Перекрёсток наших судеб

      Солнечный свет пролился в сторону беседки, лаская длинные блестящие волосы сидящего к нему спиной Лань Чжаня, согревая и нежа в лучах, заставляя внимать той блаженной тишине, что окутала его и брата, которые расположились за столиком друг напротив друга и неторопливо пили утренний чай. Даже вдали от дома они всегда неизменно, везде и всюду, несли с собой ауру Гусу Лань и свойственные ей покой и грацию. То же самое можно было сказать и о братьях с Пристани Лотоса, что они в следующую же минуту наглядно доказали: тишина и покой в один миг нарушились, а воздух наполнился энергией парней из Ляньхуа. Два брата, громко беседуя и спеша в никуда, появились на горизонте за считанные секунды. Лань Ванцзи не дрогнул. Ему хотелось сделать вид, что он их не услышал и не заметил, хотя это было бы невозможно. Лань Сичэнь улыбнулся. Он не был уверен, что сполна понимает происходящее между юношами, но точно знал, что его младший брат однозначно рад видеть рядом с собой человека с красной лентой в волосах. — Да я точно тебе говорю! — донесся до слуха Ланей восклик Вэй Усяня. — А я точно говорю, что ты спятил, — спокойно ответил Цзян Чэн. — Посмотри на него в профиль, носы-то одинаковые! — Мало ли у кого носы одинаковые. Всех и каждого братать? Ещё скажи, что он павлину в сыновья годится. Братья о чем-то горячо спорили. О чем именно — это уже было, насколько мог судить Сичэнь, их личное дело. Вежливо улыбаясь, он вопросил как бы в шутку, когда те приблизились: — Что-то снова замышляете, господин Вэй? — Иначе никак! — довольно согласился Вэй Усянь. — Где это видано, чтобы в моем присутствии все жили спокойно? — Вэй Усянь! — возмущённо одернул его Цзян Чэн. Сичэня слова Вэя никак не смутили, от этого он улыбнулся только шире и поднял беззаботный взгляд к небу. — Погода сегодня хорошая, не так ли? Присоединяйтесь. Я налью вам чаю. Цзян Чэн хотел было вежливо сослаться на другие планы, но Вэй Ин с охотой закивал главе Лань и потащил шиди за стол, а сам устроился совсем рядом с Лань Чжанем. Покосившись на него украдкой, Лань Чжань принципиально отсел слегка подальше. О чем до этого разговаривали братья, он понял сразу — Вэй Ин пытался подтвердить свою догадку о происхождении А-Лина, в чем пока что терпел неудачу. Лань Чжань подумал, что должен ему в этом помочь. И действовать он будет прямолинейно. — Уже слышали новости? — спросил Сичэнь, подлив присоединившимся чаю. — Мэн Яо рассказал мне сегодня утром. Клан Вэнь собирает адептов на перевоспитание, и это касается наследников каждого из главных орденов. Это подвергло в смятение и меня, и главу Не. Юньмэнские братья обеспокоенно переглянулись. — Наследников главных орденов? — нахмурился Цзян Чэн. — Перевоспитание? — скептически проговорил Вэй Ин. — В таком случае не стоит здесь задерживаться. Завтра же отправимся домой, — сказав это, Цзян Чэн встал из-за стола так решительно, будто собирался сорваться с места в путь прямо сейчас, но ответ брата заставил его в растерянности рухнуть обратно. — Я намерен оставаться здесь, — заявил Вэй Усянь. — Точно спятил! — даже с некой долей сочувствия воскликнул Цзян Чэн. — И как же мы объясним это родителям? — Если хочешь — иди, — буркнул Вэй Ин с несвойственным себе угрюмым тоном. Он посерьёзнел так резко, что вновь ввел брата в растерянность. — Лично я буду скрываться здесь до последнего. Никто не знает, что кроется за этим зловещим «перевоспитание». Нас явно не манерам учить будут. А что, если я умру именно там, в Цишань? Нет уж! Мне дорога моя жизнь! От слов о смерти Лань Ванцзи заметно дрогнул, но более ничем не выдал свое беспокойство. — Не неси ерунды, — проворчал Цзян Чэн. — Ты живучий как назойливая муха над кроватью в тёплый вечер! Если бы нас хотели убить, то сделали бы это менее сложным способом. — Я согласен, — негромко подал голос Ванцзи. — Вот видишь! Второй Нефрит подтверждает мои слова. Лань Чжань повернул голову и посмотрел на Цзян Чэна так, что у того невольно пробежали по телу мурашки. — Нет, — отрезал Лань. — Я согласен с Вэй Ином. Братья в очередной раз дружно переглянулись с изумлением. — Второй господин Лань. Ты же разумный, в отличие от этого обалдуя! Почему? Цзян Чэн получил лишь молчание. И только Лань Сичэнь мог слышать в нём отчетливый ответ. — Ванцзи, — мягко произнёс он, — ты хочешь остаться с господином Вэем? Лань Ванцзи вновь не удостоил собеседников ответом и принципиально сделал большой глоток чая, чтобы уж точно не быть в состоянии говорить в эти секунды. Лань Сичэнь вновь всё понял и без объяснений. — А что насчёт А-Ли? — продолжал Цзян Чэн отчаянно. — Ты подумал, что из-за твоего безрассудства она может попасть под удар? Если люди клана Вэнь придут в Пристань Лотоса и обнаружат одну единственную наследницу, она тотчас станет их жертвой. — Отец не позволит этому случиться, — уверенно и всё так же серьёзно сказал Вэй Усянь. — А если вдруг я не прав… Если они посмеют тронуть шицзэ… Я сравняю весь орден Вэнь с землёй. ***       Цзинь Лин проснулся в паршивом настроении. Оно только ухудшилось, когда он повернулся в сторону Не Хуайсана и встретился взглядом с пустотой, а не человеком. «Кто бы сомневался, — мрачно подумал юноша. — Куда на этот раз ты пропал без моего ведома?» Решив не разыскивать друга, Цзинь Лин занялся утренними процедурами. После умывания стало немного легче, и настроение с усилием переползло на ступень «и так сойдёт». Позже его потянуло прогуляться и, как оказалось, не зря: на первом же повороте Цзинь Лин расслышал голос Не Хуайсана. Он навострил уши и приблизился к двери. Голос исходил из цзинши Первого господина Не, и подглядывать в комнату главы было как минимум некрасиво (как максимум — опасно), но он не удержался, приоткрыл дверь и заглянул в образовавшуюся щель. В братскую связь между двумя Не он охотно верил, не могли ведь они только браниться друг с другом? Однако картина, представшая перед глазами, смогла в какой-то мере удивить его.       Первым делом в нос ударил запах успокаивающих благовоний. Не Минцзюэ, расположившийся на подушках в позе лотоса, приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на младшего, который зажигал эти самые благовония. Некоторое время назад Минцзюэ пытался убедить брата, что сегодня в этом нет необходимости, но Не Хуайсан упрямо притащил в его покои их много, в особенности — сандала. В заботе брата чувствовалась неясная тревога, и Минцзюэ не мог понять, отчего Не Хуайсан был столь настойчив в последнее время. Если так подумать, настойчивыми были многие (он мельком вспомнил Мэн Яо, который каждое утро интересовался его здоровьем, и Лань Сичэня, что охотно потакал желаниям того же Яо в успокоении главы Не), но только младший брат волновался за него подобным образом. Спустя пару минут Не Хуайсан устроился за спиной старшего. Гребешок — в руки, заколка — в зубы. И так было всегда, сколько они помнили себя и друг друга.       Цзинь Лин пришёл как раз в тот момент, когда Не Хуайсан уже заканчивал и увлечённо заплетал маленькие косички в причёске брата. Не Минцзюэ сидел неподвижно, а глаза его были закрыты. Цзинь Лин, даже забыв куда шёл, продолжал наблюдать за действиями Не Хуайсана с приоткрытым ртом, пока тот не повернул голову в его сторону со спокойной улыбкой. От собственных действий тут же стало неловко, и Цзинь Лин поспешил отойти от дверей, чтобы прекратить подглядывать. Одернув воротник, он продолжил свой путь, а Не Хуайсан вскоре, через пару минут, быстро нагнал его, как только закончил. — А-Лин, ты в порядке? — аккуратно поинтересовался Хуайсан, прильнув к нему чуть ближе. — Выглядишь неважно. Видя на лице друга искренне беспокойство, Цзинь Лин решил, что дуться на него до сих пор было бы глупо. От этих мыслей даже стало немного легче. — Всё в порядке, — ответил он чуть погодя добавил: — Извини. Я вчера вспылил на тебя. — Мой внезапный уход мог действительно выглядеть странно, так что не стоит. Но… — на мгновение Не Хуайсан замолк, задумавшись о чем-то, и продолжил уже тише, будто опасаясь, что их могут услышать, — скажи, А-Лин… Не произошло ли ещё что-то, пока меня не было, что могло так выбить тебя из колеи? По спине Цзинь Лина пробежал холодок. Под внимательным взглядом Не Хуайсана было трудно держать лицо, однако он и глазом не моргнул. Единственное, что его выдало — это побледневшая кожа. Отвернув голову в сторону как можно непринужденнее, Цзинь Лин отрицательно мотнул головой. — Нет. Ничего такого не было. Я же был в цзинши. Что могло произойти со мной там в одиночестве? «Скрывает? Всё ещё обижается на меня? — расстроенно подумал Не Хуайсан. — В любом случае, он имеет на это право, я ведь тоже ничего не сказал. Может стоит рассказать?» Однако вслух Не Хуайсан так ничего и не произнёс, и на этом тема замялась. Они почти дошли до беседки, где собрались все гости ордена разом, и до них донеслись разговоры о клане Вэнь и их ужасной задумке. Свернув в другую сторону, они не успели расслышать, чем закончился спор, и вышли уже к тренировочному полю, где главнокомандующий тренировал своих воинов, а Мэн Яо терпеливо выполнял его мелкие прихоти. Не Хуайсан остановился поодаль от них, и его взгляд зацепился за помощника. Увидев его пристальный взгляд в сторону Мэн Яо, Цзинь Лин невольно вновь заволновался. Ощущение, будто он был готов вот-вот сорваться и выдать всё Не Хуайсану, стало стремительно подкрадываться, поэтому Цзинь Лин поспешно поднял другую тему. — Ты ведь боишься его, — проговорил он торопливо, не особо стараясь внести ясности и контекста в свои слова, на что, как ожидал, получил недоуменный взгляд, и тогда уточнил уже спокойнее, — Не Минцзюэ. Ты частенько шарахаешься от собственного брата как от огня. При этом в полной идиллии делаешь ему причёски. На эти слова Не Хуайсан в свою очередь рассмеялся. То, как Цзинь Лин всё преподнёс, его сильно позабавило, поэтому, плавно взмахнув веером, он произнёс: — Ты прав. Но позволь поправить: боюсь я его днем. А утром я заплетаю ему косы. — Значит сейчас ты вновь боишься его гнева? — Конечно. Я же его уже заплел! ***       В новоиспеченной охране отчётливо виделись дальнейшие перспективы. Главнокомандующий не жалел сил, властности и, конечно же, самих воинов, стремясь натренировать в них идеал, который, очевидно, видел в себе самом. Эго, и без того раздутое в возмутительных габаритах, норовило лопнуть и разбрызгать всё и всюду желчью, что хранилась в нём в переизбытке, от одного только факта, что он мог от души оторваться на помощнике, которому велели проследить за тем, как проходит тренировка. Такие мысли блуждали в голове Мэн Яо, когда он, тихий и послушный, уже третий раз подряд бегал командиру за водой. Успокаивало его только то, что он знал — именно сегодня всё произойдёт. Всё, как он хотел. Это довольно неплохо держало в узде его эмоции и заставляло быть терпимым к издевкам. Осталось лишь дождаться ночи. Мучения закончились, когда главнокомандующему приспичило сделать перерыв. Откланявшись ему, Мэн Яо пошёл к темницам, чтобы, как он выразился, «проверить заключённого». Звуки шагов оживили мрачного Сюэ Яна за решёткой как глоток свежей воды. Увидев перед собой Мэн Яо, он встал напротив него. В полном безмолвии затхлой тюрьмы Мэн Яо кивнул. Этого хватило сполна, чтобы на лице убийцы тут же засияла торжествующая зубастая улыбка.