Таинственный незнакомец

      Он вывел её на задний двор театра, в небольшой сад. Здесь работал старый садовник, который облагораживал территорию и жил в маленьком домике неподалёку.       Сад от театра продолжался вдоль озера и соединялся с общим парком, но обычно так далеко наш герой не забредал.       — Ух ты, я не знала, что озеро уходит под театр, — с удивлением подметила девушка.       — Да, там есть для этого… Пространство, — сбивчиво пояснил незнакомец, — озеро подземное, и вода ведёт в катакомбы театра, но там сыро и мрачно, — уклончиво продолжил он.       — Вы знаете об этом месте всё! Вы архитектор?       — Э-э-э, да, я немного знаю об архитектуре этого здания. Смотрел чертежи, иногда помогал с реставрацией.       — Невероятно. Вы и танцор, и архитектор. Что ещё вы умеете?       Они шли по узкой дорожке вдоль кустов роз, дорожка вела вокруг озера к выходу в парк.       — Ну… — он слегка задумался, — иногда я реставрирую или делаю декорации, пишу музыку и… Преподаю вокал.       — Ого, вы учитель, — вдохновенно произнесла она.       — Ну да, — скромно выдавил он. Впервые кто-то спокойно, по-дружески проявлял интерес к его персоне. Хвастаться он не привык, но навыков в его арсенале за 35 лет накопилось достаточно.       — И много у вас учеников?       Вопрос заставил его слегка напрячься. Девушка взяла его под локоть, ожидая ответа.       — У меня одна постоянная ученица, но я не очень хочу об этом говорить, — спина его окаменела, стало тревожно. Злость на Кристин ещё кипела в нем, и он вспомнил, ради чего он шёл в зал. Кожаная папка дрогнула в его руке.       — Понимаю. С учениками иногда сложно, — спокойно ответила девушка.       И почему-то ответ этот был так прост, никаких настойчивых вопросов, что беседа спокойно утекла в другое русло.       — О, я знаю это место, — вдруг воскликнула она, — идёмте! — схватив его за руку, она потянула его в глубь парка.       — Но я… — пытался было сказать он. Так далеко от театра он ещё не выбирался.       — Эй, я вам доверилась, теперь ваша очередь.       Он кивнул.       Она свернула с дорожки и утянула его под плакучую иву, ветки которой свисали до самой земли. Пришлось слегка нагнуться и двигать ветки руками.       Они оказались прямо около озера, где стояла небольшая потёртая лавочка. В отличие от всех красивых, покрашенных лавочек на аллее, эта выглядела так, будто про неё явно забыли.       Берег был песчаный, с лёгким заходом в воду.       — Посмотрите, какая луна, — она подвела его к лавочке и села на неё, глядя в озеро. Лунный свет был ярким, и этот мяч плавал в озере, отражаясь огромным ярким пятном. Звёзды заполонили чёрную гладь ночи, а вокруг было тихо.       Он сел на лавочку, положив папку между ними. Он ходил ночами по саду театра, но об этом месте не знал. Хотя, он от театра не отходил в целом.       Он так засмотрелся на луну, что совершенно забыл о своей спутнице.       Она с интересом разглядывала папку, но трогать не решалась.       — Что это у вас?       — А? Это? — он небрежно взглянул на папку, — мой новый труд. Торжествующий Дон Жуан, — говорил он об этом без энтузиазма, даже с пренебрежением. Почему-то сейчас это не казалось чем-то важным.       — Ну вы даёте. Просто чудо. Можно?       Он протянул ей папку. Она открыла и внутри увидела листы с нотами, подписанные завитками красивого почерка.       Ноты были сложными, но для неё это была просто абракадабра. Простейшая нотная грамота была ей подвластна, но это… было на сто ступеней выше.       — Хотела бы и я понимать, о чём здесь, — грустно выдохнула она и закрыла папку, глядя на озеро, — чувствую себя плебейкой в возвышенном обществе. Белая ворона, которая явно не отсюда, — он слушал её с неиссякаемым вниманием, — вы когда-нибудь чувствовали себя чужим среди всех этих людей? — он кивнул, а она глубоко вздохнула, — вы удивительный человек, — она протянула ему папку, — берегите это в себе.       Он принял папку из её рук и нервно сглотнул. Она уже снова смотрела на озеро, а он переводил взгляд с неё на папку, и снова на неё. В какой-то момент он загляделся на кожаный ремешок, на обрамление переплета и ушёл глубоко в свои мысли. И там крутился её голос. «Вы удивительный человек». Никогда прежде. Ни от кого. Как такое возможно?       Он очнулся от копошения возле себя и увидел нечто, что заставило его стыдливо отвернуться.       — О, миледи, — он отвёл глаза, потому что «миледи» уже стянула с себя неудобные туфли на каблуке и с задранной до бедра юбкой расстёгивала чулок, чтобы снять его.       — Сам ты миледи. Прости, не смотри.       Она повозилась ещё немного, и он услышал спереди лёгкий плеск воды.       Девушка стояла в ней по щиколотку, скомкав в руках платье и держа его как можно выше. Ноги её были видны почти выше колена, что было весьма неприлично. Но ей, похоже, было плевать. Она водила прелестными ногами по воде, делая круги. Мужчина снова опешил, насколько необычной и странной была эта особа.       Все дамы, что приходили в театр, были образцом светских манер и воспитания. Ни взгляда мимо, никакой пощады недостойным. Танцовщицы и певицы же были теми ещё профурсетками, зачастую выпячивая свой «талант», чтобы уязвить или унизить собеседника. Привыкнув к постоянным интригам и скрытности, таинственности и запугиванию, сейчас мужчина был потерян. Кристин в его сознании была одной из тех кротких и тихих птичек, из которой должна вырасти достойная леди без надменности. Но и в ней уже проглядывалась некая гордыня. Пока он владел её разумом, её воля была непреклонна, но как только появился этот идиот, Рауль… Чёрт бы их всех дери!       «Плюх».       Она кинула камень в воду. Второй камень приземлился с ещё более громким звуком, а девушка чуть не упала в озеро, неуклюже хватаясь за платье. Она явно не отсюда.       — А кто вы? — вдруг с интересом спросил он. Прекрасная незнакомка в его глазах пока что не получила ещё внятного образа. Она уже знала о нём хоть что-то. Он всё ещё не знал о ней ничего.       — Вы не поверите.       — Удивите меня.       — А вдруг вы сбежите?       — О, поверьте. Это от меня обычно бегут, — с вызовом сказал он, наклоняясь вперёд, упирая локти в колени, глаза его, казалось, сверкнули. На сложенные руки он водрузил подбородок.       — Ну, я учу детей в школе. Как я попала на бал, спросите вы? Есть у нас одна мадам, которая дружна со мной, а её дочь учится в моем классе. Прелестное дитя. Она заболела на днях, и мадам пригласила меня на дом, чтобы я позанималась с Софи, так зовут девочку… Ну и между делом сказала о том, что у неё есть билеты на бал, которые пропадут, потому что она вынуждена уехать по делам. Предложила мне. Я хотела было отказаться, но она настаивала и вытащила приготовленное платье. В общем, так простая учительница оказалась на балу, одетая в платье принцессы, — она пожала плечами. — Возможно, это история Золушки.       — Ну, туфельку вы уже потеряли, даже обе, — насмешливо произнёс мужчина, глядя на скинутые возле лавки туфли и брошенные на лавку чулки.       — А знаете, плевать. Вечер был волшебным, и благодаря маске никто не узнает, кто я такая, — она вышла из воды и плюхнулась рядом на скамейку, — вечер в масках как раз и нужен для того, чтобы творить всё, что хочется, — она смотрела прямо на него.       Он потупил взгляд на её голые ступни, мокрые от воды и слегка грязные от песка, по которому она прошла. Какие красивые ступни.       — У моего незнакомца есть имя? — она всё ещё сверлила его взглядом.       — Э-э… Эрик, — выдавил он, сглотнув.       — Я Реннет. Эрик, мы, возможно, больше не увидимся, а даже если увидимся, не узнаем друг друга без масок.       Пока он пытался переварить, к чему эта мысль, к его губам прильнули губы Реннет.