Перекрёсток наших судеб

      После визита к пленному, Мэн Яо не стал возвращаться к главнокомандующему. «Катись ты к черту», — с удовольствием подумал он, глядя на него издалека, а потом отправился к главе ордена. К его сожалению, глава был не один. Он беседовал о чем-то с Первым Нефритом, а немного поодаль от них переминался с ноги на ногу Не Хуайсан. Судя по его волнению и тому, как часто главы орденов оглядывались в его сторону, Мэн Яо понял, что те обсуждали свежую новость о предстоящих мучениях наследника Не в клане Вэнь. Яо усмехнулся своим мыслям. Услышав его, заклинатели тотчас отвлеклись от разговора и обернулись. Мэн Яо низко поклонился им обоим. Сичэнь слегка оживился, понимая, зачем он пришёл. — Глава Не, — сказал Сичэнь, — как вовремя пришёл господин Мэн. Мы как раз хотели сказать тебе ещё кое-что. Оба брата навострили уши, только их любопытство было разным: у старшего Не озадаченный взгляд, у младшего — встревоженный. Как оказалось, внутреннее чутье его не подвело. Тревожиться действительно стоило. — Глава ордена, — с милой вежливой улыбкой произнёс Мэн Яо. — Дабы избежать нежелательных последствий, я, под покровительством главы Лань, хотел бы поддерживать равновесие вашей ци. — О чем это ты? — Не Минцзюэ нахмурился, но, очевидно, заинтересовался. — Песнь очищения, — пояснил Сичэнь. Не Хуайсан воззрился на них так, будто перед ним только что заговорила мебель, а именно — в полном изумлении и неверии, что это только что произошло. — В этом нет необходимости! — опередил он брата, что собирался ответить. — С дагэ всё хорошо. Он чувствует себя отлично. — Я понимаю, А-Сан, что тебе не хочется это принимать, — мягко, но настойчиво продолжал Мэн Яо. — Но, к сожалению, от истины не укрыться. Глава ордена, я ведь прав? Разве вы недавно не жаловались на головную боль? Очевидно, что ваша ци взволновалась. Не Хуайсан, не скрывая своей растерянности, глядел то на невинно улыбающегося Яо, то на дагэ, что всерьёз задумался над словами помощника. Ощущение, будто Яо намеренно внушал подобные мысли и искусно сеял семена сомнений и страхов в голове его старшего брата, возрастало, однако пока Хуайсан не поддавался этому чувству, не имея серьёзных доказательств. «Мне так кажется, потому что я вижу в Мэн Яо врага своего времени, — решил Хуайсан. — Но всё же… Это странно. Почему сейчас? Почему то, что должно произойти спустя годы, происходит именно сейчас?» Не Хуайсан не мог сказать точно, чего Мэн Яо добивался. Хотел ли он навредить главе, прямо как в тот самый раз, или же на этот раз был искренен? А может быть, он искренен сейчас, но в скором времени передумает? Получится ли направить этого заблудшего человека на правильный путь, или тьма его души, что сейчас должна была быть лишь крохотным зачатком, окажется сильнее и заполонит собою всё его сердце? Вопросов было много, но времени мало, поэтому, не имея иного выхода, Не Хуайсан выпалил: — Тогда я сам буду играть для дагэ Песнь очищения! — А-Сан, всё не так просто, — усмехнулся Мэн Яо. — Для этого тебе нужно будет… А-Сан…? Не слушая, что ему говорит помощник, Не Хуайсан стремительно направился к выходу. Ждать его пришлось недолго: не успев отреагировать на внезапный уход, Мэн Яо уже наблюдал внезапный приход. В руках Не Хуайсан держал флейту. Мэн Яо удивлённо вскинул брови. — Ты ведь не хочешь сказать, что собираешься выучить мелодию за считанные минуты? — скептично уточнил Минцзюэ. — Не хочу, — спокойно сказал Хуайсан. — Я её уже знаю. Как только последние слова сорвались с губ, Не Хуайсан, не желая слышать ничего в ответ, тут же начал играть на флейте. Приятная, переливчатая музыка проникла не в уши слушателей, а в самые сердца. Мэн Яо с толикой неосознанной ревности заметил, как Сичэнь на мгновение затаил дыхание, внимательно слушая старания младшего Не. Не Хуайсан сыграл маленький отрывок и прекратил так же резко, как и начал, а его взгляд с вызовом направился прямиком на Мэн Яо. Последний был обескуражен. — Наверняка были какие-то ошибки, — заявил он. — Нет. Это было безупречно, — возразил Сичэнь без задней мысли. — Тогда… — глаза Яо взволнованно забегали. — Наверняка Песнь лучше исполнять на гуцине… — Инструмент не имеет значения, А-Яо, — вновь отрезал Лань Сичэнь, совсем не подозревая, что этим заставлял своего друга нервничать. — Глава Не, не знаю, как Не Хуайсан смог в одиночку выучить Песнь Очищения, но раз это так, то, видимо, в обучении господина Мэна больше нет необходимости. К тому же, тебе, должно быть, будет легче, если рядом окажется именно брат. Мэн Яо хотел было вновь возразить, но осекся и не стал. Было бы странно со стороны, если бы он начал спорить, когда Лань Сичэнь говорил такие логичные вещи. Однако, когда Не Хуайсан уже был готов насладиться победой, Не Минцзюэ, всё это время наблюдавший за развернувшимся спором, уже сделал свои выводы. — Нет, — произнёс он твёрдо. Не Хуайсан почувствовал, будто невидимая сабля пронзила его сердце обидой. — Но дагэ! — выдохнул он непонимающе. — Я — это не то, на чем тебе стоит сейчас сосредоточиться, Хуайсан, — пояснил свой ответ Не Минцзюэ. — Лучше думай о том, как стать благородным и умелым заклинателем, а Мэн Яо, в свою очередь, позаботится обо мне. Думаешь, он не сможет так же, как ты? Глава Лань сам сказал — Мэн Яо талантлив. Возможно, он даже сделает лучше. Мэн Яо украдкой покосился на Не Хуайсана. Безусловно, тот был сокрушен. Это принесло облегчение, и тогда, расправив плечи, Мэн Яо уверенно сделал шаг вперёд и сложил руки в поклоне. — Решения нашего главы как всегда полны мудрости, — почти что промурлыкал он. — Однако, — неизменно сурово продолжил Минцзюэ, — не сейчас. Для начала, Глава Лань, обучи его хорошенько, раз такова твоя воля. — Обязательно, — кивнул Сичэнь и с сомнением уточнил. — Ты уверен, что Не Хуайсану не стоит этим заниматься? Сказав это, он с сочувствием посмотрел на Не Хуайсана, который, казалось, вот-вот расхнычется от обиды как ребёнок, которого толкнули в лужу. Не Минцзюэ был уверен в своей правоте. Не Хуайсан молча положил флейту в ханьфу, развернулся и вышел. Мэн Яо посмотрел ему вслед, прищурившись. «Откуда он знает Песнь очищения, если ей его научил я в далёком будущем?» — наконец созрел правильный вопрос в его голове. Ответ стоило выяснить с осторожностью. Добравшись до дверей своих покоев, Не Хуайсан не зашёл, а только обхватил свою голову, пытаясь упорядочить мысли. Это было трудно из-за удушающего возмущения. — Как можно верить всем подряд?! Я его родная кровь, а он отдается в руки этому… Этому! Сосредоточиться на обучении? Считаешь, что я полный болван, так ведь, дагэ? Выпустив эмоции наружу, Не Хуайсан выдохнул и немного успокоился, но от тревоги избавиться не получалось. — Мэн Яо, Мэн Яо… Зачем тебе понадобилось играть Песнь очищения сейчас? Чего ты добиваешься? Зачем? Почему? — В чем дело? Младший Не крупно вздрогнул, когда ему показалось, будто за спиной он услышал голос Цзинь Гуанъяо. Однако это оказался всего-навсего Вэй Усянь. Не Хуайсан вздохнул и поднял на него взгляд. Вэй ещё раз поинтересовался, что так встревожило его друга, и тогда тот кратко описал произошедшее, заставив Вэй Усяня задуматься. — Всё идёт не так, как я ожидал, — добавил после Не Хуайсан. — Но почему? Почему, если я, не считая А-Лина, единственный, кто знает, как всё должно быть? После пары минут глубоких раздумий, Вэй Усянь произнёс то, чего Не Хуайсан совсем не ожидал. — А ты уверен в этом? — Что…? — Уверен, что ты единственный, кто знает, как всё должно быть? Не Хуайсан поражённо застыл на месте. Такого просто не могло быть. Им с Цзинь Лином был дан шанс, благословение, то, что одно на миллион. Разве могло быть второе такое же? Не Хуайсан в это не верил, однако слова Вэй Усяня засели в его голове впоследствии надолго. — Кстати, раз зашла речь о вас двоих, — тихонько ворвался в раздумья Хуайсана Вэй Ин, — А-Лин ведь сын кого-то из важных молодых заклинателей этого времени? Не Хуайсан, которому так возмутительно помешали убиваться горем, недовольно стрельнул глазами в сторону друга. — Снова ты за своё? У него спроси! — Спрашивал! — Ещё раз спроси! Тяжко вздохнув, Не Хуайсан зашёл в цзинши и скрылся за дверями, а Вэй Усянь озадаченно почесал свой нос. ***       Не Хуайсан был у брата, поэтому Цзинь Лин решил коротать время тем же, что и в Гусу когда-то — слоняться по окрестностям без дела, рассматривать окружение и случайно наталкиваться на проблемы. Проблема ждать себя не заставила. Если, конечно, можно было обозвать подобным словом заклинателя в белых одеждах с голубой лентой на лбу, который после долгих колебаний и наблюдений за юношей, внезапно схватил его за запястье и твёрдо произнёс: — Надо поговорить. Цзинь Лин посмотрел на Лань Ванцзи недоуменно. По выражению лица Второго Нефрита угадать было невозможно, поэтому, решив не тратить время на предположения, Цзинь Лин спросил прямо, о чем господин Лань хотел с ним поговорить, и ответ обескуражил его ещё больше. — Расскажи мне немного о своей матери. Цзинь Лин быстро сообразил, зачем его спрашивали о таком. Совсем недавно Вэй Усянь не слезал с него с расспросами, чем, видимо, возбудил интерес и у сдержанного Лань Ванцзи, который с первого взгляда казался безразличным ко всему живому, что не есть Вэй Усянь или кролики. Истинные намерения, с которыми пришёл Ванцзи, были ещё проще, чем казалось Цзинь Лину — он просто-напросто хотел помочь умирающему от любопытства Вэй Ину. — А что, если не расскажу? — произнёс Цзинь Лин и вздернул подбородок, чтобы показать, что не так уж и сговорчив, и для этого нужно постараться. — Я попрошу тебя ещё раз. Фыркнув, Цзинь Лин пошёл дальше. Должен был ли он рассказывать такие личные вещи всем, кто только попросит, без веской причины? Он считал, что нет. Однако, не пройдя и пары шагов, он резко остановился, когда услышал за спиной тихий голос: — Моя мама умерла, когда мне ещё не было шести. Цзинь Лин обернулся. Лань Ванцзи смотрел на него всё ещё серьёзно, но на мгновение Цзинь Лину показалось, будто он волновался и ему было трудно говорить дальше. — Я не знал о ней почти ничего, однако это не мешало мне любить ее и всем сердцем ждать встреч с ней, из раза в раз. Тосковать и печалиться, когда время кончалось, и украдкой прижиматься к ее ласковым рукам, когда она была рядом и старалась развеселить такого тихого мальчика как я. Когда она умерла, я всё равно пришёл к ее дому в нужный срок. И не единожды: я делал так каждый месяц, отчего дядя сильно злился и бранил меня. Как наивно было с его стороны ожидать, что все его упрёки и наказы могли остановить того, кто ждал, когда двери вновь откроются и впустят его в редкое и желанное тепло материнских объятий. Когда Лань Чжань замолк, Цзинь Лин посмотрел на него уже иначе. Он слушал, не перебивая, чтобы не сбить трепет личной боли человека, который был для него загадкой, а когда тот закончил, Цзинь Лин аккуратно спросил: — Зачем ты говоришь это мне? — Потому что знаю, как это трудно, обнажить пред кем-то то, что оберегалось где-то внутри от посторонних глаз. Я подумал, что тебе будет легче, если я сделаю то же самое. Если Ванцзи рассчитывал на то, что Цзинь Лин проникнется его историей, пропустит через себя и отбросит свои принципы, чтобы поделиться собственной историей в ответ, то он был, несомненно, прав. Цзинь Лин почувствовал себя уязвимо, но не стал сопротивляться этому чувству. «В конце концов, он близкий человек моего дяди, — пытался убедить себя Цзинь Лин. — В этом нет ничего такого, если я с ним немного поболтаю» В компании Лань Ванцзи было на удивление не так уж и плохо. Они гуляли в молчании уже несколько минут, и неловкость Цзинь Лина постепенно сошла на нет. Тогда-то он и собрался с мыслями окончательно. — Моя мама… Она умерла, когда я был младенцем. Так что я её совсем не знал, но… Любил о ней думать и представлять, какой она была. Она оказалась в жизни даже прекраснее, чем я мог себе вообразить. Я знал о маме только со слов дяди, который меня растил после её смерти. Только сейчас начинаю всерьёз задумываться, как же ему было тогда тяжело… Я был трудным ребёнком, наверняка доставлял ему много проблем. Наверное, поэтому он был таким строгим. А я этого не ценил. Он рассказывал о маме всегда с трепетом, не переставал повторять, какой красивой, умной и нежной девой она была. Говорил, что она была счастлива, когда родила меня на этот свет, и не переставала улыбаться, глядя на меня. Цзинь Лин на мгновение остановился, чтобы незаметно сморгнуть слезинки, а после продолжил, сам не замечая, как увлёкся и перестал фильтровать слова. — Отца он то называл благородным человеком, то напыщенным павлином. На самом деле отец никогда не нравился дяде, и он говорил, что с радостью забрал бы сестру при первой же возможности обратно в Пристань Лотоса, но в любом случае не смог бы, видя, как муж заботится о ней и как она от этого счастлива. Пока не произошло… Кое-что плохое… Ванцзи остановился и встал перед ним, лицом к лицу. Черты его лица заметно смягчились, когда он, стараясь не спугнуть, произнёс: — Твоя мать — это госпожа Цзян Яньли. Ведь так? Цзинь Лин опустил взгляд, понимая, что после таких откровений отрицать факты будет глупо. — Господин Лань, ты ведь не будешь говорить об этом Вэй Усяню? Ему будет больно… Лань Ванцзи не ответил. К тому же, он повернулся к нему спиной, будто показывая таким образом, что их милая беседа пришла к завершению. Цзинь Лин вздохнул, но отчего-то почувствовал, что совсем не пожалел, что поделился частичкой себя с этим таинственным человеком. ***       Закат окрасил горизонт в кроваво-красный. Шагая по мощеной дорожке, Мэн Яо любовался небом, довольный тем, как всё складывалось. Сегодня всё было для него, и даже природа намекала на скорое пролитие крови. Думать о Не Хуайсане и портить настроение совсем не хотелось, но Мэн Яо не мог позволить себе такую роскошь: он пристально следил за юным наследником клана каждый раз, когда тот попадался ему на глаза, но это лишь усугубляло паранойю и запутывало всё сильнее. «С ним разберусь позже. Сейчас другая цель», — подумал Яо, остановившись посреди дороги. Витая в собственном мире заговоров и интриг слишком долго, он не сразу заметил у себя на пути человека и очнулся, только когда услышал голос. — Куда-то направляетесь, помощник Мэн? Сморгнув наваждение, Мэн Яо резко поднял голову и увидел перед собой Вэй Усяня. Тот глядел на него безотрывно, давая понять, что его вопрос не был элементарной вежливостью и он действительно хотел знать, куда шёл помощник. Мэн Яо за пару мгновений опустил напряжённые плечи, расслабляясь, прочистил горло и сделал доброжелательное выражение лица. — Отдыхать в свои покои, господин Вэй. Куда же мне ещё идти, когда все дела сделаны? Вэй Ин огляделся по сторонам, будто сверяясь, действительно ли дорога ведёт к его покоям, а когда убедился в этом, то задал ещё один вопрос: — Почему вы так рано ушли с ужина? И Глава Лань его пропустил… — Вы так любопытны, господин Вэй, — улыбнулся Мэн Яо, впиваясь в ладони ногтями от раздражения. — Я как раз от него. Глава Лань давал мне уроки. Можете спросить у него об этом. — Что вы, зачем мне лишний раз уточнять такие вещи у господина Ланя, словно я могу сомневаться в ваших словах? Ума не приложу, как можно сомневаться в таком добропорядочном человеке, как вы. Я просто любопытен, как вы и подчеркнули, помощник Мэн. Мэн Яо оглядел Вэй Усяня недоверчивым взглядом. Речи юньмэнского обольстителя были сладки, как и его очаровательная улыбка, однако Мэн Яо не мог отделаться от чувства, что что-то здесь нечисто. Возможно, устало подумал он, чем ближе он был к желаемому, тем сильнее обострялась его паранойя на всех и каждого. Вэй Ин не намеревался уходить ещё долго и следовал за медленно шагающим Яо, продолжая беседу уже на другие темы. От такой назойливости разболелась голова. Внезапным, но желанным спасением для Мэн Яо стал Лань Ванцзи, который как нельзя кстати появился на горизонте, пока искал повсюду Вэй Усяня. С пребольшим удовольствием Яо избавился от собеседника. Когда Лань Чжань увел за собой Вэя, до слуха Яо донеслись слова о важности разговора, но больше ничего разобрать не вышло. Впрочем, он и не сильно прислушивался. Это могло быть что угодно, поэтому, отбросив всё лишнее из головы, Мэн Яо сосредоточился на самом главном. В этом деле спешить нельзя, в особенности имея при себе такое идеальное и опасное оружие, как Сюэ Ян, безупречный инструмент в руках искусного мастера, который может обернуться плохими последствиями против своего же хозяина, стоит только дать слабину. Мэн Яо слишком хорошо знал принципы Сюэ Яна. Он кусал руки того, кто его кормит. Неумелые руки он сразу откусывал по самые плечи. Наконец благополучно добравшись до кровати, Мэн Яо сел на постель и почувствовал под собой твёрдые предметы. Из уст вырвалась усмешка, когда он проверил, отдернув одеяло. Сюэ Ян был уже здесь и уже играл в свою игру. — Как это по-детски, — снисходительно произнёс Мэн Яо, догадываясь, где может быть зачинщик. Опустившись на колени, Мэн Яо заглянул под кровать. В ответ на него с ехидной улыбкой уставился Сюэ Ян. — Ты что, подкроватный монстр? Лучше места не нашлось? — А что, не похож? Люди обычно кличут меня чудовищем. Если успевают, конечно. Когда убийца чуть выполз из темени, Мэн Яо увидел, что бледное лицо было окраплено брызгами крови, и совсем не удивился.