Бог и лучник

Пурпурный закат давно сменился темнотой. Глубокий темно-синий, почти черный небосвод украсился россыпью ярких серебристых звезд. Дремавший на ложе Клинт то и дело вскидывался, бросая взгляд на теплый прямоугольник желтого света, проникавшего в спальню сквозь щель в занавесях, отделяющих ее от того места, где склонившись над своей причудливой читальней задумчиво сидел Локи. Бок уже почти не болел, но слабость, которую Бартон чувствовал еще у озера, не проходила. Он надеялся, что Локи, по своему обыкновению, возьмет процесс выздоровления под свой контроль и снова напоит его любимым настоем от Эйр, который моментально возвращал человеку бодрость и позволял тут же забывать о ранах. Но на этот раз бог не стал делать ничего подобного. Войдя в свои покои, он жестом отослал своего сокола в кровать, а сам уселся в кресло, выложил перед собой найденные у озера бумажку и перстень и погрузился в такие глубокие думы, что Клинт всерьез обеспокоился. Вынырнув из полудремы в десятый раз и не обнаружив Локи рядом с собой, Бартон решил – нужно что-то делать. Он сполз с ложа и побрел в сторону читальни, отмечая по пути, что дышать стало намного легче. Возле читальни бога не было. А предметы, вызвавшие у него такую странную реакцию, лежали, небрежно сдвинутые на самый край длинного старинного свитка. Клинт без особого интереса взглянул на завитушки, которыми был покрыт пергамент, и машинально отметил про себя, что рисунок, изображенный на свитке, отдаленно напоминал гемму на перстне, который подбросили ему неизвестные. Текст же записки он даже и не пытался прочесть, поскольку коричневая бумага была сплошь покрыта крючками и загогулинами, говорившими Бартону еще меньше, чем набор китайских иероглифов. Он нашел Локи на террасе – тот стоял, опершись о парапет, и молча смотрел на звезды, ничем не дав понять, что услышал шаги озабоченного Бартона. – То время, когда ты был под воздействием магии, – спустя целую вечность произнес асгардец. – Что ты помнишь, Клинт? – Ты сам все знаешь, – Бартон запнулся, – зачем же спрашивать? – Чтобы ты вспомнил, Клинт. – Я помню все. Просто какая-то часть меня... не исчезла, нет, но будто замерзла, застыла. Не было жалости, боли, сомнений. Была только кристальная ясность… я был готов умереть за тебя не раздумывая. – Для тебя это странно? – Нет, Локи. Странно, пожалуй, то, что я по-прежнему готов умереть за тебя. Без всякого наваждения. – За меня не нужно умирать, Клинт, – усмехнулся Локи, оборачиваясь к Бартону. – За меня лучше жить. Подольше. Так ты принесешь мне гораздо больше пользы. К тому же, никогда не знаешь, умрешь ты или нет, и что за этим последует. Он снова отвернулся, вглядываясь в причудливый рисунок звезд на темном небесном полотне. – Однажды я решил, что жить здесь слишком больно, и что полет с радужного моста прямо в Етунхайм враз покончит со всеми моими проблемами, – продолжил бог будничным тоном, словно рассказывал о походе в лес за грибами. – Я был не прав. Получилось только хуже. – Что ты сделал? – Я не дал Тору меня спасти. – Ты упал? Но как?... Твою мать! – оторопевший Бартон даже не заметил, что выругался. – Ты поэтому теперь боишься ходить к мосту? Что ты чувствовал в тот момент? – Во время падения? – Локи мягко рассмеялся. – Во всяком случае, не страх. Это трудно объяснить, моя птичка. В человеческом языке нет таких понятий. И что бы я ни сказал тебе сейчас, это будет лишь полуправда. – Ну, не настолько уж я туп, – обиделся Клинт. – Нет, конечно, мой сокол. Ты умен и чувствителен. Но как можно объяснить человеку концепцию огня, если до этого он его ни разу не видел? Ты можешь только показать ему огонь. – Так покажи мне! – Бартон вцепился в предплечье своего бога и потянул его к себе. – Хорошо, Клинт, я покажу тебе. Локи осторожно взял его лицо в свои ладони, внимательно вгляделся в серые глаза сокола, который почувствовал, как каменные плиты террасы уходят из-под его ног, а сам он летит и летит в бесконечность, набирая скорость. Звезды вертелись над головой в головокружительном танце, он физически чувствовал пустоту. Но не, пугающую холодную черноту в которой нет ничего, а ту живую всеобъемлющую пустоту, которая наполнена всеми предметами и существами во вселенной. И он сливался со всеми вещами и событиями пространства, каким-то непонятным образом зная, что было, есть и что будет с каждой точкой мироздания в любой момент времени. Это был чистый экстаз, который, в самом деле, не только невозможно описать словами, его было очень трудно вынести. А потом Локи опустил руки и все кончилось. Переполненный эмоциями Бартон пошатнулся и точно бы свалился на пол, если бы бог не поддержал его. – Это было… черт, Локи, это было так прекрасно, что даже больно. А дальше? Что случилось потом? – Потом? – улыбка Локи сделалась холодной, как льды Етунхайма. – Потом было больно и вовсе не прекрасно. Вероятно, я вырыл кратер в пару–тройку миль глубиной. По крайней мере, вытаскивали меня оттуда несколько дней. И скорее всего по частям. – Я не понимаю, – в глазах Бартона плескалась боль. – Как ты выжил? Это же не возможно. – Ты все еще пытаешься подходить ко мне с человеческими мерками, Клинт? Еще недавно ты считал, что меня может вырубить Халк, – скривился Локи. – Я сильно разбился и довольно долго пробыл без сознания. А когда очнулся, то пожалел, что не умер. Те, кто сложили мое тело, взяли осколок моего сердца и сумели связать часть моей души. – Тебя откопали те твари? – Клинт нахохлился, вспоминая увиденное им однажды мельком отвратительное существо в плаще с капюшоном. От существа исходила явная и неприкрытая угроза. Вспомнил он и искаженное лицо повелителя, который после общения с мерзким пришельцем долго и мучительно о чем-то размышлял. – Читаури, – ровный бесцветный голос и такая же улыбка. – Значит, ты помнишь их, Клинт?.. … – Не вздумай сказать, что у тебя не получится, – низкий мощный рев звучал угрожающе. – Нибонга оставил четкие инструкции, о величайший, – проблеяла невысокого роста фигура, завернутая в измятый коричневый плащ послушника. – Но древние знания слишком сложны и глубоки для вашего ничтожного слуги, мне нужно время, чтобы полностью подготовиться. – У тебя времени до того, как взойдет третий спутник, несчастный, – слова падали, как свинцовые ядра в металлический таз. – Другого случая он нам не подарит. Где кристалл? – Уже доставили и установили, о величайший. – Покажи! – огромная чешуйчатая пятипалая рука поднялась в требовательном жесте. Трясущийся слуга извлек из мудреного устройства, стоявшего посреди огромного зала, темно-зеленый кристалл сложной формы, и уложил его на широкую ладонь владыки. Золотистые раскосые глаза всматривались в глубину причудливого камня, где сквозь зеленую завесу виднелась пульсирующая область, время от времени испускающая луч света, который заставлял весь камень искриться и сильно нагреваться. Ладонь-лопата с толстыми пальцами дрогнула, когда кристалл в очередной раз сверкнул, угодив лучом прямо в глаз могущественному владыке. Камень выскользнул из руки, привыкшей больше к скипетру и рукояти меча, чем к драгоценностям, покатился, звеня, по отполированному полу зала. Слуга моментально кинулся подбирать сокровище, от которого сейчас, по большому счету, зависела его жалкая жизнь, но запутался в полах своего плаща и растянулся во весь рост у ног господина. – Не понимаю, как великий Нибонга мог взять тебя учеником и доверить тебе тайны праотцов. Ты двигаешься хуже, чем курсант-первогодка отряда снабжения, – владыка презрительно сморщился и задвигал ноздрями – верный признак крайней степени недовольства. – Я единственный, кто выжил при испытаниях, о величайший. Великий Нибонга был крут нравом. – И он имел на это право, сопляк! – проревел владыка. – Только он владел искусством праотцов в полной мере, чтобы противостоять асгардским поборникам хаоса! Это он сумел заставить машину древних послужить нам, связать чертово етунское отребье, извлечь из него частичку его ка и удерживать проходимца там, где нужно нам! А что можешь ты, презренный? – Мастер Нибонга позволил мне несколько раз наблюдать за настройкой машины, о величайший, – ученик мага согнулся в три погибели, понимая, – голова его остается на плечах только из-за того, что без него к аппарату, стоявшему за спиной, никто из племени подойти вообще не в состоянии. – Какая трагедия, что он погиб, не успев посвятить меня во все тонкости этого процесса, о величайший… – Ты смеешь упрекать меня в просчетах, ничтожный?! – владыка выпрямился во весь свой гигантский рост, а послушника скрючило от страха. – Нибонга был нужен мне именно на флагмане, он управлял етуном. Никто не мог себе и представить, что людишки сумеют прорваться в портал и взорвать корабль! Работай, червь. И чтобы к восходу Ллаи все было готово. – Будет исполнено, владыка, – склонился в поклоне послушник, провожая взглядом покидавшего зал господина. – Никто не мог представить… – добавил он еле слышно, – Етун смог. Однажды он уже обыграл тебя. И тебя, и твоего великого мага… А еще я умею читать, в отличие от тебя, величайший… Клинт проснулся от ощущения холода. Обычно теплые наручи, незаметно, но постоянно подпитывающие его своей энергией, теперь перестали это делать и аккуратно заработали в обратном направлении. Тепло тела стрелка грело и не могло нагреть ни их, ни ошейник. Они оставались почти ледяными. – Так и заболеть недолго. Локи, прекрати издеваться, – он сглотнул, провел рукой по шее, разворачиваясь. Постель рядом с ним была пуста, и, по всей видимости, уже давно. Бартон резко уселся в кровати, мгновенно понимая, случилось нечто крайне неприятное. В голове моментально всплыли ночные картинки, которые при свете дня казались почти нереальными. – Это может быть ловушкой, Локи. – Вполне возможно, но у меня нет особого выбора. Мне нужно добыть кристалл, иначе я так и буду все время сидеть, как привязанный, в Асгарде. Только здесь меня может защитить отец. – Он знает? – Шутишь? Он же всеведущий. – Так почему он не вмешается? – Моя партизанская вылазка – это одно дело, а выход на арену отца – совершенно другое. Война не нужна никому. – Но ты же его сын! – Угу. – Ты не пойдешь к ним сам! – Ш-ш-ш. Конечно, не пойду. Не дергайся, а то рана откроется. – Не откроется, – он отмахнулся раздраженно, – Обещай, что возьмешь меня с собой. И мы вдвоем притащим сюда этот твой проклятый зеленый кристалл. – Конечно, вдвоем, – тихий смех, в котором звучала печаль. Локи был нежен и осторожен, как никогда. Бог вдруг перестал быть богом, вместо этого рядом с Клинтом лежал почти человек, переполненный если не любовью, то, по крайней мере, чувством глубокой привязанности. Он не требовал, как обычно, подчинения, не играл в господина, а просто брал своего сокола так, как хотел, как хотели они оба. Получал и отдавал взамен гораздо больше того, что просили. Искренне, и прямо, и честно. Невероятно для бога обмана и всеми признанного хитреца. Никогда и никому не позволял он видеть эту часть себя. Для Бартона же это был долгий и яркий полет на грани сознания, в конце которого он оказался настолько вымотанным и усталым, что уснул прямо в руках своего повелителя. Идиот! Он не должен был засыпать, думал Клинт яростно, не должен был верить словам, которые были сказаны только для того, чтобы он отвязался. Ясно же, как божий день, что Локи все равно сделал так, как посчитал нужным. Упрямый и глупый гордец! Бартон запустил руку в волосы, пытаясь собраться с мыслями, которые скакали и путались. Локи ушел туда, куда звала его записка. И он не вернулся. Значит, с ним случилась беда и нужно действовать. Сейчас же. Режим секретного агента включился, Бартон решительно вскочил с необъятного ложа. Тор отправился с ним немедленно, бросив печальный взгляд на недоеденный завтрак и прихватив Мьельнир, на всякий пожарный случай. Видимо, взволнованное лицо Клинта сыграло в этом не последнюю роль. Вместе они осмотрели покинутые Локи покои. Свиток, который Клинт видел ночью, так и лежал открытым в читальне. Здесь же, но уже на полу, валялась забытая записка. Перстня не было. – Он ушел за каким-то предметом, который ему очень нужен, – Одинсон взмахнул запиской, показывая ее Бартону. – Я в курсе, Тор, – агент кивнул, затем глубоко вздохнул и кратко изложил всю историю, которую в течение ночи рассказал ему Локи. Умолчал он только о том, чем эта ночь завершилась, справедливо посчитав, что это к делу не относится. – Мне нужно знать, куда он отправился и как туда попасть. Тор пожал плечами. – Трудно понять. Должен быть ключ и координаты. Но их нет. Только обещание, что на том конце тоннеля будет ждать некто, который отведет его куда нужно. – Был еще перстень! – воскликнул Бартон. – Такой громадный с резным зеленым камнем. Это может помочь? – Наверное, перстень и есть тот самый ключ. А координаты, скорее всего, на нем и были. Так что без него я не могу ничего сделать, – Тор беспомощно развел руками. Вся его сила и мощь была бесполезна. – Рисунок, да? – просиял Клинт и потянул Одинсона за рукав к читальне. – Смотри, вот он, – Бартон ткнул пальцем в причудливую вязь каких-то знаков. – Я запомнил узор на камне. Один взгляд на пергамент свитка прояснил Тору все. И это все ему очень не понравилось, если не сказать больше. – Точка выхода – Дельта Треугольника 5 – нынешняя столица его новых друзей читаури, – произнес он глухо. – Черт! – Бартон стукнул кулаком по свитку так сильно, что чуть не сломал читальное приспособление. – Говорил же я ему, что это ловушка. Мне срочно надо туда, Тор! Он в беде, я знаю,– Клинт тронул рукой горло, чувствуя холод кожаной полоски под пальцами. – Думаю, что и он это знал, – пробормотал Тор. – Иначе не стал бы тебе во всех подробностях расписывать ситуацию. Не в его это характере. – Но зачем? – Он что-то задумал, голову даю на отсечение. Но, как всегда, никого не посвятил в свои планы. Придется догадываться самим. «За меня не нужно умирать. За меня нужно жить. И подольше». – Будь я проклят, если дам ему погибнуть от рук этих мерзких тварей! – процедил Клинт. – Я иду за ним. – Я с тобой, – рыкнул Одинсон, подбрасывая в ладони Мьельнир. – Любой, кто попытается остановить меня, будет повержен силой моего молота. Бартон оглядел огромную фигуру громовержца, прикинул, сколько у них шансов остаться незамеченными в стане противника и отрицательно покачал головой. Скрытность и внезапность – вот те два козыря, которые могли стать залогом успеха. Даже Тор со всей его огромной силой не смог бы победить многочисленную и хорошо обученную армию хозяев. – Мы не знаем, где он и что с ним, – произнес Клинт, стараясь, чтобы его слова звучали как можно более весомо. – Я пойду первым, все разведаю и подам сигнал. И вот тогда ты появишься и покрошишь всех в мелкий салат. Все равно, без тебя нам оттуда не выбраться. Не слишком довольный Одинсон озабоченно кивнул, размышляя о том, как долго продержится Бартон против хотя бы десятка тренированных воинов читаури. – Хорошо, – согласился, наконец, он и добавил, сдвинув брови. – Дам тебе ровно одни сутки. А потом, не взыщи. Явлюсь и разнесу все к чертям. – Договорились, – кивнул Клинт, чувствуя, как к нему возвращается спокойствие и собранность. Он сосредоточенно заходил по гостиной, выуживая из ящиков оружие и необходимое оборудование, которое, как предполагал, может понадобиться в его миссии. Боевой лук, стрелы – обычные и со взрывающимися наконечниками, небольшой пистолет с глушителем, моток длинной и прочной веревки, прибор ночного видения… – Расскажи мне, что это за планета? – попросил Клинт. – Там дышать-то хоть можно? – Я когда-то там бывал. И дышал. Хотя пыли там, конечно, очень много. – Знаешь, не удивлюсь, если ты сможешь и на дне моря дышать, а вот я… – Нет, ну как же я смогу дышать на дне моря? – искренне удивился Тор. – Там же всюду вода. – О господи, – Бартон вздохнул. – Наверное, спрашивать о составе атмосферы тебя бесполезно? – А-а-а, вот ты о чем, – как ребенок обрадовался Одинсон. – Азот – 75 процентов, кислород – 23, а остальное приходится на разные примеси, в основном инертные газы. Ну, и углекислота тоже имеется. Бартон в изумлении вытаращил глаза. – Откуда знаешь? – в голосе агента сквозило удивление, смешанное с недоверием. – Да, пришлось наизусть заучивать по этой, как ее, астрографии миров вероятного противника. Отец всегда очень внимательно относится к мелочам. – Ваш отец – гений. – Он всеотец, так что не богохульствуй. – Это не богохульство, – ухмыльнулся Бартон, – это комплимент. Тор покачал головой, открыл шкатулку младшего брата, стоявшую тут же на столе, и принялся копаться в ней в поисках нужных ему камешков и железок, чтобы соорудить простенький передатчик для Бартона. Заклинание перемещения было не сложным.