Бог и лучник

Возвращаться домой не стоило. По крайней мере, пока. Клинт припарковался возле Центрального парка, выбрав уголок попустыннее, и не торопясь и не оглядываясь отправился вдоль заросшей боковой аллеи. В том, что за ним был хвост, он не сомневался. Фьюри ни за что не оставил бы его без присмотра сейчас. Слежка велась умело и незаметно. Правда, Бартон, собаку съевший на разнообразных трюках, легко мог вычислить наблюдателей и в два счета оторваться от них, если бы пришлось, но сейчас ему это было не нужно. Сейчас ему нужно было подумать. А думать наружка совсем не мешала. Наоборот, она должна была доложить директору Щ.И.Т.а о том, насколько серьезно Бартон воспринял информацию Конторы и ее доверие… … – Ты видел это, – утвердительно произнес Фьюри, выводя на экран штук десять фотографий. – Понятное дело, – хмыкнул Клинт, – я это снимал. Он пожал плечами, вспоминая, как его чуть не вырвало, когда откинув платок с лица убитого им щуплого тикритского таксиста, он увидел привлекательное женское лицо, чем-то неуловимо похожее на лицо Наташи Романовой. Такая же светлокожая, пухлые губы и рыжие кудри, не слишком старательно выкрашенные в черный цвет. В голове тогда возникла шальная мысль, что Фьюри нарочно ничего не сказал ему о цели, посылая на задание. Клинт терпеть не мог убивать женщин, и в агентстве об этом знали. Возможно, директор таким образом снова проверял его на лояльность. – Мы установили личности всех, кого ты уложил на заводе, – продолжил Фьюри, тасуя фотографии по экрану и внимательно вглядываясь в лицо Бартона, пытаясь уловить в нем хоть какой-то проблеск эмоций. – Тебе попался недурной улов. Стивен Кармайкл – доктор наук, химик, аристократ со своеобразными представлениями о современном мироустройстве. Восемь лет назад чуть было не получил Нобелевскую премию, но выступил с очень странной речью на тему столкновения культур и был забаллотирован. Вероятно, затаил злобу на весь цивилизованный мир, поскольку переехал на Ближний Восток и практически растворился в воздухе. Клинт смотрел на фотографию застреленного им психованного доктора Кармайкла, но взгляд его поминутно возвращался к снимкам девицы. Ему были отлично видны не только ее спокойное лицо и кудри, но и часть развороченной его фирменной пулей груди. На душе снова стало гадко. Он машинально погладил темно-серый ремешок наручей, плотно облегавших руку – с некоторых пор это вошло у него в привычку – и почувствовал, как кожа краги легонько сдавила его запястье, будто успокаивая. – Рядом с доктором – Карим Альзари – шофер и телохранитель Кармайкла, – вел дальше Фьюри. – С ним, как раз трудностей не возникло. Жил фактически не таясь, у всех на хорошем счету – заботливый муж и отец. У него осталось четыре жены и штук десять отпрысков. – Хотите обеспечить им пенсию за счет налогоплательщиков? – съязвил Бартон, и Фьюри ухмыльнулся, оценив шутку. – А это кто такая? – Клинт задал вопрос, понимая, что директор ждет именно его подачи. – О, это, как раз самое интересное, – сверкнул единственным глазом начальник. – Девица оказалась русской военной переводчицей, прикомандированной к военному атташе в Ливии, должна была отбыть вместе с начальником на родину еще два года назад, но, как оказалось, осталась в регионе. И угадай, как ее зовут? – Я вам что, Дельфийский оракул? – фыркнул Клинт. – Ксения Шостакова, – произнес Фьюри и многозначительно посмотрел на Бартона. Тот только удивленно пожал плечами. Странно звучащая русская фамилия ни о чем ему не говорила. – Ты же близок с Романовой, – директор был несколько разочарован тем, что его эффектный выпад не достиг цели, – неужели она тебе не рассказывала о своем русском муже? – Видимо, не настолько я ей близок, – скривился Клинт. – Я, кстати, ей тоже о своих постельных делах не докладываю. – Ее муж – это не постельные дела, а довольно важная часть биографии агента, – нахмурился Фьюри. – Ты приволок в Контору человека и ничего о нем не знаешь? Например, того, что ее младшая сестра вышла замуж за брата ее покойного мужа? – Я приволок в Контору отличного бойца, а проверять его и разбираться кто на ком женат – не моя работа, директор. – Ладно, оставим споры, – махнул рукой Фьюри. – Сейчас важно выяснить, что делала сестра Наташи в Тикрите, почему пришла на встречу с Кармайклом. По всем признакам, она и должна быть тем самым Лисом, на которого мы охотились. Но что-то в этой истории мне не нравится. Не похожа она на прожженного преступника, калибр не тот. Бартон взъерошил волосы и уставился на фотографию погибшей девушки. Ксения Шостакова… она походила и не походила на Наташу. Линия рта была не настолько жесткой, скулы чуть шире, нос подлиннее, но все же, он вполне мог поверить, что перед ним сестра его коллеги и товарища. Сестра, которую он пристрелил, выполняя приказ агентства. – Она знает? – задал он вполне логичный в этой ситуации вопрос. – Если ты не проболтался, то нет. Она вообще мало что знает о своей сестре. Насколько я выяснил, они не виделись лет десять. – Вы уже выяснили как-то, что на заводе будут бомбы, а их там не было. Только чип с информацией, – буркнул Клинт, обдумывая, что предпримет Наташа, если все обнаружит. – Чип – это ключ к месту, где Лис хранил их. Слава богу, Кармайкл не успел переслать с него данные – ты выступил вовремя. Шифровальщики уже справились с кодом, так что на этот раз проблем быть не должно. – Страна? – Швейцария, как ни странно. Глухая деревушка на границе с Францией. Просто поедешь и возьмешь груз. Заодно и прошерстишь там все. Нам нужно понять, была ли Ксения Лисом или просто посыльным, и какое отношение ко всему этому имеет Романова. – Будем надеяться, что никакого, – пробормотал себе под нос Бартон, – иначе моя легкая прогулка может превратиться в кошмар… …Хруст гравия, раздавшийся справа от него, оторвал Клинта от мрачных мыслей. Он повернул голову и обнаружил идущего рядом с собой Локи, вырядившегося, как на парад. Темно-зеленое пальто, черный, безупречно отутюженный костюм, белоснежная рубашка, сверкающие узкие туфли и трость смотрелись нелепо на заросшей боковой дорожке общественного парка. – Ты с ума сошел? – зашипел Бартон, останавливаясь и разворачиваясь к довольно улыбающемуся богу. – Среди бела дня на улице, да еще и в таком прикиде! Тебя только слепой не срисует. – Если ты о тех трех наблюдателях, то каждый из них сейчас занят своими личными проблемами, полагая, что его подстрахуют другие, – самодовольно ухмыльнулся Локи. Бартон устало закатил глаза. Самоуверенность трикстера была беспредельна. – Зачем пришел? – За тобой. Тебе уже положено быть дома, а ты тут по парку разгуливаешь, помахивая хвостом. Значит, что-то случилось. У тебя проблемы, – заявил Локи, глядя в непроницаемое лицо сокола. – У меня новое задание, я же сказал тебе. – Ты за час разговора в Конторе дергал поводки раз пятнадцать. Это ненормально, Клинт. – Ты что их чувствуешь?! – Бартон вытаращил глаза. – Ну, а ты думал, это же кожа Слейпнира, – бог сверкнул зубами, но заметив, что для Бартона это имя – пустой звук, только вздохнул. – Читать надо больше, птичка моя. Идем домой. – Не могу, – упрямо мотнул головой Бартон, – мне нужно еще кое-что обдумать. Ты прав, я влип конкретно. И сегодня ночью придется отправляться в Европу, чтобы разобраться, насколько сильно. – Ты не понял, я не приглашаю, я просто говорю, что сейчас мы идем домой. И там ты мне все расскажешь, – Локи ласково, но крепко ухватил Клинта за локоть и вместе с ним растворился в воздухе. ~ – Ну, не можешь ты ехать вместе со мной. Это просто исключено, – настойчиво повторял Клинт, размахивая одной рукой. В принципе, он бы с удовольствием размахивал и второй, но она по приказу трикстера уже пять минут, как приклеилась к дверному косяку в гостиной. – К тому же, у тебя нет билета. – Тебе не помешает защита, моя птичка, – Локи опустился на столь презираемый им диван со светлой обивкой, который подозрительно заскрипел и просел под его стройным телом. – А билет – дело несложное. – Да, черт возьми! – завопил Бартон, которому для того, чтобы успеть на самолет в Париж, нужно было выезжать вот прямо сей момент. – Я уже сто лет как работаю, и по большей части в одиночку. И, представь себе, как-то умудрялся выживать. – Это другая ситуация, ты не находишь? – Да? И чем же? – Сейчас тебе надо опасаться не только врагов, но и друзей, мой сокол. Кстати, твоя подружка, насколько я помню, уже однажды начистила тебе лицо, – Бартон вспыхнул. – Я был тогда не в себе, – он мрачно зыркнул на собеседника. – Не в ущерб эффективности, скажу я тебе, – произнес Локи, – А ведь тогда она не пыталась тебя убить. Ты в опасности, Клинт, я это чувствую. – Твою мать! Как же я жил-то все это время без няньки, Тор меня подери? – Если это пожелание, то оно пока невыполнимо, он сейчас занят. Но я учту, – хищно оскалился Локи. – Да, учитывай ты что угодно, только отпусти меня, умоляю. Я же опаздываю. Ну, что ты хочешь, чтобы я пообещал тебе? Хочешь, буду поклоняться тебе без перерыва целую неделю? С кровавыми жертвоприношениями, между прочим. Только скажи, я вернусь и все сделаю. А сейчас отпусти, прошу. – Ладно, упрямое ты существо, – Локи взмахнул рукой, отклеивая Бартона от косяка, легко соскочил с дивана, подошел к нему и положил ладонь на стриженый затылок. – Лети сам, так и быть. Помни только, если я тебе понадоблюсь – в любом качестве – просто произнеси мое имя. Я чувствую тебя, помнишь? – Помню, – ответил Клинт и машинально погладил ремешок на запястье.