет. Сначала взяли несколько анализов крови, затем отвели на УЗИ, сделали капельницу и задали миллион вопросов. Часть из них Чонгук услышал благодаря приоткрытой двери и гробовой тишине в больничном коридоре.       Из всего диалога стало ясно, что Чимин не испытывает хронической усталости, однако у него наблюдается нехватка каких-то полезных и нужных организму веществ. Врач настаивал на полноценном отдыхе и просил менеджера составить индивидуальный режим питания.       Наконец, его отпустили, и они покинули госпиталь примерно в половину четвёртого утра. Сна у Чонгука не было ни в одном глазу, но он переживал, что ребята их не дождутся. Благосклонность Чимина, которому заметно полегчало, располагала к беседе, и парень надеялся, что им всем удастся пообщаться.       К счастью, его опасения не подтвердились — в номере сидели буквально все. Тэхён, Сокджин и Хоби заняли королевских размеров кровать, а Намджун с Юнги устроились в креслах. Удивление на лице Чимина было сравнимо с тем, словно его застукали за крупнейшим ограблением в истории.       — Вы чего не спите? — первым делом спросил он.       — Ты как? — Хоби сорвался с кровати и подскочил к нему, хватая за руки. — Мы не спали, ждали вас!       — Всё в порядке… — Чимин стушевался, — ну вы чего… время уже…       Чонгук прикрыл дверь и отошёл к стене, наблюдая, как Пака усадили на постель и окружили, буквально засыпав вопросами.       Намджун хмурился, молчаливо поглядывая на остальных и, кажется, готовился что-то сказать. Хоби, наконец, угомонился, но Чимина от себя так и не отпустил, приобнимая и кутая в одеяло, как ребёнка.       — Слушайте, — Юнги прервал их бубнёж и возню. — Давайте как есть.       — Хён, — брови Чимина надломились.       — Погоди, — тот упреждающе поднял вверх ладонь. — Мы все устали, но то, что произошло, неправильно.       — Я понимаю, ребята, простите, что я… — Пак весь будто съёжился.       — Чимин-а, — Намджун, наконец, отнял ладонь от лба и поднялся с кресла. — Тебя никто не обвиняет. Мы всё это время сидели и думали, где сами поступили не так. И я, кажется, понял.       — Эй, ну же, всё в порядке! — Хоби слегка встряхнул Чимина, который попытался выпутаться из одеяла.       — Мы с Юнги начнём, — Намджун подсел на кровать к Чимину, и тот непонимающе нахмурился. — Я устал, как собака, и перепутал текст в своей части выступления. Заговорился на интервью. Перед концертом я постоянно боюсь, что у нас ничего не выйдет. И… признаться честно — думаю, что я хуёвый лидер.       — Эй, это не так! — мгновенно воскликнул Чимин.       — Может и не так, но я решил, что нам всем не хватает откровенности, — Намджун пожал плечами. — Мы же пытаемся быть героями, да? Ставим рекорды, смотрим друг на друга, хорохоримся, стремясь всё сделать на высшем уровне, и забываем, что мы всего лишь люди.       — А людям свойственны ошибки, — кивнул Юнги. — К примеру, я так и не бросил курить.       — Я этого не знал, — усмехнулся Намджун.       — Мы же пошли по откровенности? — Шуга закинул ноги на боковину кресла и развалился в нём, будто ленивый кот. — Я до сих пор смолю, когда нервничаю.       — Чего я ещё о тебе не знаю? — наигранно возмущенно заметил Намджун.       — Пару лет назад я попал в аварию на мопеде и слегка повредил плечо, — безэмоционально пояснил тот. — Поэтому порой мне позарез необходима порция обезболивающих. В любом виде.       На мгновение все притихли, обрабатывая полученную информацию. Чонгук заметил, что Чимин был удивлён меньше остальных. По крайней мере эта новость не изменила его выражения лица. Может, он об этом знал?       — Я боюсь танцевать, — Сокджин вздохнул и продолжил. — Смеюсь и ржу, как придурок во время репетиций, но у меня действительно плохо выходит, вы же видели комментарии некоторых фанатов и СМИ.       — Джин-хён, ты очень стараешься, — Чимин попытался было вставить слово, но тот прервал его, не дав закончить.       — Ещё у меня синдром гипермобильности суставов, и поэтому мне нужно быть осторожным, чтобы не повредить руки.       — Что это? — Тэхён заинтересованно наклонился к Сокджину, когда тот вытянул вперед ладони и показал всем пальцы.       — Спорим, вы не можете достать большим пальцем до предплечья, согнув кисть? — он продемонстрировал всем чудеса гибкости — Тэ сразу же принялся повторять и закряхтел от боли.       — Чёрт, не до такой же степени они у тебя гибкие, больно аж! — в сердцах воскликнул он.       — Мы должны быть осторожны, — серьёзно заметил Чимин.       — Вы так разоткровенничались, мне тоже хочется чем-то поделиться, — Хосок улыбнулся и задумчиво продолжил, — что ж…       — Это необязательно должно быть что-то шокирующее, — Намджун похлопал его по плечу. — Но если вас что-то беспокоит — впредь вы должны делиться и не молчать. Нам важно знать друг о друге всё, понимаете? Так мы станем сильнее.       — Предупреждён — значит вооружен, — согласился Тэхён. — Чонгук-и! — он вдруг обратился к нему, и парень, доселе молча наблюдавший за остальными в режиме тени, вздрогнул от неожиданности. — А у тебя какие секреты?       — Нет у меня никаких секретов! — тут же ответил он.       — А чего стоишь у двери, как неродной? — Тэ похлопал по матрасу, — давай-ка сюда.       Пришлось подойти ближе и сесть на мягкую постель рядом с Чимином. Тот будто помрачнел ещё больше или так показалось из-за слабого освещения: в номере горели только два ночника по обе стороны от большой кровати.       — Давай, колись, — Тэхён слегка лягнул его пяткой.       — Серьёзно, сейчас самое время высказать всё, что накипело, — поддержал его Намджун.       — Ладно-ладно. Давайте я скажу! — видя сомнения Чонгука, Тэхён обвёл остальных взглядом. — Знаете, чего я боюсь? Это прозвучит странно, но я до жути не хочу быть популярным. Меня бесит необходимость вести себя идеально, заставлять людей фантазировать обо мне всякую херню, которая мне совершенно не подходит, смотреть во все эти камеры вокруг и улыбаться. Иногда мне почти физически плохо из-за отсутствия уединения и критики за то, что вообще-то делают все нормальные люди. Можете меня ударить, но я честно сказал.       — Никто не будет тебя бить, — Юнги широко зевнул. — Нам надо почаще откровенничать, и Тэхён прав. Меня тоже бесит вести себя так, как полагается айдолу, потому что… ну серьёзно, какой из меня айдол? — он скорчил рожу, и остальные взорвались от смеха, однако Чимин наоборот отвёл взгляд куда-то в пол.       — Меня в детстве дразнили лошадью, — вдруг заметил Хосок.       — Охренели что ли? — возмутился Тэхён. — Покажи мне, кто так сказал?! Я их найду и убью нахуй!       — Ну я не красавец, давайте будем объективны, — отмахнулся Хоби.       — Ты красавец и потрясающий танцор, — подал голос Чонгук. — И так считаю не только я, но и остальные ребята, и наши фанаты, спроси любого.       — О-о-о, Чонгук-и! — Хосок растрогался и принялся его тискать.       — Чимин-а, — тем временем Намджун похлопал его по ноге. — Мы это всё к тому, что никто не идеален. Быть слабым — это нормально, в конце концов, мы не обязаны вечно ставить рекорды, и ты можешь, и даже должен говорить нам, когда не в настроении или устал.       — Я же правда вас подвёл, — Пак помрачнел ещё больше, и Чонгук напрягся буквально кожей, ощущая, будто тот собирается сказать что-то важное. Хосок тоже прекратил его теребить, застыв на месте.       — Не подвёл, ну сколько ещё тебе говорить! — возмутился Юнги, прикрывший глаза в кресле. — Мы сами друг друга подвели, потому что старались, невзирая ни на что, быть лучше остального мира, а этот мир закономерно врезал нам по яйцам.       — Я восхищаюсь вашей честностью, — Чимин принялся теребить одеяло. — Мне хочется хотя бы на каплю быть таким же откровенным.       — Так не стесняйся, — поощряюще заметил Намджун.       — Я очень давно живу с мыслью, что пытаюсь всем нравиться, — Пак прерывисто вздохнул, и Чонгуку передалась дрожь, прошедшая по его телу, потому что они сидели слишком близко. — И есть кое-что важное, чего обо мне никто не знает.       — Ты в праве оставить это при себе, — Юнги сладко потянулся.       — Нет, не в праве, — Чимин свёл брови к переносице. — И это не имеет отношение к сегодняшнему случаю, хотя мне очень стыдно, что я пренебрёг отдыхом и так вас подвёл.       — Чимин-а, а не завёл ли ты себе подружку? — Тэхён переглянулся с Хосоком, который в свою очередь перевёл взгляд на Пака, ожидая реакции.       Тот вздрогнул, словно обжёгся, и посмотрел на него долгим, тяжёлым взглядом. Чонгук вспомнил мобильный, бесконечные переписки Чимина непонятно с кем, и всё вдруг встало на свои места, но парень медленно помотал головой.       — Нет, я не завёл подружки, ребята. И не заведу, будьте спокойны.       — Ты дал обет безбрачия? — ляпнул Тэ.       — Нет, я просто гей.       Повисло гробовое молчание.       Юнги резко открыл глаза и посмотрел на Пака из кресла — Чонгуку показалось, он сейчас закурит, не покидая номера. Намджун свёл челюсти так сильно, что на лбу проступила вена. Однако он не выглядел раздражённым, скорее просто взволнованнее обычного.       — Я хочу быть честным со всеми вами, — очень тихо продолжил Чимин, и его глаза мгновенно стали влажными от подступивших слёз. — И я действительно долго слишком молчал об этом, потому что… не знал, насколько это важно для нас, как группы. Но всё-таки… Это часть меня, и я живу с этими мыслями достаточно долгое время. Мои родители знают. Отец в курсе, мы говорили об этом ещё года три назад, до дебюта… Я думал, это никак не отразится на работе. И надеюсь, не отразится в будущем, я ни в коем случае не хочу вас подвести! Но… вы заслуживаете знать и имеете право меня осудить.       Сердце Чонгука вдруг забилось где-то в горле — поникшего Чимина стало безумно жаль. Его слова, страх в дрожащем голосе и то, как он теребил это несчастное одеяло — всё было неправильным, хоть и до боли настоящим. Пак всегда представлялся ему смешливым и беззаботным, почти неунывающим. А оказывается, его, как и всех, терзало что-то… И не было возможности поделиться.       — Простите, — слёзы принялись скатываться по щекам, Чимин заплакал в открытую, и Хоби первым крепко его обнял.       — Эй, ты ни в чём не виноват! — он принялся раскачиваться с ним в руках. — Ты такой, какой есть! У каждого есть право быть собой, как минимум в кругу друзей! Ты не виноват!       — Простите меня, — Чимин словно сдался. Он плакал, навзрыд, не стесняясь, а Хоби заботливо вытирал его слёзы этим самым треклятым одеялом, приговаривая что-то бессмысленно-успокаивающее.       — Эй, чувак, — Тэхён словно опомнился. — Чего ты раньше не сказал? Можно подумать мы все здесь какие-то изверги! У нас просто одним конкурентом на девчонок меньше, и что с того?!       Ответом ему послужил громкий вздох, смешанный с всхлипом.       — Это тяжело, — Сокджин закусил губу. — Это очень тяжело, Чимин-а. Хотя мне, наверное, не понять…       — Парни, а какая разница? — вдруг подал голос Юнги. — Хоть стул любите — ваше право. Чимин-а, не унывай. Это не смертельно. От такого не умирают.       Он, кряхтя, вылез из кресла и подошёл к кровати. Чимин быстро вытер лицо и посмотрел на него так, словно Шуга был его лекарством. Чонгука даже слегка кольнуло завистью, ведь Юнги, часто бывающий индифферентным ко всему происходящему, сейчас почему-то выглядел обеспокоенным и внимательным.       — Не реви тут, развёл болото…       Чонгук впервые увидел странную, но очень тёплую улыбку хёна, который осторожно провёл по волосам Пака пятернёй, зачесывая пряди назад.       — Спасибо, хён, — тот постарался улыбнуться.       — Спасибо за откровенность, — Намджун, сидящий рядом, слегка смутился, но тоже погладил Чимина по спине.       — Давайте-ка все пойдём на боковую? — предложил Юнги. — Я лично еле до кровати доползу, и Сокджину, похоже, меня тащить придётся.       — Я на это не подписывался! — тут же возмутился старший хён.       — А кто делит спальню с Чимином? — поинтересовался Хосок. — Мы же утром тянули жребий.       — Чонгук-а, — Тэхён подскочил с кровати. — А ты со мной и с Намджун-хёном.       После упоминания собственного имени Чонгук словно очнулся ото сна. Всё происходящее укладывалось в голове чистым сумбуром — он и думать забыл, что у них утром сменился отель и номера. Четыре концерта подряд слились в один — долгий и утомительный.       Все потихоньку разбрелись, предварительно обняв Чимина, который, вроде как, окончательно успокоился и пошёл в ванную.       Чонгук покосился на свой неразобранный чемодан, а затем и на себя: одежду, в которую он переоделся после концерта, не приняв душ, кажется, пора было сдать в прачечную.       Он принялся суетиться, разбирая вещи, и размышляя, как они лягут спать под утро. Завтра вроде бы обещали свободный день, но разве теперь выспишься? Сон окончательно ушёл, сделав ручкой. Чонгук не мог остановить поток мыслей — выходит, Чимин переписывался с парнем? Почему он так и не сказал, что у него кто-то есть? Не могли же Тэхён с Хосоком ошибаться! Он слышал, как они рассуждали, что у Чимина есть любовница, без конца подтрунивая над ним с глупыми намёками.       — Ты в душ пойдешь? — тихо уточнил Чимин, появившийся в дверях с мокрой головой.       Чонгук кивнул и пулей метнулся в ванную, на ходу захлопнув дверь. Ему резко стало неловко — разумеется, он не боялся Чимина, ведь они знали друг друга довольно давно, и тот никогда не давал поводов для опасений, и не вёл себя как-то «не так». Хотя что именно подразумевалось под «не так», Чонгук объяснить не мог. Его просто внезапно одолело ощущение «до» и «после». Так, наверное, бывает, когда узнаешь близкого человека заново? Но что конкретно ему в связи с этим делать?       Вернувшись в спальню, парень обнаружил Чимина, лежавшего в постели к нему спиной, почти с головой накрытого одеялом. Было заметно, как поднимались и опускались его плечи, но Чонгук отчего-то знал, что парень не спит.       Кровать была такой широкой, что они бы не смогли побеспокоить друг друга, даже если бы сильно постарались, устроив на ней драку. Чонгук лёг, устраиваясь поудобнее, и честно попытался прикрыть глаза, но проклятое волнение всё не проходило.       — Гукки, — спустя несколько минут тихо позвал Чимин.       — М-м? — мгновенно отозвался тот, словно ждал. Отчасти, так оно и было — он действительно ждал чего-то ещё.       — Ты единственный промолчал…       — Насчёт всего этого? — голос Чонгука слегка сорвался и конец фразы получился слишком громким.       — Много откровений… — Пак вздохнул.       — Сокджин прав — это тяжело, но… мне не понять, — честно признался парень. — Мне и скрывать-то от вас толком нечего. Что я переживаю из-за своих вокальных талантов и пою на каждом углу при любом возможном случае вы и так знаете…       — Это приятное чувство — жить в гармонии с собой, — Чимин осторожно развернулся к нему лицом.       В темноте ничего не было видно, но Чонгук попытался представить, какие эмоции сейчас испытывает Пак по голосу.       — Ты имеешь в виду быть честным? — уточнил он.       — Ну да… и открыто говорить своё мнение. Выражать эмоции. Нам многое недоступно, но я рад, что мы смогли это обсудить хотя бы так… Всемером. И я благодарен, что меня не осудили.       — За что тебя должны были осудить? — Чонгук возмутился и прикусил губу. — То есть… ты же не совершил ничего противозаконного!       — Наверное, — Чимин тихонько рассмеялся, и они на какое-то время замолчали.       Чонгук лежал на спине, пытаясь различить что-то на потолке, но видел только смутные очертания люстры. Его действительно не волновала чужая ориентация, ведь это не представляло проблемы в отношении работы.       Однако ему удалось смоделировать ситуацию, при которой это стало бы весьма неудобно. В конце-концов, они молоды и не лишены влечения к противоположному полу.       Чонгук размышлял об этом так долго, что промаялся в постели до самого рассвета, так и не решив, что думать. Его самого девушки почему-то совсем не волновали — но немного успокаивал факт, что на это сейчас попросту не хватало времени.       Отношения были строжайше запрещены, но кто из айдолов не вступал в них тайно? Часто после открытия таких секретов разгорались скандалы, студии судились с журналистами, айдолы теряли работу или даже осуждались общественностью… Но то были отношения между парнем и девушкой. А что если Чимин найдёт себе кого-то?       И что будет, если эта связь станет достоянием общественности?