Острые грани реальностей

Иногда ей просто нужно почувствовать себя живой и цельной, она выскальзывает из спальни среди ночи, слоняется по общим этажам неприкаянной голодной тенью, льнёт к чужому теплу, подобно мотыльку, только её внутренний огонь крыльев не опаляет, лишь выжигает кислород в крови, вытравливает здравый смысл, подхлёстывает горячечное больное желание обладать. Объект не так важен, и она спешит к тому, кто окажется ближе. Клинт в Башне остаётся редко, но с ним ей не приходится оправдываться и просить, они знают всё друг о друге, принимают без остатка любые шероховатости характеров и погрешности душ. Он спасает её от себя самой так давно, что уже перестал вести мысленный подсчёт, между ними быстрый адреналиновый секс в джетах и в душевых на базе, в десятке захудалых баров по всей Европе и нескольких конспиративных квартирах Щ.И.Т.а. И если Наташа оказывается на его этаже среди ночи с блестящим жадным взглядом и лихорадочным румянцем на щеках, Клинт просто сонно кивает и снимает футболку. Тони чаще всего можно застать в мастерской и отвлечь его внимание на себя, когда он настолько погружён в работу, каждый раз стоит ей больших усилий. Секс на столе среди инструментов, микросхем и чертежей не самый удобный, торопливый и алчный, без лишних нежностей и долгих прелюдий, но Наташа на пальцах одной руки может пересчитать, когда с ним было иначе, медленно и томно на дорогих простынях из египетского хлопка. Достаточно и того, что и от него тоже она уходит сытой, заполнив сосущую пустоту внутри до некоторых пор. Брюс внимательный любовник, ласковый и неторопливый, и если Наташа приходит к нему, он вылизывает каждый сантиметр её кожи, покрывает мягкими поцелуями каждый её шрам вплоть до самых крошечных, о которых она сама давно не помнит. Брюс и трахает её медленно, с оттяжкой, придерживая за гладкие бёдра и вынуждая умолять ускориться. Ему нравится доводить её до исступления, сводить с ума, подводя к самой границе оргазма, но раз за разом отстраняясь в последний момент. И когда Брюс, наконец, позволяет ей кончить, это по-настоящему сильно и оглушительно. Стив очарователен в своём смущении и восхитителен в попытках угодить. Он покрывается сладким розовым румянцем от скул до сосков, едва завидев Наташу среди ночи на выделенном для него этаже, и очень любит целоваться. Стив раздевает её осторожно, касается бережно, тщательно рассчитывая силу, чтобы не оставить ни единого синяка, словно она хрупкая фарфоровая кукла. И после этой томлёной нежности его сильные глубокие толчки ощущаются особенно остро и полно. С Баки их связывает старая советская история, когда в ней только взращивали этот ненасытный утробный голод, и он хорош уже одним тем, что не боится её сломать. Его крепкие ладони, температурно контрастные, без лишнего трепета касаются самых чувствительных мест, мгновенно заводя ещё сильнее. И Наташа подаётся ближе, обхватывая крупный член и направляя в себя, влажная ещё до того, как Баки запускает горячий язык в её рот, а теперь откровенно хлюпающая на каждом толчке. Он выносливый и многозарядный, ритмичный, как метроном, и способен укатать её до полного изнеможения, когда ей становится безразлично, где засыпать, и она остаётся под боком. Один раз у неё случается с Рамлоу. Альфа и дельта возвращаются в штаб с совместной миссии, и Наташе припекает настолько, что нет никаких сил ждать, пока Клинту закатают сломанную ногу в гипс. Она, проходя по этажу в подступающей лихорадке, сталкивается с Рамлоу у двери его кабинета, а дальше только щелчок замка, удивлённый взгляд жёлтых глаз и хищная ухмылка. Он после миссии ещё даже в душе не был, пахнет мускусно, остро, потом и сигаретами, оружейной смазкой и порохом, раскалённой пустыней. Трахаться с ним по-животному дико, Рамлоу ненасытный, норовистый, горячий, и настолько поглощает, что чёрта с два Наташа ещё повторит этот опыт. С Тором её коротит, его кожа запускает электрические импульсы, и они взрываются в её крови, опьяняя, словно пузырьки шампанского. Он усаживает Наташу сверху, позволяя контролировать глубину проникновения и амплитуду движений, но больше — процент соприкасающихся кожных покровов, потому что чем больше она распластывается по его груди, тем сильнее искрит. Наташе нравится лежать на нём после, чувствуя, как медленно член внутри неё опадает и снова набухает от близости и плескучего жара, распирая, нравится покалывающее ощущение на кончике языка, словно она пьёт божественную силу, когда Тор целует её. Иногда ей просто нужно почувствовать себя живой и цельной. Накормить жаждущую тварь внутри себя, заполнить сосущую бездну и вернуть контроль. Объект не так важен, и она спешит к тому, кто окажется ближе. Но не всегда одного бывает достаточно.