Глава 23: Неожиданный поворот (часть 1)
22 января 2024 г. в 16:10
На следующий день Мацуда явился на работу с красными, опухшими глазами и таким видом, словно страдал от тяжёлого похмелья. Он постоянно держал под рукой упаковку салфеток, то и дело сморкался и часто отлучался в туалет, где проводил много времени. Остальные члены целевой группы были молчаливы и подавлены, а Соитиро не пришёл вовсе. Эл получил сообщение о том, что шеф вернулся в полицию. Привыкший работать, он не мог просто сидеть дома, но не хотел возвращаться в здание, где его сын провёл последние месяцы своей жизни.
Около полудня вернулся Рюк. Он выглядел беззаботным, и даже, если Рем правильно поняла, самодовольным. Улучив минуту, когда Рюк отвлёкся на яблоки, она загнала его в угол и спросила, что случилось.
— О, Ню оказалась очень полезна, — ответил Рюк, однако вдаваться в подробности отказался.
Возможно, Ню знала способ избавлять богов смерти от эмоций? Если так, то это могло бы оказаться очень кстати. Рем понимала, что через пару десятков лет, когда срок жизни Эл подойдёт к концу, ей самой может понадобиться такая услуга. Если она не убьёт себя ради его спасения, то будет совершенно опустошена. Однако в том, чтобы полностью лишиться эмоций, было что-то жутко пугающее. Может, в самом деле лучше умереть за Эл, если, конечно, его жизнь должен будет оборвать какой-нибудь человек? В случае, если причиной будет диабет или что-то в этом роде, Рем ничего не сможет поделать.
В течение всего дня члены целевой группы работали над составлением отчёта для Интерпола, и немало времени потратили на мозговой штурм, прорабатывая все неувязки, которые могли бы в нём обнаружиться. Было очень важно представить Хигути первым Кирой, а вторым сделать неизвестного человека, который начал карать преступников после смерти Хигути, но понял, что не сможет совершить столько убийств, и предположительно покончил с собой.
Другой задачей было упечь Мису в сумасшедший дом до конца её дней. Эл придумал хороший план, согласно которому всё должно было случиться в прямом эфире передачи об её предстоящем фильме. План идеально соответствовал чувству юмора Рюка, и после символической взятки он согласился участвовать.
Рем не хотела смотреть на подобную жестокость, поэтому улетела ещё до начала трансляции, не возвращаясь несколько часов. Но по прошествии двух дней, замечая обложки журналов с кричащими заголовками и слушая на улицах обрывки разговоров, Рем поняла, что просто обязана узнать, что там произошло, увидеть это своими глазами. Эл показал ей запись. Зрелище было удручающим, но не таким ужасным, как Рем боялась.
Во время интервью Мисы Рюк сделал себя видимым для неё, после чего принялся гоняться за ней по всей сцене, запугав до такой степени, что она начала угрожать покончить с собой, а потом заявлять, что отравила кофе интервьюера. Эл позаботился о том, чтобы экспертиза кофе дала ложный положительный результат на наличие яда. Поскольку инцидент произошёл в прямом эфире на глазах у довольно большой аудитории, это стало прекрасным доказательством того, что Миса страдает галлюцинациями, и что она опасна как для себя, так и для окружающих. Забыть или замять этот эпизод было бы непросто. Позже, когда Мису поместили в лечебницу, Эл начал периодически давать взятки её врачам, чтобы те говорили, что состояние девушки недостаточно стабильное и выпускать её нельзя.
Лечебницу Рем посетила только один раз. Это было очень красивое место, похожее на старинный особняк, а персонал выглядел доброжелательным, усердным и заботливым. Вокруг лечебницы простирался пышный сад со множеством фонтанов, цветников и широких зелёных лужаек, на которых пациенты играли во фрисби или отдыхали, устроившись в тени под зонтиками и попивая лимонад. Это место ничем не напоминало тюрьму или отвратительный дом для умалишённых.
Миса обнаружилась в мягком жёлтом кресле у замысловато украшенного окна, словно попавшего сюда из старинной библиотеки: высотой почти в два стандартных, окно было красиво отделано по краям цветными витражами.
Миса выглядела печальной, но спокойной, а на её коленях сидела специальная лечебная кошка — дрессированное животное, помогающее снять стресс и повысить психическую устойчивость. У кошки была белая шерсть с рыжими пятнами и ярко-зелёные глаза. Это было одно их самых спокойных животных, что Рем видела в своей жизни. Лениво повернув голову, кошка посмотрела прямо на Рем, следя за её приближением и совершенно не боясь.
Какое-то время — возможно, минут десять, а может, и полчаса — Рем простояла над Мисой в полном молчании.
— Прощай, Миса, — сказала она, наконец. — Ты была моей ошибкой. Рядом с тобой я не могу быть рациональной, и потому будет лучше, если мы расстанемся. Я не могу понять, почему люблю тебя, но продолжаю чувствовать это даже сейчас. Отчасти благодаря тебе я смогла увидеть истину, в которой нуждалась: что мне необходима любовь, которая помогает мне, а не разрушает. Мне очень жаль, что ты не смогла поступить так же.
С этими словами Рем ушла и больше никогда не видела Мису живой.
***
Своё первое путешествие в мир шинигами Эл совершил спустя шесть дней после смерти Лайта. Перед этим он очень подробно расспросил Рем о тех редких случаях на её памяти, когда боги смерти приносили в свой мир животных. Людей там Рем никогда не видела. До неё, правда, доходили смутные слухи о чём-то подобном, но ничего конкретного. Ни один из питомцев не прожил в мире богов смерти дольше пары недель, но причина, скорее всего, была в том, что шинигами, как правило, забывали их кормить и поить. Хотя Рем вспомнила одного из сородичей, у которого была ящерица, и он пытался поить её морской водой. Эл решил не рисковать, поэтому надел костюм биологической защиты и взял с собой запас кислорода. Рем также предупредила, чтобы он по возможности не показывал другим богам смерти своё лицо. Многие из них были настолько ленивы, что даже не могли себя заставить сходить к порталам, чтобы убить человека, и если кому-то из них в разгар игры вдруг понадобится восполнить запас жизни, то стоит им случайно вспомнить лицо и имя Эл, он умрёт от сердечного приступа. Кроме того, добавила Рем, если боги смерти увидят его имя и срок жизни, они могут заинтересоваться его «состоянием», и тогда у неё возникнут проблемы с королём. Когда Эл прибыл на место, он первым же делом разложил перед собой кучу оборудования, после чего собрал образцы песка, воздуха и растительности в небольшие пробирки. Сняв показания с нескольких приборов, он попросил Рем поднять его наверх, к неизменно густому туману, который был в этом мире единственным небом, чтобы там тоже взять пробы и показания. После этого он вернулся домой, провёл дополнительные анализы и уже через несколько часов сообщил Рем, что воздух их мира полностью пригоден для дыхания, но мёртв, без каких-либо микроорганизмов. Даже растительность по стандартным меркам нельзя было назвать живой: в ней не содержалось влаги, а при измельчении она превращалась в подобие песка. Собранные образцы Эл разослал в различные лаборатории, чтобы эксперты провели более подробные исследования, а сам немедленно вернулся в мир шинигами, но на этот раз в своей обычной одежде и плотно прилегающей к лицу белой пластиковой маске с прорезями для глаз и рта. Этот визит он намеревался посвятить опросу как можно большего числа богов смерти. Правда, поговорить или хотя бы увидеться с королём шинигами ему строго-настрого запретили. Эл даже не смог получить описание его внешности, потому что любого шинигами, осмелившегося рассказать об этом, ждала бы смерть. Однако все прочие обитатели королевства были полностью доступны, и чтобы Эл мог их видеть и слышать, им было достаточно просто дотронуться до него своими тетрадями. Некоторым богам смерти было очень любопытно посмотреть на ручного человека Рем, и они все сгрудились вокруг него. — Ой, как это мило! — восхитилась Мидора, а потом без всякой задней мысли ляпнула: — Но ты разве не знаешь, что он скоро умрёт? Живые здесь всегда умирают. Были и другие шинигами, которые не проявили ни капли интереса. Особенно это касалось любителей азартных игр. Рем едва смогла заставить их хотя бы посмотреть в сторону Эл, не говоря уж о том, чтобы прикоснуться к нему своими тетрадями. Детектив решил оставить их на другой раз. И вот, в тот момент, когда Эл познакомился примерно с половиной обитателей этого мира, к нему подошёл Рюк. За ним следовал ещё один шинигами, которого Рем прежде никогда не видела. Новенький, как и многие её сородичи, напоминал своей фигурой человека — скелет человека, если точнее, — и даже носил какую-то одежду. Рюк буквально сочился самодовольством. Когда новенький вышел из-за спины Рюка, Рем смогла рассмотреть его получше. Его звали Куив, и у него была самая длинная продолжительность жизни, какую Рем только видела. Она попыталась перевести время шинигами в человеческие годы. Около ста тысяч лет? Как такое может быть? Каким образом только что появившийся шинигами успел так быстро убить столько людей? — Там, за Рюком, стоит новый шинигами, — уведомила она. Это моментально привлекло внимание Эл. — Вот это меня особенно интересует, — сказал он. — Как часто появляются новые шинигами? — О, полагаю, примерно раз в сотню лет или около того. Раньше, когда я была моложе, такое происходило чаще, — ответила Рем и замолчала. Когда Рюк в сопровождении новенького подошёл к ним почти вплотную, она выступила вперёд, наполовину загородив Эл собой, и предостерегла: — Будь осторожен. Этот шинигами убил много людей. — Я никого не убивал, — ответил Куив, после чего опустил взгляд на Эл и спросил: — Это человек? Я думал, у этих существ должны быть имена и сроки жизни. — Просто он в маске, — пояснил Рюк. — Давай, дотронься до него своей тетрадью. Думаю, тебе будет интересно с ним поговорить. Куив, не слишком впечатлённый его словами, пожал плечами, однако всё же протянул руку и мягко дотронулся тетрадью смерти до головы Эл. Наклонившись ниже, так, что его белое, похожее на череп лицо и светящиеся красные глаза оказались на одном уровне с лицом Эл, он сказал: — Привет, я Куив. А ты, как я понимаю, человек. Это интересно? Не дожидаясь ответа, он уселся на песок прямо там, где стоял, с безграничной скукой в глазах посмотрел на небо и вздохнул. Эл стоял молча и лишь смотрел на него пристальными, почти скрытыми за маской глазами. — Рюк, — прошептал он, наконец. — Почему Куив носит галстук Лайта, как головную повязку? Это ты ему дал или?.. — До чего люди интересны! — восхитился Рюк. — Я так и думал, что ты сможешь догадаться. — О чём? — не поняла Рем. Рюк искренне расхохотался. — Когда я попросил Ню о помощи, оказалось, что у неё есть своя теория. Она сказала, что есть вероятность, что люди, использующие тетради смерти, становятся шинигами, когда умирают. Правда, когда она в последний раз обращала внимание на что-то подобное, время не совпало. Но она помнит несколько случаев, когда человек, владеющий тетрадью смерти, убивал огромное количество других людей, и новый шинигами появлялся почти сразу после его смерти. Ню подумала, что, возможно, тело шинигами быстрее формируется у тех, кто совершил больше всего убийств, и потому обычному пользователю тетради смерти, на счету которого всего пара-тройка жизней, могут потребоваться столетия на то, чтобы стать шинигами. — И поскольку Лайт убил так много людей, ты решил его поискать и сразу нашёл? — уточнил Эл. — И что ты собираешься делать теперь? — Рюк, ты уверен, что это правда? — спросила Рем. — Да ты посмотри на его продолжительность жизни! Видела когда-нибудь подобное? Лайт был убийцей, каких поискать. Большинство крупных преступников мира он убил в первые пять дней после обретения тетради смерти, а потом в течение полугода, до того, как отказаться от владения, убивал, как правило, по двадцать и больше человек в день. Это довольно много. — Значит, Миса тоже появится здесь! — воскликнула Рем. — Она станет богом смерти! Эта мысль пробудила в ней одновременно надежду и отчаяние. Рем радовал тот факт, что через семь лет, когда срок жизни Мисы подойдёт к концу, она останется жить. Но с другой стороны, существование шинигами не из приятных. Впрочем, большинство богов смерти не чувствуют особой тоски или скуки: если бы подобные эмоции были в них достаточно сильны, они наверняка попытались бы что-нибудь с этим сделать. Большинство шинигами были настолько инертны и безэмоциональны, что даже собственная скука не была для них излишне неприятной. Возможно, что Миса окажется в мире бесчувственного оцепенения, где нет ни счастья, ни горя. — Хигути тоже здесь? — поинтересовался Эл. — Пока нет, — ответил Рюк. — Он убил многих людей, но делал это не слишком активно и не так уж долго. Возможно, ещё пару недель? Я не знаю, как это можно точно подсчитать. Сделав паузу, Рюк уселся на землю рядом с Куивом и продолжил: — Эл, держу пари, пройдёт целая вечность, прежде чем здесь появится Рей Пенбер. Лайт, знаешь ли, обманом заставил Рея написать имена своих коллег на странице из тетради смерти. — Это тот человек, о котором ты говорил, Рюк? — спросил Куив. — Ага, это великий детектив Эл Лоулайт. — Рюк, — поспешила вмешаться Рем, — я тебя уже предупреждала — если ты сделаешь хоть что-то, что приведёт к смерти Эл, я не дам тебе покоя. — Да-да, я помню. Но разве я мог удержаться и не рассказать Лайту его собственную историю? Рем обернулась к Куиву — к Лайту — и сказала: — Тебя это тоже касается. Если убьёшь Эл, я найду способ сделать твою жизнь крайне неприятной. И мне всё равно, на что придётся ради этого пойти и сколько времени это займёт. Как только способ будет найден, я буду тебе мстить до конца твоих дней. — Рюк, — вмешался Эл, — ты так и не ответил на мой вопрос. Что ты намерен делать? — О, всё, что я хотел, я сделал. Я рассказал Лайту его историю и даже заволок его к порталу, заставив увидеть большую часть оперативной группы, но ему очень скоро стало скучно, и он ушёл. Если бы он хотел, то мог бы прямо сейчас убить всех, кроме тебя и Моги, но я сказал ему, что если он решит это сделать, то лучше будет отправиться в мир людей и убить всех лично, потому что так гораздо веселее. А теперь я намерен просто наблюдать за ним. Интересно, что он в итоге сделает. Эл сразу же переключился на другой объект: — Лайт, что в таком случае намерен предпринять ты? — Меня зовут Куив, — отозвался Лайт. — Я бы просто хотел долгое время сидеть на месте, но Рюк постоянно заставляет меня вставать и куда-то идти. Он говорит, что в конце концов мне станет весело. — Ты планируешь кого-нибудь убить? — продолжил расспросы Эл. — Не знаю. Наверно, я мог бы убить тебя, раз уж ты был моим врагом. Если моё прежнее «я» потратило столько сил на попытки тебя убить, то я, пожалуй, должен завершить его дело. Угрозы Рем меня не пугают. Если она начнёт всюду за мной ходить и беспокоить, мне, возможно, будет не так скучно. Может быть, мне следует убить и всех остальных, кто преследовал Лайта? Это принесло бы мне чувство выполненного долга. После такого заявления Эл вступил с Рюком и Лайтом в долгие переговоры, пытаясь подкупить их и уговорить не убивать членов оперативной группы. Он предложил им бесконечный запас самых лучших яблок и других фруктов, а также неограниченный доступ ко всем видам игр и телевидению. Все свои взятки он расписал в самых соблазнительных красках, очень настаивая на том, что если Лайт сомневается, принесёт ли ему удовольствие что-либо из предложенного, то он должен хотя бы попробовать это прежде, чем кого-то убивать. Рюк всё это время сохранял нейтральность, заявляя, что хотя лично его взятки заинтересовали, решение Лайт будет принимать сам. Лайт, со своей стороны, держался безучастно, а по мере того, как разговор затягивался, начинал проявлять всё большую скуку и отстранённость. — Не думаю, что я смогу найти для тебя более убедительные слова, — подытожил Эл. — Но если ты всё же решишь убить, подумай над тем, чтобы не трогать никого, кроме меня. Остальные никогда не были твоими врагами. Фактически, большую часть времени они были твоими инструментами. Я — единственный, кто был твоим настоящим противником. Лайт посмотрел на него своими светящимися красным огнём глазами, улыбнулся и сказал: — Возможно, я так и сделаю. Мне хотелось бы попробовать с твоей смертью кое-что особенное. Если я решу убить кого-то из вас или принять твои взятки, я явлюсь в то здание, где вы собираетесь. На этом разговор был окончен, и Эл заторопился обратно в мир людей. В ту же секунду, как Рем ощутила странный кувырок, означающий, что гравитация сменила направление на противоположное, и её глазам предстало голубое небо человеческого мира, Эл вытащил мобильник. — Моги, немедленно прикрой своё лицо чем угодно: наволочкой или бумажным пакетом с прорезями для глаз, — велел он. — Не открывай лица ни на секунду, вплоть до экстренного совещания в штаб-квартире через два часа. Если не можешь выйти в маске из дому, позвони Ватари, чтобы он тебя забрал. Пока Рем спускалась из-за облаков, Эл поочерёдно обзвонил всех членов целевой группы, включая Соитиро, и сообщил о срочном совещании. Повод для этого он, однако, не назвал. Наконец, убрав мобильник, Эл обратился к Рем: — Ты действительно не знала, что новые шинигами появляются из людей, использующих тетради смерти? — Нет, прости. Если бы я подозревала об этом, то сделала бы всё, что в моих силах, чтобы сохранить Лайту жизнь. Эл пару секунд помолчал, потом ответил: — Я не виню тебя. Всё так, как ты и говорила: вы теряете свои знания. Кроме того, если учесть, что обычно новые шинигами появляются с задержкой во времени, с новыми именами и без воспоминаний, то установить какую-либо связь довольно трудно. Члены целевой группы проявили гораздо меньшее понимание. Эл не спешил начинать разговор, дожидаясь, пока в штабе соберутся все до единого, но его белая маска уже внушала изрядный страх, так же, как и маска Моги. Соитиро выглядел совершенно разбитым, постаревшим и как никогда встревоженным. Рем было его глубоко жаль. Наконец, Эл заговорил: — Во-первых, я должен принести вам свои извинения. Наши проблемы с Кирой ещё не закончились, и я виноват в том, что не предусмотрел и не обдумал все варианты. Мы можем умереть. Я сделал всё возможное, чтобы выторговать наши жизни, но не уверен, что это сработает. — Что случилось? — спросил Моги. — Лайт жив, и у него есть другая тетрадь смерти. Он до сих пор ничего не предпринял только потому, что полностью потерял все воспоминания, но Рюк уже всё ему рассказал, поскольку желает спровоцировать его на новые бесчинства. — Я так и знал, — возмутился Аизава. — Раз он твой друг, то тебе обязательно нужно было инсценировать его смерть, да? Ты когда-нибудь прекратишь действовать у нас за спиной, Рьюзаки? Меня уже тошнит от твоих методов! — Нет, Лайт действительно умер, — возразил Эл. — Люди, хоть раз убившие с помощью тетради, после смерти превращаются в шинигами. До недавнего времени об этом знал лишь один обитатель их мира, а на прошлой неделе узнал Рюк. Мне следовало заподозрить нечто подобное. Подтянув колени вплотную к груди, Эл сжался в своём кресле, словно ожидая, что сейчас на него обрушится шквал недовольства. Его лица за пластиковой маской было не разглядеть, но видно было, что он опустил глаза. — Мой сын — шинигами? — переспросил Соитиро и, прижав ладонь ко лбу, рухнул на ближайший диван. — Будет лучше, если вы не станете думать о нём, как о своём сыне, — заметил Эл. — Он не помнит своей человеческой жизни и может убить из прихоти, да и характер у него другой. Рюку едва удаётся убедить его двигаться: он заражён той же пассивностью, которой, похоже, проклято большинство богов смерти. Если бы не Рюк, Лайт несколько ближайших лет просто неподвижно сидел бы на камне. Кроме того, он настаивает, чтобы его называли «Куив». Говорит, что теперь это его имя. Если он явится сюда, то, возможно, станет относиться к вам лучше, если вы будете называть его так. — Ты из-за этого велел надеть маску? Лайт всех нас убьёт? — Да, — кивнул Эл. — Лайт видел лица каждого из членов целевой группы, кроме меня и Моги. Я планирую носить маску до тех пор, пока ситуация не разрешится. Хотя, возможно, в этом нет смысла, поскольку Лайт при желании может попросту сорвать её. Он сказал, что если решит нас убить, то придёт сделать это лично. Он никого из нас не тронет на расстоянии. Тишина оперативного зала наполнилась громкими голосами, когда все заговорили одновременно, выражая страх и гнев; заявляя, что Рем не могла не знать такого элементарного факта, и это, возможно, доказывает, что она что-то против них замышляет; утверждая, что в сложившейся ситуации виноват Эл. Детектив молча слушал, давая следователям возможность эмоционально выплеснуться, а сам тем временем одно за другим брал с тарелки разнообразные пирожные и неаккуратно пропихивал через прорезь маски себе в рот. Его поведение было ребячливым и вместе с тем жутковатым, а глаза, тускло блестевшие в глубине пластиковых глазниц, выглядели очень странно. Наконец, когда всеобщие восклицания стали менее паническими и более рассудительными, Мацуда спросил: — Так что теперь будем делать? Обманом заставим Лайта нарушить правило, которое его убьёт? — Рюк это предусмотрел, — сообщил Эл. — Чтобы избежать риска, он уже посвятил Лайта во все правила. Но даже если Рюк солгал или Лайт теперь настолько туп, что может попасться на такой обман, неудачная попытка его убить способна привести к тому, что он захочет убить нас в отместку. Кроме того, попытки подкупить его станут из-за этого менее эффективными, а я считаю, что нашей основной стратегией должно стать именно это. Эл подробно рассказал о предложенных им взятках, а также о своих планах оборудовать для этих целей прямо в штаб-квартире огромный зал развлечений, главными среди которых будут яблоки и видеоигры. Спустя несколько минут вся целевая группа приняла его точку зрения, хотя Аизава по-прежнему оставался крайне раздражён, а Соитиро никак не мог побороть растерянность и потрясение. Рем видела, как по его лицу проносились самые разные эмоции, не последней из которых было счастье. В конце концов Соитиро всё же уехал обратно в полицейское управление, сказав перед этим, что намерен работать там до тех пор, пока его не привлекут к расследованию дела Киры. Все остальные решили остаться и вновь погрузились в разговоры, обсуждая преждевременное закрытие дела и то, каких последствий им всем теперь стоит ждать: убьёт их шинигами в конце концов или нет. Эл по-прежнему не вмешивался в разговоры, скорчившись в кресле в сторонке и продолжая поглощать пирожные. Мацуда, исчерпавший все слова раньше других, подошёл к нему: — Слушай, а ты так и будешь сидеть в маске? Ты выглядишь в ней жутко страшным. — А почему нет? — отозвался Эл. — Маска, конечно, могла бы создать мне проблемы, реши я пройтись по улице, но я последние несколько месяцев всё равно почти не появляюсь на людях. Тогда Мацуда обернулся к Рем: — Значит, ты когда-то тоже была человеком? — Похоже, что так, но я этого не помню. — Всё это так странно, — протянул Мацуда, после чего с воодушевлением предложил: — Может, кто-то хочет поиграть в видеоигры? Эл тут же спрыгнул со своего места и последовал за ним в игровую комнату. Они оба оставались там до самого утра, и видеоигры помогли им заметно снять напряжение. Эл и Мацуда долго беседовали, Рем даже начало казаться, что между ними зарождается дружба. Возможно, если им обоим удастся остаться в живых, Эл по-настоящему сможет обзавестись другом. Похоже, что когда люди заводили друзей, это шло им только на благо. Со дня того совещания Рем взяла за обыкновение каждый день навещать Лайта и пытаться убедить его принять взятку и отказаться от идеи убийства. Впрочем, прогресса ей добиться не удалось. Спустя время Рем поняла, что давить на Лайта бесполезно и даже контрпродуктивно: чем больше она пыталась его убедить, тем твёрже он становился в намерении принять решение самостоятельно, в полном соответствии с собственными желаниями. Рем ничего не оставалось, кроме как отступить и ждать, но это ожидание разрывало её на части. Всё это время в штаб-квартире царила напряжённая, почти траурная атмосфера: все ждали, когда же Лайт сделает свой ход. Мацуда, впрочем, вёл себя довольно беспечно, особенно после того, как Эл обустроил шикарный развлекательный центр. Проводя почти всё своё время за играми, он, казалось, совершенно забывал о нависшей над всеми смертельной угрозе. Несколько комнат были объединены в одно просторное помещение, которое, вероятно, было заветной мечтой любого заядлого игромана: широкие мониторы, огромный выбор всевозможных видеоигр и приставок, а также подписка на многопользовательские онлайн-игры, вроде «World of Warcraft». Эл даже приобрёл специальные, сделанные на заказ контроллеры, которые были гораздо удобней для огромных рук шинигами. Кроме того, в помещении имелась обширная цифровая библиотека фильмов и телепередач, а одну из стен полностью занимал холодильник, в котором хранился запас свежих фруктов — в основном яблок, но можно было найти и нечто более экзотичное, вроде манго и маракуйи. Лайт сделал свой ход сразу после Рождества. Все сидели в главном оперативном зале, болтая и попивая кофе, как вдруг Рем заметила, что Эл резко вскинул голову, а в следующую секунду раздался голос Рюка. — Угадайте, кто пришёл? Обернувшись, она увидела, что Рюк явился в сопровождении Лайта. Все разговоры в комнате немедленно смолкли, а Аизаву начала бить такая сильная дрожь, что он пролил на себя кофе. Никто, кроме Рем и Эл, не мог видеть Лайта, но одного Рюка хватило, чтобы все поняли, что происходит. Эл спрыгнул со стула, подошёл к Лайту. Рем почувствовала, как её охватывает страх. Она ничего не могла сделать. Насильно забрать тетрадь смерти у другого шинигами было невозможно, а напав на Лайта физически, чтобы помешать ему писать, Рем лишь отсрочила бы неизбежное. Если Лайта не удалось убедить словами, все прочие действия будут бесполезны. — Лайт, мои взятки ждут тебя в соседней комнате, — сказал Эл. — Может, сначала посмотришь на них? — Лайт, мои угрозы всё ещё в силе, — добавила Рем. Лайт приблизился к Эл вплотную, наклонился и сорвал с него маску. Его взгляд сразу же зацепился за имя и срок жизни детектива: там, прокладывая себе путь с одной буквы на другую, а после с цифры на цифру, змеились две трещины — одна большая, другая поменьше. Появление второй трещины Рем спровоцировала примерно неделю назад. Лайт достал тетрадь смерти и принялся писать. Рем издала ужасный звук, нечто среднее между рыданием, криком и чудовищным рёвом, и бросилась на него, однако Лайт, не переставая писать, просто провалился сквозь пол. Рем немедленно последовала за ним, но этажом ниже его не оказалось. Где же он? Быстро обыскав все смежные помещения, Рем обнаружила, что они пусты, и вернулась в оперативный зал. Лайт был там. Он стоял прямо напротив испуганного детектива и держал перед его лицом раскрытую тетрадь смерти, где стояла чёткая запись: «Эл Лоулайт».
