***
На традиционном обеде, когда прибывшие, отдохнувшие с дороги гости собрались с хозяевами за одним столом, наконец, начиналось долгожданное обсуждение всех накопившихся вопросов и наболевших проблем. Артур, сидящий возле Клайда, перехвативший дай бог одну рисовую лепешку, уже составлял какой-то договор, какой, Клеш благополучно прослушал. Он, словно подхваченный порывом ветра стрижонок, метался из стороны в сторону, стараясь всем помочь и никому не помешать. Сантос неплохо управлялся с палочками, в отличие от Альфедова, но помогал ему сидящий рядом Джаст. Альцест был слишком занят беседой, чтобы отвлекаться на еду, и, плюхнувшись на свою циновку, Клеш в очередной раз просто застыл, чувствуя, как медленно сводит низ живота. Секби сидел напротив. Длинными гибкими пальцами он мастерски управлялся с палочками, и, обвивая суши длинным языком, без труда помещал их в рот, не раскусывая. Он прикрывал голубые глаза каждый раз, когда пробовал новую, видимо, чтобы лучше почувствовать вкус. Темный соевый соус пятнышком остался в уголке губы, добавляя картине пикантности, и Клеш с салфеткой в руках так и остался сидеть неподвижно. Юноша был не в силах прервать их с Хайди беседу и не мог позволить себе даже вытянуть в его сторону дрожащую руку. Он только вздрогнул едва заметно, когда Секби, дружелюбно улыбнувшись, взял ее сам. Ящер ничего ему не сказал, но простая благодарность застыла в глазах, и он продолжил беседовать с Хайди, осторожно промакивая губы. Клешу хотелось выйти. Просто устроить небольшой перекур, но одна маленькая тугая самокрутка все равно не избавила бы его от этой суетной жгучести внутри, не успокоила бы нарастающего зуда. Нужно было взять себя в руки. Все-таки, и ему предстояло внести свою лепту в эти переговоры и обсудить пару бизнес-планов.***
Вечер обрушился на торговый квартал сокрушительно быстро и неожиданно. Клеш не заметил, как заалело небо. Он давно закончил с уборкой после обеда, пару часов назад вместе с Хайди подал ужин, и вот уже готовил все необходимое, чтобы проводить гостей в онсэн перед сном. Махровые халаты, полотенца и ароматные мыльные корни он разложил по плетеным корзинкам. Традиционная обувь стояла на крыльце, ведущем на задний двор. Дорога по тропе сквозь благоухающий сад, заросший азалией и цветущим вьюном, умиротворяла, помогая унять его волнение. — Здесь находятся прохладные и теплые ключи, от двадцати до сорока градусов, — юноша вывел их на бамбуковый помост. Дорожки разбегались здесь в разные стороны, и он провожал гостей взглядом, наблюдая, как они разбредаются кто куда, пробуя воду в природных резервуарах наощупь, подбирая комфортную температуру. — А те, что погорячее, чуть дальше. — Есть что-нибудь близкое к шестидесяти градусам? — Клеш дернулся, ощутив чужое дыхание на коже, и накрыл затылок ладонью. Для своих драконьих габаритов, Секби был несоизмеримо бесшумным. Он нарочно склонился, видимо, чтобы невысокому юноше было проще ответить, и Клешрейк замялся, на мгновение впав в новый ступор. — Конечно, прошу за мной! — жестом руки он пригласил его проследовать дальше, и на напружиненных ногах отправился вперед, не оборачиваясь. Он знал, что ящер неспешно и безмолвно следует за ним, любуясь красотами японских садов, и чувствовал, как на пару его торопливых шагов приходится один чужой. — Если что-то понадобится, просто позовите, — Клеш очень удивился, когда понял, что большинство гостей расположилось в первой половине онсэна, не дойдя и до середины. Вода здесь их вполне устроила. Один только Секби забрался вглубь. Проводив Дровосеков, юноша остался ждать снаружи, на деревянной скамье. Он хотел бы ни о чем не думать, но в небольшом просвете меж бамбуковых заграждений отчетливо видел чужой силуэт. Клеш наблюдал сквозь алеющие щеки, как Секби сбрасывает махровый халат, обнажая широкие плечи, усыпанные чешуей, как осторожно он пробует воду кончиками пальцев, как медленно, вальяжно в нее погружается, смыкая веки от удовольствия. Его расслабленное безмятежное лицо распрямилось в выражении секундного блаженства, а Клеш зарылся в собственные волосы пальцами, сжимая каштановые кудрявые пряди до тупой боли. Что же он, черт возьми, делает? И все равно юноша не мог не смотреть. Чужая высокая, статная фигура волновала воображение, и юноша щипал себя, чтобы хоть немного прийти в чувства. Силой он заставил себя отвернуться, накрыв лицо ладонями. Клеш переваривал увиденное молча, ненадолго потерявшись во времени, когда из размышлений его вывел негромкий оклик. — Клеш, ты здесь? — голос узнавался без труда, негромкий, спокойный и расслабленный, а оттого глубокий. — Не мог бы ты принести мой халат? Юношу заштормило в очередной раз, но он послушно поплелся на звук и, несмело заглянув за бамбуковую изгородь, напоролся на те же грабли, что и несколько минут назад. Секби стоял перед ним обнаженный, неспешно обтираясь махровым полотенцем. Капли горячей воды стекали по коже вниз. Пар поднимался в прохладный вечерний воздух. Юноша встрял, не в силах даже глаз отвести, просто смотрел на чужую раздвоенную плоть, на изгибы тела, узорчатые шрамы и блестящие чешуйки. Клеш как-то глупо, нервно и отчаянно посмеивался, протягивая ему мягкий халат. — Что с тобой? — в чужом голосе слышась щадящая усмешка. Он понял все ещё в тот короткий миг, когда пересеклись их взгляды, и Клеша будто током прошибло от этой мысли. Юноша сделал шаг назад, когда ящер протянул руку в его сторону и, поскользнувшись на мокрой каменной плите, обронив халат, потерял равновесие. Секби не успел схватить его за ворот. Водный всплеск окропил тела и поверхности брызгами. Промокшая одежда мгновенно прилипла к коже. Юноша вынырнул, звучно хватая воздух ртом, руками цепляясь за бамбуковый бортик и обмер, когда почувствовал, как большие сильные руки потянули его наверх. — Ну ты как так? — досадливо качая головой, Секби вытащил его из воды и взял на руки, словно ребенка, наплевав на все остальное. Мужчина рассматривал его обеспокоенным взглядом внимательных голубых глаз, прижимая к обнаженному телу. — Ты в порядке? — Да, извини! — юноша спешно выбрался из его объятий, смазано возя по скользкой коже мокрыми ладонями, неумело его от себя отталкивая. Словно ошпаренный, он благодарно поклонился и, развернувшись на месте, ринулся прочь. — Мне нужно идти! Не слыша встревоженного оклика, брошенного вслед, он бежал до собственных покоев, собирая все пороги и ступени на пути, бежал, не оглядываясь, алые щеки пряча в воротнике промокшего двубортного плаща. Достигнув комнаты, он хлопнул дверью, отрезая себя от внешнего мира, и ватными непослушными пальцами запер ее на засов. Юноша ощущал клокотание собственного сердца, настолько быстрое и сбивчивое, что оно казалось чужим. От наплыва воспоминаний кружилась голова. С вымокшей насквозь одежды стремительно натекала лужа. Страх оказаться пристыженным набил легкие под завязку. Думать не хотелось о том, что Клайд сделает с ним, если узнает об этом инциденте, и Клешрейк просто осел на пол, прямо в лужу, слушая, как чавкает одежда. Только сейчас он позволил себе по-настоящему отдышаться, прислушаться к телу. Оно гудело, невыносимо распаленное, несмотря на промокшую одежду, и Клешрейк принялся неспешно стягивать ее с себя. Все от шапки до сапог промокло насквозь, хоть выжимай, и, раздевшись, он просто сложил вещи в таз. Сейчас было не до них. Юноша рухнул на свою софу и завернулся в одеяло, не удосужившись даже обтереться полотенцем. По шее с взъерошенных прядей стекали последние капли. Он сжался в комок. Фантомное ощущение касания чужих больших и крепких рук заставило поежиться и присмиреть. Секби прижимал его к себе так заботливо, так легко, будто Клеш вовсе ничего не весил. Его большое тело наощупь оказалось неожиданно мягким, приятным, горячим от воды. Юноша заскулил, потираясь о простыни. Напряженное тело просило внимания весь день, но только сейчас, оставшись наедине с собой, он смог ощутить это в полной мере. — Че-е-ерт! — Клеш выгнулся, понимая, как довел себя. Стыд окрасил в красный все до кончиков ушей, и не в силах больше совладать с этими мыслями, томно выдохнув, он потянулся к тумбочке, к самой нижней, казалось, совсем забытой полке, на которой обычно пылится всякий хлам. Под пальцы сразу попал знакомый бутылек, перепачканный в скользкой жидкости, Клеш подцепил и вытащил его, но на этом все не заканчивалось, в глубине, у задней стенки лежал еще один необходимый ему инструмент. — Не думал, что этим все закончится сегодня, — глядя на двадцатипятисантиметровый фаллос голубого цвета, юноша досадливо, горько вздохнул. — Ну почему? Чувство несправедливости и обиды кольнуло под ребрами. Конечно, хотелось бы ощутить его живую горячую твердь внутри. Почувствовать, как широкие ладони сжимаются на талии до боли в костях, но сегодняшним вечером ему оставалось обходиться тем, что есть. В конце концов, никто не запрещал ему мечтать, и Клеш зажмурился, смазывая собственный проход, несмело, но привычно вводя внутрь пару пальцев. Клайд убил бы его на месте, увидев, чем он занимается вместо того, чтобы ублажать гостей, и юноша просто нырнул под одеяло с головой, не желая об этом думать. Он растягивал себя торопливо, не в силах унять дрожь в тонких, скользких пальцах. Под сомкнутыми веками вырисовывались мыльные очертания чужого лица. По шее пробежала дрожь, воспоминание о том, как ящер склонился к нему, чтобы задать вопрос. Его внимательный пронзительный взгляд, под которым против воли он замирал, подобно жертве. — Секби, — игрушка, юноше явно не по размеру, уперлась в проход, и, сжав зубы, он надавил сильнее, жмурясь, чувствуя, как она протискивается внутрь горячего нутра. Сиплый вскрик просочился сквозь сомкнутые зубы. Поначалу с этим всегда были проблемы, но потом… потом было очень хорошо. Его непреодолимая тяга к большим габаритам, против его несоразмерно маленького тельца, приносила своеобразное мазохистское удовольствие. Юноша довольно долгий период времени просто искал предел своих возможностей. Больше, толще, длиннее. И ощущать, что он находится на грани этого предела, ему нравилось едва ли не больше, чем находиться в самом процессе. Клеш закусил губу почти в кровь, уверенно двигая рукой. Поверхность с бугристым рельефом заставляла стенки рефлекторно судорожно сокращаться, и он продолжал ублажать себя, свыкаясь с темпом, который сам задал. Покоя не давала только одна мысль. Ведь у Секби члена было целых два. А мог бы он, в теории, принять это? Нащупав мелкие кнопки на основании корпуса, юноша вздрогнул и прогнулся в спине от удовольствия, переводя игрушку в режим легкой вибрации. Она мгновенно отдалась в простату мягкой волной, и, осторожно присев, ерзая на коленях, он потянулся к дверце тумбочки снова, в целях извлечь оттуда еще игрушку, любую. Слишком интересно было узнать, хотя бы примерно ощутить, каково это. Вдруг дверной замок шевельнулся. По двери пробежалась череда негромких постукиваний с равным интервалом. Стоящий за ней явно был здесь впервые. Мысленно выругавшись про себя всей бранью, которую знал, юноша замер, судорожно соображая, что делать. Вряд ли это был кто-то из его согильдийцев, иначе ручку двери бы уже дернули, но юноша все равно спешно перебирал варианты в закипающей голове, все, даже самые дурацкие, начиная идеей притвориться мертвым, заканчивая мыслью просто открыть дверь. — М-минутку! — медлить больше не было времени. Слишком подозрительно. И задвинув таз в угол комнаты, спешно нащупывая кнопку выключения вибратора, он засеменил к двери, завернувшись в одеяло, твердо решив прикинуться больным. Впопыхах, увы, дрожащий палец соскользнул, и Клеш едва не уперся лбом в эту проклятую дверь, сгибаясь пополам. Вибрация, усилившаяся втрое, ударила по чувствительным точкам, заставляя звучно всхлипнуть в ладонь. — С-Секби?! — отворив дверь, юноша вздрогнул, теряясь в пространстве, не в состоянии совместить ощущения и картинку перед глазами. Ему было куда проще поверить, что перед ним галлюцинация, иллюзия, фантазия его больного мозга, но нет, слишком уж реально и точно он выглядел. Только бы нежданный гость не заметил этой дрожи в теле, только бы ничего не спрашивал! — Что-то случилось? Нужна моя помощь? — натягивая напряженную улыбку, переминаясь с ноги на ногу, вопрошал юноша. — Нет-нет, извини, что тревожу тебя так поздно, — Секби стоял в дверях, опираясь на дверной косяк плечом, слегка пригибая голову, чтобы не удариться о верх проема. — Просто ты так быстро убежал, хотел узнать, все ли у тебя в порядке. — Выглядишь, — он задумчиво примял нижнюю губу, подбирая слова, разглядывая неестественно напряженного юношу, его хрупкую дрожащую фигурку, плотно завернутую в одеяло. Голос его звучал с привычным змеиным спокойствием, умиротворенный, глубокий. — Неважно. Тебя не знобит? Он вопросительно протянул ладонь к его лбу, и, не сдержавшись, Клеш тихо заскулил, оступаясь вглубь комнаты. Вибрация в глубине тела отдавалась в мозг, ноги не слушались, и, неуклюже, он отклонился назад. Секби поймал его на месте, снова отрывая от земли, предотвращая падение в этот раз. Уголок одеяла сполз, оголяя плечи, и Клеш просто зажмурился, в единственном желании исчезнуть, раствориться в воздухе, провалиться под землю. — Тебя ноги не держат? — ящер придерживал его двумя руками, усадив на свое предплечье, от чего фаллос погружался глубже, беспрепятственно упираясь в простату. Прижавшись к чужому телу в попытке заглушить звонкий высокий стон, Клеш трижды проклял эту затею. Слишком близко. Секби дышал ему прямо в шею, и юноша места себе не находил. Черт с ним. Будь что будет. Пусть позже Клайд сделает ему хоть сотню выговоров, пусть Секби его не поймет, и пусть потом юноша сгорит от стыда, все это потом. Сейчас он что было сил сжимал чужие плечи, впиваясь ошарашенному ящеру прямо в губы, пылко, с рвением. Его больше не заботило то, насколько он обнажен, не заботило, что гость увидит под одеялом, если вдруг оно окончательно свалится. Чужой гибкий язык настырно лез внутрь. Горячее дыхание опаляло кожу, рука Секби на ягодицах сжалась сама собой, вырывая из груди полузадушенный скулеж. — Я так и знал, — чужая улыбка, легкая, с хитринкой, заставила что-то в груди посыпаться, подобно штукатурке. Секби хлопнул дверью, пройдя внутрь, и щелкнул замком под одобрительное мычание. — Актер из тебя так себе. Клеш едва не задохнулся собственным возмущением, когда ящер осторожно уложил его в незаправленную постель, но, похоже, права возмущаться у него отныне не было. Да и поводов тоже. — Знаешь, ты ведь заставил меня поволноваться, — он успокаивающе провел по его телу раскрытой ладонью, попутно отбрасывая плотную вуаль одеяла, внимательно рассматривая его маленькое тельце с ног до головы. Взгляд голубых глаз мгновенно зацепился за торчащий снаружи кончик игрушки, и ящер заулыбался чуть шире. — Ну, прости, — в голосе Клеша слышалось саркастичное наигранное раскаяние, и когда ящер легонько надавил на его живот, юноша, накрывая ладонью губы, судорожно выдохнул. Внутри стало теснее, игрушка терлась о стенки бугристыми гранями, не переставая вибрировать. — Целый день ходил вокруг да около, сам не свой, — в мягкой издевке надавливая на игрушку, вводя ее настолько глубоко, насколько это в целом возможно, усмехнулся Секби. Клеш под ним почти завыл и стиснул его кисть меж собственных бедер, чувствуя, как он двигает игрушку, подцепляя ее за край пальцами, то вытаскивая, то снова заталкивая до упора. — Такой нервный, взволнованный. Клеш не мог заставить себя посмотреть ему в глаза. Чувство стыда съедало изнутри, методично прогрызая в его груди сквозное отверстие. Весь этот день казался ему одной большой глупой выдумкой, историей из юмористических брошюр. Не верилось ему, что может все случиться так спонтанно и просто, но, видимо, засматриваясь на ящера весь день, он не замечал ответных сигналов, слишком сосредоточен был на том, чтобы себя не выдать, а в итоге все равно попался с поличным, еще и так нелепо. — Она довольно большая для тебя, — вдоволь наигравшись, Секби извлек предмет, измазанный в ароматной смазке, пахнущей сладким персиком, и отложил в сторону. Легким движением руки он развязал пояс махрового халата и сбросил его с плеч. Изумрудный гибкий хвост метался по постели из стороны в сторону, свиваясь в кольца у чужих ног. — Это нам больше не понадобится. — Секби! — Клеш, было, нетерпеливо заерзал, но сквозь поцелуй возмущаться оказалось слишком затруднительно. Ящер, словно мысли его читая, схватил Клешрейка за талию, обхватывая ее полностью, сдавливая строго и требовательно, до легкой боли в костях, заставляя присмиреть. Первый палец вошел внутрь беспрепятственно, совсем без сопротивления. — Я уже растянут! М-можешь с этим не возиться. — Не могу, — Секби внимательно ощупывал его нутро, степенно и неторопливо погружая внутрь пальцы один за другим. Он нашел бутыль с ароматной смазкой и, щедро смочив ладонь, продолжал, в нетерпении подергивая хвостом. — Хватит, я правда готов… — в ожидании изворачиваясь по-змеиному, взмолился Клеш. Но Секби продолжал, утыкаясь в простату пальцами, мучительно медленно разводя и снова сводя их вместе. — Пожалуйста. — Я сейчас… Угх… — Клеш всхлипывал, поджимая нижнюю губу, дергая носиком, насаживался на пальцы сам, терся о чужую кожу, словно щенок, ожидающий похвалы и ласки. — Кончу… — Зачем так торопиться? — вводя все четыре до упора, раскрывая их внутри, он прыснул, глядя, как, выгибаясь дугой, юноша изливается на его кисть белыми полупрозрачными капельками. — Кто-то очень чувствительный там внутри, да? — Нечего так долго возиться, — пробурчал юноша, от удовольствия глаза закатывая. Он расслабился, оседая на простыни. Тело ныло, уставшее от длительного напряжения, но, похоже, Секби заканчивать не собирался. Юноша охнул, приподнявшись по молчаливому требованию, ощущая то, от чего сердце забилось в предвкушении, а новый горячий узел туго скрутил живот. Усаживая юношу к себе на колени, горячей раздвоенной твердью ящер плотно притирался к нежной коже его живота, прижимал к себе большими сильными руками. — Ты такой маленький, — выдыхая ему в шею, целуя наугад, прошептал Секби. — Даже немного боязно. — Я крепче, чем кажется, — украдкой глянув вниз, чертыхнувшись, Клеш почувствовал, как судорогой свело живот. Неуверенно он встал на колени, седлая его. Тихий восторженный скулеж меж губ зажать не удалось. Секби посмеивался, глядя с каким любопытством смущенный юноша заглядывает под полы скатившегося с плеч халат. Из легкого ступора его вывели чужие руки, вновь жадно стиснувшие ягодицы, не позволяющие сделать и шага в сторону. Неспешно опускаясь, хватаясь за крепкие плечи словно за спасательный круг, Клеш вздрогнул всем телом, ощутив, как чужая плоть упирается в проход. Мысли плавились внутри черепной коробки, превращаясь в мутный кисель. Вскрик захлебнулся в поцелуе, когда, удерживая его на весу, Секби плавно усадил юношу, нанизывая на собственную плоть ровно до середины. — Г-горячий! — Клешрейк прижался к нему, обнимая за шею, съезжая еще ниже, чувствуя, как ящер тихо урчит, гибким языком облизывая солоноватую кожу. Юноша стискивал его талию, сводя ноги вместе, напрягая бедра, а Секби, успокаивающе гладил, целовал, придерживая его на весу, не давая опуститься полностью. — Не больно? — шепот запустил вереницу мурашек, лентой проползшую по спине. — Не хочу тебе навредить. — Просто опусти меня уже! — взмолился якудза. Его трясло от нарастающего возбуждения до легких судорог внутри, до неконтролируемого щенячьего скулежа. И, качнув бедрами, юноша наконец ощутил, как, распрямляя спину, упирая когтистые руки в его бедра, Секби усаживает его, плотно притираясь к ягодицам. Блаженный стон заполнил спальню. Клеш уже едва ли отдавал себе отчет о том, где находится, и что происходит вокруг. Главное, что было хорошо. Очень хорошо. Секби заполнял его под завязку, полностью, и стенки плотно обхватывали его раскрасневшуюся плоть. Чужой горячий член от множества игрушек разительно отличался тактильно. Он был мягче и приятней снаружи, но значительно тверже внутри, гибкий, жаркий и влажный. Юноша протяжно застонал, когда ящер зажал его рот ладонью. — Тише, малыш, — он сжался, прислоняясь к нему в ответ, нахмурился сосредоточено, вникая в новые ощущения. — Ты такой узкий. Расслабься, прошу. Секби нежно оглаживал его спину, плечи, чувствуя, как плотные кольца вокруг его члена медленно разжимаются. Клеш нетерпеливо приподнялся и снова сел. Смазка, вытесненная наружу, с чавканьем и хлюпаньем вытекала, пачкая кожу. Юноша ерзал, коротко и быстро вскакивая, насаживаясь вновь и вновь, разнузданно и пошло постанывая. Он упивался тихими сиплыми стонами, что выжимал из чужой груди, намеренно напрягая мышцы, сдавливая чужой член. Растерянный ящер ласкал их плоть руками, сжимая два члена большой ладонью, надрачивая в такт торопливых толчков. Они терлись друг о друга, перепачканные в смазке. — Вставь второй, — неугомонный юноша поднялся снова, слезая с него почти полностью, оставляя внутри лишь головку. Он был румяный, красный. Распаленная кожа от чужих прикосновений горела огнем. — С ума сошел?! — Секби снова схватил его за бедра, не давая сползти и на миллиметр ниже, стискивая кожу пальцами, натягивая ее до впалых борозд. — Ты так долго возишься, что кто угодно с ума сойдет, — Клеш плаксиво жаловался, но ящер видел, с какой жадностью он глазами впивается в его тело. — Вставляй. — Как скажешь, — Дровосек вдруг ехидно усмехнулся, и от чего-то Клешу стало не по себе. Собравшись с мыслями, глубоко и звучно вдыхая, ящер свалил его в постель, на мятые простыни. — Сам напросился. — Ах! — от резкой заполненности глаза закатились сами собой, и Якудза зажал ладонью рот, чтобы не вскрикнуть снова. Новый угол вхождения принес ворох неясных пылких и сбивчивых чувств. Еще несколько раз Секби толкнулся внутрь одним членом, подгоняя его нутро под себя уверенно и властно, заставляя повизгивать высоко, по девчачьи. — Хотел проверку на прочность? — придавливая к матрацу, входя до упора, утыкаясь в простату, игриво прорычал ящер. Он разводил его дрожащие ноги в стороны, не давая более зажать себя, резко меняя правила игры. — Я тебе ее устрою. — С-Секби! — Клеш всхлипнул, теряясь, панически сгребая постельное пальцами. Он так привык контролировать ситуацию, что эта поза, силуэт, нависающий над ним, большой и крепкий, выбивали из колеи. — Только потом не плачь о боли в пояснице, — он огладил сразу у оба члена, смазывая их тем, что осталось на руках, без промедления утыкаясь в проход. — Да! — послушно подставляясь под резко огрубевшие движения выкрикнул юноша. Его било дрожью от того, какой он. Большой, угрожающе сильный, и вместе с тем от волнения несобранный. Предупреждая очередной громкий и разнузданный возглас, Секби жадно смял его губы своими, чувствуя, как от напряжения юноша под ним выгибается дугой, как он мнет и тянет на себя подушки и простыни. На плотно сомкнутых веках меж темных ресниц навернулись слезинки. Его нутро резкими короткими толчками расширялось вдвое. На удивление, юноша неплохо справлялся, сводя вместе тонкие брови, закусывая губы, чтобы только его стоны не слышал весь торговый квартал. Секби мягко щадяще целовал его в макушку, сосредоточенно и вдумчиво погружаясь внутрь, постепенно смягчая движения. Он сам звучно хрипловато простонал, когда Клеш, постепенно привыкая, прижался к нему ягодицами, насаживаясь до конца. — О, боже, — прислоняя к губам запястье, тихо выругиваясь, Секби шевельнулся. Сдал чуть назад и снова двинулся до упора. Неестественно натянутые кольца мышц мгновенно отозвались сжатием, заставляя ругнуться громче. Два ствола терлись друг о друга, прижатые вплотную. — П-прости! — юноша, сверкая белками закатившихся от удовольствия глаз, сжимал в комок простыни у себя над головой. Распахнутая грудная клетка, расчерченная волнами ребер, высоко вздымалась в глубоких вздохах. В самом низу живота, если присмотреться, виднелся едва заметный, несвойственный этому месту бугорок, шевелящийся в такт чужих толчков. Заметив смущенный взгляд, застывший на нем, юноша тихо, смазано хихикнул. — Первый раз такое видишь? Он говорил с нетерпеливым придыханием, и ящер безошибочно улавливал это. От каждого выдоха, от каждого сказанного слова Клеш чувствовал шевеление чужой плоти глубоко внутри. Пот стекал по взмокшей алеющей коже, и юноша скулил, насаживаясь, без слов умоляя растерянного Секби продолжать. И он двигался, нервно сглатывая загустевшую слюну, осторожно придерживая его за бедра, чувствуя, как со скрипом стенки медленно ему поддаются. Внутри было жарко, мокро и скользко, но от того не менее тесно. Ускоряя движения, Секби сгибался над ним, путаясь в новых ощущениях, чувствуя, как заботливо Клеш убирает свисающие пряди волос ему за уши, чтобы не мешали. Ящер судорожно дышал, сбиваясь на тихий клокочущий рык, покрываясь мурашками от удовольствия. Ему огромных трудов стоило не перегнуть палку, ощущая, как члены трутся о чужое нутро и друг о друга. Юноша только повизгивал, прижимаясь к нему, до предела заполненный. Сквозь гул в ушах он слышал только сочное хлюпанье смазки, шлепки и мягкое гортанное урчание на ухо. Чужая сперма обожгла нутро приятной горячей волной. Она вытекала наружу с медленными неконтролируемыми сокращениями мышц, явно уставших от такого рода развлечений. Клеш лежал, не открывая глаз. После третьего оргазма прямо в процессе, он бросил считать. В нос пробирался запах чужого взмокшего тела и персика. Юноша ощущал, как Секби притирается к нему, поджимая под себя, оборачивая хвостом чуть плотнее, чем стоило бы. — Секби, — он лениво потряс его, стараясь вывернуться. От веса чужого тела даже вздохнуть было тяжело. — Эй! Но Дровосек не реагировал. Голубые глаза, затянутые полупрозрачной плевой третьего века, не шевелились, наполовину открытые. Он спал, восстанавливая сбитое дыхание, возвращая в норму учащенный пульс. — А ну, вставай, — юноша снова тряхнул его за плечи, собирая остатки сил в обмякшем теле, но добился лишь того, что его, подобно плюшевой игрушке, стиснули в объятиях. Чешуйчатый хвост прополз меж влажных бедер и обернулся вокруг левой ноги. — Этого мне не хватало. Он уже почти смирился со своей участью, чувствуя, как сонливость накатывает и на него. К большому теплому телу хотелось прижаться в ответ. Юноша смог дотянуться до смятого в комок одеяла, когда дверная ручка задергалась. В просвете меж косяком и дверью проскочило что-то металлическое и тонкое. Оно ловко сбросило крючок с засова, и дверь медленно отворилась. Клеша от испуга пробрало до костей, а сон как рукой сняло. На пороге стоял Артур. В руках его был поднос с хаотично составленной на него посудой, а на локте висела пара полотенец. — Я все объясню! — юноша вознамерился подорваться с места, но у него не вышло. Арлабус же, посмеиваясь, махнул рукой. — Я не Клайд, мне все равно, чем ты здесь… — когда паззл наконец, сложился, и канцлер разглядел на измятой постели второе тело, резко смолк, едва не поперхнувшись. — А в прочем, не важно. Просто зашел сказать, что за внеплановую замену будешь должен. — А ты мне не поможешь? — Клеш запрокинул голову, заглядывая глазами полными надежды в его аметистовые, полупустые от усталости. — Считай это своим наказанием за то, что без предупреждения дал деру, — подойдя ближе, стараясь не поймать взглядом обнаженных излишеств, он щелкнул беспомощного юношу по лбу. — Так уж и быть, Клайд об этом не узнает. — Спасибо, — Клеш выдохнул, чувствуя, как ворочаясь, Секби урчит что-то невнятное в его затылок, и шершавой щекой трется о мягкую кожу. Артур кивнул на прощание, тихо притворив за собой дверь, а юноша так и остался лежать в обнимку с Дровосеком на манер плюшевой игрушки, медленно проваливаясь в сон.