BLACK CAT — Ocean dreams
Что делать? Что. Делать? Уютная тяжесть тканого изумруда над головой уж точно не могла подсказать верного решения, блокнот — не взял бы на себя ответственность… а Монкли — запросто! “Конечно, извинись перед Кассом!! Что значит — не по твоей вине? Таких красавчиков не обижают, так что спрячь свою гордость в одно место и иди к нему, пока он ещё в гостиной! Иначе Таттл вновь охомутает твоего жеребца!.. А она может: я видела их, когда шла с контрольной по Рунам… Сиськи свои вывалила!.. Что делали? Да так, вроде просто разговаривали… но ты же знаешь, что все начинается с “Привет-Пока”, туда-сюда… А потом, глядишь, уже и… Ладно, побегу к Вейзу, а то у него патруль через час… Наши отношения? Неужели ты удосужилась спросить? Потом расскажу! Кстати, он тоже на тебя чуть злится…” Похоже, круг обиженных “коварной ГрингрОсс” стремительно ширился и рОс:Даф
Кассиус
Нейт
Вейзи (каким-то боком)
Лиз Таттл…
Вот чьё пристальное внимание Дамокловым мечом повисло над ней с недавних пор. Пара вечеров в гостиной, на том самом диване, убедила Асторию: Лиз не собиралась сдаваться. Она приходила аккурат в то же самое время, как и они с Кассом, тащила за собой Джемму и не сводила с Уоррингтона глаз, манерно восседая нога на ногу в противоположном углу да заливисто хохоча над “шутками” Фарли.Днём ранее…
Перед злополучной тренировкой Таттл и вовсе пошла Ва-банк. Виляя бёдрами под экстремально короткой юбчонкой, упаковав пышный бюст в облегающую блузу а-ля “слюнки подотри с лица: размер третий у меня” почтила присутствием когда-то привычное место любви. Присела на краешек рядом с Кассиусом, демонстрируя сочную филейную часть (конечно, не пропорции Миллисенты, но что-то в стиле “крупная кость”), и одарила присутствующих елейной улыбкой: — Касс, ты уже сделал домашку по Чарам? Даже голосок чарующий! Уоррингтон обнимал Асторию одной рукой, другую пустив неспешно гулять по складкам серой юбки. — Да, — был краткий ответ отчаянному экспромту бывшей. Или маленькой заготовке? — А что там Слизнорт говорил насчёт объёма эссе? Кажется, достаточно одного свитка? — не унималась Таттл, нарочито распрямив спину, и ажурные края чашечек лифа отчётливо проступили сквозь тонкую ткань. Может, ещё спросишь, в каком году русалки обосновались на дне Чёрного озера? Сердце пропустило новый горький укол: он трогал эту грудь, обхватывал и массировал тяжёлые полукружья, целовал соски… — картинки, одна за другой, взбесившимся фильмоскопом ложились на склеру. — Я написал один, — не глядя на изнывающую без привычного внимания одногруппницу, бросил Касс. Его кисть покинула плечо Астории и, нежно прогулявшись по спине девушки, собственнически забралась под краешек джемпера на талии. Прохладные пальцы соприкоснулись с горячей кожей, запуская в напряжённом теле цепочку колючих искорок желания, умело замаскированных под мурашки. — Ещё есть вопросы? — взгляд Касса, наконец, обратился к назойливой собеседнице. На месте Лиз Астория провалилась бы от стыда в подводные пещеры Замка — убежище хладных гриндилоу — но старшекурсница залпом, подобно пенным остаткам на дне бокала, проглотила сухой, с нотками раздражения, тон, чтобы немедля достать из рукава припрятанный туз: — Не забывай, у нас совместный патруль в десять! Крупные черты её осветились торжеством насолившей соперницы, светлые глаза жадно перехватили карий отблеск Гринграсс: “Ну что, выкусила?” — Со мной должен быть Майлз, — буркнул Уоррингтон, переплетая их с Асторией пальцы. Словно давая Лиз понять: аудиенция окончена. — Блетчли патрулирует с Вейзом! — показной невозмутимости Таттл позавидовал бы сам Верховный присяжный Визенгамота. — А мы с тобой планировали дежурство еще во вторник! Шумный выдох разметал лёгкую прядку возле уха, уступая место настойчивым тёплым губам охотника, чья рука выскользнула из ладони Гринграсс. — Кошечка… — Уоррингтон крепко обнял слизеринку. — Поцелуй меня… Чёрт! Присутствие Лиз или слишком долгий для него перерыв, но Касс плевать хотел на приличия, мстительно возбуждаясь от одного осознания, что бывшая наблюдает за ними с расстояния десятка дюймов. После такого Астория ещё долго не смогла бы появляться в гостиной, да и на факультете тоже, но Таттл упорно делала вид: её это ну нисколечко не трогает! Губы охотника настойчиво льнули к щеке, наглым пунктирчиком пробираясь в уголок рта, чтобы занять его чувственной лаской, но Гринграсс порывисто выскочила из объятий: — Я пойду, а вы патрулируйте, — девушка оправила сбившуюся юбку. — Ни к чему нарушать договорённость. — Малыш! Эй! — пальцы Уоррингтона схватили край подола, но Астория резко дёрнула ткань, высвобождая себя и свою обиду. Что ж, Лиз, на этот раз тебе удалось! Хлопнувшая дверь разрушила безмятежный покой женской спальни. Кэрроу удивлённо (впрочем, за эти несколько дней они уже привыкли к подобным звукам) воззрились на Асторию. В синхронности их взглядов читалось осуждающее непонимание. Ближний полог отлетел в сторону, являя миру заспанную физиономию Агнес. — Мерлин, Асти, можно потише? До дежурства ещё час! Если я не высплюсь, то снова буду безбожно зевать в коридорах… — Извини! — наспех запечатав чарами вход, Гринграсс без сил упала на смятую с обеденных ласк постель. — Зачем ты ходишь с Вейзом на все патрули? Вы можете видеться и так! — Да, только за вычетом всех его занятий, тренировок и чёрти чего ещё времени у нас… — Монкли соединила указательный и большой пальцы, оставив между ними миллиметровый просвет, — вот примерно столько… Усмехнувшись, Астория улеглась на бок, пристроив голову в выемку пышной подушки. Кэрроу вновь углубились в чтение. — Так, ну что на этот раз? — потягиваясь и глотая первый зевок, покинула тёплое ложе Монкли. — У них с Таттл совместный патруль… — Пффф! Нашла из-за чего обижаться! Теперь понятно, чего она хотела от Вейза! Всё просила поменяться… Изогнутая ручка порывисто дёрнулась в пазе, движимая сильной рукой с той стороны. — Явился не запылился! — хихикнула Агнес, подскочив к двери. — Кто там? — Где Астория? — нетерпеливо раздалось за полированной панелью. Гринграсс отрицательно замахала рукой. — Её здесь нет! — давясь смехом, выкрикнула Агнес. — Не пизди, Монкли! Сними заклинание, или я выбью дверь! — Да её здесь правда нет, Касс, я только проснулась, она не приходила ещё! — уверенным голосом наспех клепала алиби блондинка, но на всякий случай попятилась вглубь комнаты. И вовремя. Астория на кураже едва не метнулась под кровать Флоры, как вдруг… — Отойди!! — дал предупредительную отсечку Уоррингтон, и в ту же секунду мощный удар ноги распахнул дверь. Близняшки испуганно пискнули со своих мест. Салазар!! — Нехорошо обманывать, кошечка! — войдя в спальню, он видел только её: остальное волновало охотника не более, чем картонная бутафория закулисья. Створка с протяжным скрипом медленно встала на место, в сужающийся просвет долетел еле различимый женский плач из коридора. — Я не обманываю, а просто не хочу разговаривать с тобой! — ушла в глухую оборону Гринграсс. — Почему?.. — Касс застыл перед ней в такой непохожей на себя, привычного, робости. — Не хочу и всё! — скрестила руки Астория. Хорошо, это по-детски, да, но… Три зрительницы затаились на галёрке, жадно впитывая зрелище чужой ссоры, и девушке вдруг захотелось стать своенравной, вредной, несносной… или как там называл её Малфой вначале осени. — Если хочешь знать, мы с ней ни о чём таком не договаривались, точнее, у нас должен был быть патруль в один день, но на разных этажах… — Меня это больше не волнует! — отдаваясь всё возраставшей сладкой власти над чувствами другого человека, девушка встала с намерением уйти и положить конец всяческим объяснениям, но Уоррингтон преградил ей путь, сжав плечи. — Кошечка, подожди!.. Ох, этот голос! Сорвавшийся по нотной лесенке на низкий, почти шепчущий тембр, ласкал слух покорной, угодливой мягкостью. Тёмные глаза впервые окрасились в нечто похожее на неотвратимо подступающую панику. А потому искушение сделать больнее оказалось выше благородного порыва простить тотчас. — Отпусти меня! — пташкой в ладонях охотника встрепенулась Астория. — Сейчас же!! — Хочешь, я на колени стану!! — отчаяние, такое чужеродное натуре Уоррингтона, диссонансом резануло слух, словно это не он, а лишь актёр, отлично справляющийся с уготованной ролью несчастного влюбленного. Но потемневший от горечи взгляд вернул Асторию в новую реальность — это не представление-водевиль, а обнажённые до боли эмоции. Уже было ступившая на порог Агнес застыла в проходе, книга Флоры с глухим стуком упала на ковёр, а Гестия, кажется, забыла, где находится. — Не надо… Кассиус медленно опустился перед ней на пол, обхватив бёдра в тонких шерстяных чулках, и склонил голову, уткнувшись лицом в мягкие складки ткани: — Ну прости меня! — тихо, куда-то в юбку, выдохнул он. В приглушённом свете полной теней комнатки смиренная фигура охотника казалась молитвенником перед алтарём. Переглядка с Монкли красноречивей неоновой бегущей строки сверкнула в воздухе: “Я в шоке!!” — Агнес. “И что мне делать?..” — безмолвный ответ. Мысли вихрем сухой листвы взвились под внезапно налетевшим порывом. Гринграсс так и стояла, не зная, что предпринять, обезоруженная его поступком. — Хорошо, я тебя прощаю, только встань!.. — Астория могла бы часами наслаждаться теплотой объятий: настолько необычным и волнующим оказался вид парня у её ног. Охотник послушно поднялся с колен. Мерлин, если он будет вот так повиноваться — она точно войдёт во вкус! Конечно, слизеринец тут же дорвался до жадного поцелуя-награды, закрепляя восстановленный статус. Нагло втянув её нижнюю губу в полной зрителей спальне… Перед самым дежурством забежала Агнес: — Ты поставила Уоррингтона на колени… — медленно, чтобы дать себе время осознать всю эпичность произошедшего, констатировала слизеринка. — И где был мой колдоаппарат?.. Лиз там, кстати, опять плачет, уж не знаю, чего он ей наговорил, но видок у неё ужасный! Чёрная витиеватая стрелка мерно чертила положенные круги. Астория в ту полночь не сомкнула глаз: уж очень о многом пришлось поразмыслить. Разговор с Малфоем… Ну почему Драко такой невозможно-обаятельный? Тогда, тёплым сентябрьским вечером, на платформе, в чернильной тьме, Гринграсс думала по-другому. И судьбе не оставалось ничего иного, как в насмешку связать две столь противоречивые натуры. А ведь она долго обманывала себя, подспудно рассчитывая с ним на что-то… более серьёзное? Если бы Драко оставил эти непонятные игры, увидев, что Касс действует более жёстко и решительно! Но, похоже, у Малфоя была своя тайная жизнь, проникнутая мистицизмом. Ему было абсолютно плевать на школьные передряги — эти маленькие событийные вспышки, коими живёт и дышит каждый факультет. Да и тренировки обрели иной, пока ещё неизвестный Астории смысл: будто поимка снитча — лишь второстепенное звено его подготовки. Так почему бы не оставить её в покое? Но отношения с Уоррингтоном, кажется, изрядно взволновали… или взбесили Малфоя. Девушка усмехнулась крохотной сверкающей мозайке, услужливо подкинутой сознанием в событийный паззл угасшего дня: Снова эти настойчивые губы... Крепкая грудь охотника, прижатая к её в тесноте сумрачной ниши. Его руки, нашедшие приют в маленьком тёплом мирке между джемпером и рубашкой. Излюбленный “закуток для поцелуев”, где холодный, гладко стёсанный камень стал безмолвным свидетелем ежедневной страсти. Трель звонка выгнала обоих из укромного местечка, озорной девичий смех освобождённо рассыпался в лиловой высоте сводов. Коридор был пуст, если не считать парочки гриффиндорцев на дальней скамье. Уоррингтон держал её за руку: шершавая жилистая ладонь приятно теплила кожу. Кажется, Астория шутила над последней лекцией Бинса, когда животное чутьё прошибающим осознанием заставило внезапно обернуться, чтобы вовремя перехватить мимолётный, еле уловимый отблеск на взметнувшемся кончике древка. Серьёзно?! Тень дальней колонны предательски высветила белые пряди. Раз, два, три, четыре, пять — я иду тебя искать! Кисть нырнула в карман мантии, а нога некстати запнулась о щербинку меж каменных плит, едва не стоив хозяйке эпичного падения, и тут же знакомый, с благородными оттенками низких нот, голос наполнил переход: — Мистер Малфой, вот вы где! Мерлин знает, к чему бы всё привело, но МакГонагалл обладала удивительным свойством появляться в нужном месте в нужное время. Драко убрал палочку и невозмутимо покинул своё убежище, но игриво сверкнувший взгляд ледяным клинком прикоснулся к разгорячённой коже слизеринки, заставив ту внутренне сжаться. Он что, собирался кинуть в них Ступефаем? Длинная прядка обвила тонкий пальчик шоколадной спиралью. Девушку начинала пугать импульсивность Уоррингтона: высадить дверь, давая выход неконтролируемой злости, и тут же упасть перед объектом своей страсти ниц… Отсутствие регулярного секса губительно действовало на парней вроде Касса. Напряжение копилось в нём, подобно раскалённой магме в жаркой утробе вулкана. И пока прочные горные слои бронёй сдерживали рвущееся пекло. Но стоило тонкой трещинке изрезать кремниевый рельеф, как брешь излилась бы жарким потоком, испепеляющим всё на своём пути. Пьянящая, терпкая сладость на языке — такой ощущалась власть над слизеринцами. Они хотели её. Оба. Изысканный сливочный ликёр, едва смочив губы, горячей патокой разлился в каждой клеточке тела. А была ли любовь? Искушённая соблазнительница, оправив чёрное кружево, в упоении быстрой победы радостно плела бы искусные сети… Гринграсс же не могла совладать с лёгкой добычей, что сама шла в руки. Она невольно отталкивала Касса, боясь переступить черту физической близости; избегала Малфоя, немея в его присутствии, и всё больше распаляла их неопытностью и ускользающим своеволием. Тренировки перестали быть сокровенным источником вдохновения. Механически отсчитывая положенные круги под ястребиным взором Уоррингтона, волнующим — Малфоя, отеческим — капитана, Астория всё пыталась сопоставить неизвестные в этом уравнении и вывести, наконец, идеальную формулу, но тщетно. Компоненты никак не хотели подходить под какие-то там стандарты. Итоговая сумма не складывалась. Перед внутренним взором нарисовалась вчерашняя сцена у Помфри. Присмиревший было Смит вновь обострил ситуацию, заявив, что “этой хуйни просто так не оставит и пойдёт к МакГонагалл”, но Уоррингтон сшиб его спесь “грёбаным мамкиным сосунком, привыкшим жаловаться Стебль”, а Вейз, в свою очередь, быстренько напомнил пуффендуйцу одну маленькую стычку прошлого года, где Смит “попутал берега, но кое-кто прикрыл твой зад”. Судя по тому, как тотчас стушевался Захария, — гаденький червячок всё же подточил грубую древесину его самолюбия. Надо было видеть лицо Гойла, когда в мирные покои организованно ворвалась толпа, принеся на квиддичной форме свежий дух с нотками уличной сырости и остатками адреналина. А уж брутальный видок подсохших кровоподтёков Уоррингтона и Смита на фоне белоснежных больничных перин и вовсе лишил загонщика речи. Глашатаем ото всех выступал Майлз, в высшей степени разумно и последовательно объяснивший, что они “столкнулись во время полёта на совместной тренировке”. Боковой ветер, высокая скорость, непослушная метла… С кем не бывает, в общем. — Значит так, ребятки! — строго взглянула поверх половинчатых стекляшек Поппи, натирая высокую колбу. — У нашего директора и так предостаточно хлопот, так что я быстренько вас подлечу… после тренировки, — добрый, умный взгляд её не оставлял сомнений: мадам Помфри прекрасно всё понимала, — но если только узнаю, что вы опять провели совместное занятие… Игроки дружно и с облегчением заверили мудрую целительницу, что впредь будут тренироваться исключительно отдельно!Сейчас…
Круговорот воспоминаний закольцевался на серебристом узоре. Навязчивый образ охотника у её ног, конечно, изысканно услаждал женское самолюбие, но теперь ей самой предстояло объясняться… и просить прощения. Мелькнула безумная мысль: а если он скажет стать на колени?.. Ну конечно, разогнался! Решительно оправив домашнюю юбку-колокольчик, Астория спустилась в пятничную гостиную. Несмотря на поздний час, по углам, в дальних креслах и на диванах ещё томился зевающий народ. Касс в одиночестве занимал привычное место. Словно ждал её. Тёмная водолазка почти сливалась с угольной обивкой, но всё равно безнадёжно проигрывала обжигающей черноте его глаз. Вдохни поглубже — и пошла! Девушка приблизилась к охотнику и непринуждённо плюхнулась рядом. Ноль внимания. — Почему не спишь? — мягкая ладошка накрыла шершавые костяшки пальцев. Уоррингтон не отдёрнул руку, но упорно демонстрировал слизеринке свой профиль, глядя на догорающий камин. — Ты обижаешься?.. Снова молчание. Лёгкими поглаживающими движениями Астория принялась разминать его напряжённую кисть. Слова тихо лились в такт аккуратной ласке: — Я правда не успела! Малфой задержал меня… а потом… я попросила его вмешаться, и он помог вам… — Не говори мне про него!! — рявкнул охотник, метнув яростный взгляд на Гринграсс. Вот чёрт! И кто тянул за язык?.. Слизеринка мельком осмотрела стремительно пустеющий холл. Оставалось последнее средство. Перекинув ногу, она села верхом на Касса. Неслыханная дерзость! Густая тень скрыла ожившее удивление на лице парня. Не дав одуматься и секунды, Астория нежно прихватила его нижнюю губу, одновременно запуская руки в коротко стриженые волосы. Такие щекочуще-мягкие под массирующим скольжением пальцев. Охотник не отвечал ей, но слегка отклонил голову назад, уже тая от неожиданной ласки: едва заметное движение губ навстречу, разведённые для более полного контакта ноги… Ладони, невзначай коснувшиеся обнажённых коленей… В этом и заключалась упоительная власть над мужчиной: соблазнить, приласкать, подразнить, отпустить… Проникаясь воодушевлением человека, осознающего, что он на правильном пути, Астория усилила поцелуй. Увлечённо заскользила языком по приоткрытому рту — и вот уже крепкие руки нырнули под юбку к нахально отставленным ягодицам. — Кошечка… какая ты страстная… — жадно сминая округлые мышцы, горячо выдохнул в рот слизеринец, прощаясь с остатками былой выдержки. — Обожаю тебя такую… Упругое, как молодая ивовая ветвь, тело, льнущее к распростёртой на диване фигуре, — высший сорт соблазна, щепотка безумия. И Касс млел в агонии нежных поцелуев, наслаждался своим зависимым положением. Между ними шла непрерывная борьба, и временное преимущество перемещалось от одного к другому на влажном кончике ласкающего языка. — Пошли ко мне!.. Я так долго не выдержу… — обжигающий шёпот коснулся виска, пока слизеринец с чувством оглаживал бёдра Гринграсс. Пальцы сместили полоску трусиков и раздвинули гладкие губки, утопая подушечками в тёплой смазке. — Охх, ч-чёрт… — Нет! Уже пора, очень поздно! — Астория чмокнула охотника в щёку, резко вставая. — До завтра! — Какого?.. Да ты оху… Оставляешь меня, чертовка?! — дыхание ещё не вполне вернулось к нему, плотная ткань джинс топорщилась во всю длину набухшего члена. Румянец возбуждения щедро размалевал щёки Гринграсс, низ живота неприятно ныл от прерванной ласки, но девушка игриво помахала ручкой. Только и всего. Прощенье — получено, а сладкую добавку ещё нужно заслужить. — Спокойной ночи!***
Пласты солнечного света лимонными брусками легли сквозь сетчатые витражи высоких стёкол, наполнив Большой Зал уютом маленькой гостиной возле камелька. МакГонагалл в традиционном ежеутреннем приветствии только что оповестила страждущих: посещениям Хогсмида — быть! А потому радостный гул не стихал ни на минуту. Хрустящий круассан лишился витиеватого печёного кончика, из душистых слоёв которого показался шоколадный глянец начинки. Аромат свежесваренного кофе наполнял субботний Зал особым, присущим только выходному дню радостным предчувствием бытия. Чёрное приталенное платье соблазнительно облегало фигурку Гринграсс, добавляя бонусных очков в копилку её привлекательности. Слизеринка перехватила мимолётный взгляд Дафны. Да, они всё ещё не разговаривали, но заметная тоска по сестринскому общению уже читалась в светлой лазури и тёмном каштане глаз. Медный кофейник из рук Уоррингтона перекочевал через стол в распоряжение Гойла. Проводив рассеянным взглядом полированный бок, где, как в Зазеркалье, секундно отразились вытянутые лица и гротескно сплющенная еда, девушка поперхнулась слоеной крошкой: Монтегю смотрел на неё с отдалённого края. Нечто такое было в самой глубине кристально-чистой бирюзы, что Астория не сразу отвела взгляд. Розоватый оттенок белков красноречиво выдал бессонную ночь с печатью юношеских слёз. “Подумаю об этом позже,” — в очередной раз оправдала себя Гринграсс, отвернувшись и тут же попав в магнетическое поле серых глаз. Обладатель наследной красоты издалека мигнул ей и продолжил разговор с Тео. — Астория, привет! — махнул из-за соседнего стола Ричи. Дождавшись ответного кивка, парень перемахнул через лавку и пружинисто приблизился к слизеринскому столу. — В силе? — белозубая улыбка сияла на шоколадном лице, не уступая теплу декабрьских лучей в этом зале. — Эй, что ты тут забыл? — вскинулся Уоррингтон, отклоняясь из-за спины девушки для лучшего обзора новоявленного соперника. — Я не к тебе пришёл! — Ричи был не робкого десятка, хоть и производил впечатление весёлого, компанейского парня. — Вали на хер, Кут! — Кассиус дёрнул головой в сторону гриффиндорских скамей. — У нас своя компания. — Касс, сбавь обороты!! — над длинной гладью стола разнёсся предупреждающий бас Ургхарта. Охотник зло скосился на капитана, однако промолчал. Только сжатая челюсть и слегка раздувающиеся ноздри выдавали клокочущее раздражение. — Увидимся в Хогсмиде! — Астория, как могла, смягчила грубость и, перехватив встревоженный взгляд Джинни, поприветствовала ту лёгким движением руки. — И какого хуя он здесь делал? — склонился прямо к её лицу Кассиус, заглядывая в глаза. Его буквально распирала ярость, пляшущая в черничной глубине зрачков. — Увидимся в Хогсмиде! — скривился охотник, отворачиваясь. — Пиздец… Астория сидела как на иголках: опять сморозила какую-то ерунду?.. Впервые за неделю по-настоящему солнечное, яркое утро нежило и радовало всех, но не его, напряжённого и молчаливого с первых лучиков зари. Они ушли раньше других. Весёлая разноголосица ещё плясала в сводах Большого Зала, изредка прерываясь шелестеньем запоздавших сов. В раскрытые настежь створы врывался колючий ветер. Снежная тропа таила чьи-то следы, цепочкой оставленные накануне. Карамельной патокой ложился на окрестные холмы мягкий солнечный свет — и весь мир искрился чистотой! С востока кучно наползали рыхлые, тяжеловесные тучи. Волоча по зазубренным вершинам напитанное влагой синеватое брюхо, обещая разразиться скорым бураном. Первые снежинки — предвестники грядущей стихии — уже насыщали воздух льдистым бархатом. Будь парочка у Хогсмида на рассвете, когда ранний час ещё прятал сонных жителей под взбитым пером пышных одеял, а извилистые улочки только начинали оживать суетливыми торговцами да проспавшимися завсегдатаями пабов, взору путников предстала бы очаровательная картина вселенского спокойствия. В лавандово-синих тенях, что укрывали нежные сугробы, в россыпи звёздных блёсток над головой, в умиротворяющей тишине, изредка нарушаемой клёкотом почтовых сов. Полуденное светило знаменовалось в деревушке бурлением трудовой жизни, улицы наполнялись ароматом кофе и окриками хлопотливых хозяек. Только местные детишки с полосатыми блюдцами разноцветных леденцов беззаботно слонялись по заснеженным стёжкам. Всю дорогу Касс хранил угрюмое молчание. Астория буквально осязала напряжённый ход его мыслей так же, как горячую ладонь, объявшую, словно футляр, её худую кисть. Я сделала что-то не так… Бросила его вчера… А может, он всё ещё не простил той тренировки?.. Десяток ничего не значащих фраз разделил путь от ворот Замка до первых “пряничных домишек”, как любовно окрестила местную хогсмидскую архитектуру Дафна. Резная крыша “Кафе мадам Паддифут” уже показалась за поворотом в конце переулка, когда налетевший порыв едва не сорвал с головы Астории тонкую вязаную шапочку. — ОЙ! Начинается! — пискнула девушка, увлекая охотника за собой. Уютная трель медного язычка оповестила радушную хозяйку о прибытии первых гостей. Кассиус помог девушке снять зимнее пальто, мгновением позже облюбовавшее один из крючков колченогой вешалки возле столика. Навстречу им вышла полная, весьма приятная женщина с чёрными блестящими волосами, забранными в тугой низкий узел. — Мои дорогие ребятки, что будете? — густой мелодичный голос её дивно сочетался с окружающими ребят вышитыми подушечками и кружевными салфетками. — Сегодня у нас наисвежайшие кремовые пирожные и розмариновый чай! — флёр мучной пыльцы тончайшей пудрой покрывал натруженные руки мадам Паддифут, покойно лежащие поверх белоснежного накрахмаленного передничка. Ласковое обхождение не произвело ни малейшего впечатления на Уоррингтона. Как и “всё кремовое и наисвежайшее” в арсенале добродушной хозяйки. Он безучастно постукивал костяшками по дубовой столешнице, скрытой выглаженной льняной скатертью. — С радостью попробуем ваш десерт и чай! — взяла на себя труд сделать заказ Астория. — Вот и славненько! — мадам Паддифут сторицей возвратила улыбку, скрывшись за боковым прилавком. — Мы вовремя! — девушка с довольным смешком вгляделась сквозь маленькое оконце в розово-клетчатых оборках на пухлые соцветья снега. — Ага, — равнодушно ответил Кассиус, скользнув по ней острым взглядом. Ну и как расколоть этот айсберг? — Кстати, всё забываю спросить: когда у тебя день рождения? — от нечего делать полистав нехитрое, мило оформленное в рюшевый узор меню, подняла глаза Астория. — Тридцатого января… — Кассиус задумчиво сложил перед собой руки, скрестив ладони в домик. Он не смотрел на неё, отдав всё внимание истекающему талыми дорожками стеклу. — Уже скоро! — кивнула девушка. Ей нравился его светло-серый джемпер тонкой вязки, подчёркивающий покатые бицепсы в заметном после долгих тренировок тонусе. Он же должен в ответ поинтересоваться и её праздником?.. В полной тишине подали пирожные и чай. — Что будешь делать на Рождество? — длинная изящная ложечка примяла пышный кремовый срез, начищенным серебром вторгаясь в бисквитные слои. — Не знаю, посмотрим… — выдохнул Касс, даже не притрагиваясь к лакомству. Нетронутый чай дымился нежным маревом над белоснежной фарфоровой кружечкой в обрамлении золотистой каёмки. Лишь раз пересеклись их взгляды. Его — наполненный неясным борющимся чувством, её — недоумевающий, полный противоречий. Астория прекрасно видела, что Уоррингтон напряжён, терзаем внутренней борьбой. Таким натурам неподвластно благословенное умение скрывать свои эмоции. Пригубив ароматный фруктовый напиток, растаявший лепестками розмарина на языке (“если ему надо, пусть сам ищет подходящие темы для разговора!”), девушка приготовилась услышать нечто, и это нечто не заставило себя ждать. — Скажи мне честно, кошечка, — вот сейчас тёмные глаза всецело принадлежали ей одной, — я тебе нравлюсь? — необычный тембр, низковатый, срывающийся на хрипотцу, будоражил слух, намеренно ломая препоны на пути к её выдержке. — Конечно!.. Котик… — чёрт, последнее слово далось сложнее, чем она думала! Астория ведь так и не привыкла к тому особому, обычному между влюблёнными языку. Что-то мешало отпустить себя, отдаться на откуп чувствам — и пять букв катались во рту чужеродной, холодной галькой. — Я тебе не верю, — Касс отклонился на спинку стула, удерживая зрительный контакт. Провокация в категоричности его голоса пока ещё лёгким шлепком коснулась скулы, грозя перерасти в пощёчину. — Почему? Инициатива перешла к нему слишком быстро, слишком легко. — Потому что ты меня не хочешь!! Давление в словах Уоррингтона ощущалось физически, мужская воля обрела, наконец, свободу выражаться, как того требовало уязвлённое играми самолюбие. — Это не так… — её жёстко загоняли в угол: в узкую щель между стулом и столом. — А как?? Ты постоянно отталкиваешь меня! — блюдце печально звякнуло о ложечку в его раздражённой руке. Обветренные пальцы нервно сжимали столовое серебро. — Я хочу близости с тобой!! Хочу полноценных отношений, понимаешь? — Касс наклонился вперёд, со звоном сдвигая предплечьем сервиз. Обеспокоенная миссис Паддифут аккуратно выглянула из подсобки, но сочла нужным не вмешиваться, тихонько притворив дверь. Напускная отрешённость охотника, ещё недавно маскирующая душевную борьбу, слетела жалкими обрывками, обнажая навязчивое, почти звериное желание. — Я понимаю, — осторожничала совершенно сбитая с толку Астория, впитывая ладонями спасительное тепло чашки. На самом деле — девушка ни драккла не понимала! Кассиус завёлся с пол-оборота, смотрел на неё окрашенными в пронзительно-черный радужками, и было совершенно неизвестно, во что выльется страстное влечение, с треском ломающее оковы у неё на глазах. — Мы бы так охуенно занимались любовью! — его руки захватили её кисти через стол, глаза под прямым хищным излётом бровей жгли пламенем, пока тайно лелеемая фантазия жарко изливалась из уст. — Я буду очень нежным с тобой, малыш… Мы будем долго целоваться, потом я полижу тебе, и ты быстро кончишь, — поглаживая её пальцы, Кассиус с наслаждением наблюдал, как Астория густо заливалась краской, пытаясь высмотреть в снеговом вихре за окном что-то очень, ну просто чрезвычайно интересное! — А после оргазма тебе будет приятно и совсем не больно… Заниматься любовью… Вся в огне от тлеющих угольков фраз, девушка беспокойно заёрзала на мягкой стёганой сидушке: — Мне нужно время, Касс… — Тебе не пятнадцать лет! — остатки терпения стремительно таяли, как нежная кремовая розочка от чайного жара. — Я никогда и никого не просил так, я не могу больше унижаться!! — Унижаться?!.. — не выдержала Астория. — Мы ведь только начали отношения! — спохватившись, девушка несколько поубавила тон: — Нужно узнать друг друга получше и… — Рассуждаешь, как второкурсница, — пренебрежительно оборвал слизеринец. — Когда ты тёрлась своей красивой киской о… — Хорошо, что это изменит? — в свою очередь, осекла парня Гринграсс, не в силах избавиться от приливного жара, предательски бежавшего с висков по щекам. — Что изменит?! — его голос снова подскочил на несколько нот. Уоррингтон откинулся на мягкую спинку, усмехаясь с каким-то раздражённым, на грани злобы, превосходством: — Ты не знаешь, чего лишаешь себя, малыш! За окном воздушной ватой бесконечно сыпали хлопья. Порхали, кружились в беззаботном танго. Мириады крохотных пар, сцепляясь в пушистые комочки, заполняли всё пространство от стёсанного камня до шпилей островерхих крыш. Маленькое кафе, укрытое пышной, свисающей с козырька шапкой, словно парило в снежном микрокосме, но два пилота внутри вели свой корабль прямиком на остистый метеорит, грозя размозжить утлое судёнышко. — У меня есть ключи от номера… — слизеринец демонстративно покрутил вокруг указательного пальца металлическое колечко с маленьким латунным ключиком, взявшееся из ниоткуда, точнее, из бокового кармана джинс. — Пойдём? Здесь слишком скучно! Ты уже всё спланировал… Плотный ком вязкой массой налип изнутри. Вот она — та черта, финишной лентой объявшая грудь. Предложение, от которого, по его мнению, невозможно отказаться. Тонкое, молодое деревце её воли клонилось к земле от резких порывов шквалистого ветра. Десяток метров заснеженного переулка, пара скрипучих лестничных пролётов и свежезастеленная кровать отделяли девушку от таинства стать женщиной. Даааа, это были бы умелые, жаркие ласки, громкие стоны, и Астории все сложнее давалось прогнать навязчивый образ, где покрасневшие от горячего чая губы охотника жадно вылизывали её там. Но она уже всё для себя решила: — Эм… давай в другой раз? Уоррингтон издевательски фыркнул, глядя исподлобья. Почему-то стало ещё дрянней. — Другого раза не будет, кошечка! Где-то в глубине скрипнула дверь, тяжело шаркнула подошва. Гнетущая тишина накрыла обоих ковровым пологом, застряв звонким гулом в ушах. Вот и всё… Даже легче, чем она думала! Осыпающийся сахарными крошками кусочек скрылся во рту охотника. Касс медленно облизал ложечку, не сводя с Гринграсс липкого взгляда. Его губы нежно обхватывали металл, отзываясь между ног девушки возбуждающим, почти болезненным трепетом… Резкий перелив колокольчика маленьким взрывом разметал неловкое молчание между ними. — Вот они где, влюблённые голубки! — всунулась в проём обсыпанная снегом голова Блетчли. — Пойдём, наши уже заказали стол!***
Под высокими, слегка закопчёнными балками “Трёх мётел”, наверное, никогда не собиралась столь многочисленная и шумная публика. Громкий смех перебивал весёлую музыку из волшебных колонок, — — нововведение мадам Розмерты — расставленных на дубовых полках вдоль светло-серого камня стен. Количество столиков увеличилось вдвое, как и число желающих отведать новый ассортимент коктейлей и наливок. Прежде скромный деревянный прилавок расширился до полированной барной стойки, где кверху донышком поблескивали хрустальные ряды начищенных бокалов. Местный краснощёкий парень, нанятый по добрососедству, заправски миксовал апероли не хуже опытного магловского бармена. Майлз уверенно провёл их к дальнему столу, где сидели самые взбитые слизеринские сливки: Нотт, Вейз, Гойл, Ургхарт, Миллисента, Паркинсон… Конечно, он был здесь. Тёмно-синий пиджак поверх чёрной водолазки, плотные брюки вроде джинс, кожаные ботинки. Раскинув руки по спинкам стульев, Малфой смотрел сквозь выбившуюся прядь — белый росчерк на проницательно-расслабленном взгляде. Едва заметная остальным, но очевидная для неё улыбка коснулась аккуратных губ, как только серые глаза выловили расцепленные руки: Драко мстительно ухмыльнулся, безошибочно распознав холодную отчуждённость в её паре с Уоррингтоном. Свободные места — на вес золота, всё равно, что островки спокойствия в этом бушующем людском море, но от пустых стульев прямо напротив Малфоя хотелось бежать. — Смотались посреди завтрака, а мы вам — столик занимай! Деловые! — разошёлся Вейз. Или пенная пинта яро взыграла под клетчатой фланелью. Где бродят Дафна и Блейз? Да и Монкли… Уоррингтон молча занял своё место по правую руку от Астории, даже не придвинув даме стул. Злись, злись, сколько душе угодно! — Что будут пить молодожёны? — весело отозвался со своего конца Ургхарт. Тео насмешливо потягивал дорогой ликёр. Конечно, ты же выше плебейского сливочного, Нотт! Мысль тотчас уйти наполнила грудь неприятной теснотой и лишь усилилась от басовитых шутеек капитана. — Смотри, какие кислые! — разгорячившись хмельным глотком, не унимался слизеринец. — Милые бранятся — только тешатся! Касс, лицо попроще! — хохмил Ургхарт под общие смешки. Присаживаясь, Астория держала вежливую улыбку: очень весело, да-да! Уоррингтон, и не пытаясь скрыть раздражение, с недовольным лицом скрестил руки, а Малфой просто наслаждался мини-сценкой, как и Паркинсон — вся в ощущениях от властной руки за своей спиной. — Огневиски и сливочное, — процедил Кассиус, обращаясь к Вейзу. — Кто-то хочет ужраться средь бела дня! — поднимаясь из-за стола, “штатный бармен” скосился на капитана — тот снисходительно махнул рукой, мол “валяй, разрешаю”. Майлз достал и развернул аккуратно сложенный “Пророк”. — Ну, старина Боб, порадуй нас сердешно новостями! — на всеобщую потеху (а скорее, в угоду своему вечно меняющемуся настроению) излюбленным горациевским баритоном выдал Нотт, поправляя запонку. — Тааак… — Блетчли встряхнул газетой и сощурился. Ну точно благообразный старичок в очках! — “… команда “Паддлмир Юнайтед” заняла вторую строчку Лиги сезона. Возможно, в этом была заслуга новой охотницы Вайлды Гриффитс, перекупленной из “Холихедских гарпий” за тысячу галлеонов. Она отличилась уже в первой игре против “Селькиркских скитальцев”, а в недавнем декабрьском матче… — Опять этот квиддич! — артистически изобразив хриплый дискант вредного старикашки, сморщил нос Теодор. — Давайте обсудим, к примеру… проблемы незаконной миграции дромарогов. Компания рассмеялась. — Дайте послушать, ну! — поверх тающей пены шутливо гремел Ургхарт. — Ни хера себе! — Что там, Майлз? — “... а в недавнем декабрьском матче против своих бывших подруг Гриффитс была вынуждена трансгрессировать прямо посреди стадиона, по причине вспыхнувшей драки между ней и Гвендолин Морган, капитаном “Гарпий”. Игру остановили до выяснения всех обстоятельств…” — Блетчли поднял взгляд от свежеотпечатанных строчек и выжидательно уставился на Касса. Так же, как и Вейз, и Ургхарт, и Гойл. Астория знала: Кассиус не мог промолчать на любимую тему, но… парень глотал виски, отчуждённо рассматривая людный зал. Кажется, всегда значимые для него новости спортивного мира сейчас резко утратили былой интерес. Зато Драко вполне себе увлечённо рассматривал Асторию. Каждый раз, невольно возвращаясь взглядом к их краю стола, она чувствовала на себе почти осязательный контакт, будто чужой взор пёрышком ласкал нежную кожу. — Против своих лучше не играть — это факт! — ухмыльнулся капитан. — Вы слышали, к нам на Рождество пожалует новый препод по Защите! — нарушила слегка затянувшуюся паузу Пэнси. Надо отдать должное, Паркинсон и в таверне смотрелась с неким изяществом. Алый маникюр поблескивал на длинных миндалевидных ногтях, слегка постукивающих закруглёнными кончиками по изогнутой ножке бокала. Карие радужки взирали на змеиное собрание из-под пушистых ресниц в росчерке угольно-чёрных стрелок; кокетливо держали соломинку карминно-красные губы. — Какой-то хмырь из Министерства! — Ургхарт перебросил зубочистку из одного уголка рта в другой. — Это действующий аврор, — протянул Малфой, раскинувшись на стуле. Расстёгнутый на все пуговицы пиджак небрежно облекал торс под стать вальяжности владельца. Гринграсс могла поспорить: в этом ленивом, нехотя озвученном тоне проскользнуло уважение. Драко определённо знал больше, чем все они, но проще добровольно позаимствовать у русалки её трезубец, чем добиться от него хоть толики знаний. Тёмные глаза охотника презрительно остановились на ловце: — Твой дружок, что ли? — Касс, хватит уже, правда! — очень кстати вмешалась Булстроуд. — Давайте спокойно посидим, в конце-то концов! Гойл с большой готовностью закивал. — Нам и без этой тёмной лабуды жилось нормально! — гнул свою линию капитан. — Я говорил Слизнорту, лучше бы эти часы отвели под тренировки, которых пиздец как не хватает! — Ты ему лучше подскажи разместить свой винный шкафчик прямо у нас в гостиной, для круглосуточного доступа! — фыркнул Нотт. — Старик скорее пойдёт на это, чем отдаст хоть один академический час полётам. — Что-то он молчит про свою вечеринку! — Блетчли отложил забрызганный пивными каплями “Пророк” в сторону, обращаясь одновременно ко всем. — Тебе всё равно туда путь заказан, дружище! — сочувствующе похлопал товарища по плечу Вейзи. — Сабантуй только для избранных! — И вот парадокс, да? — с насмешкой вставил Малфой, который (уж Астория точно знала!) никогда не получал приглашения в клуб Слизней. А один раз даже удостоился чести быть выдворенным за шиворот Филчем. — Профессор не упускает ни одной газетной вырезки про квиддич, дружит со всеми известными игроками и бесплатно сидит в министерских ложах, но абсолютно глух и непроходим в том, что касается стратегии тренировок. — Ну так-то оно да, — ухмыльнувшись, пустил пятерню по затылку капитан. Легкое скольжение ткани вдоль бёдер на миг отвлекло Асторию от общего разговора. Украдкой покосившись вбок, она сразу отмела причастность Касса, чьи руки служили сейчас только одной цели: накачать хозяина фирменным виски. Тогда какого наргла? — Кого-нибудь из наших вообще туда звали? Или один только Поттер сиял там очками? Нечаянная рифма Вейза пришлась по душе, вызвав маленький всплеск хмельных смешков. — Насколько я помню, Кэрроу и Блейз были в позапрошлом году… — поскрёб переносицу Блетчли. Одёрнув задравшееся платье, Астория пристроила пальцы на прохладные грани стекла. Только странное чувство, будто кто-то под столом в ту же минуту напористо втиснулся ей между ног, едва не стоило Гринграсс опрокинутого бокала. Мерлин!! Она попыталась свести ноги, но… между коленей словно вставили палку, и теперь они плотно прилегали к бёдрам соседей: левая — к Гойлу, правая — к Уоррингтону. Грегори бросил шокированный взгляд под стол. Хорошо, Милли так увлеклась мясной тарталеткой к пиву, что не увидела кощунства! — А я вот знаю, кого точно пригласит Слизнорт! — лукавый прищур Ургхарта неожиданно остановился на Астории. Как и взгляды собравшихся. — Меня?.. — подхватилась девушка, так и сидя с широко разведёнными ногами. — Конечно, ты же у нас восходящая звезда квиддича, старикан небось вовсю потирает ладошки! — хохотнул капитан. — Так что жди уведомления, крошка! — Жду не дождусь! — А что там, кстати, насчёт Рождественских каникул? К чёрту разговоры! Нет, это просто невозможно! Гринграсс осмелилась на прямой взгляд через стол. Задумчиво пощипывая нижнюю губу, отчего она вспухла, окрашиваясь сочно-розовым, Драко смотрел куда-то за спины игроков, но тут же, встретившись с девушкой глазами, потупил взор. И Астория успела, успела-таки уловить мелькнувшую на бледном лице яркую вспышку самодовольного озорства! Ах ты ж..! Касс, наконец, перестал закидываться виски и обратил внимание на прижатую к нему коленку. Влажный кончик языка похотливо скользнул по губе, а взгляд резко потемнел в плотоядном всплеске. Стакан с янтарной четвертинкой на дне так и остался недопитым. Охотник накрыл рукой её колено и развязно огладил внутреннюю поверхность бедра во всю длину, до самой промежности, соприкоснувшись с ней тыльной стороной ладони. Кажется, Уоррингтон всерьёз поверил, что Астория бесстыже соблазняет его, вдохновившись размолвкой… или латунной железкой в кольце. Терпкий запах виски нагло проник в ноздри, настолько близко склонился охотник. Почти касаясь лица. Он ощутимо массировал её бедро, и давление твёрдых фаланг не могло скрыть растущее возбуждение парня. — Хочешь, чтобы тебя немножко поласкали? — развратный шепоток слизеринца мокро пощекотал ушную впадинку. — Какая ненасытная девчонка… Пальцы проникли под платье и начали теребить губки через ткань. Похоже, Уоррингтона нисколько не смущала компания за столом. Если он продолжит в том же духе… Девушка шумно выдохнула, пытаясь одновременно свести ноги, справиться с подступающим возбуждением и держать лицо. — Вряд ли Гринграсс вообще куда-нибудь позовут, — вдруг разрезал всеобщую разноголосицу категоричный тон, — она плохо выполняет свои обязательства! Что?.. Все разом замолчали, как будто Малфой заговорил на Парселтанге. Визжащие скрипки тоже как-то поутихли и стушевались в тесноте музыкальных кубов. Драко смотрел на неё, пока рука Уоррингтона бесстыже копошилась между ног. Возбуждающее сочетание. Дьявольский апероль, насильно залитый в глотку. Острый нож отсёк тонкие ниточки — Астория едва не рассыпалась по полу фарфоровой безделушкой. Непонимающие лица ребят плясали размытым калейдоскопом где-то на периферии зрения. Уголки рта приподнялись вверх, сложившись в кокетливую улыбку: сегодня ей пришлось продемонстрировать недюжинную силу воли, и никто не заметил за смеющейся, беззаботной маской подползающий к горлу мёрзлый ошмёток страха. — Я выполню свои обязательства в полном объёме, как только вернусь из дамской комнаты! — шутливо мигнула девушка, вставая. Действие невербальной магии резко закончилось, оставив след в дрожащих коленках. — Кто-нибудь понял вообще, о чём речь?.. — впервые лицо Вейза несло отпечаток полнейшей растерянности, и можно было даже посмеяться с его “придурковатости” (как не преминул бы выразиться Майлз), но душевный раздрай Гринграсс едва позволял ей самой держаться на ногах. Мерлин знает, чего стоило не смотреть на него, ни на кого из тех, кто преспокойно накачивался пенным солодовым сиропом вокруг видавшего виды струганого куска дерева. Пробираясь сквозь толпу, почти сорвавшись на постыдное бегство, девушка молила, чтобы этот чёртов день дал ей хоть минутную передышку. Зеркальный овал отразил шторм в карих глазах, вернул в троекратном размере сквозь высохшие белые пятнышки мыльных брызг. Вдох-выдох! Только успокойся, ничего ещё не произошло! Ещё, ага! Ведь Малфой заставит её поцеловать себя! На глазах у Касса… у всех!.. Чёрт! Скандала не избежать! Может, потихоньку сбежать? Пальто осталось там, на стуле, но сейчас не сильно холодно, да и снегопад, в первые часы выплеснув всю кристальную ярость, малость подутих. Она сможет в одном платье быстренько дойти до какого-нибудь ближайшего магазинчика, а там… Тихий звук лязгнувшего замка гонгом ворвался в её мысли. Кто посмел сломать заклинание? Девушка обернулась — на пороге стоял Драко. Салазар!!! Малфой шагнул внутрь, не глядя бросая запирающее на дверь. — Держишь меня за дурака, Гринграсс? — Тебя женский туалет не смущает? Внутри снова закручивался волчок предчувствия. Партия, начатая в общем зале, определённо продолжилась, и первый выпад рапирой, кажется, был с достоинством возвращён. Но это ведь только вступление, правда? — Меня уже давно ничего не смущает, если ты не поняла, — слизеринец спрятал руки в карманы брюк, медленно пройдясь мимо. Распахнутые лацканы пиджака здесь, в слабом дневном свете, дополненном тусклой потолочной лампой, ещё сильней оттеняли чёрный тон водолазки. Девушка проследила каждый шаг ловца до каменной ниши с маленьким арочным окошком в глубине. Ну конечно, Драко занял самую выгодную позицию, прислонившись к выступу. А жмущейся возле раковин слизеринке оставалось только по достоинству оценить грациозную позу ловца: длинные скрещенные ноги, широкий разлёт плеч, молочную кожу на видневшемся из кармана запястье, жемчужный отсвет волос… — Ну так что? — слегка склонил голову Малфой. — Что?.. Ты пришёл, нет, точнее, ворвался сюда, чтобы снова отчитывать меня? — Астория с горделивым видом задрала нос, но скользкий ободок, за который незаметно цеплялись похолодевшие пальцы, явно не служил удобной опорой и сейчас совсем некстати отвлекал её. — И что это за фокусы под столом, а? Так вот знай, если ты… Но Драко нетерпеливо прервал её нервное словоблудие: — Поцелуй меня! Только он мог по щелчку пальца превратить общественный туалет популярного деревенского паба в сакральное место. Весь его облик словно изменял пространство вокруг, наделяя частичкой фамильного лоска застарелый сырой камень и истертый плиточный пол. Малфой с вызовом смотрел на неё. Застывший в хрусталиках огонь ждал неизбежного триумфа. Поцеловаться здесь, вдали от жадной до зрелищ толпы… легко! Ой ли? Отпустив холодный фаянс, Астория медленно подошла к ловцу, который так и не сменил положения, лишь нетерпеливое подёргивание мыска ботинка выдавало затаённый раж. Слизеринка в нерешительности остановилась напротив. Они разглядывали друг друга чертовски длинную секунду: так заколдованная стрелка ползла по замкнутому кругу его серых радужек. Драко мгновенно притянул Гринграсс к себе, впуская в личное пространство раскрытых бёдер и жадных рук. Вся обьятая внутренним ликованием, Астория обвила шею ловца, вдыхая знакомые нотки фруктового кальяна, разбавленные в апельсиновом вине. Ему так шёл этот запах, а она… легкомысленная дура. Малфой подразнил девушку кончиком носа, вынуждая прикрыть глаза. Мягкие губы обхватили её рот, слегка проникая внутрь, пробуя. Нежнее, чем у Касса, они дарили иные ощущения: так ложится на язык мягчайшее суфле. И тает, тает… Его поцелуй был на вкус как насмешка, как наказание. Слишком креплёный, чтобы не застонать от пары терпких глотков: — Всё, хватит… я не хочу… — слизеринка отстранилась, с сожалением ловя ускользающий ванильный вкус. — Хочешь, Гринграсс… — Малфой тут же вернул её себе, слегка сжав основание затылка. Руки, путавшие длинные пряди у корней, скользнули вдоль шеи, чувственно огладили выемку ключиц, снова поднимаясь выше, к заушным впадинкам. — Хочешь… Он целовал жадно, мягко, трепетно, грубо… Сладостная горечь. Горькая страсть. Сексуальнее, чем самая крепкая настойка амортенции. Астория потеряла счёт импульсам, поступающим к её коже. Охххх, М-мерлин!.. Слишком хорошо, чтобы иметь право быть реальностью для неё. Утопая в пьянящей ласке губ и ладоней, девушка отдавала накопившееся в разлуке желание, обнимая Драко в ответ, нежно пропуская сквозь пальцы мягкий рассыпчатый перламутр. Тело растворялось в ощущениях, подобно кубику рафинада в глубоком ароматном жаре: — Так… хорошо… ммм… Малфой бесцеремонно толкнул Асторию к стене, накрывая собой, и вновь припал к губам с жадностью пустынника, неделю лишённого питья. Слизывая с её губ драгоценную влагу и тихие стоны, он и сам терял контроль: — Сладкая… я так хочу тебя всю… Если можно кончить от поцелуя, от влажного слияния губ, то она, кажется, почти… Щекочущая дрожь в паху давно истомила слабое естество, ей было ничтожно мало! Нужно сильнее, ближе!.. Прямо там, между ног… Поласкай меня, Драко… И ведь он такой горячий, дающий, — блаженная улыбка сквозь поцелуй — дразнил истосковавшееся тело, сминал платье и гладил спину, горячо дышал в рот, не давая захлебнуться, пока сам не разрешит. Сильные руки подхватили её под ягодицы, впечатывая в стену. Слабо вскрикнув, Астория обняла ногами торс Малфоя. Возбуждающее терзание обрушилось с новой силой: его язык скользил во рту, нежно сталкиваясь с её, а губы обхватывали и выпускали друг друга с тягучим влажным чмоканьем. — Скучала по мне? — Да… Малфой наградил послушную слизеринку долгим поцелуем и толкнулся бёдрами навстречу, имитируя фрикции. Промежность сполна насладилась давящей, такой желанной твёрдостью. — Я тоже… — лёг полушёпот в приоткрытый рот, на самый кончик языка. Девушка тесней прижалась к ловцу, боясь потерять хоть крупицу восхитительного сближения тел. Сплетения душ. Напряжённый пах тёрся о половые губы сквозь колготки и бельё. Ткань смягчала грубый шов, и клитор отзывался сладкой пульсацией на каждое прикосновение. — Сильней… — выдохнула Астория. Просто пушинка, осевшая на брюках. Безвольная кукла в объятиях обезумевшего кукловода: ниточки давно оборвались, и шарнирные конечности обмякли в умелых руках. — Мне остановиться, Гринграсс?.. — касаясь губами щеки, прошептал Малфой, издевательски замедляясь. — Нет! Нет… пожалуйста… — испуг в голосе слизеринки вызвал на его порозовевшем лице довольную ухмылку. — Пр-родолжай… Поудобнее перехватив её под ягодицы, ловец взял темп жёстче. Поясница неприятно тёрлась о ребристую кладку, но Астория была так далека от сторонних ощущений, что не слышала даже себя в бессвязном, лихорадочном шептании: — Ещё!.. Ещё, Драко… хорошо!.. Не останавливайся… Повлажневшие трусики сбились в сторону, тугая ширинка ритмично давила на возбудившийся бугорок. Малфой крепко сжимал округлости, приподнимая их и проходясь твердой головкой вдоль промежности снизу вверх. — Нравится тебе, да? Дорожка жарких поцелуев спустилась во впадинку между шеей и плечом. Драко прихватил губами открытый участок нежной кожи, слегка покусывая, и продолжил самозабвенно насаживать Асторию. Все мысли и чувства девушки оказались там, внизу, где набухшую промежность словно растирали горячей ватой. — Да!.. Да-аа… Шея Малфоя над воротником водолазки заблестела мелкой испариной, пока тренированное тело, припечатавшее Гринграсс к стене, толкало её на край бездны. Чувствуя стремительное приближение оргазма, девушка заерзала, рискуя соскочить, но Драко удержал её ноги, разведя их ещё шире, и тесно прижался пахом. — Д-драко!.. Я сейч-час… с-сейчас… Малфой так восхитительно двигался, так правильно и нужно её ласкал! Сильнейшая эрекция топорщила молнию брюк, едва не расстёгивая. — Ты… м-моя… — рвано дыша, едва успевая сглатывать, ловец непрерывно работал бёдрами, — н-нежная… милая… Ещё одно чувственное, с нажимом, движение головкой по насквозь мокрому белью, потирая клитор и раскрытые, набухшие складочки… Горячая пульсация лавиной обрушилась на слизеринку. Под веками замерцали сотни маленьких белых вспышек. — Ааааа.. Аа... Девушка судорожно вцепилась в лацканы пиджака и прикусила ткань, бурно кончая: — Мммм.. Даааа!.. Её всю трясло, мучительно захотелось свести ноги, но Малфой не позволил, и потому накатывающий волнами оргазм переживался гораздо острее и дольше. Забывая дышать из-за тихих стонов, Астория уткнулась в плечо Драко и замерла, пока сладостное сжатие мышц полностью не стихло на его выпирающей ширинке. Обессиленная, она обмякла в руках слизеринца, вся наполняясь необычайной лёгкостью, разлитой негой по венам. Божественно… С улыбкой триумфатора Малфой коснулся губ почти невинным поцелуем и аккуратно отпустил её ноги — Астория едва не упала лицом вниз, прямо к лоснящимся до блеска мужским ботинкам из грубой кожи. — Хорошо прокатилась, Гринграсс? Довольный, как сытый кот, Малфой удовлетворённо рассматривал девушку. Не хватало только облизнуться от осознания, какой лакомый кусочек съел! — Да… — совладать с адовым румянцем смущения было точно не в её силах. Прислонившись к стене, Астория так и стояла со счастливой глупой улыбкой. — Как-нибудь повторим, — закусив нижнюю губу, подмигнул Драко. Они всё ещё тяжело дышали, словно оставили позади дюжину скоростных петель вокруг стадиона. Малфой протянул руку к её лицу и заботливо убрал выбившуюся прядку. — Кошечкааа, ты здесь? — раздался за дверью подслащенный пьяным оттенком игривый голос. — Кис-кис-кис, моя сладенькая!