Hell yeah Hallelujah

Утро, как и предрекала Нерис, началось для дознавателей только после полудня: натягивая спецовку, чародейка старалась не глядеть на Телора и лениво размышляла, стоит ли извиниться за вчерашнее — в какой-то момент она почти даже решилась, но передумала где-то между чашкой дрянного кофе и повязыванием банданы. Внутренний голос, однако, не врал, когда обещал не дать позабыть ничего из произошедшего, и быть может, от этого уже почти привычная работа не спорилась: все валилось из рук, и любая реплика казалась натужной, но молчание выходило еще более неловким; болела голова, перед очередной грозой парило, и к вечеру Нерис от отчаяния уже готова была начать разговор, что подарил бы ей еще пару десятков неловких минут, но ей помешало явление Айзека. Низушек, чей день, видимо, тоже складывался не лучшим образом, потрясал связкой пивных банок; работу оглядел бегло и почти нехотя, а потом махнул рукой. — Сойдет, сойдет, все, сворачивайте. Договор дороже денег, идем пить. После вчерашнего Нерис пить не слишком хотелось, особенно дешевое пиво, но отказывать хозяину стройки было как-то даже неловко: во-первых, они действительно договаривались, а во-вторых, присутствие говорливого низушка, не осведомленного о душевных терзаниях чародейки, несколько разряжало атмосферу — после нескольких минут непринужденной беседы Нерис уже смеялась и даже потыкала локтем в бок Телора, прикасаться к которому вдруг стало неловко. Они переместились за дом, туда, где были свалены остатки стройматериалов; устроились на сложенных штабелями досках, и Айзек, не распечатав даже банку, принялся многословно и с прибаутками жаловаться на жизнь бок о бок с мормонами. — Вы себе хоть представляете, каково это — когда жен восемь и с каждой из них, мать твою налево, надо согласовывать правки?! "Работяги из Гесо" посмеивались, духота, так и не разрешившись дождем, все же рассеивалась, и непутевый день, последовавший за странной ночью, как-то даже налаживался, пусть и к закату. В кармане рабочей куртки ожил мобильный — не желая одновременно ни светить им, ни прерывать задорный монолог Айзека, Нерис махнула рукой — "продолжайте, я сейчас" — и направилась в сторону фургончика. — Родри, — поприветствовала она звонящего, — я думала, ты обо мне забыл. — Прости, пришлось покопаться, — с оттяжкой извинился Зануда, — какая-то кошмарно запутанная история для этого захолустья, но имя владельца я таки нашел. Пляши. — Пляшу. Кто таков? — Господин по имени Рыс Керидвен. Нерис показалось, что она ослышалась. — Как еще раз? — Рыс Керидвен. Прости, я звоню из архива, тут связь дерьмовая. — Этого не может быть, — рассеянно пробормотала чародейка, — я проверяла, на Керидвене не было недвижимости в Ривердейле. — Я же говорю, запутанная история. Ри? Слышишь меня? Ри? Нерис молчала — рассеянный взгляд ее остановился на банке пива, которую она машинально забрала с собой: "Eagle No.1" — гласила размашистая надпись, над которой раскинуло крылья нечто более похожее на зерриканского кондора. "Берегитесь орлов", — сказал хиппи-пророк из полусгнившего фургончика. Кондор на этикетке дрогнул и издевательски расплылся в двух птиц. — Ри? — надрывался брошенный телефон. — Ри?! Ри, что случилось?! Ри! Из трейлера Нерис вылетела дикой кошкой; точно так же, в три прыжка оказалась рядом с аэп Ллойдом и широким движением выбила у него из рук банку с пивом, заставив шарахнуться в сторону не ожидавшего такого броска низушка. Сорвавшаяся с пальцев молния цели не достигла — из-за нарастающего головокружения у чародейки были проблемы одновременно с меткостью и концентрацией — и опомнившийся Айзек, поднялся с земли, брезгливо отряхиваясь и осуждающе качая головой. — Ну что ж вы так... нормально же общались. — Уходи, — невнятно проговорила Нерис, которую едва слушался заплетающийся язык, — Телор. Земля рванулась из-под ног, будто опаздывая к новому обороту, и последнее, что видела чародейка перед тем, как свет померк — это Айзека, склоняющегося над упавшим дознавателем. "Прочь", — хотела сказать она. Но не успела. Телор сквозь натужные попытки двигаться и имитировать деятельность размышлял — медленно и вымученно — о том, что они узнали вечером и ночью, о неизвестном чародее, об эльфе Креване и его предостережениях, о холме, кругах на полях и желудях, отчего-то связанных с кровью. Сознание не желало концентрироваться, обычная привычка опытного дознавателя заниматься расследованием где угодно, когда угодно и во время чего угодно в этот раз дала сбой, в голове словно намешали ваты пополам с осколками стекла, осколки отдавали чадом ночного костра и привкусом непрошенной горечи, такой, которая не была нужна никому из присутствующих и пришла сама где-то между очередной беготней и нуждой не сойти с ума от собственной изломанности и одиночества. Так что маг этим днем был рассеян, если говорил — то невпопад, работал спустя рукава и встретил предзакатный час с заметным облегчением. Появление Айзека скорее вызвало раздражение — лучше бы потерялся где-то, разрешив усталому сознанию отдохнуть — но раз они уже потратили столько душевных сил на поддержание легенды, глупо было сейчас всё портить. Поэтому он с готовностью ржал, выслушивая средней паршивости шутки, с оттенком доброжелательной нежности морщился в ответ на тычки под ребра, пил. Пиво сильно кислило, но чего вообще ожидать от Ривердейла? Вот почему их не отправили в, скажем, каэдвенские предгорья или в лирийскую долину — ривский херес или пряный стаут могли бы скрасить этот паршивый день, но — что имеем… Когда Нерис отошла поговорить по телефону, дознаватель даже почти не отреагировал. Это с равным успехом могли быть её звездная мачеха, какой-нибудь из бойфрендов или бывший муж — он почти бесплодно надеялся на весточку от Нудилы, должен же день принести хоть какие-то результаты, кроме стекла в голове? — …захожу я, значит, а там прямо посреди квартиры в потолке пробита дыра, и лестница наверх ведет. Богатая такая, винтовая, вся в золоте, мать его, барокко — и это, представь, с потолками в неполные восемь футов! И квартирка небольшая, знаешь, из старых, середины прошлого столетия… Телор невольно представлял себе эту лестницу, заворачивающуюся спиралью — от зрелища его внезапно замутило. — Подожди, дружище, — добродушно произнес он и попытался встать, но сильно повело, — что-то оно мне не пошло. И когда успел так набраться-то?! Полбанки пива всего. — Да сиди, сейчас утрясется, — отчего-то с нажимом ответил низушек. Айзек двоился и смотрел на него как-то… странно. Выжидающе. Блеск чужой молнии он уловил не сразу, болезненно прикрыл глаза от вспышки и эха, отозвавшегося очередным спазмом — хер знает что, а не вечер. Вязло во рту и тошнота подступала к горлу, помешав отругать напарницу за применение магии — мать твою, неужели зря старались всё это время?! Но вязкая апатия не дала и слова сказать. Потом мир страшно и внезапно потемнел. По ощущениям, прошла секунда, не больше — но открыв глаза, маг долго не мог сообразить, почему небо над ним было темным — вроде же только закат был? — и шло крупными помехами. Попытался протереть глаза, но обнаружил, что не может двигать руками. На языке стыло отвратительное ощущение кошачьей мочи. Жопа, полная жопа. Ноги основательно затекли и онемели, зрение фокусировалось до неприятного медленно. Помехи превращались в полосы — маг тошнотворно долго не мог сообразить, что это, а потом понял: он находился внутри клетки. Точнее, они: Нерис обнаружилась рядом, тоже связанная; дышала поверхностно, лоб казался восковым и был покрыт мелким бисером пота, а под неплотно прикрытыми ресницами виднелись белки. В душе медленно назревала злость самого паршивого толка, мешающая дышать. Что бы не происходило, очевидно, их раскрыли — значит, придется убивать; дайте просто подержаться за их горло, покажите их лица, а он уж как-то дотянется. Тяжело привалившись к стене клетки, Телор прикрыл глаза, вслушиваясь в окружающее пространство. Они связали руки, но не могли оградиться от телепатии — один есть, есть и второй, в отдалении, а рядом пока что никого. Она сумела понять раньше. Как? Что пошло не так? Очнись. На настойчивый мысленный призыв Телора Нерис откликнулась не сразу: пробуждение ее было до отвратительного неприятным — раскалывалась голова, ломило спину, внутренности завязывались в узел, и даже слабый свет, проникавший сквозь полуприкрыте веки, причинял почти физическую боль, так что какое-то время чародейка лишь шумно дышала, пытаясь унять подступающую к горлу тошноту, и не решалась даже пошевелиться. Щека саднила, ныли ноги — волокли их сюда, видимо, не слишком бережно — и болезненное оцепенение отпускало медленно и нехотя: как и аэп Ллойд, Нерис не сразу поняла, на каком свете находится, но весь спектр испытываемых ею неприятных ощущений вкупе с невозможностью пошевелить руками подсказывали ей, что их пьянка с прорабом закончилась просто фантастически плохо; и тот факт, что дознаватели еще живы, внезапно радовал не так сильно, как должен был бы. Если их не убили сразу, значит, приготовили им какую-то худшую участь — с другими целями побежденных противников в живых не оставляют; а чародеям, увы, приходилось признать полное поражение: раскрытые, плененные и связанные, они теперь могли надеяться лишь на чудо, что помогло бы им выбраться из этой дерьмовой ситуации. Я тут, — слабо откликнулась Нерис, — я тут. Она неловко попыталась подняться к земли и, не в силах держаться прямо, привалилась к прутьям клетки — взгляд, перед которым плясали черные точки, все еще плохо фокусировался, и в свете висящих на ветвях фонарей чародейка смутно различала несколько фигур в балахонах чуть поодаль, а дальше все превращалось в сплошное темное пятно. Фонари на деревьях навевали смутные воспоминания, и ватный рассудок не сразу подсказал — террикон. Они сейчас на том самом терриконе, который осматривали вчера; где готовили странное празднество и где, по всей видимости, встретили свой конец их предшественники — прошлые рабочие Айзека. Нерис отчаянно зажмурилась и замотала головой. Владельцем дома числится Рыс Керидвен, — беззвучной скороговоркой забормотала она, - Айзек врал нам с самого начала — нет никакой спешки, потому что нет никакого заказчика. Этот дом у них, должно быть, что-то вроде долгоиграющей ловушки — кто этих работяг из Гесо считает? Никакого договора и концы в воду — империя большая, не найдут. И нас не найдут — эту невеселую мысль Нерис каким-то образом удалось удержать при себе, хотя сейчас она беспокоила сильнее всего: дознавателей Бюро, в отличие от разнорабочих из неблагополучных провинций, точно станут искать; однако их пребывание в Ривердейле было фактически самовольным, и пастору наверняка с легкостью удастся отговориться — дескать, были, провели проверку и уехали; тому найдется десяток свидетелей, а проверять мозги каждого никому не придет в голову. Что страшного может скрывать сознание среднестатистического мормона? Рецепт семейного пудинга? — Зря вы не уехали, господа дознаватели. Помятутый дьявол не замедлил явиться: чародейка подняла тяжелый взор на внезапно выросшего у клетки господина настоятеля, разглядывавшего плененных чародеев с насмешливым любопытством. Его сопровождало несколько человек, облаченных во все те же темные балахоны: корпоративный стиль тут выдерживали удивительно четко, даже в Бюро дознаватели чаще пренебрегали уставной необходимостью носить мундир. — Впрочем, вам в некотором роде повезло: немногим приезжим выпадает удача поучаствовать в нашем маленьком празднике; а те, кому выпадает, никогда не возвращаются обратно. Прежними. Пауза между словами была многозначительной. Нерис молчала — достойная язвительная отповедь никак не шла на ум; развлекать пастора и его паству несмешными угрозами вроде "нас будут искать" чародейке не хотелось, а слюны для меткого плевка как назло было мало — в горле пересохло и язык едва не прилипал к небу. Настоятель, так и не дождавшийся ответа, помедлив, выпрямился, кривя губы в усмешке. — Ваш час придет позже, а пока — будьте нашими гостями. Ренна, надень на гостей их особые ожерелья, негоже представать перед Хозяйкой без украшений. Господа, — пастор отвесил чародеям шутовской поклон, — еще увидимся. Он подал знак сопровождающим, и те безмолвной толпой покорно последовали за ним; один замешкался рядом с клеткой — Нерис случайно поймала яркий аквамариновый взгляд, показавшийся ей смутно знакомым, и вздрогнула от узнавания. Он кивнул ей одними веками — по складкам балахона скатилось что-то блестящее и пропало в темной траве — и отвернулся, спеша нагнать своих спутников. Нерис дождалась, пока они скроются с глаз, а потом, пользуясь тем, что охранники отвлеклись на поиск "ожерельев" ловко подползла к решетке и слепо запустила одну из связанных рук в пырей. Пальцы коснулись чего-то холодного — поспешно спрятав вещицу в ладони, чародейка так же проворно отползла подальше от прутьев, к аэп Ллойду, чтобы, воровато оглянувшись, продемонстрировать ему добычу: в тусклом свете фонарей слабо поблескивало тонкое, потемневшее от времени лезвие. Креван. — коротко пояснила чародейка. — Это был Креван. Нам нужно успеть до того, как на нас наденут двимерит. Выходит, их с самого начала водили за нос, и большинство предпринятых мер предосторожности было совершенно бесполезными и только отняли драгоценное время, за которое, может быть, они бы смогли вызнать что-то ещё. Они понятия не имел, что за праздник им анонсировали, но заранее, авансом, не желали принимать в нем никакого участия на чужих условиях. Пока пастор глубокомысленно посвящал их планы относительно наступившей ночи, дознаватель, глядя снизу вверх слезящимися глазами, пытался ослабить узлы, но, на беду, связали их крепко и на совесть. Тот, кто этим занимался, либо обладал талантом и опытом матёрого скалолаза, либо знал, на что способны маги в бешенстве, а скорее — все вместе, так что добиться каких-либо успехов не удалось. Оставалось надеяться, что им действительно повезло — ну, учитывая то, что Роди накопал, рано или поздно эту контору должны прикрыть, заинтересовавшись несоответствием формального и фактического. Но шанс того, что это случится до того, как на них наденут занятные украшения и отведут… ну, допустим, на кровавые жертвы (какой же веселый мормонский праздник, да без кровавых жертв? И наверняка в этот раз обойдется без меркурохрома), казался мизерным. Если бы речь не шла о них самих, единственным с дознавательской точки зрения верным вариантом было б досмотреть на ритуалы до конца, и тогда уже накрывать всё и вся, имея на руках неопровержимые доказательства виновности, в любом другом случае существовал риск того, что затаскают по судам уже их самих: к сожалению, прогрессивный век обеспечивал преступникам огромное количество юридических возможностей избежать наказания. Но принимать участие в этом балагане, доведя процесс до опасной черты, Телор не имел ни малейшего желания. Давай сюда и повернись спиной. У тебя на руках меньше веревок, — распорядился он и безотлагательно принялся за освобождение рук напарницы. Попутно думал. Вслух, если можно было так говорить в отношении телепатии. Мысли ворочались тяжело и неторопливо, сопротивляясь любым попыткам себя растормошить. Что тут делает Креван? Был ли он тем чародеем прошлой ночью, который пришел их… что, кстати? Раз они с самого начала знали, что дознаватели тут — попугать, поглумиться? Поиграть, как кошка с мышками? Нет, дать культистам возможность потерять бдительность, покорно дождавшись, пока принесут двимерит — не вариант. Ожерелья, анонсированные пастором, вполне могут оказаться ошейниками со сложным замком — Телор самолично видел такие, когда они накрывали подпольное заведение для тех, кому надоели обычные взрослые развлечения, и потянуло на то, что уже лежит совсем за гранью. Купить подобные игрушки сейчас — не проблема, просто нужно знать, к кому обращаться, и обладать деньгами - очень, кстати, интересно, как они проводили это все у себя по расходным книгам. Навязали на совесть, и резать вслепую было неудобно, опасно — постоянно где-то рядом нависал шанс повредить кожу, а не веревку — и малопродуктивно. Телор трижды пожалел о своем решении остаться тут, в этом городишке с его гребаными мормонами, потом дважды — о том, что вообще родился на свет, потом порезался, пытаясь понять что-то наощупь, а после синтетическое волокно начало понемногу поддаваться. Лишь бы только лезвие не сломалось раньше времени. Вдруг поднялся сильный ветер, такой, что ветви деревьев, нависающие над клеткой — клеткой из ивы, почти механически отметил дознаватель — буквально хлестнули по ней, а стволы согнулись. Такая внезапная смена погоды испугала бы любого, но для магов было вдвое неприятнее, потому что вслед за порывом из-за темного склона террикона поднималось… что-то. Нечто. Оно было ещё неблизко, Великое Солнце разберет, не в другом плане ли, но окружающее пространство стонало и прогибалось, предчувствуя скорое появление. Я предпочту, чтоб это был приход от плюшечек Кревана, — тоскливо посетовал Телор, борясь с оцепенением в собственных пальцах — быстрее, ещё быстрее, потому что это явление не предвещало ничего хорошего, могло предвещать только начало того самого праздника, о котором говорил пастор. Гости. Ритуалы. Хозяйка. Кровь и желуди. Кто бы его спросил — выглядит так себе. Кто такая Хозяйка…? Хотя ладно, неважно. Слушай внимательно — как только появится возможность, беги. Я задержу их. Постараюсь. Сумеешь добраться до машины — считай, спасена, гони в Ларами, выстрели по кому-нибудь, это самый быстрый способ получить два загона полиции и вертолет. Стоило только затекшими пальцами почувствовать, что одна из петель ослабилась и поддалась, как пришлось торопливо прятать лезвие в ладонях и змеиным движением отстраняться. К клетке шел один из культистов, женщина в объемном темном балахоне — видимо, Ренна — и на лице у нее была нарисована безмятежная улыбка. В руках она действительно несла множество нанизанных на грубую веревку серо-бурых камушков — отдаленно это напоминало четки — от которых магу ещё за три шага стало дурно, а перед глазами снова заплясали черные пятна. — Отец сказал, сегодня это будут ожерелья, — почти мурлыкала она, — значит, затянуть на шее потуже? Эстеты, мать вашу. Эстеты гребаные, проклятые моралисты, и откуда только выползли, такие извращенные и испорченные. Шум поднимать было нельзя, поэтому, героически преодолевая тошноту, Телор сосредоточился, вспоминая несколько лет как уже забытые неконвенционные навыки. Сквозь двимеритовый фон приказы пробивались искаженно и неточно, и гордость получившего за спецкурс по телепатическим вмешательствам результирующий балл А++ дознавателя на выходе превратилась в нечто почти позорное. Но, впрочем, теперь внимание было приковано исключительно к нему. — Ошейники? — женщина склонила голову к плечу, сыто улыбнулась, — хорошая мысль. Так и сделаем. Давай. Оставалось надеяться, что неконвенционные знания Нерис, вынесенные из Риссбега, тоже не улетучились из её головы. — Гав, — устало отозвался Телор, не прерывая как зрительного, так и телепатического контакта. При виде потрясающей двимеритом Ренны Нерис попятилась, будто бы в страхе, на самом деле отчаянно стараясь спрятать за спиной кисти, сложенные в необходимом жесте. Близость враждебного чародеям металла сбивала заклинание: тонкие ростки его чахли, не превращаясь в лозу, но Нерис упрямо, сквозь головную боль и шум в ушах, тянула слабый ручеек силы, нехотя покорявшийся ее воле, пока Ренна, глядевшая на аэп Ллойда с нездоровым вожделением, неумолимо надвигалась на дознавателей. Контур замыкался с трудом, дрожал под пальцами, съеживался от прикосновения к двимериту — чародейка завершила его усилием, явственно ощущая, как рот наполняется металлическим вкусом крови. И замерла, чутко выжидая момент. Ренна склонилась над Телором, довольно скалясь, по-хозяйски положила ладонь ему на затылок, запустила пальцы в волосы, заставляя запрокинуть голову и, второй рукой поднесла поближе ожерелье... И тогда Нерис дернула. Не издав ни единого звука, женщина упала, как подкошенная, и почти в то же мгновение вскочила на ноги чародейка, бросаясь к напарнику — от резкого движения моментально начало мутить, но Нерис проглотила тошнотворный ком и поспешно принялась перерезать веревки аэп Ллойда. Она парализована, — сбивчиво объясняла она, — сними с нее балахон и посади ее как-нибудь естественно, будто это кто-то из нас без сознания. И закрой ей глаза, а то роговица высохнет. Сейчас бы кого-то еще поймать... Вторую жертву долго искать не пришлось — им стал случайный гость чудесного праздника, которому не посчастливилось пройти неподалеку: Нерис позволила ему приблизиться, а потом ровно так же свалила с ног парализующим заклинанием — дознаватели усадили его рядом с Ренной, прикрыли обоим веки и, низко надвигая капюшоны на глаза, выскользнули из клетки. Двимеритовые бусы чародейка предварительно с видимым удовольствием втоптала в землю, даже сквозь обувь ощущая неприятный зуд в ноге, но оттого лишь яростнее вдавливая ненавистный металл в здешнюю пыльную почву. Колдовство могли услышать. Им надо скорее бежать. Подмогу сам вызовешь. Потом, когда выберемся. Надо найти, где тут выход. Их побег, кажется, остался незамеченным, и закутанные в модные здесь балахоны дознаватели неплохо сливались с толпой — до той поры, во всяком случае, пока никто не попытался бы заглянуть им в лицо, ибо члены здешней маленькой общины наверняка знали друг друга и чужаков на празднике не ждали. Опасаясь разоблачения, чародеи сторонились людей — но те, впрочем, не слишком искали внимания: сейчас все участники праздника стекались к границе леса, оборвавшегося почти у самой вершины террикона, и как один устремили взгляды в ночное небо — Нерис, не сумев перебороть любопытство, тоже запрокинула голову, опасно рискуя быть узнанной. И тихо охнула. Ровно над полем с агроглифом небо разверзлось — из прорехи в ткани мироздания ударил порыв ледяного ветра, оставивший инеистый след на траве, а затем на вершину террикона один за другим стали нисходить... пришельцы? Быть не может — мысль эта представлялась одновременно дикой и единственно правдоподобной: облаченные в черные одежды, непривычно бледные, нечеловечески высокие и вообще определенно не люди, они более всего походили на эльфов — но было в их лице что-то, что не позволяло спутать гостей праздника с жителями темерских резерваций. В них явственно проступало нечто чуждое, злое и пугающее; что-то не оставлявшее сомнений в том, что прибыли они определенно не с добром — однако столпившиеся у края леса мормоны приветствовали явление каждого из них восторженными криками, становящимся все более и более экзальтированными. — Это гости с неба, — пораженно пробормотала Нерис, — Телор, это гости с неба... Креван был прав. Она тоже предпочла бы, чтобы это был приход от эльфских наркотиков, но все определенно происходило наяву. На самой вершине террикона возвышалось подобие трона из ивовой лозы и человеческих костей — в нем, боком к дознавателям, сидел кто-то, кого пока разглядеть не представлялось возможным, и у ног его томно щурили глаза две рогатые прелестницы, явно многообещающе поглядывавшие на гостей из другого мира. Гости, впрочем, на всех смотрели пугающе холодно. Последним на вершину горы ступил, по всей видимости, предводитель — возвышавшийся даже над своими рослыми собратьями, он отличался от остальных еще и алым рисунком на лице — и вот тогда навстречу ему с возведенного на вершине трона шагнула обнаженная женщина, перед которой моментально склонились все присутствовавшие. — Хозяйка, — угадала Нерис. И поспешила последовать их примеру. Телор слышал отголоски сильного, мощного волшебства, а обрывки того, чем открыли портал — разрыв в сфере? Провал в мироздании? — до сих пор звенели в ушах. Счастье было только в том, что их пропажи пока ещё никто не заметил, больно уж все увлеклись явлением гостей с неба — да и сами дознаватели, повидавшие на своем веку немало и удивительных, и мерзких вещей, вряд ли сейчас могли бы похвастаться полным безразличием к происходящему. Чародей даже замешкался последовать примеру напарницы, на чем едва не прокололся. Ну, просто потому что засмотрелся на обнаженную женщину, грациозно ступающую босыми ногами прямо по короткой колючей траве террикона. Не потому, что она была обнаженной. А потому, что руки у нее были по локоть в чем-то алом. Аэп Ллойд почувствовал, что тошнота снова подступает к горлу, и посмотрел в землю с облегчением. Мысли разрывали все ещё не оправившуюся от дурмана голову: как так, прямо на виду, в таком захолустье, в таком с виду приличном месте… Какой бы соблазнительной ни была картина сухой земли, долг обязывал выяснить, что происходило, и он выяснял — сколько удавалось без угрозы разоблачения и насколько позволял глубоко опущенный на лицо капюшон. Ноги женщины — Хозяйки — тоже были испачканы красным, словно она ходила по щиколотку в чем-то, о природе которого безопаснее было не размышлять. Несмотря на её совершенные формы, ни один из пришельцев не смотрел с вожделением: их взгляды были полны презрения ко всем окружающим, и лишь Хозяйка вызывала в них подобие уважения. Вероятно, они были близко и хорошо знакомы — предводитель и эта женщина, которая на самом деле была неизвестно… даже не кем, а чем. Пока они были заняты витиеватым и по-своему теплым приветствием, Телор решил рискнуть и змеей скользнуть мимо нескольких десятков раскрытых, разгоряченных сознаний — туда, в этот холод, который почти физически стекал с самой вершины холма. На полпути его скрутило так, что Телор забыл, как дышать. Скрутило и вышвырнуло, хотя он ничего не успел сделать — но эти всё равно почувствовали. Холодный взгляд эльфа скользнул по толпе с брезгливым любопытством. Маг торопливо опустил глаза. Я не знаю, что это за чудовища, кто они и откуда взялись. Повелитель вальяжно потрепал одну из суккуб (Великое Солнце, где же их-то взяли?! Их же вроде перебили еще добрые сто лет назад) за щеку перед тем, как опуститься на трон. — Ведите избранных! — приказал кто-то за их спинами, и Телор узнал голос пастора. И у них было совсем мало времени перед тем, как здесь случится что-то непоправимое. Но мы должны их убить. Ты с ума сошел! — от возмущения Нерис едва не произнесла этого вслух, но вовремя осеклась и склонилась перед гостями тем ниже, чем сильнее ей хотелось прикрикнуть на Телора. — Убить их? Сейчас? Посреди этого гребаного шабаша? Нам бы самим ноги отсюда унести! А уносить ноги наставало самое время: за приказанием пастора последовала некоторая заминка, поначалу воспринятая почти восторженно — ожидание лишь подогревало псевдорелигиозный пыл участников сборища, встретивших приказание восхищенными воплями — но чем дольше она затягивалась, тем явственнее в ночном воздухе ощущалось разливающееся напряжение. Восторг сменился неловкостью — восторженные крики притихли, и культисты неуверенно переминались с ноги на ногу, обмениваясь вопросительными взглядами. Нерис пользовалась всеобщим замешательством, чтобы отступить подальше от первых рядов и затеряться в толпе, и упрямо тянула за собой Телора, уговаривая чародея: Выберемся отсюда, сразу вызовем наших. Они тут все накроют. У них двимерит, ты видел? Их толпа! Мы одни не справимся. Ее бесцеремонно оттолкнул в сторону сектант, поспешно проталкивавшийся к пастору — выглядевший крайне взволнованным, он что-то встревоженно прошептал на ухо священнику, и тот отшатнулся от него, будто от зачумленного. Толпа затихла совершенно, и в наступившей тишине тем громче прозвучал надтреснутый от страха голос святого отца. — Они сбежали, Госпожа. Хозяйка недовольно свела идеальные, будто нарисованные брови — и этой нехитрой гримасы недовольства было достаточно, чтобы по толпе пробежал панический ропот: Нерис с мстительным злорадством наблюдала за тем, как меняется в лице пастор, становясь одного цвета с белой стойкой своей сутаны, однако предводитель пришельцев, разглядывающий со скучающим равнодушием, казался совершенно невозмутимым. — Найти их, — лениво распорядился он, вальяжно развалившись на троне, — и приволочь ко мне. Никакого праздника, пока я их не увижу. Вина. Суккубы насмешливо щурили миндалевидные глаза, ластились к рукам пришельца и негромко хихикали, глядя на испуганных людей. Гости праздника обменялись несколькими короткими и насмешливыми фразами, после которых трое из них почти одновременно сделали шаг — и пропали с глаз, будто бы в незримых порталах. Несколько сектантов поспешно кинулись исполнять приказание, остальная же толпа загудела разбуженным ульем и точно так же пришла в движение — попятилась назад, словно в страхе перед гневом гостей праздника — и все взгляды обратились на святого отца, недавний испуг которого теперь явственно сменялся на ярость. — Найти их! — отрывисто и зло командовал пастор. — Прочесать здесь все! Толпа рассыпалась в стороны по одному его слову, и Нерис, пользуясь этим, потянула за собой Телора — отчаянно делая вид, что разыскивают сами себя, они поспешно скрылись в чахлой рощице, покрывавшей этот склон террикона. Вниз, к подножию холма, вела кривая и нехоженая дорожка — под ноги то и дело подворачивались корни, ветви летели в лицо и неудобные, с чужого плеча балахоны то и дело цеплялись за низкие кусты. Одна из веток сбила капюшон с головы Нерис, другая — распорола плащ Телора; но близость заветной цели заставляла позабыть об осторожности — не трудясь поправить свою маскировку, они бежали вниз, спотыкаясь и петляя, и чародейка уже почти могла разглядеть с высоты сетчатый забор, преграждавший путь к вершине. Рощица внезапно оборвалась, и дознаватели буквально вылетели на залитую лунным светом поляну, где Нерис едва успела остановиться, чтобы с размаху не влететь в стоящего на поляне пришельца. И вцепилась в локоть аэп Ллойда, чувствуя, как сердце подкатывает к горлу. Вблизи он казался еще выше — а выражение его нечеловеческого лица еще страшнее; однако в холодном взгляде будто бы эльфа, скользнувшем по их лицам, не виделось ни узнавания, ни подозрения — это скорее было похоже на оценивающий взор, которым автолюбитель окидывает выставленные в салоне машины. — Хорошо, — после паузы одобрил что-то пришелец на хорошей Старшей Речи, — вы мне нравитесь. Раздевайтесь. Нравы пришельцев, по всей видимости, были весьма просты. — Он, — Нерис явственно ощущала, как язык от страха прилипает к нёбу, — он сказал никакого праздника, пока не найдут беглецов. — Имлерих? — пришелец скривился, как от чего-то кислого. — Да плевать вообще, переживет. Пусть сам ищет своих избранных, а мы начнем праздник чуть раньше. И решительно шагнул к чародеям. Телор совсем недолго пытался сойти за своего, раболепно не поднимая головы, но потом все-таки, рискуя конспирацией, взглянул эльфскому пришельцу в лицо, чтобы запомнить. Ну, на самом деле нечасто ведь встречаешь такого ублюдка, следует зафиксировать в памяти. И снова нужно было как можно скорее что-то предпринимать: что-то, что спасет им жизнь в эту самую секунду. К счастью, сейчас не нужно было думать о чужих границах. — Хорошо, господин, — очень покорно отозвался Телор, начиная стаскивать с себя ритуальные одеяния. Краем глаза успел заметить довольный блеск в эльфских глазах, а потом швырнул тряпку вперед: резким движением, метя в лицо, а правой рукой с зажатым в ней лезвием решил проверить, достаточно ли хорошо помнит анатомию остроухих. Хорошо, что те были в праздничных костюмах, а не, к примеру, в бронежилетах - тогда, конечно, вечер бы закончился намного быстрее, и совсем не с таким счетом, а пока что непростая жизнь дознавателей продолжалась. — Потому что трахать моих сотрудников имею право только я, — не удержавшись от практически подросткового ребячества, четко произнес Телор прямо на ухо эльфу, пока тот оседал, держась за шею. Задерживаться было нельзя — и они снова побежали. Какое-то время казалось, что удача повернулась лицом, и они благополучно покинут это гостеприимное место, принесут в столицу уйму полезной информации — и тут уже всерьез можно рассчитывать на повышение, премию и внеурочный отпуск — но, как всегда и случалось, в самый последний момент фортуна показала свою arse. В этот раз задница имела вид двух высоких эльфов. Нехорошо щурясь, они держали в руках что-то, что Телор не мог охарактеризовать при всем желании. Не то оружие, не то сгусток наполовину сформированной в заклинание силы, плазматически подрагивающей и нестабильной, но остроухие парни, судя по всему, знали, как с этим обращаться. — А вот и вы, — безошибочно определив принадлежность, неприятно прошипел один из них и махнул рукой. Воздух задрожал, и прямо у ноги дознавателя вдруг в темноте возникла дышащая морозом лиловая сфера, из которой что-то стремительно выскочило, цапнув его за лодыжку и сбив бег. «Что-то» выглядело как помесь собаки с гоэтической тварью, было колючим и обожгло кожу через одежду своим дыханием — а в слюне была то ли кислота, то ли еще что, так что больно было вдвойне. Маг не удержался на ногах, прокатился по сырой листве, где-то там посредине кувырка попытавшись наколдовать убогий щит, но эльфский маг успел раньше — и метнул в него то, что держал в руках. Последнее, что запомнил Телор — так это гадкую улыбку на тонких, сине-черных губах. Потом стало ослепительно и больно. Очнулся он от удара. Похоже, его волокли по земле, держа за ноги и предоставив лицу свободно встречаться со всеми попадавшимися на дороге ветками и корнями деревьев. Руки снова были связаны. И стоило так дергаться, если всё равно к тому привело? Тащили, впрочем, недолго — видимо, он порядочно времени провел в отключке, потому что над головой снова не было деревьев, а то, на что его швырнули, очень подозрительно напоминало удобной формы плоский камень, и лопаткой он чувствовал желобок. Шея почти не двигалась, но, скосив глаза, он мог увидеть Нерис — с той обошлись чуть более милосердно, но всё равно всё это было чертовски плохо. — Его первого! — визжали где-то неподалеку голосом Ренны. — На его руках кровь наших господ! Я чую это! Обманщик, обманщик! Сука! Она рассмеялась и пнула его по ребрам ботинком, кратковременно очутившись в поле зрения. Телор снова устало закрыл глаза. Как бы он ни привык бороться — сейчас он не видел ни единого выхода. Как же так вышло… Его подхватили под руки и поставили на колени перед эльфским владыкой, с умеренной скукой на лице пьющем вино из богатой старинной чаши. Одна из суккуб ластилась к его колену, вторую, кажется, уже кто-то удовлетворял прямо за троном. — Действительно, с чего начать? — промурлыкала за спиной Хозяйка, и ее голос ввинчивался в уши, — сварить его? Или нет, слишком просто. Давайте съедим ее живьем, а он пусть смотрит. — Она красивая. Отдайте ее мне, — сказал ещё кто-то, судя по говору — тоже эльф, — а потом делайте что хотите. — И мне, — мерзкий смешок ещё одного. — Нет. Не надо. Не трогайте её, — едва ворочая языком, понимая, что совершает совершенно бесполезные вещи, произнес Телор. Упрямо вскинул глаза на эльфа, — прошу. — А на что ты готов ради этого? — сухо, подавшись вперед, вдруг спросил старший из эльфов, глядя на него холодными, почти белыми глазами. Будто змея с любопытством раздумывала — укусить или придушить сначала ради забавы. — А пусть сам, пусть сам это сделает! — хрипло и радостно смеялась где-то за спиной Ренна, — пусть сам принесет себя в жертву! Тогда девка умрет быстро. Телор заставлял себя смотреть вперед. Было тяжело. Эльф погано улыбнулся. — Ну, ты слышал условие. Выполняй. Или боишься? Ну тогда, пожалуй, сначала поразвлекаюсь я. Вы, дхойне, такие трусливые… даже смотреть противно. — Не надо, — ответил Телор, — не надо. Я все сделаю. — Развяжите ему руки, — с гнусной ухмылкой произнесла Хозяйка, кажется, облизнувшись. Стонала за троном суккуба, где-то слева в темноте звенел ошалевший безумный сверчок. Толпа, стянувшись в темное, плохо различимое кольцо, молчала. — Режь! — захлебывалась Ренна, — режь! Возможно — оставался мизерный шанс — что они выполнят обещание, и тогда ей будет проще. Он сам протянул руку за кривым ножом. Сам. Это, оказывается, очень больно. Кровь из предплечья вытекала быстро, толчками, и шипела, попадая в костер. За языками пламени виднелась подавшаяся вперед Хозяйка, выглядевшая так, будто вот-вот впадет в эротический экстаз, но Телору она показалась безыинтересной, и он перевел взгляд на напарницу: напоследок хотелось смотреть на что-то хорошее. Хотелось бы, конечно, чтоб они сдержали свое обещание. Прости. Надеюсь, ещё встретимся где-нибудь. В преисподней, или как там последователи святого Лебеды называют все эти огненные планы, в которые, согласно их учению, попадают все грешившие? И, уже теряя сознание, успел удивиться неожиданно яркому свету, пришедшему сверху, и чьему-то истошному крику. Наверное, почудилось. — Нет! — Нерис рванулась вперед до хруста в плечах; с такой силой, что пленители, не ожидавшие от изможденной пленницы подобной прыти, едва сумели удержать ее. — Нет! Телор, не смей! Не смей, нет, пожалуйста! Телор! Ей досталось разве что чуть меньше, чем чародею, и определенно не милостью пленителей, но скорее по счастливой случайности: с добычей пришельцы не церемонились совершенно, и это означало, что живыми они их не интересуют ни в каком виде. Их волокли на убой — обдираясь о камни и траву, Нерис с отчаянием понимала, что все заканчивается здесь и сейчас — и от этого бритвенно-острого осознания накрывала тошнотворная паника, которую чародейка давила лишь усилием воли. Если умирать, то умирать с достоинством, — убеждала она себя, глотая сгусток липкого страха, застрявший в глотке. Не давать им поводов для торжества. Не развлекать мольбами, не плакать — так говорила себе Нерис, державшаяся пока ее волокли к трону эльфа по имени Имлерих; державшаяся, когда ее швырнули на ритуальный камень; и даже когда пришельцы лениво обсуждали, в каком порядке ее стоит насиловать перед смертью, она держалась. Она думала, что сумела себя убедить. Она думала, что смирилась. Она ошибалась. — Телор! Я прошу тебя, пожалуйста! Не надо! Телор! Она сломалась в тот момент, когда в руках чародея тускло блеснул кривой ритуальный нож; и тогда страх всколыхнулся удушающей волной, ударил по глазам, выкрутил суставы — Нерис плохо понимала, чего пытается этим добиться, но колотившееся в груди, паническое и надрывное требовало выхода; рвалось из горла криком и билось в отвратительной истерике. И она с ужасом понимала — все напрасно; все мольбы и крики — зря; он сделает это, потому, что так решил; и колотившееся в груди взвивалось выше, и глаза застилала пелена. — Телор! Телор, смотри на меня! Пожалуйста! Смотри на меня! Телор! Он смотрел. До самого конца — Нерис ловила его взор так жадно, словно от этого что-то зависело; словно взглядом могла удержать чародея в сознании, и оттого боялась моргнуть — смотри на меня, пожалуйста, смотри, смотри, не закрывай глаза. Ты обещал, что вместе; мы же напарники, я же объясняла — а ты опять ничего не понял, дурак, и опять решил за всех; не опускай взгляда, не отводи глаз... Набежавшие слезы совершенно застлали взор — Нерис поспешно хлопнула веками, чтобы их смахнуть — и когда в это же мгновение аэп Ллойд тяжело осел на ритуальный камень, чародейка коротко завыла, снова дергаясь вперед. Ее удержали. — Мы же напарники... Мы же напарники... Телор... Пожалуйста... Аэп Ллойд безвольно заваливался на бок; внезапно умолкла стонавшая за троном суккуба и трель сверчка вдруг оборвалась на высокой ноте. Кто-то коротко рассмеялся в наступившей тишине. — Какие же дхойне дураки, — высокомерно процедил один из эльфов, — хоть колдуны, хоть нет. Все до единого. — Прямо здесь ее, — распорядился восседавший на троне, — рядом с трупом этого ублюдка. Чтобы видела. Нерис слабо рванулась, когда ее безжалостно дернули вверх, а потом бесцеремонно швырнули на землю — слезы катились по щекам по инерции, и сквозь их пелену она безразлично следила за тем, как алая муха ползет по лбу склонившегося над ней эльфа — чародейка, сморгнув слезы, успела разглядеть, как та перемещается с со скулы на висок, а потом что-то негромко хлопнуло, и Нерис едва умудрилась откатиться в сторону, чтобы ее не придавило рухнувшим на землю телом. И ночь расцвела криками. Хозяйка недовольно сдвинула брови; рванулся с места главный пришелец; и безмолвная до того толпа бросилась врассыпную — в последний момент Нерис сумела ухватить за лодыжку бегущую Ренну, что грохнулась оземь, отвратительно визжа. На помощь ей не пришел никто — все были заняты спасением своей шкуры — хлопки теперь звучали чаще и с обеих сторон; чуть поодаль с неба на землю с характерным приглушенным стрекотом ударил яркий сноп света. — Именем президента, — грянуло с небес, — сложите оружие и сдавайтесь! Неизвестно, откуда в руках у избитой чародейки взялось столько силы, но сопротивляющуюся Ренну она подтащила к себе буквально за несколько мгновений, рывком перевернула на спину и с чувством отвесила ей смачную оплеуху, прежде чем вонзить в горло кривой ритуальный нож. Визг культистки перешел в бульканье, тело ее выгнуло судорогой, и Нерис с наслаждением ударила второй раз в грудь, заставляя ровно лечь на землю. Кровь заливала руки по локоть — дознавательница с удовольствием била бы ее еще и еще, превращая тело в кровавое решето, но ей нужна была Ренна и нужен был нож, который Нерис с некоторым усилием извлекла из грудной клетки культистки. Поток крови, хлеставший у той из горла, начинал слабеть, и это означало, что ей стоило торопиться: на негнущихся ногах чародейка подползла к лежащему на земле аэп Ллойду, поспешно приложила пальцы к его шее и, не почувствовав подушечками даже слабого удара, только отчаянно стиснула зубы. Мало времени, очень мало. И не глядя резанула по собственному предплечью. Ее кровь смешивалась с кровью Ренны, щедро залившей ее, а потом — с кровью Телора, чью безжизненную руку она подхватила, крепко вцепляясь в предплечье так, чтобы их раны совпали. И, коротко вдохнув, заговорила. Выстрелы звучали теперь уже совсем близко; кричали люди; с неба надрывался властный голос, требовавший сдаться; мимо пробегали здешние культисты и нездешние гости — Нерис даже не поворачивала головы: зажмурившись для верности, покачиваясь в такт строкам, она нараспев произносила заклинание, за которое, если все пойдет хорошо, ее потом наверняка посадят. Шестнадцатое неконвенционное, третья модификация — Ванье не успел дать ему название, но Нерис помнила каждое слово так четко, будто оно было выжжено в ее сознании — bloed dice easnadh — ты не умрешь сегодня, чертов ты дурак; или мы умрем вместе — как напарники. Bloed dice easnadh, caem a aenye Тугой жгут силы, свитый из умирающей Ренны, крепко связал сомкнутые руки, и Нерис явственно почувствовала, как сердце пропустило удар — и замершая грудь аэп Ллойда слабо приподнялась и опала, потом приподнялась снова и опала снова в унисон ее собственному дыханию. Хорошо, да. Хорошо. Вот так. Сиди и читай, пока хватит сил, и пусть мир вокруг хоть догорает. Bloed dice easnadh, caem a aenye Спасай то, что близко. Спасай то, что можешь. Спасай то, что дорого — Нерис слышала слабое эхо чужого сердца, откликающегося на заклинание и сквозь остатки слез холодеющими губами упрямо бормотала: Bloed dice... Не бросай меня. Ей показалось, что она лишь запнулась на мгновение, но в следующий момент глаза она открыла уже в вертолете — ей в лицо что-то отчаянно кричала Петра, которую Нерис и не признала поначалу — кажется, дознавательница пыталась у нее что-то спросить, но чародейка плохо понимала, что, и только ощущение чужой руки в руке — теплой, явно живой — дарила спокойствие. — Bloed... — слабо сказала Нерис. И свет снова померк.