1777 год.
Петербург.
В одной из небольших квартир в центре города царит хаос: везде разбросаны баночки с травами, пузырьки с жидкостями разбиты и валяются на полу, а среди всего этого из угла в угол мечется молодой друид, пытаясь собрать хоть какие-то вещи в небольшую сумку, постоянно то вытаскивая что-то, то кладя обратно. Хорошо, что ещё достаточно светло, и не приходится зажигать свечи, чтобы точно ничего не потерять во мраке среди бардака, но скоро начнёт темнеть. Напольные часы пробивают пять часа дня, тем самым пугая хозяина квартиры, который начинает собирать вещи ещё быстрее. От сборов Яна отвлекает что-то, тыкающееся ему в ногу, отчаянно прося внимания. Этим оказывается небольшой железный чайник, который, посредством магии, был "живым" питомцем, доставшимся по наследству. Тот бережно поднимает чайник с пола и засовывает в сумку, сверху набрасывая лёгких вещей, застёгивает её и перебрасывает через плечо, направляясь к выходу из квартиры. Николенко застывает на пороге и оглядывает квартиру, как бы прощаясь. Он точно знает, что не сможет сюда вернуться вновь. Ян ещё на мгновение задерживает взгляд на часах и выходит сначала из бывшего пристанища, а следом и из подъезда, направляясь к большому скоплению людей – к проспекту, чтобы легче затеряться. Быстрее отсюда, из этого квартала, пока за ним не пришли. Люди совсем не обращают внимания на друида, который ныряет в толпе, как корабль в море. Парень терпеть не мог выходить в людные места, как и самих людей, поэтому сейчас, как может избегает даже малейших нечаянных касаний. Оглянувшись назад, ища, нет ли преследователей в толпе, Николенко налетает на человека перед собой и чуть ли не падает, но устоять на ногах помогает рука незнакомца. Перед ледяным взглядом друида предстаёт человек во всём чёрном, опирающийся на трость, явно из знатного рода. — Простите, я не заметил Вас, — произносит Ян, даже не глядя на мужчину, лихорадочно оглядываясь по сторонам и поправляя сползшую лямку сумки. — А, и спасибо, что не дали упасть. — Не извиняйтесь. Вам, я вижу, некогда смотреть перед собой, — господин в чёрном растягивает слова, будто издеваясь над друидом, чтобы тот не сбежал, не дослушав. Парень явно заинтересовал его, — Куда-то торопитесь? — А, что? - Николенко наконец переводит взгляд на собеседника, растерянно хлопая глазами, словно это не он, ещё пару мгновений назад, налетел на того. — Да-да, тороплюсь. Друид снова уводит взгляд и замечает далеко в толпе тех, кого бы не хотел видеть ещё сотню лет. Надо быстрее уходить отсюда, пока его не заметили. Только вот быстро отвязаться от случайного встречного не выйдет - тот снова начинает говорить. — Раз Вы так сильно торопитесь, то Вам окажется полезной информация, что вон за тем зданием, — мужчина показывает тростью на место, находящееся буквально в пяти метрах от них. — Есть поворот во дворы. Вы выбрали не лучшую тактику бегства, выйдя на людную улицу. Ян впадает в ступор на пару секунд, не понимая, откуда мужчина так осведомлён о его положении, в то время как тот быстро улыбается, показывая зубы, и Николенко всего на мгновение кажется, что он видел неестественно острые клыки. Времени думать нет, поэтому парень кивает, роняет неразборчивое «спасибо», и торопится скрыться за углом того здания, куда ему указали. — Может, мы ещё встретимся. Последние слова, обращённые к нему, Ян уже не слышит, ускоряя шаг и снова поправляя сумку, которая, из-за своей тяжести, уже начинает резать плечо. Мужчина остаётся на месте и провожает взглядом вплоть до того, пока друид не скрывается из виду. Мимо него проходит группа людей, бандитских кругов, и из их реплик выкрадывается: «Он туда пошёл, точно говорю». Господин в чёрном ухмыляется, и спустя пару мгновений от его присутствия на улице не остаётся ни единого следа. Николенко тем временем завернул во дворы, в которых даже при свете полуденного солнца было темно, что уж и говорить про сейчас, когда время близилось к шести в конце октября - над городом уже сгущаются сумерки, ухудшая обзор, но увеличивая возможность скрыться. Поблизости виднелись недостроенные дома, а значит бежать дальше было некуда Ян зажат в угол. Город, которому не было и ста лет, заканчивался, уступая место пустынным равнинам на многие километры, а бежать через них была плохая идея. В свои 25 лет Николенко уже успел наработать себе репутацию друида или, в простонародье, мага-травника, отлично знающего своё дело. Дополнительную известность давало то, что Ян был дворянином и происходил из древнего рода чистокровных магов, правда, его не воспринимали всерьёз в делах, не касающихся магии - слишком молод, как считало общество, с которым приходилось работать. Друид прекрасно знал французский, латынь, парочку магических языков, и никогда не упускал возможности блеснуть своими лингвистическими знаниями перед высшим светом, или поставить кого-нибудь на место, произнеся простую фразу на латыни и создав впечатление, будто только что проклял. Несмотря на происхождение и полученное образование, особой вежливостью Ян не отличался. Дерзил всем и каждому, невзирая на статус клиентов, ревниво защищая своё дело, из-за чего часто попадая в неприятности, угрожающие его жизни. Когда же он допускал хоть малейшую ошибку в заклинаниях, зельях, амулетах - не подавал вида, и если это не осталось замеченным, то искусно лгал, оправдываясь, что так и надо или это побочный эффект. В этот раз оправдаться не получилось. Богатый клиент, граф Шуфутинский, чья жизнь буквально была вверена в "искусные руки лучшего целителя столицы и окрестностей", скончался, а его сын решил обвинить в этом бедного друида, послав за ним своих верных "псов". Николенко не был виновен в смерти графа: тот был падок на путешествия по экзотическим местам, а в одном из недавних подцепил сильное проклятье и обратился к магии слишком поздно, всё ссылаясь, что скоро пройдёт. Он умер бы на пару недель раньше, если бы не Ян. Графские родственнички должны были наоборот благодарить друида, - а не Бога -что старый хрыч продержался так долго и успел написать завещание под их диктовку. То, что друид забрался так далеко, придало ему навеянное чувство безопасности и внутреннюю радость. По логике Яна всё складывалось как нельзя лучше: нет города, а значит - нет и преследователей; отсидится немного и пойдёт искать новое обиталище, а может, даже вернётся обратно. Хоть он и часто попадал в неприятности, до бегства дело никогда не доходило, и как действовать Николенко знал лишь в теории. Мысли бежать из самого города, а не скрываться внутри него, даже не возникало - уж больно нравился ему Петербург, да и заново обрастать связями было бы слишком долго и сложно, совсем не для Яна, который привык к полезным знакомствам и доступу ко всему, что нужно для его дела. Погрузившись в свои мысли, Николенко дошёл до стройки, и ничего лучше, чем присесть на сваленные в кучу брусья, не придумал. Достаточно долгая нагрузка сильно измотала его, непривыкшего к подобному. Раньше друиду не приходилось уходить из собственного дома и бежать куда глаза глядят. Так ещё изматывала достаточно тяжёлая ноша в виде сумки. Ян понимал, если ему придётся бежать опять, если его вдруг найдут сейчас или в ближайшие пару часов, скорее всего он далеко не убежит, и отправится на верную смерть или в рабство. Видимо, Ян проклял сам себя. Со стороны, где начиналась стройка, послышались шаги и голоса. Николенко тут же вскочил, тихо чертыхаясь на всех ему известных языках, и принялся обдумывать план действий, предполагая разные пути развития событий и уже ища, в какую сторону лучше бежать. В последнем ему повезло: поблизости был выход со стройки, который выводил в новые, ещё не жилые, двора, но в тоже время это было плохо - друид был на пределе, и убежать до жилых кварталов он уже не сможет, тем более, совсем стемнело и можно было напороться на что-нибудь. — Куда-то торопишься, Николенко? — слышится голос со стороны, так и сочащийся ядом, отталкиваясь эхом от стен недостроенных домов, заставляя дёрнуться того, к кому обращены слова. Это говорит главный "пёс" сынка печально известного покойного графа - Алексей Мещеряков, что пришёл вместе со своими подчинёнными по душу Яна. — Мы уж думали, что как это так потеряли тебя? А ты вот он, как миленький. Нехорошо заставлять друзей ждать. Неприятели не подходят, оставаясь метрах в пятнадцати, словно чего-то ждут, хотя казалось - друид для них как на ладони: бери, загоняй в угол, нападай и убивай. — Что, убьёте меня? — Ян пытается храбриться и с вызовом скалиться, хотя, на самом деле, ему очень и очень страшно. Умирать как уличная псина, вдали от людей, не пойми где, ему совсем не хотелось. Николенко блефует. Как только он заметит движение в свою сторону - он сорвётся с места. Глупо, самоубийственно, но лучше так, лучше поставить на кон всё, чем принять свою судьбу и идти прямиком в объятия смерти, не пытаясь торговаться. — Так давайте! Чего вы ждёте? Я знаю, что не виновен! В ответ слышится смешок, напоминающий смех гиены, который подхватывают ещё несколько голосов. Спустя пару мгновений главарь банды резко замолкает и расплывается в улыбке, хотя в отблеске глаз видится лишь злоба. — Зачем же? Мой хозяин будет рад лично расправиться с тобой, маг. Да и мне не хочется марать руки в твоей крови. Вдруг она у тебя ядовитая? — Мещеряков, вместе со своими людьми, начинает медленно подходить, а Ян пятиться к спасительному выходу, всё оглядываясь назад. — Невиновен? Да ты что? Может и так, только вот ты заврался. Забыл, с кем имеешь дело. Тебе больше никто не поверит. — Может, мы всё же договоримся? — Николенко решает, что попытка не пытка, хотя в этом случае как посмотреть: это может обернуться рабством в услужении сына графа Шуфутинского. — Я же маг, друид. Я могу делать какие-нибудь амулеты и зелья твоему хозяину. — Нет, дорогой мой, — от такого обращения Яна скривило, настолько наигранно по-доброму это было сказано, вдобавок - он не терпел подобного отношения к себе. — У меня чёткий приказ: «Не поддаваться на уговоры. Привести живым или полумёртвым». Решать тебе, в каком виде ты предстанешь перед моим начальством. Друид всё пятился, но позади него оказалась стена, чего он не ожидал. Враги находились уже метрах в семи. Дальше пути нет, осталось два варианта: либо сдаваться, либо бежать, надеясь на чудо. Ничего не говоря в ответ, Николенко кидается бежать, предварительно незаметно нашарив в сумке небольшую стеклянку и швырнув её почти перед собой. Та разбилась, и преследователей охватил густой дым, лишая обзора и заставляя закашляться. Это должно дать, хоть и небольшое, но преимущество, чтобы банально успеть скрыться, пока враги дезориентированы. Ян успевает убежать через выход со стройки на пару десятков метров и завернуть в пару закоулков, в надежде запутать Мещерякова. Прежде чем у него совсем заканчиваются силы и он уже начинает идти, опираясь о стены в пытке отдышаться, что плохо получается. В конце концов друид оседает и прикрывает глаза, сползая по кирпичной кладке здания, что весьма неприятно ощущается спиной. Чувствуется лишь злость на несправедливость и жалость к самому себе. Как же так, он, лучший маг-травник столицы, что не раз выкарабкивался из долгов, кредитов, и успевал наладить отношения с самыми надоедливыми клиентами, посредством лести и лжи, мог попасться на том, чего даже не делал? Или его так наградил Бог, за то, что в него не верили? — Всё же решил сдаться? — раздаётся голос прямо над Яном, от чего тот резко распахивает глаза и инстинктивно пытается отодвинуться, упираясь в стену. — Жаль. Я ожидал от тебя большего. В темноте было тяжело различить, но перед друидом предстаёт тот самый господин в чёрном, что повстречался ему ранее, мягко улыбаясь и скрестив руки за спиной. Пугало, что Николенко не слышал его шагов и не понимал, откуда тот мог взяться, не издав не единого шороха или звука. Пока ошарашенный Ян молча открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать слова, незнакомец протянул руку, чтобы помочь подняться. Друид принял помощь - схватился за руку, не отдавая отчёта своим действиям. — Откуда Вы здесь? И как вообще... — в ответ Яну улыбаются, и во мраке видится блеск нечеловечески острых клыков. Всё же, ему не показалось тогда. — А, вампир. Пришли посмотреть на то, как со мной расправятся, а заодно и крови моей испить? Что ж, Вам не придётся долго ждать. Слышится тихий смех, после чего человек, точнее вампир, принимается поправлять и отряхивать одежду на ничего не понимающем друиде, продолжая мягко улыбаться. — Вижу, ты совсем отчаялся, Ян Николенко. Вовсе я не собираюсь пить твою кровь, мне это не к чему, лучше выпью другой, если повезёт. У меня предложение, — глаза говорящего хитро прищуриваются, и у Яна появляется чувство, что взгляд ледяных глаз пронзает насквозь всю его лживую натуру. — Я избавлю тебя от врагов и возьму под свою защиту, а ты должен будешь всего лишь помогать и выполнять мои мелкие поручения, несмотря на то, какие они будут. Согласись, сотрудничество с вампиром в нашем мире, будет очень полезно такому магу, как ты. Вдалеке слышатся голоса и шаги группы людей, что поторапливало друида думать над предложением незамедлительно. С одной стороны ему не верилось в слова про сотрудничество, а с другой - у него, собственно, и не было другого выбора. — Я согласен, но до сих пор не знаю, как к Вам обращаться, а моё имя Вы знаете, — Николенко издаёт нервный смешок и быстро оборачивается назад, в предполагаемую сторону появления врагов. — Только учтите, что я не собираюсь служить Вам, как какая-то собака, и как-либо унижаться. — Совсем забыл представиться. Князь Лев Бортник, можешь звать меня Господин Бортник. И не переживай, я не требую от тебя пёсьей верности. Наслышан о твоём характере и знаю, что любишь врать. Надеюсь, ты понимаешь, что лжи к себе я не потерплю? — в поле зрения появляются люди, привлекая внимание Князя, что теперь смотрит поверх плеча встревоженного Яна. — А сейчас тебе лучше отойти. Не дожидаясь выполнения просьбы, Лëва сам выходит перед друидом и раскручивает трость, которой Николенко всё это время не замечал. В ней оказывается острейшее лезвие, напоминающее расширенную шпагу, а "футляр", скрывающий её, молча отправляют в руки друида, подразумевая, чтобы тот его сохранил. — Проваливайте. Этот молодой человек под моим покровительством, — громко произносит Бортник подходящим неприятелям, предупреждая и отводя правую руку с холодным оружием в бок. — Если попытаетесь забрать его, то обретёте печальный для себя конец. Мещеряков в ответ лишь ухмыляется с оскалом, жестом показывая людям действовать, сам оставаясь в стороне. Как бы Лëва не хотел, с этими людьми договориться уже не выйдет. Мало того, его угрозу они проигнорировали. Придётся устранять проблему силой. Ян, наконец, ощущает давящую тяжесть, что была незаметна под действием адреналина, и снимает с себя сумку, оставляя её у ног. Дышать сразу же становится легче. Князь выпускает клыки и издаёт звуки, похожий на рычание. Неестественный звук немного задерживает наступление врагов, но лишь на миг. Всё же, те явно не понимают с кем имеют дело. Один человек уже совсем близко подобрался к Бортнику, осмелев, не видя сопротивления со стороны. Вампир делает шаг навстречу и резкое, скользящее движение. В темноте мелькает блеск лезвия и какое-то время ничего не происходит, вокруг царит гробовая тишина, не предвещающая ничего хорошего. Вдруг человек перед Лëвой начинает хрипеть, хватаясь за горло, на шеи появляется тонкая красная полоска, из которой начинает хлестать кровь. Не дожидаясь, пока остальные люди поймут, что произошло, пользуясь замешательством, вампир делает ещё череду резких движений, уже маневрируя на присущей его существу скорости, постепенно расправляясь со всеми пешками, оставляя лишь одну единственную - Мещерякова. Тот, словно на грани истерики, смотрит на уже бездыханные, но ещё не остывшие, тела своих подчинённых в растекающихся алых лужах, что кажутся чёрными в густой тьме сумерек. Лëва, в некоторых местах сильно забрызганный кровью, направляется к своей последней цели, поднимая лезвие к лицу и слизывая с него кровь. Алексей не успевает издать лишь непонятный скомканный звук, похожий на писк, прежде чем оружие вампира проникает в живот, распарывая его. Это заставляет "пса" упасть на колени. Бортник подходит ещё ближе и приседает, откладывая лезвие на колено, окровавленной рукой хватается за лицо человека, заставляя смотреть на себя. В глазах жертвы читается уже не лицемерие и насмешка, а боль и животный страх. Второй рукой Лëва подбирается к ране и растягивает её края, заставляя кожу разойтись. Из Мещерякова вываливаются кишки, пока он хрипит и закатывает глаза. Через пару минут главарь почившей банды издаёт последний вздох и обмякает, заваливаясь на бок, а вампир подцепляет своё оружие и выпрямляется. С момента первой смерти и до последней прошло не больше пяти минут. Поблизости больше нет ни единой живой души, кроме самого Князя и Яна. Друид, всё это время наблюдавший за жестокостью и хладнокровием, с которым Бортник расправился с его врагами, так и останавливает свой взгляд на выпотрошенном Мещерякове, даже не замечая, что в его сторону, направляется Князь. — Больше тебе ничего не угрожает, — вампир оказывается рядом, протягивая руку в крови, чтобы ему вернули вещь. Николенко отдаёт трость после секундного ступора. — Я бы рекомендовал тебе переселиться, скажем, в лес? У меня как раз есть участок на примете. Кровожадный зверь снова превратился в самого благовоспитанного из тех, кого только знал Ян, господина. Если не кровь на одежде Лëвы и куча трупов, друид почти поверил бы, что ничего не произошло. Яну молча протягивают руку, зовя с собой. Друид принимает её, на будущее отмечая, что если пойдёт против своего нового покровителя, то заплатит за это жизнью.