WINGS

      К полудню они, наконец, вышли в море. Погода стояла прекрасная — лёгкий ветер и ласковое осеннее солнце. Самое то для длительных прогулок на воде. Чимин забрался на нос яхты, и смотрел на легкие волны, набегающие на борт, вспоминая свой странный сон.       Там тоже была вода, много, в какой-то момент ему даже приснилось, что он сам плавал в море, но не помнил точно, где именно. Деталей, как это часто случается в снах, было не разглядеть.       Однако страх, присущий ему во время плавания в открытой воде, вдруг ударил со страшной силой. Зудящая на подкорке паника, которую Чимин отчаянно подавлял, мешала расслабиться и насладиться хорошей погодой. Вода ощущалась теплее, чем обычно, как если бы он оказался на каком-нибудь курорте в юго-восточной Азии. Но руки и ноги деревенели, отказываясь подчиняться. Разум охватывало беспокойство и мысли в духе: «Я вот-вот начну тонуть», «Я очень тяжёлый», «Вода слишком холодная внизу», «Мне не хватит воздуха»…       — Всё получится, ну же, Чимин-и! — спокойный и уверенный голос Чонгука прозвучал неожиданно, и тревожные мысли, как ветром сдуло. Младший появился прямо перед ним, во плоти, и медленно загребал воду руками.       — Гукки! — в отчаянии позвал Пак, пытаясь плыть к нему навстречу. Вскоре ладони нащупали чужие крепкие плечи — от облегчения, что ему больше не нужно барахтаться в одиночку, Чимин задышал ровнее.       — У тебя получится, — тихо повторил Чонгук, и в этот же самый момент над их головами с криками пронеслась стая чаек.       Чимин задрал голову и сощурился, ослеплённый ярким солнечным светом, а Чонгук рассмеялся, с лёгкостью выталкивая их тела из воды.       — Смотри, как тут хорошо! — успел воскликнуть он и сразу же рухнул назад.       Чимин даже не успел толком испугаться, потому что Чонгук проделал это так просто, словно вот-вот превратится в рыбу. Иррациональный страх ударил позже, когда они всплыли из-под воды, и Чимин вцепился в парня, фактически, забравшись тому на руки.       Чонгук, смеясь, мгновенно перехватил его под бёдрами, удерживаясь над водой при помощи одних только ног.       — К-как ты это делаешь, я не понимаю! — Чимин зажмурился, отфыркиваясь от солёных брызг.       — Успокойся, — Чонгук слегка подбросил Пака наверх, и тот позорно вскрикнул от неожиданности. — Я же с тобой, балбес. Смотри, мы плывём!       Чимин медленно открыл сначала один глаз, а затем другой, пытаясь привыкнуть к яркому свету, отражающемуся от водной глади. Они действительно двигались, причём довольно быстро.       Хотелось уточнить, не надел ли Чонгук ласты?       — Просто дыши ровнее, хорошо?       Пак боялся смотреть Чонгуку в глаза, ведь для этого надо было отстраниться, а они и так находились слишком близко. Подбородок Чимина удобно лежал на чужом плече, а водяные потоки приятно обволакивали тело. Он старался не прижиматься ещё ближе, чтобы не смущать, но Чонгук дёргал ногами, поэтому избежать соприкосновений тел было довольно трудно.       Чимину стало приятно во всех смыслах. И скорость, с которой они двигались, и эта уверенная близость — тесно, но так хорошо!       И почти не страшно.       Он проснулся от приятной тяжести чужого тела, и потом ещё долго мысленно прогонял от остатки сна, чтобы окончательно прийти в себя. Естественный процесс невозможно контролировать, ведь так? Он чувствовал, что Чонгук был возбуждён, и стало стыдно, когда и ему приснилось ТАКОЕ.       Фантазия, видимо, решила сыграть с Паком злую шутку — в чужой квартире особенно не расслабишься, поэтому ему пришлось ждать, когда собственная эрекция пройдёт, а потом ещё и позорно-тихо выбираться из-под сопящего Чонгука, который, как назло, вцепился в него, будто клещ.       Однако стоя на борту яхты, которой управлял Чонхён, Чимин думал, что ему совсем не хочется забывать ни сон, ни сладкое, хоть и немного стыдное пробуждение. При всех прочих вводных он давно не чувствовал себя настолько отдохнувшим. Решив сохранить в памяти эту маленькую радость, он робко понадеялся, что сможет когда-нибудь испытать подобное ещё.       Его занимали совершенно разные мысли, и после воспоминаний о сне, в голову полезли дальнейшие планы и возможные сценарии визита в дом Паков. В отчий дом… в котором его ждали, разумеется, вот только один член семьи заставлял нервничать заранее, до столь долгожданной встречи.       По дороге на яхту Чонгук тихо признался, что его старший брат — та ещё заноза в заднице, если речь идёт о взаимных подъёбах, но Чимину Чонхён понравился буквально с первой же секунды. Он был совсем не похож на Чонгука — почти полная противоположность из-за другой формы лица. К тому же, Чонхён носил очки в толстой чёрной оправе, а линзы в стёклах делали его глаза существенно меньше.       Во время совместного завтрака Пак убедился, что старший брат вышел практически полной копией отца, а вот Чонгук был во многом похож на маму — вплоть до жестов и мимики. Чонхён подшучивал над младшим не без повода — и хоть Чимину это внимание назойливым не показалось — Чонгук был перманентно недоволен и постоянно огрызался.       Чимин проверил сообщения на телефоне и вздохнул, смахивая двадцатое по счёту уведомление от младшего брата.       Назойливый? Чонгук просто не был знаком с Чжихёном. Тот мог бы с лёгкостью перебить всех возможных чумных фанатов вместе взятых, особенно, если дело касалось каких-либо пикантных подробностей из жизни участников группы. Мама шутила, что Чжихёну любопытство передалось от бабушки, которая возглавляла сельсовет и знала, какого цвета нижнее белье и носки у каждой соседки вплоть до глубокой старости. Чжихён умел копать глубоко, особенно, когда его что-либо интересовало.       А в данный момент, к несчастью, его интересовал Чон Чонгук, потому что к великой досаде семьи, Чимин ещё ни разу не приводил домой «кого-то особенного». Родители догадывались, что их сына не интересуют девушки. По какому-то невероятному стечению обстоятельств все домашние остро чувствовали чужое настроение, и потому, даже не нуждаясь в словах, улавливали отношение к некоторым вещам за доли секунды.       Как-то в средней школе отец предложил Чимину пройтись, и тот по дурости согласился, совершенно не взяв в ум, что родитель может начать разговор о чём-то серьёзном. Впрочем, ему повезло, и вся беседа в целом вышла вполне складной и даже в чём-то трогательной.       Чимин всегда знал, что с родителями ему повезло. Они понимали, хоть и не говорили в открытую.       Однако с младшим братом вышло туго — ему, разумеется, ничего не сказали, а когда он догадался сам, то жутко обиделся. Ссора длилась довольно долго по семейным меркам. Несколько месяцев их общение напоминало то холодную войну, то лёгкую оттепель. Первой не выдержала мама. Она заявила, что любит обоих сыновей одинаково, и не потерпит, если те продолжат это нелепое противостояние в её присутствии. Сыновья любили маму не менее сильно и поэтому пришлось идти на уступки.       Тревога за родительницу отразилась на решении конфликта — в один прекрасный день Чжихён сказал «иди нахер», а Чимин, возмущённый до глубины души, отвесил ему звонкий подзатыльник, и всё стало по-прежнему.       Потом Пак уехал в Сеул, начал жизнь трейни и дебютировал: его жизнь понеслась вперёд с немыслимой скоростью. Они с братом почти перестали общаться, впрочем, как и с родителями в целом — количество раз, когда Чимин приезжал в Пусан, можно было сосчитать по пальцам.       Ему хотелось хоть как-то изменить ситуацию, но такого не позволял график. Впрочем, никто не был в обиде: родители гордились успехами сына, а Чжихён периодически писал, пересылая брату какую-нибудь нелепую шутку или слух.       Новость, что Чимин приедет домой аж на целых пять дней, да ещё и не один, а с другом, конечно же, произвела на всех самый настоящий фурор. Родители, разумеется, знали Чонгука, пускай и заочно. Их семьи познакомились на одном из концертов, и даже прислали потом совместное фото из ресторана в Пусане. Эту внезапно возникшую дружбу можно было понять — когда твои дети становятся знаменитостями, не с кем поделиться тревогой от их нарастающей популярности.       Это стечение обстоятельств сыграло Чимину и Чонгуку на руку, но Чжихён всё-таки заставлял Пака переживать. Осторожные попытки брата прощупать почву сначала смешили, а потом начали бесить. Тот сперва задавал наводящие вопросы, но как только почуял, что Чимину надоело на них отвечать, взялся за дело всерьёз.       Пак не шерстил интернет так, как это умел делать брат, и пришёл в экзистенциальный ужас от информации, которую Чжихён принялся выливать на него с самого утра нескончаемым потоком.       У их с Чонгуком несуществующих отношений даже было своё название, состоящее из микса фамилий. Чимин не знал, как реагировать, а брат, похоже, в самом деле решил свести его с ума.       «Даже не вздумай», — быстро ответил он на вопрос, можно ли называть Чонгука «женишок» или «кроличек».       Заочный виновник готовящейся трагедии нашёл его всё в том же месте — на носу яхты.       — Эй, брат спрашивает, не голодны ли мы?       — Так завтракали же… — озадаченно пробормотал Чимин, не глядя Чонгуку в глаза.       — Это было шесть часов назад, опомнись! — тот неожиданно схватил его за руку и потащил на палубу. — Я тут полазил по полкам и смотри, что нашёл!       Чимин уставился на пластмассовый столик, заваленный разнообразными снеками. Заметив под грудой вкусняшек упаковку топпоки, он даже слегка повеселел.       — Я их тоже буду! — Чонгук проследил за взглядом Пака. — Можем ещё заварить один рамён на двоих!       В итоге их обед даже с учётом уменьшенной порции всё равно превратился в калорийно-углеводную бомбу. Чонгук решил добавить в лапшу моцареллу, а потом покрошил туда сосиски и залил всё это острым соусом.       — Это у вас, айдолов, диета такая? — брат отвлёкся от управления яхтой, — запах стоит невыносимый! У меня флешбеки будто Чонгуки вернулся с тренировки по каратэ и снял кроссовки.       — Иди в жопу, — тот не удержался от ответа с набитым ртом, а Чимин рассмеялся в голос.       — Вы от него в общаге не страдали? — Чонхён присоседился к ним на пластиковом стульчике. — Он же вонючий, как боров в период полового созревания!       — Нет-нет, он чистоплотный! — заметив, как багровеет лицо Чонгука, Чимин решил за него вступиться.       Несмотря на недовольство младшего, самому Чимину очень нравилась их компания. С Чонхёном можно было общаться на равных, так как они были ровесниками, к тому же, он настолько виртуозно выводил Чонгука из себя, что Пак только диву давался, не переставая давиться едой и беспрерывно ржать. В ход шло всё — воспоминания о позорных случаях из детства, истории конфликтов Чонгука с родителями и проблемы в школе… Чимин узнал о друге так много нового, что поразился, как при этом не перестаёт им восхищаться. Разумеется, Чонхён преподносил все истории с юмором, не выставляя брата идиотом. Последнему, по всей видимости, лишь не нравилось так много подробностей.       — Всего полдня прошло, а он меня так достал! — сокрушался Чонгук, когда они, наконец, сошли на берег и сели в машину, которая должна была привезти их к родителям Чимина.       — Не волнуйся, скоро придёт моя очередь страдать, — кисло усмехнулся Пак заметив знакомые месте на подъезде к собственному дому.       Родители жили в частном секторе, там же, где бабушка, которая умерла пять лет назад, оставив им большой дом в наследство. Здесь было тихо и уютно, совсем не похоже на современный район, в который переехала семья Чон.       — Неужели у тебя тоже есть истории про забытые в ванной грязные трусы? — Чонгук нахмурился, но через секунду всё-таки улыбнулся. Чимин похлопал его по плечу, выбираясь из машины.       — У меня есть младший брат, — со вздохом произнёс он.       — Мне к чему-то готовиться? — Чонгук скептически изогнул бровь.       — Ничему не верь. Не ведись, — принялся перечислять Чимин, пока они шли по дорожке к крыльцу, — Не выражай интерес, не верь ни единому его слову, — он не успел закончить, как перед ними внезапно распахнулась входная дверь.       — МАМА, ЧИМИН БОЙФРЕНДА ПРИВËЛ! — истошно закричал Чжихён, наверняка перепугав всех соседей.       Пак резко толкнул его в грудь — брат споткнулся, отступая в коридор, и они быстро вошли.       — Потише можно? — Чимин уже хотел было двинуть Чжихёну ещё раз, но тот с хохотом притянул его к себе в объятия.       — Милый мой! — в коридор выбежала мама, а следом за ней и отец.       Чонгук топтался позади всего секунду, пока родители обнимали Чимина, но вскоре оказался заключённым в такие же крепкие семейные «обнимашки».       — Вы его задушите… — пробормотал Чимин, бросая предупредительный взгляд Чжихёну, который тихо посмеивался в сторонке.       — Видеть вас вместе так радостно! — в сердцах воскликнула мама, и младший брат хрюкнул от готовящегося вырваться наружу смеха.       — Что ты ржёшь? — женщина недоуменно посмотрела на обоих сыновей по очереди. — Я вас не видела почти год! А обоих тем более! Чонгук-и, я очень рада! Проходи! Как вы отдохнули? Чимин-и сказал, что вы были на яхте! Ва-а! Это должно быть так увлекательно!       Мама тараторила без умолку, накрывая на стол — Чонгук отвечал по возможности, в то время как Чимин бегло осматривал гостиную. Здесь мало что изменилось — его родители много работали и редко бывали дома, поэтому всё осталось почти таким же, как он помнил.       — Будете обедать? — уточнила мама, и они с Чонгуком дружно замотали головами.       — Мы покушали, простите, — парень учтиво поклонился.       — Тогда только закуски, — женщина всплеснула руками и унеслась на кухню.       — Столько шума, — слегка виновато пробормотал отец, похлопав Чимина по плечу. — Как ты?       — Всё хорошо, — искренне ответил Чимин, ощущая знакомое, долгожданное тепло, разливающееся по телу.       Оказывается, он очень скучал по дому. Запрещая себе даже думать о таком во время работы, сейчас Пак ощутил прямо-таки зверский голод по всему, что его окружало.       Он принялся бомбардировать отца вопросами о новостях в округе, о его деле, о том, как они с мамой отдыхают и даже об успехах Чжихёна в учёбе. Последний, как назло, затаился, видимо, решив выкинуть что-то в самый неожиданный момент.       Чимин не злился на братца, но ему было неловко за Чонгука. Как тот воспримет подобные отношения в семье? А комментарии о том, что Чонгук якобы его «бойфренд»?       После небольшого перекуса мама предложила всем передохнуть и ушла мыть посуду. Отец сообщил, что займётся розжигом костра на заднем дворе и предложил посидеть возле огня ближе к вечеру. Чжихёну кто-то написал, и это позволило Чимину, наконец, вздохнуть свободнее.       — Показать тебе мою комнату? — тихо спросил он у Чонгука, и тот в восторге расширил глаза.       — Ещё спрашиваешь!!! — у него было такое выражение лица, что Пак мгновенно рассмеялся.       — Думаешь отыскать что-то особенное? — спросил он по дороге.       — Нет, мне просто интересно, как ты жил… — слегка смущённый, Чонгук сбавил «градус» любопытства.       — Пожалуй, тут нет ничего такого, — Чимин распахнул перед ним дверь. — Проходи.       — Вау… — Чонгук замер на пороге.       Пак скептически оглядел помещение, которое несколько лет со времён средней школы служило ему убежищем от всех бед, и хмыкнул.       — Есть что-то забавное в возвращении домой… — пробормотал он, проходя внурть и прикрывая дверь.       — Что? — переспросил Чонгук, разглядывающий постеры на стенах.       — Выглядит так же, запах тот же, ощущения те же… — Чимин провёл рукой по спинке кровати и прошёл к письменному столу, с которого мама всё это время заботливо вытирала пыль.       — Просто понимаешь, что если что и изменилось, так это ты… — Пак улыбнулся, глядя на пробковую доску, к которой были прикреплены его старые заметки.       — Контрольная по физике, не забудь реферат в пятницу, — прочёл Чонгук, оказавшийся рядом.       — Странно, будто и не уезжал вовсе…       — У тебя очень уютно, — Чонгук отступил в центр комнаты. — И пахнет приятно.       — Мама поддерживала чистоту.       — Я любил все те же группы.       — Правда? — Чимин оглядел постеры. Они слегка поистрепались и выцвели на солнце.       Какое-то время они провели в обсуждении музыки и танцев. Не зная, куда себя деть, Чимин, наконец, отодвинул стул и уселся возле письменного стола. Чонгук говорил больше обычного, как будто ощущая себя в своей стихии. Его внимание вдруг привлекла коробка из-под старенькой видеокамеры на шкафу. Он воодушевился, когда Чимин дал разрешение достать её, и уселся на кровать, принявшись копаться в содержимом.       — Я в детстве обожал всё снимать. Дедушка был первым, кто принёс домой камеру. Тоже sony, почти как эта, только старше. Он снимал всякие семейные торжества, а я ходил за ним хвостиком, уговаривая «дать попробовать», но дед не разрешал, потому что боялся, что из-за моей неуклюжести пострадает камера…       Чимин глупо улыбался, ощущая тепло в груди, когда представлял любопытного маленького Чонгука с камерой в руках. Оказывается, он любит это с самого детства!       — Он был строгий? — уточнил Пак.       — Кто? Дед? — Чонгук открыл боковой экранчик камеры и нажал на кнопку включения. — Нет! Он просто всегда старался быть серьёзным. Трудился в какой-то торговой компании в порту, рядом с рынком Чагальчхи… Кстати, это он выбрал мне имя. На ханча значит — надежда нации.       — Твой дед был пророком, — Чимин рассмеялся, наблюдая, как Чонгук направляет на него объектив. — Ты что, уже снимаешь?       — Не поверишь, но она, кажись, работает! — тот принялся нажимать какие-то кнопки и заулыбался ещё шире. — Ну-ка, изобрази что-нибудь!       Чимину пришлось подняться со стула, но едва он исполнил пару танцевальных движений, как в комнате раздался удивлённый возглас.       — Воу-воу, я застал вас за хоум-видео?! — Чжихён вошёл незаметно и замер на пороге с деланно-удивлённым выражением лица. — Простите, я не хотел вам мешать, это же что-то личное?       — Так, слушай, мелкий, — Чимин не на шутку разозлился. — Прекращай эти фокусы, Чонгук — наш гость!       Тот в этот момент опустил камеру, задумчиво улыбаясь.       — Ну а что? — Чжихён развёл руками, — это ты привёл своего парня домой, теперь сам разбирайся с последствиями! Ты вообще, может, нанёс мне моральный ущерб этим… зрелищем! — он поколебался, стоя на пороге.       — И что же такого ты тут увидел? — в разговор вдруг вступил Чонгук.       — К счастью, ничего особенного, но я же знаю, что про вас пишут в интернете! — младший прикрыл глаза ладонью. — О боги…       — А ты поменьше сиди в интернете, а то совсем мозги расплавятся, — Чимин хотел было вытолкнуть Чжихёна из комнаты, но Чонгук вдруг поднялся с кровати.       — Прости за беспокойство, — тихо, с нажимом произнёс он, оказываясь с парнем рядом. — Но, можно тебя попросить дать нам ещё немного приватности? Твои глаза к такому точно не готовы, и я позабочусь о твоей неокрепшей психике. Будь добр. Свали?       — Я был прав, — обречённо протянул Чжихён.       — В чём?! — Чимин закатил глаза.       — Во всём, что пишут…       — Мы присоединимся к родителям на заднем дворе совсем скоро! — Чонгук улыбнулся шире, наблюдая, как младший брат отступает в коридор и исчезает из поля зрения.       — Он у тебя такой театрал, — пробормотал он, прикрывая дверь.       — Прости, пожалуйста, — Чимин нахмурился. — Зря ты так с ним… Не отстанет ведь…       — Да и пусть, — Чонгук усмехнулся, возвращаясь к изучению камеры. — Чимин-и… А можно я её позаимствую на дни нашей поездки?       — Хочешь поснимать? — Пак скептически оглядел внушительных размеров конструкцию видеокамеры.       — Это прикольно… Получится такое ретро! — Чонгук был весел и расслаблен, так, что у Чимина постепенно отлегло от сердца.       Через некоторое время они спустились к родителям в небольшой садик на заднем дворе. Мама принялась проводить Чонгуку экскурсию и рассказывать, что где растёт. Наверное, ему было совсем не интересно слушать про бесчисленные кустарники и цветы, но, к удивлению Чимина, Чонгук был невероятно вежлив и спокойно поддерживал нейтральную беседу. Кажется, в обществе взрослых он не терялся от слова совсем, чего нельзя было сказать о фанатах. От толпы Чонгук чаще робел, а сейчас наоборот, выглядел непривычно расслабленным.       Естественным.       Это слово пришло на ум внезапно. Чимину нравился такой Чонгук, он словно узнавал его совершенно с другой стороны, и от этой мысли было очень радостно.       Отец предложил им пива, и оба с радостью согласились. Чимин никогда не выпивал с родителями так много. Чжихён тоже посидел с ними какое-то время, но подозрительно затаился. Однако из-за хорошего настроения и веселья от вечера, Пак о его кознях и думать забыл.       Чонгук раскраснелся от выпитого: они с отцом Чимина шумно обсуждали какие-то нововведения в городе, и парень задумчиво наблюдал за ними, сидя в раскладном кресле. Его слегка срубало от усталости, но идти спать не хотелось. Смотреть на домашних было до безумия приятно — он словно вернулся в давно забытое детство, когда единственной проблемой могли стать оценки в школе и какая-нибудь незапланированная контрольная работа.       В голову вдруг пришла мысль, что Чонгук ведь тоже рос рядом с ним, всё это время? Как же так получилось, что они не были знакомы? Он так хорошо вписывался в их семью, словно всегда был рядом. Всё время, как давно забытый друг, о котором Чимин мечтал.       Не хотелось думать о плохом, но кое-какие воспоминания не спрашивали разрешения, вторгаясь в мозг.       «Забей», — Чимин вновь подумал о своей татуировке, и глубинном смысле, который та несла.       — Цыплёночек, ты чего погрустнел? — мамина рука легла к нему на плечо.       — А? — Чимин оторвал взгляд от Чонгука с отцом, которые дружно смеялись и перевёл взгляд на маму.       — Я соскучилась по тебе, — та ласково улыбнулась. — Можно обниму?       — Зачем ты спрашиваешь? — Чимин протянул к ней руки, и она прижалась к нему, едва слышно всхлипнув. — Эй-эй!       — Прости… Ты уже такой взрослый… Я думала, ты не захочешь, — отстранившись, она незаметно вытерла слёзы. — Я рада, что ты приехал. Надеюсь, у тебя всё хорошо?       Чимин опрокинул в себя остатки пива и отставил пустую банку в сторону. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы подготовить себя к ответу.       — Всё хорошо, мам. Правда, — твёрдо произнёс он, глядя на Чонгука.       — Я вам постелила в твоей комнате, — женщина улыбнулась и погладила его по плечу. — Вы завтра снова к его родителям?       — Да, решили таким образом угодить всем, — Чимин усмехнулся.       — Здорово придумали. Будешь ещё пиво?       — Ты меня споить решила? — Пак рассмеялся, принимая из рук мамы очередную банку и упаковку чипсов.       — А можно мне тоже? — рядом с ним вдруг вырос Чонгук.       Пошатнувшись, он также потянул руки за банкой, и чуть не упал на Чимина.       — Эй-эй! — тот подхватил его. — Ты уже наклюкался?       — Нет! — резко ответил тот, опускаясь возле кресла Чимина на корточки. — По правде говоря да, — шёпотом добавил он ему на ухо.       Мама ушла в дом, а отец принялся ворошить остывающие в костре угли.       — Так зачем продолжаешь? — скептически уточнил Чимин, заглядывая в чужие, осоловевшие глаза.       — Потому что мне хорошо! — Чонгук широко улыбнулся, затем вдруг резко подался вперёд и крепко обнял Пака. — У тебя крутая семья и крутой дом. И ты крутой.       — Кому-то пора заканчивать, — Чимин похлопал его по спине, впрочем, ощущая приятный жар по всему телу.       Алкоголь играл с ним, заставляя думать ни о чём и обо всём сразу. Ему нравилось, когда Чонгук обнимал его, нравилось внимание и чужой восторг. Хотелось потянуть это время, побыв эгоистом, и насладиться счастьем на полную катушку.       — Гукки… — протянул он, расцепляя объятия.       — Да? — тот дёрнул за крышку, открывая банку.       — Давай нажрёмся до беспамятства? — Чимин не пожалел о своём предложении, увидев широкую, счастливую улыбку Чонгука в ответ.