Страшно видится

      Медленно шел Сивер по холодному болоту.       Странное дело, никто его не останавливал. Он знал, что Болотник чувствует любое присутствие и непременно выпроводил бы любого чужака, но тут он даже и не подумал вылезать из-под земли. Все вокруг словно замерло в ожидании какого-то громкого события, притаилось, задержав дыхание. И Сиверу снова стало боязно, ровно как и в тот день, когда он впервые попал сюда. Вновь он не знал, чего ждать, но и вернуться было нельзя, как и прежде, ведь в этом не было никакого толка.       Сивер не успел даже до дома дойти, как увидел выплывший из густого тумана, закрывающего владения, худой силуэт с ветвистой короной на высоко поднятой голове. Болотный царь, занимавшийся осмотром своих владений, замер, заметив чужое присутствие. Затем же, поняв, что это кто-то знакомый, вздохнул коротко.       Оба молчали, смотря друг на друга. Затем же Болотный царь спросил привычным уже таким ровным тоном безо всякого чувства: – Почему ты здесь? Разве ты не решил уйти?       Ворох мыслей взвился в юношеской голове, ни один из вопросов невозможно было поймать за хвост. Словно ветер подул в гору листьев, которые разлетелись в разные стороны! Сивер поглядел на него, пытаясь придумать, что сказать, но в голову упорно ничего не приходило. И совершенно неожиданно для себя он выпалил: – Знаете что, я здесь, потому что…. Потому что мне показалось, что мне здесь хорошо. И что Вы нужны мне.       Круглые глаза царя глядели на него не мигая, как бывает у какой-нибудь лесной гадюки. Казалось, что он этим страшным взглядом хотел человеческое существо загипнотизировать, однако «жертва» его уже совсем этого не боялась. – Если не хотите, чтоб я был здесь, при Вас, как прислужник, то я буду здесь как… кто угодно другой. Сожитель, приятель, друг, любовник – что захотите.       Эта фраза подействовала – Болотный царь задумался. А затем начал негромко говорить: – Это все мне так не привычно. Пока ты не появился в моей жизни, все было довольно понятно. Было спокойно и хорошо, мой распорядок дня не менялся и ничего толком не менялось. Болота не любят перемен, все текло также лениво, как мед. Никуда не торопясь… – Болотный царь прикрыл мечтательно глаза, – я не любил, когда что-то в этом распорядке менялось. Однако если не меняется совсем-совсем ничего, то в итоге тебе становится ужасающе скучно. Все дни начинают быть похожими друг на друга. Я думал, что это достойная плата за неизменность вещей.       Из-под земли высунулась зеленоватая конечность. Болотный царь задумчиво положил на нее руку, ритмично поглаживая. – А потом появился ты. И стало свежее. Даже в такой затхлой дыре… Сначала мне казалось, что это плохо. И временами даже хотелось вернуться к прошлой жизни, к которой я привык, но…       Сивер молчал и слушал, не зная, к чему эта тирада приведет. Болотный царь в жизни так много не разговаривал, как сейчас. – Но сейчас это невозможно. – Почему? – уточнил негромко Сивер, – Потому что… я вернулся? – Нет. Потому что я уже привык, что ты рядом. И без тебя… все становится не просто скучным, а совсем унылым. Я допускал, что так будет…       Сивер усмехнулся и опустил взгляд вниз, произнеся: – Потому Болотнику сказали меня ждать и не трогать?       Болотный царь меланхолично кивнул. – А Вы… ждали, значит? Хотели, чтоб вернулся?       Болотный царь вновь кивнул: – С тобой лучше, чем без тебя.       Сивер усмехнулся, покачал головой и, успокоенный этой беседой, произнес: – А я уж думал взашей выгоните. А вы вон как, соскучились! Конечно, по мне так можно, я ж такой парень. – Я тебя как прислугу оставить не могу.       Сивер замер. – Это… почему еще? Потому что отпустили?       Болотный царь кивнул, а затем добавил: – Кем угодно другим – пожалуйста.       С плеч словно гора свалилась. Сивер смотрел на своего собеседника и чувствовал, как благодарность теплыми волнами разливается по всему его маленькому человеческому существу. Болотный царь был самым непонятным созданием из всех, что встречались Сиверу на его жизненном пути, однако именно он стал отчего-то самым понимающим, самым приятным… «Хозяином?» – пронеслось в голове Сивера, – «Нет, уже не хозяином».       И это было странно. Обычно он понимал, что главная его ценность в том, что он отличная прислуга, но Болотному царю это не было интересно. Ему будто бы был интересен сам Сивер, однако поверить в это было сложно, потому как одна мысль об этом вызывала нервную усмешку – в самом деле, кому он-то, человеческий мальчишка, всю жизнь бывший на побегушках, мог быть интересен? Уж тем более хтоническому созданию, которое тут жило не один десяток лет.       Как же это все приятно ощущалось после вылазки в лес! И в целом не так уж и значимо было, к чему там конкретно и почему Сивер был тут нужен царю, главное уж то, что он был прямо сейчас нужен. А дальше – хоть потоп. «Он такой чудесный», – думал парнишка, глядя в бездонные черные глаза с точками огней, – «что угодно сделаю, лишь бы с ним подольше остаться».       Сивер потянулся, зевнул, а затем с самым вальяжным видом подошел ближе, пройдясь пальчиками по чужой груди и произнеся певуче: – Так это Вы меня своим любовником сделаете? – Отчего ж сразу… – растерялся царь, – я ж не… Ох?       Его еще и не родившийся толком ответ был прерван: юноша резко опустился на колени и бросил хитрый взгляд вверх. Губы были вжаты в чужую промежность. – Сивер, что ты удумал? – просипел царь, прекрасно понимая, что делается что-то нехорошее.       Пока он соображал, парнишка же времени не терял – избавив от лишних тряпок чужие худые бедра, стянув все вниз, он с томным выдохом ткнулся прямо в чужие многочисленные достоинства. Щупальца зашевелились, Сивер же, устроившись поудобнее, начал осторожно касаться влажной кожицы губами, прикрыв блаженно глаза. – Что ты, так… точно не положено, это уже совсем не… – забормотал царь.       Когда он попытался сделать шаг назад, ноги его вдруг что-то обвило. Он еле удержался на своих двоих, а затем, скосив глаза, ахнул от удивления – его удерживал никто иной как его подземный приятель! Причем тот, кажется, на достигнутом останавливаться не планировал – его конечности поползли вверх, опутывая чужое тело и фиксируя длинные тонкие руки. Путы сдавили грудь, мешали даже сделать глубокий вдох, и повиноваться они явно не планировали, несмотря на прежнее беспрекословное подчинение.       Сивер, почуяв чужое замешательство, приоткрыл глаз. Увидев, что же произошло, он усмехнулся да похлопал подземную тварь по конечности, похвалив за такое неожиданное содействие. Лицо его при том приобрело еще более ехидное выражение. Царь же весь вспыхнул смущением. Осознание того, что еще и Болотник перешел на сторону Сивера в таком-то непотребстве, заставило его почувствовать себя совсем беспомощным. А от этого сделалось еще стыднее. Разве ему было позволено пребывать в таком-то положении?       Нахальству языка Сивера, что проходился по податливым извивающимся отросткам, не было предела. На вкус было немного солено, немного тинисто, однако никакого отвращения юноша не испытывал, напротив – желание его только увеличивалось с каждым новым поцелуем, который он оставлял на чужом теле. Все губы его были в момент перепачканы слизью, однако было в этом что-то настолько непотребное и в то же время привлекательное, что внутри Сивера все невольно заполыхало огнем. Вобрав в рот одну из змееподобных конечностей, он даже выдал что-то вроде приглушенного стона, проходясь по ней языком. «Еще», – с этой мыслью рука его направила еще одну прямо в разгоряченный рот. Да, загадочного рода органов было много, однако они были достаточно тонкими для Сивера, что мог уместить в себя спокойно и несколько штук.       До его ушей донеслось чужое шумное дыхание. Царь, вновь спрятав лицо в длинные паучьи ладони, старался не смотреть на происходящее внизу. И уйти он не мог – ноги его крепко держал обвившийся вокруг, будто вьюнок, ехидный Болотник.       Сивер и сам готов был задохнуться – узенького горла его касались переплетающиеся меж собой прям внутри его рта щупальца. Слизи с них выделялось столько, что юноша чувствовал, что ею был залеплен весь его рот, а ко всему прочему всю эту прозрачную массу приходилось ухитряться глотать. И при этом остальные органы в своих движениях размазывали ее по всему Сиверскому лицу, да так, что даже реснички его запачкались. Само осознание того, что тело его любовника с такой охотой отзывается на все его действия, распаляло и без того заведенного юношу. Руки его спустились вниз, и он сам не заметил, как начал выласкивать себя через одежду. – Сивер… – взмолился царь, но продолжения не последовало: парнишка взял слишком глубоко, крепко зажмурив глаза, отчего царь невольно подавился собственным резким вдохом. Справиться с дыханием было попросту невозможным, сердце бешено билось – хотелось, чтобы это все разом кончилось, дабы не отравлять себя смущением, но вместе с тем хотелось, чтобы продолжалось. И это потаенное желание Болотный царь в себе прекрасным образом обнаруживал, отчего становилось еще стыднее за самого же себя. Юноша же и не думал останавливаться в своих ласках, несмотря на то что вся физиономия его уже была покрыта слизью, непотребно поблескивающей на горящих пунцовым щеках. – Сивер, прошу, довольно.       Тот поглядел на него снизу вверх и крайне похабным образом причмокнул, вытаскивая один из чужих членов из своего рта, а затем медленно провел языком по губам, собирая им оставшуюся на них смазку. – Не нужно…       Юноша, продолжая глядеть на своего любовника, запустил пальцы прямо в комок извивающейся плоти, поглаживая пальцами все, до чего был в силах дотянуться, а затем и вовсе наклонился и начал покрывать нарочито медленными смазанными поцелуями склизкую кожицу на щупальцах. Рука его почти сразу же сделалась мокрой от количества выделившейся прозрачной жидкости. «Сколько же ее, надо же». – Не нужно больше, умоляю. Сивер, прислушайся же, прошу тебя, пожалей…       Почувствовав, что ноги Болотного царя пробило мелкой дрожью, Сивер все же нехотя оторвался от своего занятия. Любовник его действительно еле стоял на ногах. Болотник, очевидно, тоже почувствовавший это, выпустил его из своих пут и убрался от греха подальше под землю под шумок, пока ему не досталось.       Юноша поднялся, перевел дух, стирая остатки прозрачной жидкости со своего лица, а затем поглядел прямо в слезящиеся черные очи. Взял Болотного царя за его плащ да притянул к себе, самым требовательным образом утягивая в глубокий поцелуй и невольно делясь с ним его же собственной солоноватой слизью. Затем оторвался резко и спросил самым серьезным тоном: – Так что, не хотите разве, чтоб я был Вашим любовником?       Болотный царь на выдохе ответил еле слышно: – Какой же ты… Мучитель самый настоящий…       Сивер в ответ лишь рассмеялся, оглаживая любовно замученную жертву свою теплой ладонью по лицу.