Сборник драблов по МШ

— Ерунда эта твоя псовая охота, Модди, — сжимая в руках кожаную перестежку, недовольно фыркнул Жираф. Нелепого телосложения собачонка, долговязая, худощавая и длинноносая, топталась на серебристом снегу рядом с ними и попеременно заглядывала в глаза то юноше, то мужчине. Ребра проглядывали неровными волнами из-под длинной кудлатой шерсти, и она мелко дрожала. — Чего смотришь? Я тоже замерз. Нюхай давай, — бросив разглядывать длинноногую, уплощенную со всех сторон, словно спорткар, собаку, юноша обиженно выпустил поводок из рук. — Жираф, это же борзая, — Модди, завернутый в пышные меха, зарумяненный морозом так, что не видно было шрама, рассмеялся и потрепал растерянное животное за ухом. — Да хоть тихая! Какая разница? — юноша надулся и спрятал покрасневший, осыпанный темными веснушками нос в воротник легкой овчины. — А такая. По зрячему она работает. Не носом, — он подобрал с земли перестежку, заслышав звонкий лай еще пары псов вдалеке. — Сейчас сам все увидишь. Навстречу им шел знакомый силуэт. Сам, словно борзая, долговязый и тощий парень вел на натянутых поводках еще двух псов, упираясь ногами в мерзлую землю. Они рвались к Моддичату, вороша сверкающий снег лапами, и заливались звонким лаем, а он мгновенно находил отклик сторожевых псов за оградами соседних изб, словно эхо. — А вот и наша свора. Пускай, — он дал Пугоду знак рукой. Освобожденные щелчком карабина собаки взвились вихрем, кружась и валяя друг друга в снегу, показывая розовые десна и желтоватые клыки в игривых оскалах. — Какую возьмешь? — наматывая поводки на запястье, спросил у подошедшего юноши Модди. — Ты профессионал, ты и выбирай, — Пугод натянул теплую повязку на розовые уши и улыбнулся. — Я положусь на удачу. — Тогда кобель с красным ошейником, — не мешкая, ответил мужчина. — И что теперь? — понуро глядя на резвящихся, позабывших о морозе зверей, спросил Жираф. — Если верить Лабусу, охотничьи угодья в двух километрах отсюда. Нужно будет вывернуть на ту тропу и пройти прямо через лесопосадки, — указывая на тракт пальцем в тонких черных перчатках, сказал юноша. — А на снегоходе никак? — хохлясь, словно снегирь, поджимая замерзшие ноги по очереди, с надеждой спросил Жираф. — Найди мне зайца, который не убежит, услышав снегоход, — Модди зыркнул на собак, извалявшихся в снегу, и они, ощутив его взгляд, как по команде смолкли. В их светлой кучерявой шерсти застряли комья снега, и черными носами они чистили свои легкие шубки. — А я говорил тебе теплее одеваться, — Пугод насмешливо улыбнулся, прислоняясь к Чату спиной, и рассмеялся, когда Жираф закономерно его передразнил. — А я говорил тебе… Бе-бе-бе! — он оттянул нижнее веко пальцем и высунул язык. — Сам-то ты в чьих перчатках? А? — Одно дело варежки забыть, а другое — не надеть шубу. Зимой, — Пугод чувствовал, как Модди большой холодной рукой лезет к нему под бекешу, чтобы согреть пальцы, а от того язвить в ответ не слишком получалось. Румянца у него обычно не бывало, ни холод, ни алкоголь его не брали, но сейчас щеки малиновым огнем вспыхивали. Жираф с ответом не нашелся. Моддичат сбросил с плеч алую мантию, увенчанную волчьим пышным мехом, и накинул другу на плечи. — Сам-то не замерзнешь? — Жираф хоть и дулся, но накидку благодарно принял. — Не первая охота, — улыбчиво Модди отряхнул свой полушубок, и, собрав всех псов на перестежку, они отправились по усыпанному серебристым снегом полю.

***

Ноги вязли в сугробах по щиколотку, наст задорно хрустел под сапогами. Собаки послушно трусили рядом, оставив задорный лай в предвкушении погони. Из их розовых пастей валили клубы пара, словно было в этих странных кудрявых созданиях что-то мифическое. Стволы сосен, высаженных ровными рядами, отбрасывали на белый снег длинные коридоры теней. Вдруг мужчина сбавил шаг и окончательно замер, всматриваясь вдаль. Они вышли в открытое поле. Перестежки натянулись до звона карабинов. — Ай, да Модди, глаз-алмаз! — Пугод хлопнул в ладоши пару раз, и мелкая сероватая тень бросилась наутек, оставляя за собой вытянутые, смазанные следы лап на снегу. — Спускайте, — скомандовал он снова. Все втроем разом потянулись к перестежкам, и собаки, сорвавшись с места почти разом, бросились за добычей. Их длинные тонкие тела скользили над сугробами так быстро, что порой казалось, они и вовсе не касались земли, но вереница следов говорила об обратном. — Наш спор ведь еще в силе? — игриво толкнув Чата бедром, будто невзначай, походя, спросил Пугод. — Псов выбирал ты. Это нечестно, — заглядывая в поданый Жирафом бинокль, спокойно ответил мужчина. — Я попросил двух лучших и выбрать тебе дал. Все честно, — отозвался он. В ожидании своей очереди юноша щурился, наклоняясь вперед, силясь рассмотреть, как петляет вдалеке смертоносная погоня. — По-моему, у Лабуса каждый пес лучший. Слишком он их любит, — насмотревшись, он передал бинокль Пугоду. — Живи он во времена, когда их только выводили, его бы, наверное, удар хватил. — Значит, удача решит все за нас, — в ответ на елейную усмешку мужчина только хмыкнул. — Не верю я тебе. — Ребят, я не понимаю. Вы еще и без меня поспорить успели? — юношу, усыпанного веснушками, только он учуял сделку, интерес на части разорвал. — Так, маленький урок о том, что в большинстве дел роль играет опыт и насмотренность, а не удача, — серьезно покосившись на собеседника, ответил Чат. — И напоминание, что кое-кому нужно быть чуть менее заносчивым. — Он очень боится проиграть, — нарочно прикрывая ладонью губы, насмешливо прошептал Пугод, хитро щурясь. — Хотя проигрывать-то нечего. — Я думал, мы договорились держать друг друга в курсе, — явно огорченный тем, что в подробности его не посвятили, понуро спросил Жираф. — На что спорили хоть? — Так, мелочь, — сквозь сомкнутые зубы процедил Модди, свирепо взирая на хихикающего в ладони шляпника. — Парни… Ну, вы… — у него язык не повернулся продолжить, и юноша показательно скривился в притворном отвращении, глядя, как ловко мужчина «руки греет» под чужой бекешей, да так, что его собеседник аж губы обветренные покусывает. — Ладно, о таких спорах меня можно и не оповещать. — Ты сам спросил, — стройно ответили они, от чего никто из троицы улыбки сдержать не смог. Жираф только отвернулся и снова в отобранный бинокль заглянул, чувствуя, как уголки губ сами вверх ползут. За притворным отвращением к этой сладкой парочке он, как ни старался, светлой зависти скрыть не мог. — Ха! Съели?! Не зря я так долго выбирал! — радостный возглас рассек минутное молчание, звуки слащавых поцелуев и сдавленное хихиканье Пугода. Вздернув голову, Жираф победно протянул бинокль Модди и от радости крутанулся на месте, разметая снег под ногами в разные стороны. — Сю-ю-да! Уже и без бинокля было видно, как серая борзая с большим голубым ошейником и рыжим пятном на всю спину несется ему навстречу так, что длинные уши развиваются на ветру. В пасти она сжимала бездыханную пушистую тушку. — Ко мне, ко мне, моя хорошая! — юноша сел на корточки и едва не свалился спиною в снег, когда потасканного зайца она поднесла прямо к его лицу, взметая белые хлопья виляющим хвостом. — Возьми добычу, — велел Модди, доставая пригоршню пахучего корма из кармана. — Что это? — немного растеряно, вытащив из клыкастой пасти зайца со свернутой шеей, Жираф глазел как, давясь от жадности, собака с удовольствием трескает угощение из чужих рук. — Говяжье легкое, сушеное, — гладя выдохшееся после погони животное по холке, ответил он. — За службу собаку положено наградить. Дождавшись, пока она прожует и проглотит рубленные гранулы, он забрал добычу у юноши. — Схватила за задние лапы. Чистая работа. Мех цел, — рассмотрев тушку со всех сторон, за уши он подвесил ее на пояс и снова потрепал собаку по макушке. — Умничка. Радостная, она вертелась под ногами и виляла хвостом, то и дело открывая розовую пасть. — Ну, что сказать, честный спор, — с Пугодом они ударили по рукам. — И все-таки это удача. — Мы с тобой еще не закончили, — глядя в даль, осклабился Чат. — Как скажешь, господин охотник, — усмехнулся он.

***

Они шли по полю, исписанному причудливыми петлями следов, Жираф со скучающим видом глядел на то, как медленно большие белые хлопья опускаются на землю, когда к ним выскочила пара запоздалых кобелей. Припорошенные снегом, уставшие, они трусили по верхам сугробов, из алой пасти одного из них свисала безжизненная заячья тушка. — Говорил же, удача, — Пугод приложил физическое усилие, чтобы сдержать колкие злорадства, и даже нашел в себе толику сочувствия для проигравшего Модди. Мужчина молчал, с досадой взирая на чубарого, казалось, не менее опечаленного пса. — Но ведь Бакхмуль действительно лучше русской псовой. Они быстрее и легче, — он озадаченно наклонился, забирая добычу, взамен вручая псам ворох лакомств. — По-моему, это уже не важно, — Пугод любовно ухмыльнулся, глядя, как раздосадованный Модди кисло улыбается в ответ. — Все, давайте вы этот разговор без меня закончите. Я пальцев на ногах не чувствую, — с привычным, почти профессиональным наплевательством на общую атмосферу, заявил Жираф. — В общем споре я выиграл, это главное, так что с вас сегодня выпивка.