WINGS

      Чонгук ещё раз проверил содержимое дорожной сумки и покосился на дверь. Намджун куда-то вышел, с кухни доносились тихие голоса. Наверное, ребята решали, что будут заказывать на ужин. После дня рождения лидера, который отпраздновали в уединённом кругу в общежитии, в холодильнике было шаром покати.       — Ты готов? — он услышал вкрадчивый голос Чимина и вздрогнул.       Пак зашёл в комнату и некоторое время потоптался на месте, видимо, смущаясь нарушать чужое личное пространство. Чонгук не понимал, чего ещё можно стесняться — в комнату Чимина, Хоби и Тэ он ходил, как к себе домой.       — Да… вроде бы готов. А ты?       — Всё собрал… — Пак выглядел неуверенно. Странно с учётом их вчерашнего воодушевлённого разговора о том, чем заняться в родном городе.       — Что случилось? — Чонгук приготовился к худшему. Почему-то в голову пришла мысль о плохой новости — очередной работе или чёртовом Лиаме, слышать о котором от Чимина не хотелось совсем.       — Я не знаю… правильно ли это… — начал тот, вздыхая.       — Правильно… что? — переспросил Чонгук, хмурясь и подсознательно пытаясь угадать, что тревожит друга.       — Я переживаю за Тэ! — скороговоркой выпалил Чимин.       — Так он же поехал домой на похороны, с ним хочешь съездить? — резко ответил парень.       Чимин едва заметно вздрогнул, и Чонгуку вмиг сделалось стыдно. Всплески эмоций происходили ненамеренно, но он научился замечать, как подобное задевает остальных, особенно Чимина, который в принципе не любил, если повышают голос.       — Да, на похороны он меня не звал, но всё же… — Пак ответил спустя несколько долгих секунд, в течение которых Чонгук раздражённо ворошил сумку, пытаясь успокоиться. — Кажется, с ним происходит что-то неправильное.       Чонгук захлебнулся противоречивой обидой — он планировал поездку в Пусан ещё с августа, надеясь показать Паку все любимые места, в которых тот не был. Они сравнивали впечатления от родного города и нашли много вещей, которые хотели бы сделать вместе.       Конечно смерть бабушки Тэхёна не была инсценирована заранее, чтобы нарушить планы Чонгука, и поэтому было противно даже от мысли, что он злился на это роковое вмешательство судьбы.       — Я хочу его как-то поддержать, он замыкается, — Чимин всё-таки не выдержал и со вздохом уселся на кровать Намджуна.       Чонгук, наконец, уложил в сумку треклятые носки и решил оставить затею со сборами по крайней мере до конца разговора. В том, что Пак пришёл о чём-то посоветоваться, он ни капли не сомневался. Впрочем, такое происходило редко — обычно Чимин вёл себя уверенно, хоть однажды и признался, что прячет страхи внутри, не давая остальным усомниться в собственной силе духа.       Чонгук заметил: когда Чимина тревожила какая-то мысль, он становился немного растерянным, путал слова и тянул гласные, будто сомневаясь в каждой.       — В последние дни перед отъездом Тэхён не спал. Я заметил, когда выходил в туалет ночью. И потом под утро я проснулся от шороха в момент, когда он рылся в тумбочке и доставал оттуда какие-то таблетки.       Чонгук сел на собственную кровать напротив Чимина, упёрся локтями в колени и нахмурился.       — Мне жутко стыдно, но я полез проверять, какие там лежали… препараты.       — Ты беспокоился, — пришлось сразу же высказаться в защиту.       — Да, потому что недавно продюсер случайно обронил кое-что о нашей травле в сети. Все заметили… отчуждённость Тэхёна от происходящего. Но компания запретила ему сообщать причины, поэтому люди делали выводы самостоятельно и не всегда самые правильные.       — Могу себе представить… — Чонгук пару раз порывался читать про группу в интернете, но быстро отбросил эту идею.       Писали разное… и далеко не все были довольны каждым мембером в отдельности, особенно за пределами родины. Разумеется в США не все знали особенностей Кореи и менталитета её жителей, но чтобы писать такое…       — Что это были за таблетки? — Чонгук опомнился от плохих мыслей и вернул себя в реальность.       — Оказалось, просто обезболивающее, — Чимин склонил голову и его взгляд исчез за густой чёлкой. — Всё это лето Тэхён разрывался от сумасшедшего графика — я совсем забыл, что помимо нашей деятельности, он снимался в дораме… Чёрт, мне так стыдно, что мы поругались из-за каких-то ёбаных пельменей!       — Эй, — Чонгук пересел на кровать Намджуна поближе к Чимину.       Пак был не только тактильным, но и чересчур эмпатичным в некоторые моменты. Стало любопытно — подобное происходило лишь в отношении Тэхёна или остальные тоже заставляли его так переживать?       Переживал ли он за Чонгука?       — Не вини себя за эмоции, — он погладил Чимина по спине, ощущая напряжение в чужих мышцах. — Мы себе даже представить не могли, что у Тэ умрёт близкий человек. И в съёмках сериала он принимал участие по собственной воле.       — Это всё так… — Чимин вдруг придвинулся к Чонгуку ближе, так, что их бёдра тесно соприкоснулись. — Я знаю, что это его выбор, но мне всегда кажется, что лично я сделал недостаточно, чтобы поддержать.       — Давай позвоним ему? — предложил Чонгук, убирая ладонь с чужой спины. — Вот прямо сейчас. Просто узнаем, как он.       — Думаешь, это хорошая идея? — Чимин повернул к нему голову.       Его глаза покраснели, словно он вот-вот заплачет, и Чонгук всерьёз занервничал. Таким он видел его очень редко. Почти никогда.       Однако Пак открывался с этой стороны именно ему. Ситуация была слишком серьёзной.       — Пусть он услышит наш голос, пусть знает, что мы помним о нём. Иногда этого бывает достаточно… — задумчиво произнёс Чонгук, запоздало соображая, что думал всё это и в отношении себя.       Ему было важно присутствие хёнов, их одобрение и участие. Наверное, то же самое касалось и остальных мемберов, вне зависимости от характера или возраста. Чимин достал мобильный и, прислонив тот к уху, наклонился к голове Чонгука, чтобы тому было слышно, когда Тэхён ответит.       Голос Тэ прозвучал отстранённо, но Чонгук к такому давно привык. Впрочем Чимин убеждал, что этот парень совершенно не тот, кем порой кажется, и он верил его словам.       — Всё прошло спокойно, — он говорил о процессе похорон. — Я сейчас у родителей, но мы скоро поедем разбирать бабушкины вещи. А вы там как? Сообщать, что они едут в Пусан в этой ситуации обоим показалось неправильным.       — Волнуемся за тебя, — ответил Чимин, и на том конце послышался тихий смешок.       — Я в порядке, Чимин-и, — Тэ старался звучать бодрее и у него почти получалось.       — Эй, не хандри! Делай, что нужно и возвращайся, — вставил Чонгук. — Джин-хён по тебе соскучился.       — Серьёзно? Этот парень? — Тэхён вдруг искренне рассмеялся.       — Я не вру! — Чонгук поймал волну, продолжая. — Он вчера сокрушался, что никто не издевается над приготовленной им едой, а ведь он, оказывается, привык!       — Это про тот случай, когда Тэ превратил донкасы на своей тарелке в кровавую расчленёнку, используя кетчуп? — Чимин расхохотался вслед за ним.       — Наверное, — Чонгук улыбнулся. — Чувак, мы тебя очень ждём.       — А вы поедете в Пусан? — Тэ сменил тему.       — Да… собирались, — уклончиво ответил смущённый Чимин.       — Шлите фотки, ладно? И пожрите там чего-нибудь вкусного за меня, — впрочем, в голосе Тэхёна не слышалось ни зависти, ни обиды. — Родители ждут. Надо ехать.       Они попрощались, и когда Чимин спрятал телефон в карман Чонгук в буквальном смысле заметил, как преобразилось его лицо.       — Лучше? — он шутливо толкнул Пака плечом, но тот вдруг порывисто потянулся к нему и крепко обнял.       — Спасибо, — Чимин заговорил шёпотом, от которого у Чонгука по шее разбежались мурашки.       Он приобнял парня в ответ, но вдруг смутился до такой степени, что сердце забилось где-то в горле, а картинка перед глазами стала до безумия яркой. Пришлось напомнить себе, что Пак всегда был любителем объятий, впрочем, ощущения от этого не поменялись, а Чимин сжал его ещё крепче. Но лишь на мгновение, а потом отстранился сам.       Они договорились встретиться с водителем поздним вечером, но тот приехал чуть раньше, поэтому с остальными ребятами попрощались скомкано. Чимин суетился, вспоминая, что нужно взять в последний момент, и Чонгук какое-то время ждал его в машине.       От волнительного предвкушения слегка потряхивало. Только сейчас получилось отключиться от действительности и осознать, что их ждут целых пять дней полноценного отдыха.       — Я всё! — спустя томительных десять минут Чимин запрыгнул в салон, и Чонгук лениво вытащил наушник из уха.       — Ну наконец-то, — ворчливо заметил он, в то время, как водитель завёл машину. Чимин лишь улыбнулся, устраиваясь на сиденье поудобнее. Они решили не брать большую машину и поехали на четырехместном внедорожнике. На заднем сидении хватало места для двоих, но вскоре Чимин каким-то образом занял почти всё свободное пространство. Через час езды он решил попробовать поспать, но быстро отказался от этой затеи из-за боли в шее.       Чонгук шутливо предложил Паку лечь к нему на коленки, но тот неожиданно согласился, и в результате почти три часа пришлось терпеть покалывание в затёкших ногах. Чимин вертелся, пытался разговаривать с дремлющим Чонгуком и постоянно вздыхал.       До Пусана доехали совершенно не выспавшиеся и разбитые, как после интенсивной тренировки. Чонгук договорился с родителями, чтобы те не дожидались их приезда, потому что на часах было четыре утра. Пак согласился остаться на ночь, но на следующий день предстояло нанести визит его родителям тоже.       В окнах многоквартирного жилого комплекса почти не горел свет. Но на верхних этажах, где располагалась квартира родителей, кто-то не спал. Чонгук поблагодарил водителя, вытащил свою сумку и выбрался из машины, озадаченный тем, кто мог ждать их в такую рань.       — Вау, — Чимин выдохнул облачко пара, задрав голову и рассматривая дом.       — Они переехали год назад, — пояснил Чонгук. — Так что мою детскую комнату я тебе показать не смогу.       — Какая жалость, — улыбнулся Чимин. — Ну тогда, может, хотя бы детские фотографии?       — Посмотрим.       От мысли, что его мама однозначно это сделает, было слегка не по себе. Чонгук не стеснялся своего детства, хоть они и жили небогато — его родители давали им с братом лучшее, что могли. Никогда не принуждали его заниматься тем, что не по душе, и просили быть честным, только и всего.       Чонгук старался соответствовать, но иногда смущался маминой эмоциональности. Он впервые приводил в дом друга, и почему-то его преследовало зыбкое ощущение стыда.       Входная дверь открылась раньше, чем он успел сообразить — едва пискнули двери лифта. Чимин остановился позади и точно также, как и Чонгук, уставился на старшего брата.       — Привет! — произнёс тот вполголоса. — Заходите! Как жизнь? — похлопав младшего по плечу и вежливо поклонившись Чимину, он пропустил их в коридор.       — Нормально, — Чонгук усмехнулся, — перехватывая сумку у Чимина и передавая ту брату, вместе со своей. — Кинь куда-нибудь. Как родители?       — Еле уговорил их лечь спать, — брат понёс сумки вглубь тёмного коридора.       Чимин едва успел разуться и оглядеться в поисках вешалки, как из-за угла на него вдруг выскочил Гурым.       — Давай сюда, — Чонгук осторожно взял куртку у него из рук и спрятал в стенной шкаф.       — Это кто здесь такой красивый? — Чимин упал на колени, протягивая руки к собаке, которая недоверчиво их обнюхала, слабо виляя хвостом.       — Это Гурым. Он уже взрослый, поэтому ведёт себя так. Вы есть хотите? — поинтересовался вернувшийся брат. — Я Чонхён, кстати, — запоздало представился он Чимину.       Тот робко улыбнулся и помотал головой, дожидаясь, пока Гурым не осмелится подойти к нему.       — Мы объелись всякой ерунды по дороге, — ответил за него Чонгук. — Где мама постелила?       — Матрас в гостевой комнате, — брат рассматривал его с подозрительным интересом.       — Что ты так пялишься?       — Редко тебя вижу, — Чонхён прикусил губу, скрывая ироничную улыбку.       Чонгук взмолился всем известным богам, чтобы тому не пришло в голову над ним прикалываться. Он не был готов к словесным пикировкам, а уж тем более, чтобы озадаченный Пак, наглаживающий собаку, стал их свидетелем.       — Ты вырос, — брат, к счастью, переменился в лице. — Отдыхайте. Утром пообщаемся.       С этими словами он ушёл в гостиную, из которой был заметен приглушённый свет от экрана ноутбука. По всей видимости, Чонхён учился допоздна.       — Пошли, — Чонгук повёл Чимина в другую сторону. — Вот ванная и туалет. Полотенца лежат на тумбе. Следующая комната — наша спальня.       — Хорошо, я первым в душ, — Чимин тихонько прикрыл за собой дверь, оставляя Чонгука в гордом одиночестве.       В комнате пахло кондиционером для белья, которым мама пользовалась едва ли не всю его сознательную жизнь. Этот аромат плотно засел в голове ассоциацией с домом, и Чонгук с наслаждением втянул в ноздри его свежесть.       На полу был расстелен большой матрас, поверх которого лежали две подушки и два одеяла. Мама позаботилась об их комфорте, оставив на столике возле окна пару бутылок питьевой воды и включённый кондиционер и осушитель воздуха. Чонгук уже отвык от вездесущей влажности, но в школьные годы он засыпал и просыпался в поту, считая это чем-то самим собой разумеющимся. В этом году было не так жарко, хотя по обыкновению сентябрь здесь ещё считался полноценным летом.       — У нас дома тоже такой осушитель стоит, — Чимин и вправду управился за пять минут.       — Как ты быстро! — Чонгук обошёл его, позволяя оглядеться.       — Не иронизируй, — Чимин кинул в него полотенцем. — Я просто боялся помешать кому-нибудь своим шумом.       — Тут две ванные, — Чонгук отбил полотенце ловким ударом. — Родительская далеко, в другом конце квартиры. Нас разделяет огромная гостиная. Мог бы плескаться, как ты обычно делаешь!       — Аищ! — Чимин махнул в его сторону рукой, и Чонгук, тихо смеясь, спрятался за дверью.       Было непривычно видеть Пака в шортах и растянутой майке при других декорациях. В их общаге он в таком прикиде выглядел обычно, но тут… Чонгук и сам бывал в новом доме так редко, что даже не испытывал какой-то ностальгии. Всё вокруг выглядело немного чужим.       — Как в отеле, — пробормотал он, изучая устройство тропического душа.       Мамина рука виделась только в заботливо оставленной упаковке новых зубных щёток и принадлежностях для душа.       Смыв с себя дорожный пот и почистив зубы, Чонгук вернулся в спальню и обнаружил Чимина стоящим напротив окна.       — Что ты там увидел?       — Море… — задумчиво пробормотал тот.       — Не видно же ни хрена, — Чонгук встал рядом, отодвинув тюль, и вгляделся в ночь. Их дом находился неподалёку от известного общественного пляжа, но сейчас можно было разглядеть лишь его скудные детали. Дальше проезжей части света не было, и море утопало в черноте.       — Меня это всегда слегка пугало, — вдруг признался Чимин. — Глубина и эта темень…       — Боишься плавать? — удивлённо уточнил Чонгук.       — В открытом море — да, — Чимин перевёл на него взгляд. — Надо мной в детстве очень плохо пошутили.       Чонгук нахмурился, замечая, как по лицу Пака пробежала тень.       — Мы взяли с собой надувные круги, — Чимин отошёл от окна и уселся на матрас. — Помимо поиска необычных камней, самым крутым развлечением на пляже в то лето было задерживание дыхания под водой.       — Сколько вам было лет? — Чонгук вытянулся рядом с Чимином, продолжая внимательно слушать.       — Десять-одиннадцать… — тот отвёл взгляд, припоминая. — В общем я оставил круг и нырнул. Чтобы не всплывать, мы зависали в воде лицом вниз. А те, кто не выдерживал, выпрыгивали, поэтому обмануть было сложно… Я держался изо всех сил, но когда попытался поднять голову, мне вдруг что-то помешало. От страха открылись глаза, но из-за солёной воды я увидел одну только муть, даже дна под ногами не разобрал. Замахал руками, ухватился за что-то скользкое… Тогда показалось, что все исчезли, а я будто попал в другой мир. Что меня сейчас схватит что-то… и утащит в глубину, на самое дно…       — Жуть какая, — Чонгук поёжился, живо представляя себе эту картину. — Какой придурок додумался, что это смешно?       — Не знаю… ребята потом испугались больше меня. Я начал толкаться и царапаться, хватать всё, что попадалось под руки и кричать. Как ты понимаешь, после такого кислород закончился, и мне стало плохо.       — Они тебя вытащили?       — Я сам выплыл, и потом долго не мог прийти в себя.       — Нахер таких друзей, — Чонгук недовольно цокнул языком.       Чимин сидел рядом, задумчиво обхватив колени руками и устроив поверх них подбородок. Сейчас он почему-то казался маленьким и в прямом, и переносном смысле. Впрочем ещё бы… вспоминать такое наверняка было неприятно. Чонгуку даже захотелось найти этих ребят, хоть те давно уже выросли и забыли случившееся.       Подсознательная потребность в справедливости или желание защитить Чимина — почему-то это казалось необходимым именно сейчас.       — Чёрт, — вдруг опомнился он. — Мы же собирались плавать на яхте!       — Эй, успокойся, у меня же не фобия, — Чимин тряхнул головой, зачёсывая чёлку назад, и рассмеялся.       — Да мало ли… — Чонгук повернулся на бок, подкладывая руку под голову, и зевнул. — Ты говори, если что-то не нравится или не хочешь.       Пак лёг рядом, повернувшись к нему лицом. Они не включали свет, когда пришли, и Чонгук только сейчас сообразил, что в темноте кожа Чимина будто светится. Ночь была безоблачной, и он вдруг подумал о Луне, которую, должно быть, видно из окна. Может, это её свет так играет с лицом Пака?       — Мне всё нравится, Чонгук-и… — хрипловато прошептал тот. — Спокойной ночи.       И хотя они оба чувствовали себя сильно вымотанными после долгой дороги, сон к Чонгуку никак не шёл. Однако вскоре ему стало неловко смотреть на спящего Чимина, и он отвернулся к окну, наблюдая, как на горизонте занимается рассвет. Постепенно в комнате стало светло, и он рассмотрел картины, которые родители повесили на стенах.       В прошлый раз их не было…       Мысли Чонгука беспорядочно переплетались. Он не мог выкинуть из головы заботы о работе, размышляя о предстоящих выступлениях и разговорах с менеджером, который просил его «сбавить обороты». Это касалось не только конфликтов с хореографом, коим являлся Лиам, но и усердия, с которым Чонгук танцевал в одиночку или с Чимином. Постигать азы движений напрямую от Моргана было противно на физическом уровне, и он нашёл для себя способ выучивать танец косвенно. На последнем медосмотре врач был недоволен его учащённым пульсом, но Чонгук даже не обратил на это внимания. Куда важнее было получить заветную справку для автошколы, ведь после совершеннолетия он мечтал как можно скорее сдать на права.       Поток размышлений незаметно переключился на автомобиль, который Чонгук мечтал купить, и вскоре, он не заметил, как уснул, а проснулся уже когда кто-то мягко тряс его за плечо.       — Чонгук-и, — Чимин звал его вполголоса. — Чонгук-и-и…       Парень с трудом разлепил глаза и повернул голову на звук, уставившись на Пака, замотанного в одеяло, словно в кокон.       — Где отключается кондиционер?       Чонгук перевёл сонный взгляд с его бледного лица на синеватые губы и резко вскочил.       — Сейчас, блин, прости! Я забыл! — он не нашёл пульт и сдвинул пластиковую панель возле двери, отключая сплит-систему напрямую. — Забыл, что кондей стоял на восемнадцать градусов… Ты что, дрожишь? — вернувшись под тёплое одеяло, он снова принялся разглядывать Пака.       — Я проснулся… от холода, видимо, раскрылся… — мрачно пробормотал тот, и Чонгук, не думая, накинул на него собственное одеяло и заодно уложил ногу поверх.       — Спасибо, — Чимин хихикнул, устраиваясь поудобнее.       — Который час?       — Семь, — буркнул Пак.       — Спим дальше, — Чонгук закрыл глаза и, уже проваливаясь в полудрёму, внезапно почувствовал, как холодный нос Чимина уткнулся ему в шею.       — Извини. Я чуть-чуть… погреюсь, — смущённо прошептал тот.       Чонгук сглотнул, зачем-то представляя контуры чужого тела под собой. Их разделяло два слоя ткани. В принципе так было даже жарко, но предлагать Чимину забраться под его одеяло казалось уже слишком. Но Пак и вправду замёрз…       В ответ на эти мысли перед глазами пронеслось воспоминание об утреннем стояке, когда Чимин навалился на него, поздравляя с днём рождения.       К своему стыду Чонгук вдруг ощутил то же самое и нервно сглотнул. Чимин не шевелился и дышал ровно, в то время как он сам мысленно умолял Вселенную, чтобы его «неудобство» не ощущалось так сильно.       — Гукки… — вдруг вкрадчиво произнёс Пак, и парня, кажется, бросило в жар.       — Ч-чего? — неуверенно отозвался тот, буквально сгорая со стыда.       Казалось, Чимин вот-вот спросит, что это такое твёрдое упёрлось ему в бедро. Хотя ответ, вроде, был довольно очевидным.       — Ты очень тёплый, — вместо этого заметил Пак, и у Чонгука отлегло от сердца.       Они больше не разговаривали, а эрекция постепенно прошла. Чонгуку не доводилось придавать этому столь большое значение, потому что он никогда не лежал в постели, обнимая другого парня, пусть и через слои одеял. К несчастью или наоборот, к счастью, Чимин был весьма тактичным человеком, и наверняка всё заметил, но не подал виду.       Зато Чонгуку вдруг зверски захотелось узнать, а что именно Пак подумал? Было ли ему также неловко или…       Осторожное предположение окатило, словно ведро с ледяной водой. Сон сбежал окончательно, но Чонгук боялся даже пошевелиться и помешать чужому ровному дыханию.       Может, ему понравилось?       Может, ему понравился сам Чонгук?       Сердце застучало где-то в горле, и он осторожно убрал ногу, немного отодвигаясь от Чимина, который, к счастью, довольно быстро уснул.       Но с чего он вообще решил, что может нравиться? От столь самоуверенных мыслей стало стыдно. Несмотря на курсы актёрского мастерства и работу стилистов, Чонгука до сих пор не устраивало собственное отражение в зеркале. Огромный нос, большие, чересчур круглые глаза и слегка выступающие передние зубы… С какого чёрта он решил, что вообще может понравится кому-то вроде Чимина?       Чонгук отнюдь не считал себя уродом, но едва речь заходила об оценке чужой привлекательности, как в его голове неизменно возникало именно лицо Пака, а не кого-то ещё. Несмотря на шутливые ответы на радиостанциях, где его просили оценить всех мемберов по степени привлекательности, он втайне полагал Чимина самым красивым из них.       В нём всегда было что-то манящее. Странное… и впоследствии, даже узнав о предпочтениях Пака, Чонгук всё ещё это видел. Как будто Чимин скрывал от него какую-то другую, куда более страшную тайну. Наверное поэтому ему было так интересно его общество.       Чонгук снова задремал и проснулся уже от уведомления на мобильном. Оказывается, он проспал аж до полудня. Матрас на стороне Чимина был пуст, а одеяло лежало аккуратно свёрнутым в рулон рядом с его головой.       Потянувшись, Чонгук сладко зевнул и проверил входящие сообщения. Юнги поделился какой-то статьей в их общем чате, но читать прямо сейчас не хотелось. В доме было тихо, но тому способствовала хорошая звукоизоляция. Парень встал, по-быстрому собрал свою постель также, как у Чимина, и вышел в коридор.       С кухни доносились оживлённые голоса, поэтому он сразу пошёл туда, на ходу пытаясь разобрать, о чём именно идёт речь.       — Я учился в Хоэдонг и потом перевёлся в Юнсан, но эта школа уже закрылась. Да и в Хоэдонге всё меньше учеников… — он услышал Чимина.       — Какая жалость, — ответила мама. — У тебя, должно быть, много школьных воспоминаний?       Чонгук вошёл на кухню и увидел родителей, сидящих за столом напротив Чимина, который расположился спиной к нему. Чонхён заваривал кофе, с любопытством поглядывая в их сторону, и первым его заметил.       — О, с добрым утром, спящая красавица! — брат не удержался от комментария, но Чонгук лишь наградил его хмурым взглядом.       — Чонгук-и! — мама вскочила со стула и кинулась его обнимать.       Отец и Чимин хором рассмеялись, а Гурым несколько раз пролаял.       — Ну ма-ам! — пришлось мягко отлеплять женщину от себя, но, похоже, остальных это умилило ещё больше.       Чонгук глянул в сторону Чимина, замечая тёплую улыбку и виновато развёл руками. Его родители были шумными, но безусловно добрыми людьми. Паку, кажется, было весьма комфортно в их присутствии, так что Чонгука быстро захватило чувство гордости.       Он мгновенно забыл все смущающие мысли, сосредоточившись на других эмоциях. Не считая мемберов… пожалуй, сейчас он находился в обществе самых близких людей, и от этого становилось невероятно хорошо.