Перекрёсток наших судеб

      Она не знала, что только что наделала. Но знала одно точно — всё ради семьи. Всё ради брата. Абсолютно что угодно. «Главы клана больше нет, — говорил Мэн Яо, — и, следовательно, главного рычага давления на тебя. Ты теперь свободна как ветер. Вэнь Чао явно не помеха. Но ты Вэнь, этого не вырежешь из твоего сердца и не сотрешь из чужих умов. Ты умная девочка и должна понимать, что другие кланы положили глаз на наглых Вэней ещё давно. И теперь, когда этот клан в столь уязвимом положении, они все набросятся как голодные волки на мясо». В висках стучала кровь, когда Вэнь Цин готовила целебные отвары. Ее руки слегка дрожали. «Ты умрёшь. И твой дорогой братец умрёт. Потому что никто не будет смотреть на ваши поступки». «Потому что мы — Вэнь», — сказала она тогда вслух, хотя сначала ей показалось, что она только подумала об этом. «Госпожа Вэнь, ты меня не разочаровываешь своими умственными способностями. Что я бы не сказал о нем, — его взгляд упал на Вэнь Чао. — Ты ведь понимаешь, к чему я клоню?» Она понимала. Если они, Мэн Яо и Сюэ Ян, смогут заручиться поддержкой Вэнь Цин, то и она впоследствии сможет заручиться их, когда понадобится. Помощь за помощь. Взаимовыгодная сделка. Мужчины преследовали свои цели, а у неё в голове было только одно желание — уберечь брата. Вэнь Цин помогла им сбежать из резиденции так, чтобы никто не смог их обнаружить. А теперь готовила в котле возле неприметного домика в глуши леса, где её ждали два жестоких человека. Которым она позволила зализывать свои раны, укрываясь за её спиной. Как бы не получить в неё нож? Тяжело вздохнув, она положила на деревянный поднос две чашки с супом и заваренными травами и пошла в дом. Нужно было осмотреть их полученные в недавних драках ранения, поэтому, положив поднос на столик, она первым делом подошла к Мэн Яо, однако тот согласился только на то, чтобы девушка помогла смыть кровь. Залечивать свои ранения он не давал, утверждая, что справится сам. В конце концов, как сказал он вдобавок, нужно было покрасоваться перед главой Не парочкой полученных шрамов. Сюэ Ян напротив не сопротивлялся осмотру. Помимо мелких ссадин, на груди убийцы был неглубокий, но крупный порез от меча. Вэнь Цин машинально, не изменяя своим привычкам, начала обрабатывать рану. Наверняка было больно, но Сюэ Ян ни разу не дрогнул, уставившись на девушку немигающим взглядом. От этого становилось не по себе, и Вэнь Цин с усилием воли подавила в себе желание бросить начатое и уйти обратно на отрезвляющий свежий воздух. Закончив, она вздохнула с облегчением, как ей показалось — незаметно. Сухо отчитавшись об угощении, что уже успело немного остыть на подносе, она поклонилась и удалилась на улицу. Сердце сжималось от осознания своего положения — ее поймали в ловушку как зверька на охоте. И вряд ли теперь отпустят. Предстояло провести с этими двумя непредсказуемыми мужчинами пару-тройку суток, и это немного пугало. Не из-за страха, что они могут навредить. Она понимала: сейчас ее не тронут. Скорее, потому что знала, каково это — находиться бок о бок с теми, для кого чужая жизнь лишь забавная игрушка. ***       Проснулись они от странных шорохов. Сначала, не открывая глаз, Мэн Яо решил, что это Вэнь Цин снова хозяйничала в доме, но когда встал, то не обнаружил девушку. Шорохи не стихали, поэтому Сюэ Ян мягко и бесшумно взялся за меч, готовый атаковать. Они переглянулись. А потом с изумлением уставились на виновника шума, что оказался под их ногами в тот же момент. — Лиса? — усмехнулся Сюэ Ян и расслабился. — Черт. Мы приняли за врага какую-то блохастую рыжую псину. Мэн Яо пригляделся к зверю. Дрожа от страха и опасливо сверкая взглядом в их сторону, некрупный лис медленно отступал назад, но при этом не переставал нюхать воздух, будто что-то отчаянно искал. Он не выглядел диким и болезненным. Напротив, его ржавая шерстка лоснилась, хвост пушился, а мордочка была привлекательной настолько, насколько мог вообще быть привлекательным лис. О блохах и речи быть не могло — Мэн Яо был отчего-то уверен, что паразитов на этой прекрасной шубке однозначно не было. — А ты уверен, — осторожно произнёс Яо, прищурившись, — что это просто лис? — Конечно лис, не кот же, — отозвался Сюэ Ян, но в следующую же секунду понял, к чему клонил его напарник, и оглядел зверя новым взглядом. — Не может такого быть. У него глупые глаза. Взгляд у лиса действительно был ужасно растерянный и ничего не понимающий. Мэн Яо не мог избавиться от ощущения, что в этом взгляде было что-то человеческое. Зверёк продолжал искать, вертеть головой по сторонам и то и дело бросать угрожающие взгляды на людей. Мэн Яо уже начал было думать, каким образом его выкурить из дома, как вдруг услышал за спиной вопль Сюэ Яна. — Эта чёртова дичь сожрала его! Лис недовольно повёл ухом. Мэн Яо обернулся на убийцу, который отчаянно шарил в карманах, и понял: пропала половинка семечка. — Может быть, ты сам потерял? — спокойно предположил Яо. — Нет, это точно сделал он, — оскалившись, Сюэ Ян указал на лиса, и тот ощетинился, чувствуя опасность. Сюэ Ян пошёл прямо на него. Пятясь назад, лис поджал уши, забился в угол и зарычал. Сделал он это зря и понял поздно, только когда убийца схватил его за шкирку и хорошенько встряхнул, так сильно, что из пасти вырвалось короткое жалобное тявканье. — Кусок шелудивой шерсти, — прошипел на него Сюэ Ян. Не имея иного выхода, лис вцепился зубами в руку врага. Вскрикнув, Сюэ Ян с силой стряхнул его с себя, и тельце лиса беспомощно ударилось об стену. Размякнув на полу, он заскулил. Мэн Яо поморщился. Уж слишком жалко выглядел зверь. — Оставь его в покое, — сказал Мэн Яо. — Нам не нужен лисий труп. — А что? Неплохой воротник получится, — возразил Сюэ Ян. Но схватить в очередной раз лиса он не успел. Дверь плавно открылась, и в дом зашла Вэнь Цин. Увидев зажатого в углу лиса, она вскинула брови. — Это…? — Неважно, — перебив девушку, Мэн Яо улыбнулся и оттащил в свою сторону Сюэ Яна за руку. Лис в тот же момент поднялся на лапы и юркнул к выходу. Получилось не шибко быстро из-за задней лапки, которая начала прихрамывать после удара, но всё же зверь выбрался на свободу. Сюэ Ян собирался вновь завести свою пластинку о потерянном предмете, но Мэн Яо взглянул на него сурово и приложил палец к губам. Вэнь Цин не должна была знать подробности. Забыв тотчас о странном инциденте, они принялись за свои рутинные дела и даже не думали заглянуть в окно и проверить, далеко ли убежал зверь. Они не знали, что в этот момент рыжую шерстку осветило золотое сияние и лис растворился в воздухе, там, в лесу, а в следующее мгновение оказался в совершенно другом, далёком месте. ***       Мэн Яо пропал на следующий же день после побега Сюэ Яна. Никто не видел, как он вышел, и это удивило главу Не, а Не Хуайсана заставило задуматься ещё глубже. Что-то подсказывало, что помощнику было что скрывать. Разве могло это быть совпадением? Сюэ Ян сбежал и по пути прикончил человека, который унижал Мэн Яо. В прошлый раз Яо убил его сам. «Он будто действует чужими руками, — подумал Хуайсан, вполуха слушая тренировку Цзинь Лина (парень с удивительным рвением отдавался на истязание лично Не Минцзюэ). — Но я не могу считать это аргументом. Это только догадка». Сам Хуайсан вновь «потерял» саблю и поэтому, получив выволочку от брата, сейчас сидел чуть поодаль от них и «учился, глядя на других», как ему велел дагэ, а на самом деле читал теорию техники боевого веера, прикрывая книгу обычным, скромно расписанным веером. При этом его мысли успевали время от времени перескакивать на переживания. «Мэн Яо, Мэн Яо… Что скрывает твой опасный разум? Что ты сделал с Сичэнем, что ему сносит крышу от твоей улыбки?» По-настоящему близки глава Лань и Мэн Яо стали после аннигиляции Солнца, об этом Хуайсан знал со слов самого же Мэн Яо. Даже их первый поцелуй произошёл, когда Гуанъяо стал зваться Ляньфан-цзюнем. Тогда, когда они ещё доверяли друг другу, Мэн Яо рассказывал Хуайсану всё. Короткий и несчастный роман Не Хуайсан наблюдал со стороны с надеждой, что всё может обернуться иначе. Но Мэн Яо выбрал путь тьмы, не той, что практиковал Старейшина Илин, а более ужасной, что измерялась не черной магией, а аморальными поступками, совершенными в ясном разуме по доброй воле. Этим он предал всех. И любовь, и дружбу, и братство, а самое главное… Себя. Стремясь к вершине, он поставил себя в самое жалкое положение, которое можно было представить. Однако сейчас дела обстояли иначе: Что Сичэнь, что Минцзюэ глядели ему в рот, словно слепые и глухие, доверяли каждому слову. Это ужасно раздражало Не Хуайсана. Скорее всего, именно это и заставило его сорваться в ту ночь. — Не Хуайсан! Ты вообще смотришь? — из мыслей его вырвал суровый тон старшего брата. — Смотрю, — буркнул Не Хуайсан. Он действительно смотрел, но частично. Об этом он благополучно умолчал. Но этого было достаточно, чтобы оценить старания Цзинь Лина. Юноша делал большие успехи, в стрельбе ему не было равных, заклинания учил он тоже быстро и успел освоить саблю (правда ему дали деревянную, специально для тренировок, но сути это не меняло). Своим напарником Не Хуайсан гордился. К себе относился более критично. Собственный уровень постоянно казался недостаточным, и из-за этого Не Хуайсан не замечал, как тоже делал те или иные успехи. Тренировочное поле они покинули вместе. Минцзюэ свернул к себе, а Не Хуайсан вместе с Цзинь Лином направились к покоям Вэй Усяня. Как и ожидалось, обнаружили они не только Вэя, но и Лань Ванцзи, а также Цзян Чэна. Цзинь Лин подсел к дяде, а Хуайсан сел между Ланем и Вэй-сюном. — У кого-нибудь есть догадки, что это такое вчера было? — вопросил Не Хуайсан, наливая алкоголь в пиалу. — Возможно, одно большое недоразумение, — уклончиво сказал Вэй Ин, наполняя ещё две пиалы, — а возможно, одно очень спланированное недоразумение. Он протянул пиалу Лань Чжаню, а тот не шелохнулся, давая понять, что распивать алкоголь категорически отказывается. Пожав плечами, Вэй Ин отдал пиалу шиди и осушил свою одним глотком. — Думаешь, стоит лучше рассмотреть вариант, о котором ты говорил? — уточнил Не Хуайсан, имея в виду тот разговор, когда Вэй Ин намекал на то, что Мэн Яо тоже мог попасть в прошлое. — Кто знает. Мне кажется, что исключать ничего нельзя, — пожал плечами Вэй Усянь. Краем глаза он заметил, как рука Цзинь Лина потянулась к кувшину, и быстро среагировал, легонько ударив юношу по ладони. — Куда? Мал ещё! — Мал?! — возмущенно переспросил Цзинь Лин. — Мы с вами одного возраста! — Слушайся старших, наглец, — еле сдержав улыбку, подыграл Не Хуайсан. — А у самого-то давно молоко на губах обсохло? — Цзинь Лин надулся, а друзья весело захихикали. Цзян Чэн хмуро переводил взгляд на каждого по очереди, не обделяя Лань Ванцзи, с подозрением и, в какой-то мере, обидой. Создавалось ощущение, что все отчего-то знали то, что не знал он. — Вроде говорите по-нашему, а мне ничего не ясно, — сказал он, подливая себе ещё вина. — Ты просто уже пьян. Родной речи не разбираешь! — хохотнув, Вэй Ин забрал его пиалу и в тот же миг выпил содержимое. — Вэй Усянь! Вспыхнув, Цзян Чэн потянулся к шисюну, чтобы вцепиться в его одежду, но Не Хуайсан вовремя остановил его, крепко взяв за плечо. — Мы ещё не настолько пьяны для потасовок! Постыдитесь хоть перед некоторыми, — назидательно осек Хуайсан, оборачиваясь на Лань Ванцзи. Закатив глаза, Цзян Чэн сел на место, а довольный Вэй Ин примирительно вернул ему пиалу, причём полную. Не Хуайсан на всякий случай сел между братьями. — Мне кажется, ходить вокруг да около уже бессмысленно. Признаю. Нам нужны настоящие союзники. Те, кому я могу доверить даже свою жизнь, — Не Хуайсан многозначительно посмотрел на Вэй Ина, будто спрашивая, можно ли на него положиться. От этого Вэй-сюн быстро посерьёзнел. — Происходит что-то серьёзное? — догадался Цзян Чэн. — Да… И расскажу об этом тебе не я. Три взгляда устремились прямиком на Цзинь Лина. Проследив за ними, Цзян Чэн тоже уставился на юношу, что с недавних пор так легко стал кличить его дядей. Цзинь Лин поджал губы и принципиально забрал полный кувшин вина. — В таком случае, без алкоголя точно не обойтись, — заявил он и отхлебнул из горлышка. — Какого хрена… Именно такими словами заключил вывод Цзян Чэн. Голова раскалывалась то ли от вина, то ли от всей информации, которую на него вывалили одним разом. Он был пьян сильно, настолько, что добирался до покоев, шатаясь из стороны в сторону. Ему казалось, что без такого количества вина он бы не смог вынести и половины сказанного. Фразы обрывками проносились в голове и тут же таяли, уступая место другим. «Меня зовут Цзинь Лин, и я сын твоей старшей сестры и Цзинь Цзысюаня». «Шиди, шицзэ умерла из-за этого человека, нам нужно его остановить!» «Цзян-сюн, неведомая сила перенесла меня и твоего племянника на много лет назад, и я думаю, что в наших силах остановить трагедию». «Молодой господин Цзян, вам плохо? Присядьте. Вам стоит прочесть это». Добравшись до кровати, Цзян Чэн рухнул в неё и немного успокоился. Вэй Ин и Лань Ванцзи узнали обо всем постепенно, изначально подозревая что-то неладное, а для него всё было столь неожиданным, что он не смог даже найти в себе силы ответить. Напился и ушёл, просто блестяще… Удобная кровать в конце концов расслабила окончательно, и Цзян Чэн позволил себе погрузиться в крепкий сон без единой мысли. ***       С ухода Мэн Яо прошло уже несколько дней. Примерно столько же времени ушло у Цзян Чэна на принятие. Однако дядей себя называть на постоянной основе он не позволял, чем жутко расстраивал племянника. День, не предвещающий беды, начинался вполне спокойно, солнечная погода способствовала хорошему расположению духа. Цзинь Лин прогуливался по резиденции с Не Хуайсаном, рассматривая уже привычные глазу территории. Не Хуайсан болтал о чем-то рутинном, неизменно обмахиваясь веером и лукаво улыбаясь. Цзинь Лин с интересом слушал его голос больше, чем контекст. Ему это нравилось, как бы ни было неловко это признавать. Нравилось слушать речи своего напарника, который говорил о чем-то беззаботно и вдохновленно, когда не думал о насущных проблемах и не мрачнел от одного только вида Мэн Яо (которого, благо, пока не было в Нечистой Юдоли). В такие моменты очень хотелось взять его за руку, но, конечно же, Цзинь Лин сдерживался. То, что происходило между ними, обсуждать он не осмеливался. Было интересно, что думал по этому поводу сам Не Хуайсан. Задумавшись об этом, Цзинь Лин набрал побольше воздуха в груди, чтобы будто невзначай начать эту тему, но не смог и медленно выдохнул. Вместе с его выдохом раздался удивлённый вздох Не Хуайсана. — Что это там? — вопросил он обеспокоенно. Цзинь Лин забыл о своих переживаниях, проследил за его взглядом и сразу же увидел рыжое пятно вдалеке. Машинально он взял Не Хуайсана за запястье и подошёл ближе. Тот удивился, но не стал возражать и поспешил за ним. — Лис? Цзинь Лин не понимал, что с ним происходило в этот момент. Глядя на зверька, что осторожно рыскал в зарослях, он почувствовал, как в сердце что-то ёкнуло, а дыхание будто перехватило. Но он точно понимал, что ему надо подойти ещё ближе. Подойти и протянуть руку человеческой помощи дикому зверю. — Хуайсан, он хромает, — с нескрываемым сочувствием сказал Цзинь Лин и присел на корточки. Услышав людей, лис напрягся и повернулся в их сторону, с угрозой сверкая глазами. Цзинь Лин медленно протянул ему ладонь. — Ты уверен, что это хорошая идея? Он может укусить, — прошептал Не Хуайсан над его ухом, но Цзинь Лин упрямо продолжал тянуться к лису. Опасения Хуайсана не подтвердились: учуяв запах Цзинь Лина, лис тут же расслабился, весело тявкнул и начал облизывать подставленную ему ладонь. Цзинь Лин улыбнулся и второй рукой аккуратно потрепал зверя по голове. — Такой хорошенький. Наверняка голодный. — Да, и поэтому он пытается содрать с тебя кожу языком, — добавил Не Хуайсан с милой улыбкой. — Брось, — Цзинь Лин закатил глаза. — Он ластится. Будто ручной. Может, его кто-то выбросил на улицу? Или он сам убежал? Не Хуайсан поглядел на лиса кисло. Он однозначно был мил и беспомощен, но что-то в нем заставляло волноваться. Цзинь Лина не волновало ничего — он с удовольствием гладил рыжую шерстку, не забывая ещё и рассмотреть повреждённую лапу. — Он напоминает мне Фею, — с тоскливой ноткой произнёс Цзинь Лин. — Глаза такие же умные, как у неё. — А ты знал, что умные глаза у лиса — это часто не к добру? — заметил Не Хуайсан, не в силах отделаться от нехорошего чувства. Цзинь Лин не ответил, только поджал губы, поднял лиса на руки и понёс к себе. Мягкая шубка под лучами яркого солнца переливалась золотистым цветом, а солнце, собственно, здесь было ни при чем.