Страшно видится

      Дурное все же случилось.       Сивер проснулся в покоях царя. Сладко потянулся, улыбнулся рассеянно, а затем сел в постели. Он чувствовал себя так, словно выиграл целый Смурной лес в карты. Он получил то, что так давно хотел, теперь можно было на время успокоиться до еще одной какой-нибудь выходки. Ведь его даже никто не обругал! Парнишка чувствовал себя если уж не главой целого мира, то уж обязательно хотя бы небольшого его болотной части, в которой он сейчас находился и которую любил в тот момент каждой частичкой своего расцветавшего нежным белозором сердца. Однако чего-то не хватало, какой-то маленькой детали, последнего камушка в мозаике. «А где, собственно, царь?».       Сивер немного подождал, валяясь в кровати с видом довольного хозяйского кота, ожидая, когда к нему наконец заявятся. Он представлял, как царь зайдет, увидит, как растянулся соблазнительно в его постели незваный гость, и невольно замрет в дверном проеме, тараща свои круглые большие глаза. Однако Сивер так ничего и не дождался. В итоге пришлось с некоторой досадой вывалиться из чужих покоев да отправиться самостоятельно на поиски своего новоиспеченного любовника, раз уж тот где-то запропастился.       На столе была оставлена плетенная корзина, полная свежесобранных болотных кислых ягод, но царя нигде не было. Сивер обошел весь дом, заглянул даже в погреб и на чердак – везде пусто. Хозяин будто сквозь землю провалился.       Безо всякого волнения Сивер вышел на улицу, немного посидел на крыльце, щурясь от неяркого солнца и осматривая мрачные земли. В конце концов, внезапные исчезновения были в духе Болотного царя, да настолько, что этим парнишку было не испугать. Этот худощавый меланхоличный мужчина пропадал так же неожиданно, как и появлялся, никого не оповещая о своих приходах и уходах. Оставалось только ждать да фантазировать, что бы такого ему сказать при встрече, чтобы окончательно очаровать его. А очаровать, в общем-то, очень хотелось, аж до глупой улыбки хотелось. Царь так и не появился. Это было странно, обычно он не уходил надолго и неизменно появлялся рядом с парнишкой, интересуясь тем, что же он там поделывал. Он никогда не оставлял его надолго в одиночестве, разве что ночью, когда они расходились по своим покоям.       Сивер заволновался, когда понял, что Болотный царь дома решил не ночевать. Пришлось в смятении лечь одному с надеждой, что следующим утром он проснется и увидит перед собой худое сероватое лицо, обрамленное ниспадающими прядками черных – и даже немного отливающих в зеленый – волос. Весь следующий день Сивер провел в глубоких раздумьях, а к вечеру и вовсе решил отправиться на поиски своего хозяина. Сидеть дома да ждать чуда он не привык, всегда все нужно было брать в свои руки. Тем более теперь, когда он начал подозревать, что такое исчезновение произошло неспроста.       «Ему настолько не понравилось? Он наказывает меня за то, что я учудил? Стоило ожидать, конечно, что мне с рук это не сойдет, но ведь… он так славно погладил меня по голове и ни единого слова бранного мне не сказал. Так отчего ж теперь он решил оставить меня совсем одного? Лучше б уж сразу мне оплеух навешал, чем так». Впрочем, далеко Сиверу уйти не удалось: почва под ногами вновь сердито заколыхалась. И все же его это не остановило – парнишка упорно пошел вперед, не заботясь даже о том, что его могут схватить. Как и ожидалось, из-под земли вылезла чужая склизкая зеленоватая конечность, однако теперь она не кинулась на Сивера, а просто преградила ему путь. Тот фыркнул возмущенно. – Пусти, – произнес он, отталкивая рукой Болотника, - а ну, пусти, я сказал!       Тот в ответ выудил из-под земли еще одну конечность и вновь загородил путь. Он не был намерен нападать, но выпускать парнишку тоже не хотел. То ли приказ Болотного царя, то ли сам решил, что пленник не должен был никуда выходить. – Нет, я должен найти… ладно. Как я объясню-то? Ну и дрянь же.       Сивер в итоге махнул рукой, коротко и раздраженно вздохнул, да опустился на землю. Он был растерян, не знал, что ему делать, а это даже сердило. Он и уйти отсюда не мог, и сделать ничего не мог толком, разве что сидеть, ждать, думать над своими проделками да надеяться, что над ними смилостивятся да вернутся, не забыв про него и его жалкое существование.       «И что теперь, неужто он настолько оскорбился, что… бросил меня тут одного?». Верить в такой исход не хотелось почти до слез. Его и раньше частенько наказывали нахождением взаперти в каком-нибудь погребе или, если повезет, на чердаке, однако он не ожидал, что и Болотный царь оставит его. Впрочем, казалось, что и такое вполне могло случиться. Парнишка понимал, что обнаглел и сделал дурость, но от одной мысли о том, что за это ему теперь «прилетело», на душе становилось плохо.       Болотник убрался под землю. Сивер же в каком-то отчаянном порыве рванулся вперед – его тут же схватили взвившиеся из-под земли вверх цепкие конечности, точно определившие, где была жертва, обвившиеся вокруг ее талии и дернувшие назад, заставив его грохнуться оземь. Он даже не знал, что он хотел сделать – найти своего хозяина или сбежать, но нужно же было что-то сделать! – Эй, полегче! Э-эй.       От того, как его сдавили, перед глазами заплясали пятнышки. Хватка у Болотника была хоть куда, что у местных вурдалаков. Сивер попытался вырваться, грязно ругаясь и требуя его выпустить, но его в ответ сдавили еще сильнее, да настолько, что дышать стало трудно. Он что-то просипел, а затем лег без движения, понимая, что в ином случае его не выпустят. Пришлось лишь покорно лежать, дышать с трудом и глядеть куда-то в смутную от тумана линию горизонта и недовольно хрипеть. Сивер слабо понадеялся, что будет как в прошлый раз, когда Болотный царь появился перед ним да спас его, забрав с собой в дом, спрашивая попутно, чего это ему тут понадобился и куда он вообще отправился.       Чуда не случилось, и никто не пришел к нему на помощь. Болотник, подержав какое-то время его в своих «объятиях», нехотя выпустил Сивера, хотя тот и не надеялся на то, что хватка ослабнет сама по себе. Тот – униженный таким обращением и раздраженный – поднялся, отряхнулся. - Ну и черт с тобой. Не пойду я никуда, понятно, хрен ты меня выпустишь.       Он хлопнул ладошкой по конечности, которая тут же лениво убралась под землю, словно поняв, что Сивер и впрямь никуда не денется. Тот пронаблюдал за этим, усмехнулся и покачал головой, решив, что животинка-то подземная умна.       «Быть может, он что-то знает… надо вернуться в дом».       Вечерело и становилось прохладно, а потому торчать здесь стало совсем невыносимо. На Сивера с большим удовольствием была готова слететься целая орава комаров, желающих испить его горячей человеческой кровушки, потому сидеть с гордым видом в одиночестве на кочках было занятием сомнительным. Что ж теперь, самопожертвованием заниматься во славу комариным деткам? Сивер не привык сам себя ругать. Однако теперь ему отчего-то было и неприятно, и стыдно, чего обыкновенно не бывало после его всякого рода шкодничества.       Парнишка вернулся в дом и забрался в постель с ногами, а затем завернулся в тяжелое одеяло да от тоски улегся спать. Снилось ему что-то нехорошее, только под утро лишь голова его очистилась от всякой ерунды.