Не оставляй меня

— Ты не присоединишься к этому поистине французскому завтраку? — улыбается Энид, открывая пакет и пододвигая к себе стаканчик. Чай с малиной. Любимый чай Синклер, она говорила об этом в загородном доме, когда они выезжали в деревню за покупками. Уэнсдей запомнила. Блондинка ещё сильнее улыбнулась, в смущении отводя голову. — Нет, я перекушу чего-нибудь потом, — она подходит к шкафу, открывая дверцу и скрываясь тем самым от глаз Синклер. — Ты же знаешь, что теперь на мне организация показа, — она снимает футболку и складывает её, положив на полку. — Поэтому целый день я проведу там для подготовки. — Снимает с вешалки чёрную рубашку, накидывая поверх подтянутого тела и скрывая его от лишнего взора. Энид же просто слушала, пялясь в свой чай, иногда поглядывая на открытую дверцу. Закрывает шкаф, застёгивая последние пуговицы, и поворачивается к Синклер. — То есть, ты просто пришла сюда, чтобы принести мне завтрак? — И переодеться, — продолжает брюнетка, подходя ближе к столику, за которым пила чай Энид. Поднимает стакан блондинки, делая глоток. — Всё ещё не понимаю, как ты пьёшь эту гадость, — усмехается, отдавая напиток обратно. — Лучше, чем твой кофе, — парирует девушка. — Как можно пить нечто настолько горькое? — Как раз по мне, — отвечает Уэнсдей, подходя к входной двери. — Бьянка и Торп в соседнем номере. Вы можете прогуляться вместе или… не знаю, делайте, что хотите. Див прилетает вечером, — поправив воротник своего пальто, брюнетка посмотрела на свои наручные часы, — Йоко, вероятно, тоже приедет? Вы говорили? — Да, она сказала, что Дивина уговорила её поехать с ней. Между ними, кажется, что-то есть, — с ехидством проговорила Энид. — Думаю, они встречаются. Скоро всё узнаем, — и вышла на улицу, садясь в арендованный на эту неделю автомобиль. Энид позавтракала и ушла к Бьянке. Они разговаривали о предстоящем показе и о том, что это может значить для их компании. Это, безусловно, перспектива, для того чтобы получать больше заграничных заказов. В это время Уэнсдей занималась подготовкой. В её голове была картинка того, что должно получиться из этого помещения с четырьмя стенами. И спустя большое количество часов эта комната превратилась в прекрасное творение искусства. Подиум поставлен так, чтобы обзор был безупречным с каждого стула, свет выставлен так, чтобы подчеркнуть и блеск каждого камня на её украшениях, и прекрасные наряды, подготовленные для показа. Аддамс проверила каждое место, каждый микрофон, закулисье. Всё было идеально и Уэнсдей могла бы гордиться своей работой, если бы, конечно, умела это делать. Она никогда не хвалила себя. Ни за что. Даже достигая каких-то невероятных вершин, став лучшей в этой сфере, она всё равно думала, что этого недостаточно. Наверное, именно поэтому Аддамс и держит себя в топе. Почти целый день блондинка с темнокожей гуляли улочками Парижа. Энид узнавала про жизнь ребят до её появления. Бьянка рассказывала, как познакомилась с Торпом, как зарождались их отношения, и её дружба с Уэнсдей. Синклер в свою очередь поведала историю о родителях, о том, что приехала сюда учиться. И что в какой-то степени этот контракт поможет ей окончить учёбу и исполнить свою мечту. Но, она сказала, что начала это всё не из-за оплаты университета. Бьянка, удивившись, рискнула узнать, в чём же причина. И Энид ответила, что она просто должна была исправить то, что сама заварила. Она выставила Аддамс глупо на том самом показе, поцеловав при всех, тем самым пошатнув её репутацию. И помочь Уэнсдей, но, наверное, правильнее сказать, её родителям поверить в то, что брюнетка отошла и чувствует себя лучше, входя в новые отношения. Хотя, она сомневается, что это так. — Аддамс на самом деле не в порядке, — выдыхает Бьянка. — Эти отношения странно на неё влияют, — они идут по одной из улиц Парижа. На удивление, сегодня тепло, хотя обещали похолодание на ближайшие дни. Так что возможность насладиться теплым французским днём очень радует Энид. — Но, — Барклай останавливается, поворачиваясь к девушке. — Она меняется, Энид. И всё благодаря тебе. — Я не думаю, что причина во мне, но… — Синклер выдыхает, — не хочу об этом говорить. Какое мне вообще дело до её чувств? — Ты права. Я думаю, что… — но фразу обрывает звонок телефона Бьянки. — Привет, Аддамс, — услышала блондинка. — Чем заняты? — уставший голос послышался из мобильного. — Мы гуляем с Энид по городу. Болтаем о всяком. Ты, конечно, наотрез отказалась от помощи, как всегда, — Барклай нервно качает головой, чего, конечно же, не может видеть её собеседница, зато Энид может, — но всё же: тебе что-то нужно? Как всё идёт?. — Нет. Я в порядке и мы почти закончили. Остались мелочи, которые я улажу сама, — Уэнсдей выдыхает. — Как там Энид? Нравится? — Да, всё хорошо. — Тогда... увидимся перед показом. Сходите на обед в ресторан возле отеля, — напоследок сказала брюнетка перед тем как отключить звонок. — Это была Уэнсдей? — Да, — Бьянка выдохнула. — Она позвонила, чтобы… — темнокожая растерянно потёрла шею. — Я, если честно, не поняла, зачем она позвонила. — Как это? — Она сказала, что почти закончила, спросила как ты, — девушка замолчала, но потом продолжила, — сказала, чтобы мы не забыли про обед и отключилась. Я ничего не поняла, но она странная. — Может что-то случилось? — они шли по направлению к указанному брюнеткой ресторану. — Не думаю… она бы, наверное, сказала. Точнее, Аддамс бы точно сказала, подняв на уши всех, чтобы решить проблему. Поэтому нет, сомневаюсь… — Мне пришло сообщение от неё, — вдруг сказала Энид, достав мобильник. «Не бери спагетти в этом ресторане. Даже американцы делают это лучше, чем французы.» Девушка улыбнулась и спрятала телефон в карман серых джинс. Дело близится к вечеру. Энид вместе с Бьянкой и её парнем час назад встретили Йоко и Дивину в аэропорту. Они также будут жить в этом отеле и приглашены на показ. Синклер, попрощавшись с подругами, заходит в номер, ожидая увидеть там Уэнсдей. Время уже поджимает и она думает, что брюнетка должна быть там, собираясь на мероприятие. Но её ждал сюрприз. На кровати лежало платье, а рядом с ним пара туфель и записка. Энид уже знала, что наденет, но, конечно же, не могла противостоять выбору Аддамс. Это часть договора, изменённого договора. Pourtant, je pense que les nuances de rouge vous conviennent. И блондинка смущается, понимая перевод. На Энид тёмно-красное платье по щиколотку. Плечи оголены, на талии нечто похожее на поддерживающий корсет. Девушка надевает подаренное Уэнсдей украшение и синие камни идеально сочетаются с красной тканью. На руке тот самый браслет от Аддамс, а на другой — одно из парных колец на среднем пальце, которое подарила Йоко на день рождения. Синклер стоит напротив зеркала, рассматривая себя со всех сторон. «Уэнсдей как всегда имеет непревзойдённый вкус». — Спасибо, я знала, что тебе понравится, — послышался голос за спиной и девушка вздрогнула, понимая, что произнесла свою фразу вслух. Она неловко обернулась. — И давно ты тут стоишь? — Достаточно, — Аддамс в последний раз пробегается взглядом по фигуре и подходит к шкафу, доставая вещи. А затем под взгляд Энид проходит в ванную комнату, не произнося ни слова. Выходит через десять минут, застёгивая пуговицы и поправляя воротник своей чёрной рубашки в тонкую вертикальную белую полоску. На ней свободные брюки, зауженные к низу. Ремень перетягивает стройную талию. Сверху пиджак. Волосы собраны в аккуратный пучок. — Как ты это делаешь? — вдруг вырывается изо рта Синклер. Уэнсдей удивляется, поднимая взгляд на застывшую девушку, которая казалась сейчас одинакового с ней роста, за счёт своих каблуков. — Делаю что? — Ты каждый раз надеваешь очередной чёрный костюм, но при этом выглядишь по-разному. Это… захватывающе. — Сочту это за комплимент, — усмехается Уэнсдей, поправляя пиджак, а затем разглаживая его вдоль тела. — Нам нужно идти, показ скоро начнётся. Они выходят как раз в тот момент, когда из своих номеров выходят и Бьянка с Ксавье, и Йоко с Дивиной уже спустились к ним, ведь их комнаты находятся на этаже выше. На улице их ждёт микроавтобус, за рулём которого шофёр, нанятый Аддамс заранее. Сегодня он будет их водителем, во-первых, чтобы все влезли, во-вторых, чтобы никто не думал о том, что ему за руль. В пути Энид заметила, как Аддамс безостановочно дёргает ногой. Это было бы незаметно, если бы она не касалась при этом бедра блондинки. — Уэнс, что-то случилось? — Синклер подтянулась, на ухо шепча свою фразу, а затем отстранилась, чтобы увидеть реакцию на свой вопрос. Аддамс отрицательно кивнула, показывая, что всё в порядке, а затем склонилась к девушке. — Как тебе Париж? — Уэнсдей! Я спрашиваю о тебе. Что-то не так? — Нет. Всё нормально, — она выдохнула, — я просто… не знаю… переживаю, наверное. — Уэнсдей Аддамс переживает? — Энид искренне удивляется. Кладёт руку поверх её ладони на бедре, спрятанном за чёрными брюками. — Я уверена, что всё будет хорошо, — шепчет Синклер, кладя голову на плечо брюнетки. Прикрывая глаза, Аддамс успокаивающе выдыхает, что замечает и Энид, легонько улыбаясь. С закрытыми глазами запахи становятся отчётливее и она может уловить аромат духов блондинки. Какой-то сладкий, но не приторный, цветочный запах, при этом выделяясь цитрусовой нотой. Даже поздней осенью она пахнет цветущей весной. *** — Добро пожаловать всем присутствующим, — начала Элеонора, стоя на сцене. — Дамы и господа, сегодня для нас знаменательный день. Мы возвращаемся на рынок и представляем новую коллекцию, впервые за год. Мой муж работал над этим очень долго и мы верим, — она взяла своего супруга за руку, — что вам понравится увиденное, — зал зааплодировал. — Я посвятил эту коллекцию своей супруге в честь нашей любви. Как вы все знаете, мы вместе уже 20 лет и за это время произошло очень многое. Но одно никогда не менялось: это моя любовь к Элеоноре. Хотя нет, изменение было: она росла. Росла с каждой секундой, вводя меня в такое чувство эйфории. Я никогда не думал, что можно любить кого-то так сильно, пока не встретил Элю на одном из мероприятий её отца. Чувства к ней растут во мне с каждым днём и… кхм… что-то я отвлёкся, — послышался смех. — В этот знаменательный день мы будем не одни. Моя любимая следила за одной компанией с самого их начала и наконец пришло время, чтобы предложить им объединиться. Наши американские коллеги представят свою коллекцию «Villanelle» впервые за границей и впервые с нами, что, мне кажется, делает нас особенными. На эту сцену я хочу позвать владелицу компании «Addams Secret» Уэнсдей Аддамс, — зал разразился шумом хлопков и девушка встала со своего места, поднимаясь по ступеньками и беря микрофон у одной из ассистенток. — Всем добро пожаловать, — начала Уэнсдей, — для меня честь быть здесь. Для меня и всех моих сотрудников этот показ останется навечно в памяти. Были некие трудности, но важен итог: мы здесь и мы вместе с Элеонорой и Матэо готовы представить вам новый, идеальный, показ. — Я уважаю мисс Аддамс за принятое предложение, — продолжила женщина. — Её история одновременно и печальная, и любовная, и поучительная. Печальная, потому что сейчас она не с той, кто носит имя этой коллекции, любовная, потому что посвящена чувствам, ну и поучительная, потому что сегодня мы видим мисс Аддамс не в одиночестве, а в компании приятной девушки. Это, я надеюсь, отразится в сердце каждого, кто когда-то испытывал боль потери. Вы должны верить, что это не конец и никогда не останавливаться на пути к своему счастью. — Это ваш показ, Элеонора, и мы с командой просто рады быть здесь с вами. — Итак, спустя две недели, на которые нам пришлось отложить всё, для нас честь наконец представить вам нашу новую коллекцию на этом показе. Всем хорошего вечера, — продолжил Матэо и они все скрылись на своих стульях, удобно усаживаясь для просмотра собственного труда. Модели выходили, показывая дизайнерские платья и костюмы, также сияя прекрасными украшениями. Всё на высоте, подготовка и усилия Уэнсдей не прошли даром, сейчас все наслаждаются сменяющимися образами и не могут отвести глаз. Вот и заканчивается проход основных моделей и на подиуме появляется финальная часть обеих коллекций. Зёленое платье с уникальным вырезом в области талии, декорированным лоскутками ткани, расположенными крест-накрест и удерживаемыми двумя кольцами. Торсовая часть перетекает в многослойную юбку в пол. На шее сверкает колье, на руке кольцо, на другой — браслет коллекции Аддамс. Показ заканчивается бурными овациями присутствующих. Все проходят в зал для фуршета, но Уэнсдей выхватывает Энид за локоть, отводя в сторону. — Это было потрясающе… — начинает блондинка, — что-то случилось? — опасливо спросила Синклер, когда все вышли, оставляя лишь работников собирать стулья и раскладывать подиум. — Давай прогуляемся по ночному Парижу? — Ты предлагаешь сбежать с твоей презентации? — удивлённо спрашивает Энид. — Но мы не можем. Элеонора и ребята… — Они слишком заняты, чтобы думать о нас, а с Элеонорой мы всё обсудили. Я сказала, что у меня есть важное дело и на фуршет я не останусь. — И это важное дело: прогулка со мной? — глаза расширены от неожиданности, а на устах улыбка. В ответ кивок. — Нет, если ты не хочешь, то… *** — И всё же я думаю, они встречаются, — говорит Энид, идя по одной из уютных слабо освещенных улиц. — Они живут в одном номере. Я уверена, что они вместе, — продолжает брюнетка, а Синклер останавливается. — Как это? Разве у них не два соседних номера? — Да. По документам именно так, но я заходила к Дивине вечером и там нет ни единой её вещи, — Аддамс усмехнулась, продолжая куда-то вести девушку. — И Йоко мне не сказала?! Серьёзно?! Это несправедливо, — блондинка ускорила шаг, догоняя Уэнсдей. — Но, не говори об этом с ней. Я хочу увидеть лицо Див, когда Йоко признается тебе. А сейчас рано, они ещё не готовы. — Ты жестока, — Энид рассмеялась, — но они заслужили. И всё же, как Йоко могла мне не сказать?! Месяц всего прошёл. Хотя, целый месяц, это много, наверное… *** — Куда мы идём? — вдруг спросила Энид, начиная уставать. Она умеет и прекрасно ходит на каблуках, но всему же есть предел. — Сюда, — говорит девушка и перед ними предстаёт вид на Эйфелеву башню. Стоят где-то, откуда видно всю её мощь и красоту. Величие этой достопримечательности видно по всему городу, но именно здесь ты стоишь и не можешь оторвать глаз от сияющей в ночи башни. — Уэнс, как же здесь красиво. — Здесь есть кафе, выпьем кофе? Может вина? Энид соглашается и девушки проходят пару десятков метров, упираясь в небольшое уютное кафе. Их встречает милая девушка где-то лет на пять старше Аддамс. — Уэнсдей, сколько же мы не виделись, — шатенка улыбается, протягивая руку для приветствия. — Я же работаю, ты знаешь. А это Энид — моя возлюбленная, — Аддамс обернулась, представляя девушку. — Энид, а это Кэйт — моя хорошая знакомая. — Возлюбленная? — удивилась шатенка, а потом, придя в себя, протянула ладонь для рукопожатия. — Рада с тобой познакомиться. Уэнсдей никогда сюда никого не приводила. Так что для меня это неожиданная встреча. Прошу, проходите. Кэйт подозвала официанта, который будет выполнять все пожелания её гостей, а сама, перекинувшись парой слов с брюнеткой, скрылась в своём кабинете. Современные панорамные окна никак не сочетаются со слегка старинным деревом, но вид, который открывается, стоит всего. — Уэнс, что это за место? — спустя время спросила Энид, делая глоток вина и отводя голову от прекрасного вида. — Это… — Аддамс также подняла свой бокал, а потом продолжила, — если я хочу потеряться в Париже, то я делаю это здесь. Раньше я часто здесь бывала, и по работе, и сама приезжала, и с Вил… кхм, Кэйт, уехав с родины, открыла здесь кафе, что оказалось очень удачным. Никто не знает об этом месте и никто никогда меня не найдёт. Разве это не прекрасно? — Почему ты тогда показала это место мне? Теперь оно уже не такое секретное, — Уэнсдей замерла, пытаясь найти этому причину. Она рассматривала черты лица девушки, едва заметных благодаря слабому освещению комнаты. — Здесь красивый вид, — спустя пару минут ответила Аддамс. — И я уверена, что ты никому не скажешь. — Ты права, — блондинка улыбнулась. — Не скажу. Просидев пару часов, просто наблюдая за прекрасным видом с небольшой высоты, на которой расположено кафе, девушки приняли решение вернуться в отель. Их ждёт ещё много дней здесь, поэтому нужно хорошо спать, чтобы не быть сонной мухой. Энид вышла, а брюнетку остановила Кэйт, позвав на разговор. — Даже Вилланель я здесь никогда не видела, но её ты привела, почему? — Я бы тоже хотела знать ответ. Поверишь, если я скажу, что из твоего кафе открывается красивый вид на город, а она мечтала побывать в Париже? — Разве такое возможно… после Вилланель она… — вслух мыслила шатенка. — Что ж, удачи тебе. Жду в следующий раз не через два года, ладно? — Договорились. *** — Ты выглядишь уставшей. Нам не стоило так много гулять, — говорит Энид, когда девушки уже находятся возле отеля. — Всё нормально. В Париже очень много чего посмотреть, поэтому нельзя терять ни часа, — тихо отвечает Аддамс, заходя в лифт. Да, она действительно очень устала, но старается даже виду не подать. А зачем кому-то знать о её слабости? — Иди в душ первая. Я вижу, ты еле на ногах стоишь, — Синклер снимает своё бежевое пальто, вешая его рядом с чёрным, принадлежащим брюнетке. Аддамс лениво соглашается, заходя в ванную комнату. Спустя полчаса Уэнсдей так и не вышла, что начало беспокоить блондинку, ведь шума воды тоже уже не слышно. — Уэнс, всё в порядке? — в ответ тихое «угу», а потом шум воды из крана умывальника. Выходит Аддамс в спортивных штанах и футболке, вытирая лицо полотенцем, которое она откидывает куда-то в сторону, и ложится на кровать, сразу же закрывая глаза и расслабляясь. Энид с улыбкой наблюдает за этим, ведь она никогда не видела брюнетку настолько уставшей, а потом также принимает душ и ложится рядом, укрываясь одеялом, чтобы согреться. — Тебе холодно? — всё также не открывая глаз, вдруг спросила Уэнсдей, почувствовав как дрожит блондинка. — Я думала, что ты спишь. — Возьми моё одеяло. — А ты? — разговор шепотом, в комнате, единственным источником света которой есть только луна, вошедшая на небо, и огоньки города. Девушка без ответа откинула одеяло, которым и так особо не укрывалась, положив его поверх Энид. В ответ услышала тихое «Спасибо, Уэнс.» *** Аддамс просыпается почти к обеду. Видимо, так устала, что организм отказался вставать, даже услышав будильник. Открывает глаза и видит Энид, которая сидит за столом, просматривая ленту в телефоне. — Доброе утро, — сонным сиплым голосом выдаёт Уэнсдей, потягиваясь на кровати. — Уже почти полдень, соня. Доброго утра, — улыбается Синклер, отрываясь от экрана мобильника. — Ты выключила мой будильник? — сонный мозг Уэнсдей пытается понять, почему она спала так долго. — Да, ты… — она встала со стула и подошла к кровати, ложась рядом, — ты очень крепко спала и я решила тебя не будить. Всё же весь вчерашний день ты работала и очень устала, Уэнс. Тебе нужен был отдых. — Ты не спишь с самого будильника? — Нет, я проснулась не больше часа назад. Сейчас общалась с Йоко, мы думаем куда сходить, я предлагала начать с Лувра… — Во вторник там выходной. — Именно. Поэтому эта идея отпала. — Я думаю, до пятницы мы успеем сделать всё, что я запланировала. Так что, собирайся, начинаем экспресс курс по изучению самых важных достопримечательностей Парижа. — Ты сама лежишь в кровати до сих пор, — посмеялась Энид, приподнимаясь. — Стоп? План? Уэнсдей ничего не сказала, встав с кровати и направившись в ванную комнату под удивлённый и радостный взгляд блондинки. Собравшись, ребята спустились в местное кафе на завтрак. Конечно, любой французский завтрак не может обойтись без свежих хрустящих круассанов и ароматного кофе. Дивина и Йоко болтали о том, что пойдут в Нотр-Дам, а потом возможно посетят Версаль. Бьянка же с Торпом решили сегодня полностью отдохнуть от всех нервов с коллекцией и показом, проведя этот день в номере. — Уинни, ты выглядишь слишком хорошо, неужели, вы просто спите ночами? — А ты вот наоборот выглядишь не очень, стоит ли нам об этом поговорить, Див? — парировала брюнетка, делая глоток своего кофе, вводя и Йоко, и Дивину в некий ступор, который не остался без внимания блондинки, выдавая её смешок. — Чем займётесь сегодня? Может с нами в Нотр-Дам? — Танака перевела тему. — У меня есть план и вы, ребята, в него не входите. — Даже тааак, — удивилась Йоко. — Встретимся за ужином тогда. Я так и не узнала твою возлюбленную, Уинни. А уже прошёл целый месяц, с тех пор как я тут и вы вместе, — Аддамс кивнула в ответ, соглашаясь поужинать. Дальше завтрак проходил расслабленно и весело. Смешные ситуации каждого из сидящих разряжали тишину, делая эту встречу атмосферной, Энид не знала как и почему, но они с Йоко очень легко вписались в эту компанию людей, знающих друг друга не один год. *** — Разве мы не должны быть со всеми? Играть на публику и всё такое? — спросила Энид пока они с Уэнсдей шли по одной из улиц города. — Интригующе, когда они не знают ни где мы, ни чем занимаемся. Разве не так? — Аддамс поправила рукав своего пальто, отвечая на вопрос. — Да, наверное. Куда мы идём? — Интересно, ты когда-нибудь молчишь, просто и не задавая миллион вопросов? — Уэнсдей хмыкнула, когда блондинка театрально обиделась, буркнув что-то по типу "ну и ладно". — Ладно-ладно. Мы пришли. Девушки подошли ко входу на катер. — Завтра обещают похолодание, поэтому мы начнём с прогулки по Сене. В это время увидим всё, куда направимся позже, — Энид оставалось только открыть рот, из которого вырвалось что-то похожее на «вау». Время пролетало очень быстро. Спустя пару часов, девушки сошли с водного трамвайчика, насладившись видом Эйфелевой башни, Нотр-Дама, Лувра и множества других достопримечательностей. Перекусили в ресторанчике, вкусив блюда французской кухни и направились дальше. Пройдя по мосту Александра ІІІ, Уэнсдей повела блондинку к Нотр-дам-де-Пари. — Собор Парижской Богоматери — католический собор, один из символов французской столицы. Даже не смотря на случившийся в 2019 году пожар, не мешает ценителям наслаждаться удивительным сплетением романского и готического стилей. Сейчас он всё ещё на реставрации, но, если хочешь, мы можем подняться наверх. Оттуда открывается прекрасный вид, — не дождавшись ответа, Аддамс взяла Энид за руку, направляясь наверх. — Как здесь красиво. — Здесь ещё нет. Как по мне, с Нотр-Дама слабый вид. Но для начала сойдёт, — а Энид не могла оторвать глаз. — Пошли, день не бесконечный, а нам ещё на ужин к этим идиотам. — Они твои друзья вообще-то, — пробормотала Синклер, не отрываясь от разглядывания улочек с высоты. *** — Хорошо, что уже темнеет, сейчас включат подсветку, — не успевает Уэнсдей это сказать, посмотрев на часы, как загораются фонари. — Базилика Сакре-Кёр — второй по значимости католический храм в Париже. Его белоснежная громада возвышается на холме Монмартр и видна из многих мест города. Сам храм довольно молодой: строительство началось в 1875 году и закончилось только к Первой мировой войне. Высота колокольни 100 метров. Вес основного колокола — 10 тонн, а вес его «языка» 850 кг. Если бы нам повезло, то застали бы служение, но можем просто подняться и побродить внутри. — Он настолько величественный. Кажется, будто он и сам знает, что самый главный здесь, — Уэнсдей улыбается этой фразе и девушки заходят внутрь, сталкиваясь с мозаикой и внутренним убранством в Византийском стиле. — Статуя Святой Жанны д’Арк, — вдруг произнесла Энид, подойдя к одному памятнику. — Я читала о ней. Статуя известна своей притягательной силой! Ей молятся об исцелениях от различных заболеваний и стойкости в переживании трудностей, — Синклер повернулась к Уэнсдей, увидев кивок, и подошла, взяв брюнетку за руку, заставляя притронуться к экспонату. — Просто почувствуй и поверь в неё. Вдруг, сила этой статуи поможет и тебе… — Аддамс аккуратно убрала руку. — Отсюда можно полюбоваться Парижем, — переводит тему. — Не самое плохое место, но и не моё любимое. Пошли, здесь в вечернее время очень много людей, а нам ещё нужно успеть прогуляться по кварталу и вернуться на ужин. — Какое же твоё любимое тогда? — вопрос остался без ответа, который собственно Энид уже и не так хотела, ведь глазам предстал ночной Париж с высоты чуть ли не птичьего полёта. Поистине незабываемое зрелище. *** — Устала? Мы за один день выполнили то, что я собиралась пройти за два, — девушки шли по кварталу искусства, рассматривая лавки художников и уличных музыкантов и, увидев отрицательный кивок, говорящий, что всё в порядке, Аддамс продолжила, — Монмартр — один из самых красивых и атмосферных районов города. Популярность к нему пришла в XIX веке — здесь жил Ван Гог, Пикассо, Модильяни и другие знаменитые творческие люди того времени. — Он действительно атмосферный. Здесь будто в тех самых французских фильмах. — Да, ты права, — Уэнсдей слабо улыбнулась, остановившись напротив одного из уличных музыкантов. В его руках виолончель, смычок бегает по струнам, а пальцы перебирают гриф. Энид последовала примеру брюнетки, наблюдая за игрой мужчины. — Как же он красиво играет, — прошептала Синклер на ухо девушки. — Душой играет, — отвечает Аддамс и в этот же момент ощущает на своём плече чужую голову, а руки обвивают предплечье. — Всё же устала, да? Если хочешь, не пойдём на ужин. В моём плане завтра посвятить весь день Лувру и его экспонатам, но если ты будешь даже не в состоянии встать с кровати, то у меня большие проблемы, — Аддамс усмехнулась. — Нет, Уэнс, я в порядке, правда. Мне интересно, что делала наша влюблённая скрывающаяся парочка, мы должны пойти на ужин, — Синклер засмеялась, а музыкант как раз закончил играть. Девушки похлопали ему, а потом Уэнсдей оставила несколько купюр и они продолжили свой путь. Ладони Энид так и держали чужую руку за локоть, но это никому не мешало. — Зайдем? — спрашивает Уэнсдей, когда перед глазами предстаёт арт галерея и, увидев кивок девушки, заходит внутрь. В помещении неизмеримое количество различных картин. Живопись разных стилей: модернизм, кубизм, фовизм, минимализм и другие. — Хочешь купим тебе здесь что-то, чтобы напоминало об этих днях в Париже? — Не стоит… — лишь успела произнести девушка, но Аддамс её перебивает, обращаясь к милой женщине. — Bonjour. Avez-vous quelque chose sur l'amour ici? À propos du véritable amour, du faux amour ou de quelque chose entre les deux. И взгляд Уэнсдей падает на одну из картин. — L'amour fait mal parfois, — говорит девушка, показывая холст, на котором нарисовано одно лишь выведенное чёрной краской слово «amor», повторяющееся из раза в раз, переходя из строчки в строчку. — Je comprends, — на выдохе говорит брюнетка и видит какими глазами смотрит Энид. Ей точно понравилось. Аддамс собиралась купить эту картину, но перед ней предстала новая проблема: картина оказалась уже выкупленной. По счастливой случайности автор этой картины живёт в соседнем доме, поэтому любезно пришла. Уэнсдей попросила художницу нарисовать точно такую же, но девушка сказала, что это невозможно сделать быстро. И, к счастью, из глубины галереи показалась заказчица картины. В итоге сошлись на том, что они могут купить эту, а той женщине художница нарисует новую. — Не стоило этого делать ради какой-то картины, — неловко сказала Энид, держа в одной руке холст, а другой обвивая локоть девушки. — Я видела, что она тебе понравилась. Не совсем о Париже, но она неплохая. — Она прекрасная. Спасибо тебе, Уэнс. *** — …и Уэнс заставила их продать нам эту картину, — утверждала Энид, сидя рядом с Аддамс в окружении друзей. — Уинни такая. Ради любви готова на всё, — мечтательно проговорила Дивина, отвлекаясь от бокала с вином. — А как вы провели день? — брюнетка переводит тему. — Мы много гуляли, тоже были у Нотр-Дама, смотрели на Париж под разными углами с многих смотровых площадок, ели круассаны, макаруны, профитроли, пили кофе. Всё, что делают стандартные туристы здесь, — улыбнулась Уотсон. — А мы вот провалялись весь день в номере и устали больше, чем, когда делали украшения, — влез Ксавье. — Предлагаю завтра всем вместе сходить в Лувр и посвятить этим экспонатам целый день. — Мы с Уэнсдей и так собирались туда, поэтому я за, — она посмотрела на брюнетку, которая кивнула в ответ. *** В номере на столике уже стоит картина, девушки заходят ближе к полночи и, как можно быстрее смыв с себя прошедший день, ложатся на кровать. Уэнсдей, как и вчера, укрывает Энид своим одеялом. — Не нужно Уэнс, ты же замёрзнешь. — Просто спи, — она прикрывает глаза, лёжа на спине, руки за головой, — знаешь, а мне нравится эта игра, это, на удивление, оказалось интересно. — Что ты имеешь в виду? — спросила Энид, ложась на бок лицом к Аддамс. — Мы обманываем всех, а они меня жалеют, желая всего наилучшего. Эта игра — лучшая пытка в моей жизни. Захватывает. — Почему ты так говоришь? — Потому что это правда. Кэйт вчера пожелала мне удачи и она явно ждёт нас двоих в следующий раз, Див каждый раз говорит, что-то о любви к тебе, ведь она не знает истины, взгляды Ксавье на нас, даже Бьянка всё пытается что-то мне сказать каждый раз. Это самая интересная пытка, которую мне приходилось проходить. — Ты жестока к себе. — Но, думая каждый раз о себе, я забываю, что эта лечащая меня игра — вредит тебе. Ты бы сейчас проводила нормальную жизнь, — она открыла глаза. — Твоё имя не звучало бы в прессе чаще, чем новости о политике, ты не испытала бы на себе мою агрессию и такое отношение, не попала бы в больницу, не должна была бы скрываться со мной в загородном доме из-за следующих по пятам журналистов, нормально бы провела дедушку в последний путь, в конце концов! — на последних словах тон стал выше на несколько октав. — Это всё не из-за тебя ведь. — Есть то, что происходит из-за меня. И после того, как мы приедем, я это решу. — О чём ты? — Я о твоей привязанности, Энид. Но мы поговорим об этом после приезда, а сейчас просто спи. Впереди ещё многое.