Бог и лучник

– Спорим еще на одно желание? – Пошел ты в ж***. Я еще с прошлого раза не отошел. – Ты был красив в розовых бантиках и балетках. – Скотина, неужели нельзя было дождаться окончания Совета? – Фу, как грубо. Мне кажется, отцу понравилось. – Иди ты… Не буду я больше с тобой спорить. Ты жульничаешь. – Ничего подобного. В тот раз не было никакой магии. – Значит, ты его сейчас держишь на магическом поводке. Какой нормальный человек уживется с тобой, если он не под кайфом? – На поводке, говоришь? Это мысль. Надо будет обрядить его в ошейник. – Так он тебе и позволит. – Ну, спорим на желание? Он сам его наденет. Добровольно. – Без магии? – Да! – Без шансов, я думаю… *** В окна квартиры Клинта Бартона, расположенной на пятидесятом этаже одного из высотных зданий Нью-Йорка, расплавленным червонным золотом вливался закат. Свет уходящего за горизонт солнца заливал бежевый во все остальное время суток ковер на полу, стены, на которых были аккуратно развешены репродукции каких-то неизвестных широкой публике минималистов, играл на стенках граненых стаканов и огромного графина, стоявшего на столике в гостиной. Технически квартира принадлежала вовсе не Бартону, а агентству, но поскольку его поселили здесь надолго, он решил, что может себе позволить называть ее домом, пусть и набитым видеокамерами и аппаратурой для прослушки. За все в жизни приходится платить. Сбившись однажды с пути, пусть и не по своей вине, агент Бартон уже не мог рассчитывать на полное доверие со стороны Конторы. Это диктовали элементарные правила безопасности. Впрочем, внешне работа на Щ.И.Т. для него ничуть не изменилась. И прежде в круг его обязанностей не входило ни стратегическое, ни тактическое планирование, ни научные разработки. Он был великолепным бойцом, отличным исполнителем, поэтому его, как и прежде, просто вызывали в штаб, выдавали задание и оговаривали сроки выполнения. Его товарищи по проекту «Мстители» после того самого дня общей битвы за Нью-Йорк старательно делали вид, что ничего не произошло. Никто ничего не обсуждал и не вспоминал. Да, собственно, и товарищами они были очень условными. Ровно через неделю после грандиозного биг-бада-бума все разбрелись кто куда. Старк – миллиардер и пофигист – полностью оккупировал Халка-Беннера и увез его к себе на Западное побережье проводить какие-то сногсшибательные исследования. Бросил только, что если они будут нужны, пусть Фьюри связывается с Пеппер. Стив Роджерс со своими принципами позапрошлого века и полным отсутствием опыта жизни в веке 21-м, попытался было сочувственно поговорить с Бартоном, но получив довольно жесткий отлуп, тактично слинял и больше не возвращался к этому. Наташа, которой директор поручил следить за эмоциональным состоянием коллеги, была заточена совершенно под другую работу. Поэтому Фьюри ее быстро услал за тридевять земель выбивать показания из какого-нибудь очередного несчастного террориста или торговца оружием. И, слава богу! Иначе они бы точно подрались еще тогда, на Гавайях. Гавайи… Легкая улыбка тронула губы Бартона. Хорошо, что Наташа уехала, хорошо, что Фьюри оставил его там наблюдать за загадочным явлением. И забавно, что явление это, привлекшее внимание агентства, было завлекунчиком от Локи. Он, как опытный рыбак закинул в воду блестящий воблер и подергивал его, поджидая, когда клюнет именно та рыбка, за которой он охотился. И как рассчитал, подлец! Знал же, что Фьюри ищет для Бартона именно такое задание, не трудное, не связанное с риском для жизни других. Директор хотел оценить степень его лояльности Конторе, и получил картину более чем обнадеживающую. Он, правда, не знал, что и Локи получил то, за чем приходил. Но этого ему и не нужно было знать. Сердце Бартона легонько ускорилось. На этот раз все было совсем не так, как в самом начале, когда бог связал его мощным заклинанием. Теперь сознание Клинта было полностью свободным – он это чувствовал, и все равно, не смог противиться зову Локи, шагая в омут вполне осознанно. Видимо, хитрец для разнообразия сказал-таки правду – они были повязаны намертво. И тут уж никому ничего не изменить. Значит, так тому и быть. Только одно Клинт выпросил тогда у бога на залитом лунным светом балконе, прежде чем сдаться окончательно. Никогда и ни при каких условиях не поднимет он больше оружия против Щ.И.Т.а. И Локи обещал ему это, произнеся какие-то витиеватые клятвы, воспроизвести которые не смог бы, наверное, ни один смертный. Клинт обвел взглядом внушительных размеров гостиную, обставленную, по его мнению, вполне прилично, и ухмыльнулся. Локи тут не понравилось. И вовсе не потому, что кругом были натыканы камеры и микрофоны. Трикстер вообще чхать хотел на всю аппаратуру агентства. Если он того не желал, его не засекала ни одна камера в мире. Бог, что тут скажешь… – Что за нелепая комнатенка? – Локи сморщил нос, оглядывая картины и тыча тростью, с которой явился, в дорогущий персидский ковер ручной работы. Клинт промолчал. Он сидел в кресле, аккурат напротив камеры наблюдения, незаметно вмонтированной в стену рядом с одним из образцов живописи, так не понравившихся его гостю, и не хотел вызывать лавины вопросов у психиатра Щ.И.Т.а, которые бы точно последовали, если бы ему доложили о том, что Бартон начал разговаривать сам с собой. Локи пробежался по всей квартире, заглянул в каждый уголок, затем вернулся в гостиную и повелительно махнул рукой своему соколу, направляясь в гардеробную. Тот без вопросов встал и последовал за хозяином, насмешливо улыбаясь. Гардеробная здесь вся состояла из одного большого шкафа, в который, конечно, можно было втиснуться вдвоем, но при этом пришлось бы стоять, плотно прижавшись друг к другу. Улыбка его, правда, слегка поувяла, когда войдя вслед за Локи в дверь шкафа, он обнаружил себя в огромной прохладной зале, обставленной с явно королевской роскошью. – Так гораздо лучше, правда? – просиял бог, разводя руками. Высокие сводчатые потолки терялись в сумраке где-то далеко вверху. Огромные оконные проемы не были ничем застеклены и выходили в сад, в котором росли неизвестные Клинту цветущие деревья, чирикали какие-то птицы и хлюпала вода в искусственном водопаде. У одной из стен стояло гигантское ложе, застеленное покрывалом, возможно, из парчи. А возле окна располагалось кресло, рядом с которым находилась непонятная конструкция, поддерживающая толстый свиток. Видимо, здесь бог читал. – Это что получается, теперь я буду жить в шкафу? – скривился Бартон, обводя взглядом непривычную обстановку. – Перед тобой точная копия моей спальни в Асгаде, птичка моя. И только попробуй сказать, что тебе не нравится. – Нет, очень впечатляет, мой господин, – ухмыльнулся Бартон. – Только, что подумают в Конторе, если я все свободное время буду проводить в стенном шкафу? – Ты о камерах? – Локи легкомысленно махнул рукой. – Для всех ты сейчас ужинаешь на кухне, а потом уляжешься смотреть эту вашу развлекательную панель. Ну, и потом заснешь перед ней, как и положено усталому мужику. Я загрузил в эти наблюдалки паттернов пятьдесят. Так что не беспокойся. В твоем поведении не найдут ничего предрасудительного. И он оказался прав, никто до сих пор так ничего и не заметил… Комната из темно-золотой стала пурпурной – солнце уже практически скрылось за горизонтом. Шел час Локи, а его все не было – это раздражало. Ну, и черт с ним! Клинт шлепнул кулаком по ладони и отлепился от балконного косяка. Самое время для приличного агента прекратить таращиться на закат, зажечь свет и начать готовить ужин. Бартон щелкнул выключателем, моментально разрушив магию момента, и отправился на кухню. Он нарезал хлеб, когда из гардеробной донесся легкий хлопок, и в кухне ощутимо запахло озоном. Тщательно упрятав довольную улыбку за маской невозмутимости, Клинт с каменным лицом продолжал возить ножом по буханке, когда в дверном проеме возникла высокая фигура в длинном плаще. – Смотри, что я тебе принес, – с порога заявил Локи, протягивая Бартону сверток. – Что это еще за хрень такая? – буркнул Клинт, не прерывая своего занятия. – Не груби, – весело улыбнулся зеленоглазый бог. – Это краги. Я сделал их специально для тебя. Надень. – Зачем они мне? У меня этого добра – просто завались. – Таких у тебя точно, нет, поверь мне. Будешь теперь носить эти. – Да? И как я объясню их появление начальству? – Скажешь, что это новая швейцарская разработка, что они легкие, отлично защищают и прекрасно поддерживают кисть, – засмеялся Локи, довольный собой. – Это, кстати, правда. – У меня и так твердая рука, – вспыхнул Бартон. – Не сомневаюсь, мой герой, а будет еще тверже. Надевай, говорю. Клинт отряхнул руки от крошек и извлек из пакета наручи, изготовленные из чего-то темно-серого, мягкого и приятного на ощупь. С помощью Локи он приладил их, удивляясь тому, насколько комфортно охватили они запястья и предплечья. Руки просто запели, готовые немедленно схватить лук и стрелять-стрелять хоть ночь напролет. – Да в них, пожалуй, можно хоть всю жизнь ходить, не снимая, – радостно заявил Бартон. – Спасибо. – А еще вот что, – Локи ухватил Клинта за кисть, и полоснул ножом прямо по предплечью, Бартон дернулся, но нож только скользнул по поверхности краги, не оставив на ней даже следа. – Из чего они сделаны? – в голосе агента сквозило удивление и почтение. – Ты не захочешь знать. – Ну, я же не кисейная барышня, скажи. – Из кожи одного коня, который согласился пожертвовать тебе кусок своей кожи. – Ты убил ради этого коня? – Нет, он выживет. – Но это же очень большой кусок кожи. – Это большой конь… Носи их, мой сокол, – мягко улыбнулся Локи Бартону и легонько поцеловал его куда-то за ухо. ~ Задание, на сей раз, было сложнее многих. И вовсе не потому, что работать выдалось при дикой жаре в полуразрушенном пыльном иракском Тикрите. Ему приходилось выполнять задания и в более сложных условиях – в болотах Лаоса, руинах Белграда, однажды даже неподалеку от китайской антарктической станции «Великая стена». Но, как правило, ему выдавали полностью проработанное задание, включая информацию о цели, ее описание и фотографии. Сейчас же все было несколько иначе. Штаб и сам не знал, на кого конкретно он охотился. По только одному Фьюри известному каналу пришло сообщение, что члены всемирно-известной террористической «Сети» вышли на человека, способного снабдить их портативным ядерным устройством, которое, по слухам, уже давно разрабатывалось в тайных лабораториях Исламабада. Взбешенные очередными смертями нескольких своих командиров из самой верхушки, злодеи поклялись отомстить и стереть с лица земли пару–тройку крупных городов своего врага. Кошмар ЦРУ, ФБР и Госдепа вместе взятых мог воплотиться в реальность и обернуться страшными разрушениями и смертью миллионов американцев. Кто был этот человек, готовый предоставить в распоряжение столь жутких монстров оружие массового поражения, никто не знал. Тип умел великолепно заметать следы. Единственное, что было известно точно, это псевдоним продажного ученого – Лис – и место, где должен был состояться обмен чемоданчика с взрывными устройствами на деньги. Ради того, чтобы передать это сообщение в Контору один из лучших агентов, работавших под прикрытием, пожертвовал жизнью. И теперь Клинту нужно было не только ухлопать мерзавца, но и убедиться в том, что его опасные игрушки не разбежались по планете. Мало ли, какому еще маньяку придет в голову воспользоваться ядерной бомбой размером с небольшой чемодан. Бартон уже успел несколько раз тихо выматериться, промакивая лоб, и протирая окуляр прицела от пыли, которую поднимал по округе поднявшийся полчаса назад ветер. Проклятые южные народы никогда не соблюдали даже ими самими назначенные сроки. С момента, когда главные персонажи сделки должны были уже съехаться и начать торг, прошло ни много ни мало полтора часа, а кроме десятка охранников на сцене еще никто не появился. С разбросанных им загодя по этому богом забытому заводу жучков к нему на экран портативного компа поступали картинки периметра, в наушниках слышалась ленивая речь обслуги, которая тоже томилась от безделья на жаре и страдала от не вовремя поднявшейся пыли. Наконец, первая машина подъехала, и из нее выбрался какой-то длинный дохляк, задыхавшийся в черном костюме и галстуке на дикой жаре. Как ни странно, он не был арабом, лицо его хоть и покрытое многолетним загаром, явно принадлежало европейцу, а светлые выгоревшие волосы не оставляли в этом ни малейшего сомнения. – Карим, – обратился он по-английски к водителю, вылезшему из-за баранки и стоявшему рядом, понурив голову, – еще один такой прокол и тебя разошлют в мешках всем твоим четырем женам по частям. Чтобы никому из них не было обидно. Изучай маршрут до поездки, а не во время ее. Ты понял? – проштрафившийся шофер ничего не ответил, а Бартон почему-то сразу поверил говорившему. Жестокость его слов только подчеркивалась будничностью тона и безупречным произношением, выдававшем в нем воспитанника Итона. Не то, чтобы Клинт был знатоком-лингвистом, но пару раз ему приходилось сталкиваться по работе с выпускниками этого древнего британского колледжа. Вторая машина оказалась раздолбанным тикритским такси. Маленький водитель колымаги, укутанный по самые уши в платок, защищавший его от пыли, выскочил наружу, подошел к дохляку в костюме и что-то прошептал ему на ухо, положив на ладонь англичанина какой-то маленький предмет. Тот внимательно осмотрел его, кивнул и извлек из внутреннего кармана прибор, очень напоминавший мощный пыле-водонепроницаемый наладонник, какими, насколько знал Бартон, пользовались только спецслужбы на полевых заданиях. Длинные паучьи пальцы затыкали в экран, вводя какие-то цифры. «Пора», понял Клинт. Все началось и закончилось молниеносно. Винтовка заговорила. Три секунды – четыре трупа – водитель Карим, таксист, человек-паук и самый сообразительный охранник, сразу усекший, откуда ведется огонь. Девять оставшихся в живых сбились в кучу и бестолково поливали окрестности из калашей. При такой стрельбе их магазины должны были опустеть секунд через десять. И нужно было не дать им второго шанса. Бартон вихрем слетел со своего насеста, на лету раскладывая лук. Он выскочил из-за угла, ошарашив лихорадочно перезаряжавших автоматы охранников своим необычным костюмом и очень странным оружием. И пока они таращились на это непонятное и невесть откуда взявшееся существо, пятерых из них оно успело прошить стрелами. Ближний бой был коротким и смертоносным. Еще никогда Клинт не работал настолько быстро и точно. Руки его порхали, нанося смертельные удары, кроша кости, вырывая суставы, отбивая штыковую атаку последнего из сопротивлявшихся и, наконец, нанесли завершающий штрих, свернув шею несчастному туземцу. Спустя пятнадцать минут после первого выстрела на заброшенном тикритском заводе валялись только мертвые тела убитых террористов, заносимые мелкой пылью, да стояли два одиноких автомобиля, а агент Щ.И.Т.а уже сидел в небольшом армейском джипе связного, уносившем его вместе со всеми добытыми сведениями и фотографиями убитых преступников вдаль. …Вода шипела и разлеталась по стенам армейской душевой, куда Бартон побрел первым делом после того, как его, вымотанного до предела ярким иракским солнцем и раздолбанной каменистой дорогой, доставил в лагерь американских ВВС связной агентства. Стоя под горячей струей, Клинт смотрел на свои опутанные темно-серыми ремнями наручей и испачканные в крови руки, которые сегодня так невероятно четко выступили в бою, и пытался проанализировать, что произошло. Он был одним из лучших в своем деле. Постоянные тренировки довели все рефлексы агента Бартона до предела его возможностей. Но он был прекрасно осведомлен об этих своих пределах. То, как действовал он сегодня, превосходило его силы. Совсем чуть-чуть, но ему это было очевидно. И объяснение здесь могло быть только одно. Клинт вспомнил, как затрепетали его руки, когда он впервые примерил эти чертовы краги, какой восторг пронесся по всему его телу, которое было готово сразу ринуться в бой. Он попытался расстегнуть ремешок, но ничего не вышло. Проклятая штуковина словно приросла к телу. Снова проделки Локи, вздохнул Бартон и принялся с ожесточением намыливаться. Ну, что ж ему неймется то? Вода смывала с тела мыльную пену, но напряжение не отпускало. Снова бог обвел его вокруг пальца, хотя и играл на его стороне… Эти постоянные сюрпризы кого хочешь могут вывести из себя… Вечно насмешничающий ехидный Локи. Локи-Локи-Локи… Внезапная обжигающая волна прокатилась по телу, и Клинт обнаружил, что руки его больше не подчиняются ему. Замерший и оторопевший Бартон наблюдал, как они зажили совершенно отдельной от него жизнью, принялись ласкать его, возбуждая. На это не ушло много времени, у него встал почти моментально. Но руки на этом не успокоились. Медленно и умело они доводили его почти до пика и отпускали, не давая закончить дело, чтобы чуть погодя снова начать свою игру. Он задыхался, бился головой о стену, пытался укусить себя за плечо – ничего не помогало. Руки продолжали свои выкрутасы, никак не реагируя на команды Клинта. Где-то на десятом круге Бартон уже вообще перестал что-либо соображать и просто тихо сполз на кафельный пол, пытаясь сквозь пелену вспомнить, запер ли он дверь. Душевая кружилась в вихре, меняя очертания, а сквозь шелест воды до него доносился знакомый тихий смех. – Локи, прекрати!!! – заорал он отчаянно, и все закончилось. Рука в последний раз произвела необходимые манипуляции, молочно-белые густые капли расплескались по стене, и Бартону почудилось, что в запотевшем зеркале мелькнула довольная физиономия с горящими зелеными глазами. ~ Бартон решительно прошагал по квартире, распахнул дверь шкафа и на ходу выпустил в сидевшего у окна бога три стрелы одну за другой. Тот поймал их рукой, не отрываясь от чтения. – Вернулся, мой герой? Погоди, я сейчас. Отбросив бесполезный лук, Клинт в три прыжка пересек огромный зал и нацелился кулаком в безупречную скулу своего мучителя. Но удара не вышло. Рука снова внезапно отказалась слушаться его. – Какого черта ты делаешь, хотелось бы мне знать? – зарычал Бартон. – Тебе не понравилось? – Локи улыбнулся и отложил свиток. – Не верю. – Сам не хочешь попробовать? – Клинт чуть не задохнулся от возмущения, пытаясь за неимением возможности воспользоваться руками, хотя бы пнуть трикстера в голень. – Отличная идея, моя птичка, – загадочно улыбнувшись, Локи подхватил своего взъерошенного, отчаянно брыкающегося сокола на руки и отнес к ложу, – Можем считать ту игру предварительными ласками. А теперь попробую я. Запястья Бартона тотчас же намертво прилипли к спинке кровати, а ухмыляющийся бог принялся расстегивать молнии его костюма. Прохладные пальцы то и дело, словно невзначай задевали кожу агента Бартона, стягивая с него брюки. А тот брыкался и извивался ровно до тех пор, пока Локи не опустил свою ладонь ему на грудь. – Хочешь? – Хочу. – Попроси. – Отстань. Танец длинных музыкальных пальцев по перехваченным ремнями предплечьям, по шее, груди, животу все ниже и ниже. Россыпь искр по коже, волна желания, смывающая все прочие мысли и чувства. Биение пульса в горле. – Попроси. – Локи, не мучай меня. – Просто попроси. – Прошу. – Что? – Отпусти меня. – Нет. – Тогда убей. – Это будет похоже на ампутацию. Мне все равно не избавиться от фантомной боли. Ты мой, пойми. – Я знаю… – Хочешь? – Хочу. – Попроси. – Прошу тебя… Нежные губы пробегают вдоль вспухших вен на руках, по щеке, шее, все ниже и ниже. Снова волна, вихрь и полная безоговорочная капитуляция. И единственная мысль на разные лады крепкой иглой в мозгу: это не любовь… любовь не это… это не любовь?.. …Утро пришло в спальню бога тогда же, когда и в Мидгард. Так захотел сам хозяин, чтобы его сокол мог жить в привычном биоритме. Измочаленный, растрепанный, но удовлетворенный Бартон открыл один глаз и оглядел обнаженного Локи, сидевшего в кровати рядом с ним. Заметив, что Клинт проснулся, асгардец улыбнулся и выудил из-под подушки какую-то штуку устрашающего темно-серого цвета. – Теперь он твой, – Локи опустил полоску темной кожи на голый живот Бартона. – Это еще что такое? – дернулся агент; материал, из которого была сделана штука, подозрительно напоминал тот, из которого Локи выделал краги. – Ошейник. Можешь его носить. – Что?! – вскинулся Бартон. – Да, ни за что в жизни. – Добровольно, Клинт. Только так. – Никогда, да и с какой стати? – Сейчас скажу, – Локи внимательно посмотрел в глаза своей птичке. – Ты видел, что могут твои новые наручи? – Да уж… – Этот ошейник точно такой же. – Что, заставит меня самому себе сделать минет? – скривился Клинт, но трикстер даже не улыбнулся. – Он может убить тебя по моему приказу. ~ – Ты куда? – В Контору. Фьюри сказал, у меня новое задание. Это срочно. – Ты все-таки надел его? – Да. И буду теперь носить не снимая. Он удобный. – Почему, Клинт? – Я тебе доверяю. – Сомневаюсь. Доверять трикстеру… Ты же не идиот, Клинт. – Твоя вещь – твоя ответственность, Локи. И вообще, он мне идет, разве нет? – Очень, Клинт.