***
Кристин была в ужасе. Призрак не являлся ей давно, лишь оставлял поправки к сценариям, иногда гремел голосом в зале на репетициях, если дело шло не по маслу, и в целом выполнял свои обычные «призрачные» дела, разве что без убийств и падения декораций. Казалось, что он стал незримым управляющим, отлично выполнявшим свою работу. Письма на оплату всё так же поступали директорам, и там несомненно были угрозы за неисполнение обязанностей. Однако, и свою часть призрак выполнял сполна — он писал отличные пьесы, оставлял поправки в нотах, оставленных для него, и иногда вмешивался в репетиции. Опера процветала как никогда. Летом репетиций было больше, а спектаклей меньше, и подготовка к сезону шла более тщательно. Осень обещала быть триумфальной. Но крошку Лотти это пугало даже сильнее. Это было явно затишьем перед бурей. После весеннего бала она была разбита, шарахалась от каждого звука. Сейчас же она была натянутой струной, которая готова была лопнуть от напряжения. Без вмешательства своего наставника она пела отлично, уровень уже позволял ей. Но она чувствовала, как без его поддержки в её голосе угасают искры. Как будто исполнение иногда становилось сухим, безжизненным. Даже Карлотта, известная скандалами и постоянными склоками, истериками и показухой, не так уж истерично швырялась париками и меховыми манто. Казалось, всё продолжало работать, внутренне содрогаясь в ожидании «падения люстры». И вот на столике с зеркалом появляется письмо с оттиском. Тем самым оттиском. Кристин уже 10 минут боролась с собой, боясь притрагиваться к нему. Она ждала гнева, кричащих букв, угрожающих смертью всем и её будущему жениху Раулю в первую очередь. Виконт де Шаньи уже готовился к свадьбе и хотел провести церемонию в середине ноября, чтобы затем уехать вместе — в декабре их труппу приглашали выступить в одном из театров Венеции. К ним же в оперу прибывал балет из России. Конечно же, он знал. Кристин набрала полную грудь воздуха и схватила конверт. Открыв его рывком, она достала сложенную бумагу и пробежала по двум строчкам. «Жду тебя на репетицию сегодня в 6.30 в верхней аудитории 16. Приходи одна, ничего не бойся. Твой ангел музыки» После слов «ничего не бойся» что-то внутри дрогнуло. Это было абсурдно, нелепо и слишком… просто. Кристин хотела сказать всё Раулю или малышке Мэг, но не рискнула. Всё-таки она должна сама объясниться со своим маэстро, надежды которого она так подвела. Кристин поправила причёску, съела закуску и стала ждать. Минуты казались вечностью. Из гримёрки она не выходила, только задумчиво посматривала на своё отражение в огромном зеркале.Часть 9 Пан или?
15 октября 2023 г. в 16:00
Вернёмся в утро того же дня в театре.
Эрик устало рухнул на стул. Он был так изнемождён, что тело его обмякло, при этом мозг продолжал работать, крутить мысли, пережёвывать их и выплёвывать в сознание владельца.
Он шарил взглядом по потолку, и в этой повисшей дрёме он был терзаем сомнениями. После отправки письма внутри него боролись чувства. Противоречивые, странные.
Ушло много сил, чтобы наконец сесть, пнуть свою гордость и написать ей. Наброски писем грудой комочков лежали с горкой в ведре.
И вот конверт оставлен в пятой ложе, откуда его забрала мадам Жири. Пути назад не будет.
Не сочтёт ли она это дерзостью? Может, она и вовсе забыла о нём, и такое появление спустя пару месяцев ей не нужно. И дорогие подарки, Эрик, ты спятил?
Но он ничего не мог с собой поделать. Пустое письмо казалось ему ничтожным символом признания за долгое время отсутствия. Посылать же розы с чёрными лентами он уже считал моветоном.
После отправки письма он сделал ещё кое-что.
Решив проверить себя и ещё немного поистязать, он назначил Кристин встречу и урок в одной из верхних аудиторий в вечерний час. Ему нужно было убедиться, но в чём конкретно — он пока не пояснил даже самому себе.