Не оставляй меня

— Где мы можем найти Отто Синклера? — начинает Уэнсдей, подходя к стойке регистрации. В руках всё ещё чужая ладонь, а большой палец успокаивающе поглаживает кожу. Она поворачивается, взглядом пытаясь успокоить тревогу в голубых глазах. А затем переводит взор на девушку, которая до этого искала нужную палату в базе данных на компьютере. — Вам на шестой этаж, палата номер 315, — и улыбается. Аддамс крепче сжимает чужую руку и чуть кивает милой девушке за предоставленную информацию, а затем они вместе с блондинкой направляются к лифту. *** — Я боюсь, Уэнс, — за всё время Энид обронила первые слова. Совсем тихо, почти беззвучно. Они стояли перед палатой с нужной цифрой. За дверью её старший брат. Но она боится туда заходить. Уэнсдей поворачивается на еле слышный голос, вставая перед девушкой и указательным и большим пальцами, проведя ними по подбородку, заставляет девушку посмотреть на себя. Блондинка отрывает взгляд от пола, поднимая свои голубые потерянные глаза, заглядывая в карие, темные, словно бездна. — Он в порядке, слышишь, — шепчет она. — Твой брат жив и он поправится, — добавляет Уэнсдей, поглаживая щеку большим пальцем. — Пошли, зайдешь к нему, а я в это время поговорю с его лечащим врачом, договорились? — и Энид, пытаясь улыбнуться, чуть кивает. — Спасибо тебе, — вдруг начинает Синклер, не дав брюнетке дернуть ручку двери. Аддамс останавливается, кидая взгляд на девушку. — Не знаю, сколько раз мне нужно было бы говорить эти слова, чтобы поблагодарить за всё. — Тебе не за что меня благодарить, Энид, — уголок губ дергается и она складывает руку в кулак, делает несколько постукиваний в дверь, а затем без слов, одним лишь взглядом предлагает девушке войти туда одной. — А… привет? — неуверенно говорит Синклер, заходя в помещение. Подтягивает к кровати стул и садится на мягкую обивку. — Как ты? — спрашивает она и парень поворачивает голову. Видимо, он совсем недавно проснулся после обеденного сна. — Ты пришла, — протянул он тихо, а у Энид распахнулись глаза, когда она увидела множество ссадин на лице своего брата. — А не должна была? — она пыталась выглядеть сдержанно. — Я бы не пришел на твоем месте, — он поджимает губы, ему немного трудно говорить из-за травм на ребрах. — Мама… — Но, я ведь пришла не к ней, а к своему старшему брату, — Энид пытается улыбнуться и берет парня за руку. — Раньше мы были не такими, — начинает она, очерчивая каждую костяшку на мужской руке. — Ты защищал меня, а я готовила тебе кексы в микроволновке, — они оба усмехнулись, вспоминая те беззаботные моменты. — Мне было шесть, а тебе девять, — она продолжала тепло говорить, уже убрав свою руку от чужой кисти. — Но потом всё изменилось, Отто, — её взгляд и голос стали серьезными. — Почему ты оказался под влиянием мамы настолько сильно? И они оба замолчали. А мог ли кто-то дать правильный и честный ответ? Вероятно, ответом было бы то, что парень считал, что маме виднее. Но. Разве это честно? Честно ли было рассорить брата и сестру, у которых больше никого и не было. Есть ещё младший брат, но именно тогда они были только друг у друга. А Эстер решила по-другому… — Я… я не знаю, что сказать, Энид, — шепчет он и видит застывшие слезы на глазах своей сестры. — Прости меня за всё. Все эти годы я был ослеплен карьерой в компании дедушки, что даже не замечал, что я потерял. Наши отношения стали моей главной потерей. Твоё доверие и любовь, которые мне уже никогда не заслужить. — Ты прав, — тихо говорит она, разглядывая смятую простынь у края кровати. — Ты потерял моё доверие, но ты мой брат и я не могу тебя не любить. — Она поднимает голову и видит, как глаза парня засветились. Он надеялся получить прощение. — Если ты действительно тот Отто, который готовил со мной кексы, я бы хотела вновь знать, что у меня есть любящий брат. — Я бы очень этого хотел. — Он улыбнулся, но затем его взгляд вновь стал серьезным. — Но? Почему я чувствую, что здесь должно быть «но»? — Но это всё произойдет, если ты честно ответишь лишь на один мой вопрос, Отто, — голос серьезный. Если брат знал об этом и ничего не сделал, то… — Я готов ответить на всё. Если ты дашь мне шанс. Я обещал беречь тебя, а вместо этого слушал лишь слова мамы. Я… мне очень стыдно и я готов стараться искупить свою вину. — Ты… — ей тяжело даются эти слова. Девушка проглатывает ком в горле и откашливается. — Ты знал, что… что мама собиралась от меня отказаться? Глаза парня в ужасе распахнулись, он постарался привстать и блондинка помогла брату, поправив подушку за его спиной, а затем села на стул, ожидая ответа. — Энид, я… я не знал об этом, — он выдыхает и активно качает головой, — конечно же, я не знал об этом. Мама рассказала всё совсем не так. Она рассказывала, что вы поссорились и ты сама решила отказаться от нас. — Родители пришли домой к Уэнс, и за ужином она протянула мне бумагу, заставляя подписать. Уэнсдей не дала мне этого сделать. Её адвокаты рассмотрели заявление и… мама сделала это после того как дедушка умер, каким-то образом узнав, что всё достанется мне. Внутри были пункты, которые обязывали бы меня отказаться от любого полученного наследства в её пользу. — Как она могла… — парень сидел в недоумении. Это абсолютно разнилось с тем, что он слышал от матери, которая говорила, что сестра сама выбрала такой путь и бросила их. Почему же он сам не поговорил с сестрой? Кажется, это останется загадкой навеки. — Это лишь малая часть, которой дедушка попытался восполнить отсутствие семьи в твоей жизни за все эти года. Ты заслуживаешь намного больше, чем просто компанию и все привилегии. Прости меня, Энид. За всё.

***

Параллельно этому же разговору Уэнсдей ищет кабинет врача. Она узнала, кто здесь заведующий отделением и направилась именно туда, ведь она понимала, что Эстер сделает всё, чтобы сыну была оказана наиболее квалифицированная помощь. Постучав несколько раз о деревянную преграду в виде светлой двери и услышав "войдите" с другой стороны, девушка отворила её, заходя в помещение. На кресле сидел мужчина лет пятидесяти, на переносице очки, волосы светлые, седые, а взгляд добрый, но очень уставший. — Слушаю вас, мисс… — Мисс Аддамс, — девушка в своей манере прошла к столу и села на кресло рядом, перекинув одну ногу на другую. — В вашем отделении лежит Отто Синклер. Могу ли я узнать его состояние и насколько быстро его могут выписать? — Кем вы ему приходитесь? Я не имею право распространять информацию о состоянии здоровья моих пациентов незнакомым людям. — Это брат моей возлюбленной. Она сейчас навещает его, поэтому я здесь, — спокойно отвечает Уэнсдей и видит в глазах мужчины недоверие. — Они не общались много лет… Энид должна быть рядом с ним, а я не хочу, чтобы она узнала, если дела обстоят не так хорошо, как она надеется. У них недавно умер близкий родственник и сейчас узнать, если и с братом что-то может случиться… — Я понимаю. Не уверен, что сейчас поступаю правильно, но… — брюнетка выжидает итогового ответа, а мужчина не выдерживает и сдается под гнетом карих глаз. — Хорошо, — она медленно кивает. — Я посмотрю, — и его взгляд смещается с девушки на монитор компьютера, а Уэнсдей ждёт. — Переломы ребер и множественные ссадины по всему телу, — говорит он, смотря в экран, — но организм крепкий и буквально к концу недели мы его выпишем, когда будут проведены последние анализы. Сотрясения нет, но после ударов по голове, вы понимаете, — он переводит взгляд на брюнетку. — Конечно… последствия могут быть самыми разными, — и мужчина кивает. Уэнсдей приподнимается с кресла и протягивает доктору свою визитку, которую достала из внутреннего кармана пиджака. — Здесь мои контактные данные. Если вдруг что-то пойдет не так. Или вообще случиться хоть что-то. Прошу, сообщите мне об этом, — мужчина принимает карточку. — Хорошо, мисс Аддамс, — смотрит на вещь в своих руках. — Я позвоню. — И Аддамс, попрощавшись, покидает кабинет врача. *** Уэнсдей идёт по направлению к палате, в которой сейчас Энид со своим братом разговаривают о том важном для девушки вопросе и замечает Эстер, которая уже почти подошла к двери. Аддамс ускоряет шаг и преграждает ей путь, оказываясь перед самым лицом женщины, когда та собиралась дернуть ручку. Синклер-старшая от неожиданности делает шаг назад. — Ты что здесь делаешь? — голос напряжен, а брови сведены к переносице. Аддамс наклоняет голову на бок в жесте «а не понятно ли?» — Эта сейчас там, — и на губах Уэнсдей проходит секундная улыбка, которая моментально скрывается за раздраженным выражением лица. — Не эта, миссис Синклер. А ваша дочь, — желваки напрягаются, заостряя линию скул. — И она пришла навестить своего брата. После этих слов дверь за спиной Аддамс тихо отворяется и оттуда показывается фигура блондинки. Уэнсдей тут же оборачивается, наблюдая в чужих глазах остатки солёных капель. — Ты в порядке? — спрашивает брюнетка, не обращая внимания на Эстер и видит кивок. Энид переводит взгляд на женщину позади Аддамс и делает полшага в сторону, чтобы рассмотреть свою мать отчетливее. — Тебе стоит рассказывать правду своим сыновьям, мама, — язвительно произносит последнее слово и наблюдает за сменяющимся выражением лица Синклер-старшей. — Но конечно ты не станешь этого делать. Говорить правду никогда не было твоим приоритетом. Так же, как и дать мне бумаги с интересным содержанием. Ты же действительно думала, что я подпишу это и вы избавитесь от меня. Да? — Так было бы лучше. Ты недостойна ничего из того, что тебе досталось. Ты не имеешь на это право, — выкрикнула Эстер. — Но мы еще не закончили, Энид. Я заберу всё себе обратно, а ты останешься ни с чем. Тебе не привыкать, — она делает шаги по направлению к блондинке и останавливается, когда видит Аддамс, которая прикрыла Энид за своей спиной. — Я, кажется, предупреждала вас, миссис Синклер, об угрозах в сторону Энид в моём присутствии, — голос стальной, что заставляет появиться мурашки на коже Эстер. Она тупится в напряженное лицо Аддамс и ступает полшага назад. — Сейчас мы уйдем, но если ещё хоть раз мне доведется слышать от вас такое, я больше не буду церемониться. — Ну и что ты сделаешь? Такая же ничтожная как и она, — женщина кивает на блондинку, что положила руку на плечо Уэнсдей. Наверное, именно поэтому девушка ещё не разнесла здесь всё. И в физическом, и в моральном смысле. — Единственное, что вас отличает: твоя самоуверенность. Ты думаешь, что можешь всё, но это не так, Аддамс. Что же ты сделаешь мне? Уэнсдей делает несколько шагов вперед, тем самым приближаясь к женщине и лишаясь тепла руки Энид на своем плече. Она опасно близко к Эстер. — У меня есть доказательства вашей виновности в краже моих украшений, — шепчет она на ухо. — Я в любой момент могу посадить вас за хищение. Она отходит, смотря в испуганные глаза Эстер. — Ты ничего не докажешь, — она кидается фразами. — Просто блефуешь. — Хотите это проверить, миссис Синклер? — с нахальной издевкой произносит имя женщины и правый уголок губ дергается в опасной усмешке. Видит выражение лица Эстер и продолжает. — Вот и я думаю, что нет. Попросила бы вас вернуть украшения, но понимаю, что это бесполезно. Оставьте как сувенир, — кидает она небрежно. Берет Энид за руку, развернувшись лицом к девушке, и уходит, оставляя женщину в смятении. Но бо́льших проблем принесет ей разговор с сыном, который всё слышал благодаря открытой его сестрой двери. *** — Уэнс, — тихо и протяжно зовет Энид, когда они наконец доходят до припаркованного на подземном паркинге автомобиля и Уэнсдей выпускает чужую ладонь. — Что это было? — Блеф, Энид, — она разворачивается и выдыхает. — Я знаю, что это правда, но доказать не могу, — она поджимает губы и кивает из стороны в сторону. — Я не об этом. Зачем ты это сделала? — Аддамс на эти слова лишь свела брови, удивляясь. — В смысле? — Почему ты каждый раз защищаешь меня, когда дело касается моей матери? Почему ты рядом и не даешь ей обидеть меня? Просто почему ты рядом? — Что случилось, Энид? — Уэнсдей понимала суть вопроса, но не понимала его цели в данный момент. — Просто ответь на мой вопрос. Ты холодная и закрытая, думаешь только о компании и себе, но при этом твои слова и действия по отношению ко мне совсем другие. Она молчит. — Наверное… наверное, я думаю, что… — не может подобрать точных слов, — что я чувствую себя виноватой, Энид. В моей жизни был человек, которого я не смогла защитить, — она выдыхает и оставляет веки закрытыми на чуть больший срок чем обычно. Сглатывает ком и сильнее щурит прикрытые глаза. — Видеть то, что я видела, когда зашла в комнату… — она открывает глаза и прерывисто выдыхает. — Я не могу допустить этого. — Я же не… — По крайней мере, пока ты живешь в моем доме и считаешься моей девушкой, — перебивает она, заканчивая свою речь, — я буду оберегать тебя от всего. Потому что так надо, Энид. Потому что это правильно. — Не ищи во мне её, Аддамс, — Энид растолковала эти слова по-своему. — Я не она и не буду похожа на неё. Договорив свою фразу, Энид резко развернулась и направилась к машине. Плечи Аддамс приподняты вверх, а руки разведены в сторону. — Я не это имела в виду, — выдыхает она себе под нос и садится за руль, никак не ответив на это выступление. Вся дорога до дома прошла в тишине. Даже радио, которое до этого издавало какие-то спокойные треки, сейчас было выключено самой блондинкой в начале их пути. Уэнсдей хмыкнула этому ещё тогда, но комментировать не стала. *** — Собирайся и поедем, — говорит Аддамс, когда девушки заходят в дом, снимая пальто. Удивленный и непонимающий взгляд блондинки. Уэнсдей отрывает глаза от бумаг в руках и переводит их на заинтересованную фигуру. — Энид, — она выдыхает и не совсем дружелюбно продолжает. — Твой друг… хотел поговорить и мы собирались в ресторан, — к Синклер приходит осознание. Она каждый раз забывает об этом ужине, хотя увидеть Оливера и ребят всегда приятно. Но сегодня просто очень много всего произошло и девушка устала. — Да, точно, — наконец ответила блондинка, — скоро буду, а ты… — она проходится взглядом по всё ещё идеальному брючному черному костюму. И как только Уэнсдей умудряется выглядеть так хорошо в любое время суток. — Ты будешь переодеваться? — Мгу, — выдает девушка, а затем добавляет. — Сейчас только отнесу бумаги в кабинет. Энид, ничего не добавляя, исчезает на винтажной лестнице, скрываясь за первым пролётом. Уэнсдей же проводит взглядом фигуру, что ловко переступает ступеньки, а затем уходит в кабинет и, кинув папку на стол, выходит из помещения. *** Аддамс без стука заходит, ведь знает, что девушка ещё в душе. Она заметила, что Энид любит подолгу проводить время в ванной комнате. Вероятно, думалось брюнетке, это какой-то способ расслабления и успокоения собственной души и разума от гнетущих мыслей. Оказывается в комнате и видит приоткрытую дверь в ванную. Вероятно, открылась из-за сквозняка ведь выход на террасу открыт, либо же девушка и сама нечаянно оставила её открытой. Уэнсдей достает чистую белую рубашку и клетчатые чёрные брюки, что достанут ей до щиколотки. Собирается выходить, но что-то внутри останавливает и она замирает, став спиной к помещению, из которого слышится шум воды. Она оборачивается, становясь напротив двери, и пальцами немного отодвигает её. Прозрачные дверцы кабинки, за которыми прекрасное тело, омываемое спадающими струями из душа. Девушка повернута спиной и, кажется, тихо напевает какую-то песню. Скользит руками по своему телу, смывая остатки напененного геля для душа. Блондинистые волосы прилипли к шее и чуть ниже. Энид заводит пятерню над головой и зарывается пальцами в пряди, прочесывая их и лишая задержавшейся воды, которая с неслышным, слившимся в общей массе текущей воды, звуком, падает, разбиваясь о подножье кабинки. Уэнсдей нагло пялится на чужие волосы, переводит взгляд ниже на плечи, лопатки, спину, доходит до поясницы и… — Чёрт, — шипит девушка, спиной сделав несколько больших шагов назад, оказываясь у входной двери, когда в кармане её брюк слышится мелодия звонка мобильника. Закрывает за собой дверь и облокачивается о стену спиной, принимая звонок. — Ты уснула там что ли, Аддамс? — слышится голос Бьянки по ту сторону провода. «Знала бы ты, в какой момент звонишь» подумала про себя брюнетка, прежде чем ответить. — Что-то случилось? — Я хотела сказать, что у Ксавье какие-то проблемы с машиной, а такси в это время мы будем долго искать… — Мы заедем за вами. Будьте готовы через час. — Спасибо. До встречи. Сбрасывая телефон, Уэнсдей блокирует экран, прислоняя торцовую часть мобильника ко лбу и тяжело выдыхает. Отталкивается от стены и заходит в соседнюю комнату, скрываясь за дверьми душа. Вода ополаскивает тело, а мысли гуляют, меняясь чаще, чем это вообще казалось бы возможным. Бесстыдно рассматривая чужое тело, она не думала ни о чём: не о том, что это неправильно, не о том, что девушка могла её заметить и точно не о том, что вообще-то между ними лишь договоренность, которую обеим приходится соблюдать. Этих мыслей не было. Лишь взгляд темных глаз, изучающий каждый изгиб, каждую родинку на молодом подтянутом теле; грациозных и невероятно медленных, но в то же время сексуальных, движение кистей по мокрой коже. Или же сексуальными их посчитал лишь разум Аддамс…? *** — Отлично выглядишь, — проходится глазами с головы до ног, а затем обратно и спустя ещё несколько секунд добавляет, — pourtant, je pense que les nuances de rouge vous conviennent, — говорит Уэнсдей, ещё раз оглядывая девушку в том же платье, в котором та была на первой встрече с Бьянкой и Ксавье. Брюнетка знала о выборе именно этого платья, ведь Энид говорила, что желает однажды надеть его вновь, а сегодня выдался повод, о котором она всячески забывает. Красное платье в пол с вырезом, оголяя часть ноги, доходящую до бедра. — Спасибо, — Энид сначала вспоминает значение этой фразы и записку из Парижа, а затем вновь смущается, принимая комплимент. Осматривает, как Аддамс застегивает последнюю пуговицу на своей белоснежной рубашке. — Ты тоже. — Уэнсдей кивает, как бы благодаря. — Мне звонила Бьянка. Нам нужно ещё заехать за ними, — и девушки спускаются в холл. Уэнсдей накидывает на плечи Энид её пальто, когда из гостинной показываются две фигуры. — Доченька, вы обе потрясно выглядите, — начала Мортиша, наблюдая за сборами девушек. — Спасибо, — Синклер отвечает благодарностью, в то время как брюнетка предпочитает молчать. — Уэнсдей, перед тем как вы уйдёте, я бы хотела с тобой поговорить, — продолжает женщина. — Если ты, конечно, не против, — девушка смотрит на блондинку и кивает, говоря тем самым, чтобы та подождала её немного. Гомес берет Энид под руку и уводит в сад под какие-то приятные и не очень интересные для Уэнсдей разговоры. — Я слушаю, о чём ты хотела поговорить? — О твоём решении, — неуверенно отвечает Мортиша, — которое касается Вилланель, её отца и их особняка. Который теперь твой. — Всё ещё не понимаю, что ты хочешь этим сказать, — нехотя бросает Аддамс-младшая и ждёт продолжения. — Ты неправильно поступаешь. Тебе стоило отказаться. Энид же это явно неприятно. Подумай только: ты обязалась ухаживать за домом своей бывшей возлюбленной, — женщина говорила плавно и спокойно, чтобы Уэнсдей слушала её, а не начинала перечить. — Она не говорила мне, что ей это не нравится, мама. Энид мудрая девушка и понимает, зачем я на это пошла. Выброси из головы эти глупости, — она поднимает руку и пододвигает часы ближе к запястью, рассматривая время. — Нам пора. Хорошего вам вечера. Передай Пагсли, что завтра он с Нейтаном может прокатиться на одной из лошадей в конюшне. Я видела, что ему нравится Эрос. — Я передам. — Женщина улыбнулась. — Хорошего вам вечера. Ребятам привет, — Уэнсдей кивает и выходит из здания, сталкиваясь взглядом со своим отцом и Энид, мило беседующими у парковки. — Нам нужно ехать, — Аддамс подходит ближе, прерывая беседу и мужчина, откланявшись, прощается, также желая хорошего вечера. *** — Здравствуй, Уэнсдей, — Оливер делает акцент на имени, когда протягивает руку в знак приветствия, которую девушка принимает, так же здороваясь. Аддамс забрала Ксавье и Бьянку и они все вместе уже стояли у входа в ресторан, где и встретили парня. Дивина и Йоко подъехали в это же время и Энид, представив Оливеру всех своих новых знакомых, взяла Уэнсдей под руку, чем явно немного шокировала брюнетку. Но конечно на её лице даже мускул не дрогнул. Только Синклер могла увидеть в темных глазах намек на удивление, на что лишь улыбнулась, сильнее обвивая предплечье девушки. Вечер проходит ненапряженно. Энид беседует со всеми, стараясь поддерживать разговор с каждым и не терять текущих тем. Уэнсдей по большей части слушает, лишь изредка вставляя несколько слов в общую картину. Йоко и Дивина рассказали о своём свидании, которое сделала Танака. Уотсон восхищалась, что теперь на её полке стоят сделанные ею духи. Японка в этот момент смотрела на Аддамс и незаметно кивнула, выражая свою благодарность, которую брюнетка заметила, кивая в ответ. — Уэнсдей, не хочу быть как из тех глупых сериалов, которые так любит Энид. — Они не глупые, — театрально обижается Синклер, складывая руки на груди. Уэнсдей забавляет эта картина и она переводит взгляд на блондинку, поворачиваясь вполоборота. — Ладно-ладно, — парень сдается, поднимая руки вверх, ладонями к девушке. Сдаётся. Затем всё же смотрит вновь на Аддамс. — И всё же. Вопрос может и глупый, но я должен его задать. Какие у вас планы? Между вами всё серьёзно или через месяц она прибежит к нам в слезах? — и все резко затихают, обращая свои взгляды на ребят. Уэнсдей долгую минуту изучает лицо парня. Синклер так же с опаской смотрит на девушку, не решаясь что-то сказать. — Как я могу сказать тебе, что произойдёт через месяц, Оливер? — вдруг начинает брюнетка, откидываясь на спинку стула. — Все здесь присутствующие, — она обводит взглядом каждое лицо в пустом помещении, которое было решено закрыть. Это было не сложно, ведь сейчас лишь начало недели и желающих посещать роскошные места не так много. — Все знают, что я не бросаю слов на ветер и не даю заведомо ложных обещаний. Живи настоящим. Цени его и все моменты, которые ты проживаешь. Иначе они могут остаться лишь болезненными воспоминаниями, пока ты думаешь о будущем, — и приподнимается, окинув всех взглядом, попросив разрешение, покидает стол, направляясь в уборную. Энид так же приподнимается, собираясь последовать за девушкой, но рука Бьянки, поднятая в воздух в определенном жесте, останавливает блондинку. — Я схожу, — говорит она, но, понимая как это выглядит в глазах других ребят, продолжает. — Вот эти ваши методы успокоения не доводят ни до чего хорошего. Будем ждать вас до закрытия, — неоднозначно ведет бровями и все присутствующие кидают смешок, поддакивая. — Где-то я уже это видела, — говорит Барклай, заходя в туалетное помещение. Уэнсдей, как в тот раз, стоит около умывальника. Рукава рубашки закатаны до локтя, а по лицу стекают остатки прозрачных капель. — Я в норме, — отвечает Уэнсдей, поворачиваясь к девушке. — Сейчас только умоюсь и вернусь, — собирается повернуться, но Барклай останавливает её своим предложением. — Разве ты не это сейчас сделала? — Бьянка подразумевает умывание. — Но не помогло, ведь так? — Чего тебе нужно? — Просто будь честна перед самой собой и пойми чего ты хочешь. Ты, а не твоя правильность и профессионализм. — Я знаю, — она выдыхает. — Я хочу быть собой, Бьянка. Без того, что появляется во мне. Хочу, как раньше, просыпаться, пить кофе из рук мисс Фриман и проводить целый день на работе. Грядет новый проект и мне просто нужно быть в форме. Бьянка лишь качает головой из стороны в сторону. — Ты упорно пытаешься отрицать своих истинных желаний. Не думаю, что это положительно на тебе отразится. — Я вернусь через несколько минут, — Аддамс пресекает любые попытки воздействия на её мнение, которое, конечно же, является ошибочным. И только одна брюнетка, кажется, не хочет принять этого. Темнокожая понимает намек и, кивнув, покидает помещение, оставляя Уэнсдей вновь наедине с собой. Тонкие холодные пальцы проводят по разгоряченным щекам, а после, набрав воды в ладони, ополаскивают кожу. И так ещё и ещё. Аддамс резко срывает несколько бумажных полотенец и вытирает ими лицо. Выкинув уже мокрую вещь в урну рядом, она последний раз осматривает себя в зеркало и выходит. — Всё в порядке? — шепчет Энид, склонившись к уху девушки, когда та заняла место рядом. Уэнсдей поворачивается и кивает, на мгновение прикрыв глаза. — Прошу всех меня простить, — она оборачивается ко всем сидящим, привлекая их внимание. — Уже давно мне стоило бы признаться, да и вообще этого не нужно было начинать, но… — мысль дается трудно, но девушка не останавливается, пытаясь подобрать правильные слова. Синклер не понимает, в чём дело и так же с интересом наблюдает, слушая речь. — В общем, мы с Энид… Девушку прерывает звук начавшейся французской мелодии. Они с Энид много раз слышали её в заведении Кэйт. Блондинка сплетает их пальцы так, чтобы видели все, ведь до этого Аддамс поднимала её в воздух, жестикулируя. — Это та песня, — полутоном говорит она и Уэнсдей оборачивается, обрывая свой монолог. И о чём она собиралась сказать? Аддамс в какой-то момент для себя решила, что устала от этой игры и должна просто всё всем рассказать, отпустив Энид навсегда. Пока может. Пока это не так сильно причиняет ей боль. Уэнсдей кивает, вспоминая, с каким трепетом блондинка слушала эту композицию в Париже, в том небольшом кафе на холме с видом на Эйфелеву башню во всей её красе. Азартно улыбается, когда в голове проскакивает одна идея. — Потанцуем? — Она же не медленная, — тише удивляется Энид такому предложению. Аддамс поднимает уголки губ и встает со стула, предлагая девушке свою ладонь. Ребята осматриваются и приглашают свои вторые половинки, поддерживая Уэнсдей. И лишь Оливер остается наблюдать, как Энид улыбается, подавая руку и поднимаясь со своего стула, когда вторая рука Аддамс сразу поддерживает талию. Музыка, возможно, и не для медленного танца, но это не мешает Синклер положить руки на плечи, а затем обвить ими шею. Она прикрывает глаза, а Уэнсдей кладет ладони на талию, затем переместив их на поясницу. Они кружатся в медленном танце на одном месте, просто покачиваясь из стороны в сторону. В уши поступает приятная мелодия, заставляя девушек забывать обо всем и обо всех вокруг. Aime-moi dans la neige Aime-moi sous le soleil Aime-moi la peau beige Dans les fleurs de vermeilles Девушки пропевают в своих головах последние строчки, не произнося не звука. Они близко, рядом. Тепло передается от одной к другой. Тяжелое, но в то же время спокойное дыхание обжигает участки на их коже. Музыка заканчивается и Энид первая отстраняется, заглядывая в уже приоткрытые глаза. На её душе тепло, на коже тоже, ведь Аддамс не выпустила девушку из объятий. Весь мир будто замер. — Спасибо… — шепчет она, не смея оторвать глаз. Чёрные глаза, в которых девушка при необходимости могла бы разглядеть и себя, сейчас с теплотой изучали черты её лица. — За танец. — И Аддамс слабо улыбается, выпуская девушку из объятий. — И тебе спасибо, — кидает она с той же улыбкой перед тем как вернуться вместе со всеми за стол. Уэнсдей, по-джентельменски, отставляет стул для блондинки, а затем задвигает его, когда та присаживается. А после и сама занимает место рядом. — Всё-таки вы красивая пара, — вдруг вздыхает Ксавье и Дивина ему поддакивает. — Ты прав, нашей Уинни повезло с такой девушкой. — А тебе, хочешь сказать, не повезло со мной? — вдруг вклинивается Йоко, смотря на свою девушку, и компания заливается смехом, когда Танака продолжает сверлить Дивину таким вполне себе серьезным взглядом. Но и она сдается, так же улыбаясь. Уотсон тянется для поцелуя в щёку, а затем на ухо продолжает так, чтобы всё-таки слышали все. — А с тобой мне повезло больше всех. — Я бы поспорила на счёт титула самой красивой пары, — говорит Аддамс и ухмыляется, отпивая несколько глотков воды из бокала. Алкоголь сегодня отставлен в сторону. Брюнетке, вероятно, просто не хотелось искажать четкость своего сознания простым спиртосодержащим напитком. И так в её голове слишком много мыслей, а с выпитыми бокалами они бы стали лишь более смешанными. *** — Энид, постой, — говорит Дивина, когда компания, попрощавшись, собиралась расходится по своим машинам. Уэнсдей всё так же завезет Бьянку и Ксавье домой. Блондинка оборачивается на оклик. — Я хотела предложить пройтись по магазинам в выходные. Бьянка, составишь компанию нам тоже? — Да, я не против такой терапии, — темнокожая улыбнулась. — Мне давно это нужно. — Йоко уезжает, а одной… вы понимаете… — Да, конечно, — сразу отвечает Энид, она понимает, что ходить одной по торговому центру не совсем привлекательная идея. — Вот только… Простите девчонки, — начинает Синклер, осматривая их обеих. — Родители Уэнс хотят отвести нас в субботу перед отъездом в какое-то место, а воскресенье — единственный выходной и… — И ты хотела провести его с Беатрис, — продолжает за девушку Аддамс, что стоит рядом. — С ней и с тобой, Уэнс, — неловко продолжает она, удивляя тем самым брюнетку. Уже второй раз за сегодня. — Без тебя я могу лишь походить рядом со стойлом, — она улыбается и видит улыбку Уэнсдей и одобряющий кивок. — Может мы перенесем на шоппинг на следующую неделю? — Энид поворачивается, смотря то на Дивину, то на Бьянку. — Я очень хотела бы сделать это вместе с вами. Они соглашаются, назначая время. У Бьянки как раз не будет дел в следующую субботу, а Дивина и так почти всегда свободна. В данный момент она всё ещё отдыхает после возвращения в родной город, хотя предложения уже поступали. Вероятно, она могла бы ждать слов от Аддамс, ведь работать бок о бок со своей давней подругой было бы идеальным вариантом, но точно не сейчас. Девушка ещё только осваивается. *** — Ты была хороша сегодня, — вдруг начинает Уэнсдей, ложась рядом на кровати. Они приехали и, быстро приняв душ и переодевшись, доделывали последние процедуры перед сном. — Я имею в виду с песней и танцем. Это был хороший ход, — Энид грустно улыбается. — Эта песня действительно нравится мне. — Я знаю, — отвечает брюнетка и выдыхает. — Уэнс? — спустя время зовет девушка. — Ммм? — Как ты узнала про Беатрис? — Слышала твой разговор с моим отцом, — без заминки отвечает Аддамс. — Ты говорила, как тебе понравилось ездить верхом, поэтому… предположение переходит в предложение: прогуляемся вместе с Беатрис на выходных? — Уэнсдей поворачивает голову, а затем ложится на бок, рассматривая улыбку на чужом лице. — Это значит… да? — с напускной неуверенностью продолжает брюнетка и видит как уголки губ Энид ползут ещё выше, оголяя верхний ряд зубов. — Это значит, что я жду не дождусь воскресенья, — и теперь улыбается уже Аддамс, кивая. — Куда они собираются нас отвезти? — спустя несколько минут этих глупых гляделок Уэнсдей задает свой вопрос. — Мои родители, — добавляет она. — Как это? — Энид удивляется, сводя брови. — Ты не знаешь? Разве Мортиша позвала тебя не для этого? Уэнсдей покачивает головой и резко выдыхает через нос, что совсем не приносит облегчения. — Она считает, что я совершила ошибку, — Синклер, ничего не понимая, хмурит брови ещё сильнее, — когда приняла дом от Ричарда. Думает, что тебе это неприятно и всё в этом духе. Она так уверена в том, что тебя это ранит и ты будешь ревновать, — Уэнсдей даже на мгновение улыбается. — Да, всё же, Энид, у тебя отлично получается, если моя мама так верит во всё это, — она хмыкает. — Я даже не думала, что это будет так просто. Заставить всех так думать, — объясняет она, переворачиваясь на спину, тем самым заставляя блондинку изучать уже свой профиль. — Да… — выдыхает Энид. — Все поверили очень быстро. Все поверили быстро в возможность этой пары. Ребята, вся общественность и родители приняли их отношения, а всё почему? Потому что они хорошие актеры без образования, которые смогли блестяще выполнить эту роль в реальной жизни, либо же… Либо же всё дело в том, что это перестало быть игрой? Все прикосновения, слова и проведенные вместе моменты — разве всё это может быть притворством? А может… дело в том, что это и не было игрой? С самого начала, с каждой первой минуты и любого сказанного слова. Первой поддержки и переживания. С первой защиты и познавания чужого горя. Всё ли это было лишь игрой? Ответ известен. Его знает и Бьянка, которая всячески поддерживает свою подругу, пытаясь доказать ей, что всё возможно. Сейчас они в той точке, когда должны принять решение, от которого будет зависеть всё. Ответ так же знает и Йоко, которая не спит ночами, думая о своей подруге, которая живет в особняке Аддамс. Она думает о её нелегкой судьбе, но при этом и понимает, что это всё выглядит так, как должно быть. Будто… будто это правильно. В глубине души ответ на этот вопрос знают и главные персонажи этой истории. Вот только они старательно, с особым упорством, стараются закопать в себе все возможные мысли о реальности происходящего. Царство Морфея быстро утянуло девушек в свои оковы. Сейчас они смотрят сны. Каждая свой. И что же им снится? Никто не знает. Возможно, даже девушки не вспомнят его на утро. Так же, как и не вспомнят, как нога Энид оказалась закинутой поверх бедер Уэнсдей, в какой момент её рука стала покоиться на талии. Никто не знает… а нужно ли это знать? *** Все эти дни пролетают с мгновенной скоростью, работа забирает всех в свои цепи и не отпускает ни на минуту, заставляя концентрироваться на профессиональных задачах. Энид проводит их в офисе, изучая бумаги и концепцию компании. Старается вникнуть во всё, хотя и не понимает, зачем ей это. Она сейчас хотела бы быть рядом с Ксавье в компании Аддамс, рассматривая очередные чертежи, которые они готовят для какой-то выставки. Именно с её представителями встречалась Аддамс в начале недели и сейчас работа идёт полным ходом, ведь они должны представить их уже через две недели. Украшений всего десять, но каждое из них уникально и требует огромной кропотливой работы. Для этих людей важно, чтобы именно Аддамс трудилась над ними. А для Уэнсдей было необходимо получить рекомендацию от таких людей. Она в ней не нуждалась бы, но всё же именно они могут вывести её на проект, о котором Аддамс мечтает не один год управления компанией. Никто не знает, но брюнетка поставила себе цель, что однажды те люди придут к ней с просьбой сделать для них коллекцию. Она уверенно стремится к её выполнению всеми доступными способами. Париж стал отправной точкой и сейчас показ в городе закрепит её успех. Очередное утро проходит стремительно быстро и незаметно для всех живущих в особняке и работающих на фирме. Утро пятницы всегда особенное, ведь оно подразумевает под собой надвигающиеся выходные. Работники активнее выполняют свои обязанности, ведь знают, что вечером наконец-то смогут отдохнуть. У некоторых есть планы. Встреча с друзьями, поход в кафе или клуб. Кому-то, вероятно, хочется просто протянуть ноги на диване и целые выходные провести на кровати, поедая купленный в супермаркете попкорн во время просмотра какого-то нового сериала от Netflix. Для Уэнсдей же это не просто утро. Сегодня одно из важнейших обследований её отца. Именно поэтому она говорит Бьянке, что вынуждена задержаться, а Лили за несколько дней перед этим предупреждает, чтобы та не ставила ни одной встречи на это утро. Энид же, не зная о важности этого дня, покидает особняк ещё ранним утром. Проснувшись и не обнаружив следов тепла на простынях, где сейчас должна была бы быть Синклер, брюнетка выдыхает. Они почти не говорят. Лишь перекидываются парой фраз о том, как прошел день и быстро засыпают. И так каждый день. То Энид, то Уэнсдей исчезают с утра и встречаются вечером в общей комнате, после быстрого ужина с родителями. Душ и обычная утренняя рутина выполнены, наспех надета рубашка и очередные черные брюки, которые сейчас Аддамс перетягивает такого же цвета ремнем. Спускается вниз и приветствует персонал, а затем и родителей, что спокойно завтракают. — Разве тебе можно что-то есть, перед сдачей анализов? — говорит Аддамс, так же присаживаясь для приема пищи во главе стола. — Да, доченька, там несколько тестов, но их необязательно делать на голодный желудок, — отвечает мужчина, отпивая чай из чашки. Мортиша видит скептический настрой в глаза своего ребенка. — Мы проконсультировались с доктором, Уэнсдей, — Аддамс-младшая оборачивается на свою мать. — Всё в порядке, — и брюнетка кивает, а затем забирает из рук мисс Фриман кофе. — Куда вы собрались везти нас завтра? — Сюрприз, — загадочно отвечает Мортиша, накалывая на вилку ломтик помидора, что лежал в её тарелке. — Ты знаешь моё отношение к неожиданным поездкам, — безучастно продолжает брюнетка, продолжая свой завтрак. — И ты знаешь, что я ничего тебе не скажу, дорогая. На этом разговор заканчивается и обе так и не получают желаемого. После завтрака родители поднимаются к себе, быстро готовятся, а Уэнсдей ждёт их у машины. В руках крутит телефон, одно поглядывая на время. И почему же не на часах? Ждёт ли она звонка? После того как родители спускаются, девушка садится за руль, а мужчина со своей женой занимают места на задних сидениях, не отрываясь друг от друга. Гомес заботливо гладит ладонь своей женщины, когда она смотрит на него с улыбкой. Уэнсдей видит это благодаря зеркалу заднего вида. Недолго думая, заводит двигатель и, скрипя покрышками шин, автомобиль начинает своё движение. *** — Доброе утро, мистер Аддамс. Как ваше самочувствие за это время? На что жалуетесь? — лечащий врач приглашает сесть, когда они заходят в кабинет. Конечно, здесь семью Аддамс знают все. Как только отцу диагностировали заболевание сердца, Уэнсдей сделала большое благотворительное вложение в эту больницу. Здесь помогают людям, в особенности детям и подросткам, с серьезнейшими заболеваниями и именно благодаря деньгам юной девушки, эти дети получают шанс жить такой же жизнью, как и их сверстники. Никто не знает об этом, ровно как и о том, что Гомес чем-то болеет. — Здравствуйте, доктор. Знаете, я, на удивление, чувствую себя прекрасно, — мужчина говорит с улыбкой на лице, присаживаясь на кресло напротив, а его жена садится рядом. Уэнсдей же остаётся где-то у двери, облокотившись плечом о косяк. — Это прекрасно. Давайте послушаемся, а потом проведем нужные процедуры и затем уже будем говорить, имея результаты на руках. Пройдите в соседнюю комнату, вас там уже ждут. И Гомес уходит туда, куда ранее указал врач, оставляя своих девчонок в кабинете. — Каковы шансы, что что-то изменилось в его состоянии? Прошло три года и… — Мисс Аддамс, — прерывает девушку доктор. — Давайте не будем делать прогнозов заранее. Сейчас нам стоит увидеть результат электрокардиограммы и эхокардиографии прежде чем о чем-то говорить. А сейчас мне нужно идти к вашему отцу, — Уэнсдей недовольно соглашается и кивает, выходя из кабинета. Им действительно нужно подождать, а не разглагольствовать без очевидной картины на руках врача. *** Уэнсдей и её мать ждут в коридоре, чтобы потом вновь войти уже с результатами. Конечно, девушке не плевать на своего отца и сейчас она переживает о его здоровье, поэтому и не знает куда себя деть, расхаживая из стороны в сторону. — Энид не звонила, да? — резко спрашивает Мортиша и брюнетка замирает. — Она, вероятно, забыла про обследование, — Аддамс-младшая выдыхает, садясь рядом на скамейку. — Работа и, ты же знаешь, — девушка вскидывает голову на бок, — она теперь большой начальник, — Уэнсдей поджимает губы, криво улыбаясь после. — Ты же просто не сказала ей, да? Я знаю Энид, она бы была здесь, если бы знала что и как. — Только брюнетка хотела было сказать, что она говорила об этом однажды, как из комнаты, где делали процедуры, появился её отец. Войдя в кабинет доктора и заняв прежние места и внимательно слушают мужчину, который рассматривает получившиеся результаты. — Мистер Аддамс, — начинает врач, — я думаю, вернее… нет, я уверен, что у вас появилась возможность избавиться от вашего заболевания. После медикаментозного лечения произошли явные изменения, хотя и позже, чем я думал. Всё же три года достаточно большой период, но… — Но вы хотите сказать, — перебивает Уэнсдей. — Что отец может быть абсолютно здоровым, так? — Именно, мисс Аддамс. Я уверен, что теперь вашему отцу можно проводить хирургическое вмешательство, что в данном случае кажется идеальным решением. — Операция?! — вдруг говорит Мортиша. — Вы говорите об операции? — Да, миссис Аддамс. Без этого никак. — Я согласен, — выдаёт Гомес. — На когда мы можем назначить? Мне на этой неделе нужно будет вернуться домой. — Тогда через неделю мы будем ждать вас. Ляжете к нам в четверг, мы проведем полный лист необходимых процедур, возьмем кровь на анализ, а уже в пятницу проведем саму операцию. Мужчина поднялся, протягивая руку доктору для рукопожатия. — Я уже сейчас благодарен вам, — говорит отец Уэнсдей. — До встречи, мистер Бенедикт. Гомес довольный выходит. Он на эмоциях, что сможет вернуться к своей нормальной жизни без боли в грудной клетке и ужасных приступов. Его жена выходит следом, всё ещё говоря, что операция это серьезный и опасный шаг. И лишь младшая из Аддамсов остаётся в кабинете, подходя ближе к доктору. — Мистер Бенедикт, — начинает она, становясь напротив стола. — Учитывая возраст моего отца, каковы его шансы выйти из операционной? — она смотрит прямо и серьезно. — Мне нужны реальные данные, а не недоподдержка, к которой так привыкли все врачи. — Мисс Аддамс, — неуверенно говорит доктор, поднимаясь со своего кресла. — Вы и сами правильно упомянули возраст пациента… — Конкретные цифры, доктор, — Аддамс буравит мужчину взглядом, пока тот пытается подобрать нужные слова. — Шансы велики, правда… — он поднимает глаза с пола, — но риск так же велик. Есть возможность, что после операции мистер Аддамс может не очнуться от наркоза… Уэнсдей выдыхает, прикрывая глаза, и опускает голову вниз. — Но шанс того, что всё пройдет в порядке намного больше. Я вас уверяю, — доктор не отчаивается и Аддамс чувствует это в его голосе. — Мы сделаем всё возможное. Ваши пожертвования спасают жизни стольким нашим пациентам, мы обязаны помочь вашему отцу. И я лично буду проводить операцию. Анестезиолог мой хороший приятель и лучший профессионал нашего города. Он поправится, я вас уверяю. — Сколько людей по вашей статистике приходили в себя после таких операций в его возрасте. — Аддамс поднимает свой тяжелый взгляд, изучая мимику доктора. — Половина, — на выдохе отвечает врач. — Что будет, если мы откажемся от операции? — Уэнсдей рассматривает все возможные варианты, а затем выберет тот, который сочтет более правильным и безопасным для жизни её отца. Потому что дорожит им. Потому что любит. Никогда не говорила этого, но это не значит, что она ничего не чувствует. — Он будет жить дальше на препаратах. Боль останется, а со временем начнет мучать его чаще. И в итоге… — мужчина останавливается, — ему останется не больше пары лет. Вы должны пойти на этот шаг. Мистеру Гомесу необходима операция. И он сам согласен. — Да, — она тяжело выдыхает. — Вы правы. У нас нет другого выбора.