Ошибка 404/502

      Дождь всё ещё накрапывал, колотя по черепице. Гроза ушла на запад, и теперь ночную тишину разбивал лишь мелодичный стук капель о крышу. Ло Бинхэ опасался, что у него не будет времени для реализации своей задумки. Шэнь Цинцю довольно долго не покидал его сарай, растягивая время в монологе поучительных лекций: половину его слов Ло Бинхэ пропустил мимо ушей. Тем не менее он с неожиданностью для себя отметил, что такой Шэнь Цинцю ему нравился гораздо больше, чем деспотичная машина, с которой он встретился при первом перемещении.       «Даже если это и притворство, всё лучше, если тебе выносят мозг, а не тебя самого, проламывая стену…»       Сидя на спинке койки и упираясь ногами о матрас, Ло Бинхэ прислушивался к окружению. Помимо единственного пациента в больничном крыле никого не было, что значительно облегчало задачу Ло Бинхэ. В полумраке, где он зажёг одинокую лампу в углу помещения, стояло гробовое молчание. Ожидание слегка наскучивало, поэтому Ло Бинхэ толкнул в голень дремлющего пациента.       Нахмурившись сквозь сон и завертев головой, Мин Фань лениво приоткрыл глаза. Первым делом он обратил внимание на свет лампы, негодующе сведя брови к переносице. Он медленно растёр веки здоровой рукой, а когда убрал её, то выражение спокойствия как ветром сдуло с его лица. Испуганно выпучив глаза и дёрнувшись — вероятно, желая дать дёру, — он тут же взвыл от боли и упал обратно на подушку.       — Тише-тише, ещё ране хуже сделаешь.       — Ты что тут делаешь?! Я-я-я-я… я буду кричать, уйди прочь!..       — Во-первых, заткнись, если не хочешь, чтобы этим кинжалом я отрезал твой язык, — крутя в руках небольшой нож, позаимствованный из ящика с инструментами, небрежно просил Ло Бинхэ. — Во-вторых, тут никого нет. Кроме меня тебе некого злить здесь своими воплями.       Ло Бинхэ играл острым лезвием, прокручивая его между пальцев. Пока Мин Фань решал, стоило ли рисковать или же лучше умолкнуть, не делая резких движений, Ло Бинхэ удовлетворённо отмечал молчание со стороны Системы. Главная виновница его шизофрении тактично пригрозила ему штрафом за ООС, когда Ло Бинхэ пробирался в госпиталь. Ведь оригинальный герой не обращался тёмным рыцарем, ищущим возмездия.       «Возражаю. Ло Бинхэ вёл себя всегда тихо и терпел побои, но это не значит, что в душе он не желал покарать своих обидчиков. Я лишь реализовываю истинный характер главного героя и его желания, в этом нет ООС. К тому же, после недавней сцены, показавшей решительность и жестокость главного героя, повторное поведение подобного характера уже вряд ли может считаться неожиданностью. Значит, не является отклонением от нормы и сюрпризом».              [Система не согласна. Главный герой до события Икс не выражал агрессию в отношении своих обидчиков. Штраф за ООС: 200 баллов]              «Система, ООС предполагает критерий «вне характера» персонажа. Ло Бинхэ всегда был тихим, послушным ребёнком, но его так долго травили, что в его душе выросла злость. Но даже если ты считаешь, что я веду себя не как каноничный Ло Бинхэ, могу в противовес поставить, что я выполняю прямой приказ своего Учителя — иду извиняться перед Мин Фанем. Как Ло Бинхэ может не исполнить приказ Учителя? Ведь условия не трактовали точный час и место, когда стоит принести свои извинения. И уж тем более тон и форму таковых. Если бы я не пришёл к Мин Фаню просить прощение — вот это можно вполне было бы засчитать за ООС».              […]       [Система с вами не согласна]              «Тогда как насчёт договориться на 50 баллов, и ты от меня до утра отстанешь?»              […]       [Система не поддаётся взяточничеству. Тем не менее Система, проанализировав аргументы, признаёт правдоподобность вашей версии. Штраф за частичный ООС: 100 баллов]       [Общий счёт: 3510 баллов]              Иными словами, через взятку в 100 баллов Ло Бинхэ выторговал себе несколько часов свободного времени. Он сидел на изголовье кровати и немигающим взглядом смотрел на Мин Фаня, разрывающегося между желанием броситься в бега и забраться под одеяло.       — Мне очень жаль, что пришлось дойти до столь грубых методов, шисюн Мин. Однако вы с соучениками не оставили мне выбора. Разве мог я и дальше терпеть ваши нападки?       — Учитель тебе этого так просто не оставит!       — Если ты не забыл, Учитель ведь остался со мной, после того как вы ушли. Скажи, выгляжу я побитым?       Глаза Мин Фаня суетливо забегали из стороны в сторону. Окончательно проснувшись, он понял, наконец, что положение, в котором он оказался, не назовёшь завидным. Ло Бинхэ не побоялся Шэнь Цинцю и причинил боль своему шисюну у того на глазах. И после столь дерзкого поступка Шэнь Цинцю даже пальцем не тронул своего младшего ученика.       Ло Бинхэ угрожающе прищурился.       — Прими мои извинения, шисюн Мин. Ты примешь мои извинения?       Мин Фань промолчал. Его колючий взгляд говорил лишь о враждебности. От того, чтобы бросить в лицо Ло Бинхэ угрозу, его останавливал вид острого лезвия. Кто знает, на что ещё способен его шиди?       Взмахнув лезвием и указав на Мин Фаня, Ло Бинхэ задумчиво уточнил:       — Молчание — знак согласия, полагаю?       — Да не буду я к тебе соваться. Я понял, что ты чокнутый! Чего тебе ещё надо?! Пришёл убить меня что ли? Тебе это так просто с рук не сойдёт, и не думай, что я не буду сопротивляться!       — Убить? Зачем мне убивать тебя? Это ведь не принесёт мне никакой пользы.       — А?       Ло Бинхэ устало вздохнул.       — Послушай, Мин Фань, не полезь ты на меня с кулаками, я бы тебя не тронул. До этого я не сопротивлялся лишь потому, что у меня не было достаточно сил. Но сейчас — вполне хватит. И с каждым годом… с каждым месяцем и днём я буду становиться всё сильнее и сильнее. Как ты мог заметить, Учитель это тоже понял, поэтому перестал заниматься рукоприкладством. Довольно просто бить щенка, но так ли просто колотить взрослую собаку? М-м?       Прищурившись и выдержав паузу, Ло Бинхэ с намеренной угрозой во взгляде присмотрелся к Мин Фаню, заставив его напрячься.       — Мы уже с тобой не дети, и пора бы думать о более масштабных проблемах, ты так не считаешь?       — Каких ещё проблемах? — зашипел Мин Фань.       — Мы оба адепты одной школы, одного пика и одного учителя. Конечно, мы можем с тобой драться, пытаясь выяснить, кто кого сильнее, и это можно проводить в поединках один на один.       — Да я тебя одной рукой уложу!       — Какой? Той, что я тебе вывихнул? — без намёка на улыбку уточнил Ло Бинхэ, заставив собеседника насупиться. — В первую очередь мы — лицо пика Цинцзин, школы Цанцюн, мастера Шэнь. Рано или поздно мы начнём взаимодействовать с внешним миром, и наши дрязги могут стать пятном на репутации всех и вся вышеперечисленных.       — Так это потому, что ты!..       — Заткни свой рот и слушай, — требовательно перебил его Ло Бинхэ, метнув нож. Лезвие пролетело в пугающей близости над головой Мин Фаня, впившись в стену. Подействовало лучше любых слов. — Ты меня ненавидел в детстве, ты чувствовал себя на ступень выше, издеваясь надо мной вместе с Учителем. А сейчас злишься, что Учитель вдруг поменял своё отношение ко мне. Я, честно, тоже удивлён. И не до конца понимаю, что творится в голове у Учителя.       Поднявшись и спрыгнув с кровати, Ло Бинхэ мягким шагом, подобно крадущейся кошке, подошёл к стене и вырвал нож. Мин Фань не спускал с него настороженный взгляд, и тем более напрягся, когда Ло Бинхэ присел на край кровати. Со стороны повреждённой руки соученика.       — Как насчёт того, чтобы сотрудничать?       — Сотрудничать? — скривился Мин Фань. — О чём ты?       — Я устал от твоих пакостей, Мин Фань. А что приносят тебе эти пакости? Временное наслаждение? Мы уже не дети, пора думать по-взрослому.       — Слышу эти слова от того, кто младше меня!..       — Этот шиди пытается с тобой говорить, — указав на собеседника лезвием ножа, промелькнувшем в сантиметрах от его лица, Ло Бинхэ добавил: — Что ты хочешь? Признание Учителя? Этого можно добиться усердными тренировками и нашим, так сказать, хотя бы видимым миром. Хочешь внимание Нин Инъин? Забирай, она сильно испугалась того, как я поступил с тобой, и ты можешь вызвать у неё жалость.       — Не собираюсь я вызывать у неё жалость! Я не нуждаюсь в жалости!       — Ох ты боже, ну притворись, что тебе требуется её забота. Включай мозг, Мин Фань, — с досадой покачав головой, закатил глаза Ло Бинхэ. — Девушки любят заботиться о сильных героях, нуждающихся в этой заботе. Так они чувствуют себя нужными, полезными. Любой человек чувствует себя нужным и полезным, когда ему удаётся о ком-то позаботиться. Скажешь… что ты поссорился со мной из-за того, что я назвал её слабой, например.       — Но она и так слабая, разве это не очевидно? Что за тупое оправдание?       «Господи, дай мне сил», — прикрыв глаза и покачав головой, Ло Бинхэ произнёс:       — Ладно, давай… давай тогда опустим этот момент. Я хочу с тобой сотрудничать, Мин Фань. Если ты не готов на это пойти ради школы и Учителя, то ради чего готов?       — Я не хочу иметь с тобой никаких дел, больной ты псих.       — Неправильный ответ, — взмахнув ножом для больше убедительности, Ло Бинхэ повторил: — Ради чего ты готов со мной сотрудничать? Я предложил тебе вариант — могу попытаться свести тебя и Нин Инъин. Скажешь что-то в духе… м-м… ты как булочка с вокзала: горячая, сочная и опасная — и она сразу будет твоей. Если не хочешь внимание девчонки, то чего хочешь?       — …что такое вокзал?       — Тебя это интересует?       — Нет. Я хочу, чтобы ты свалил куда подальше.       — Запрос отклонён.       — Чего?       — Нереализуемо это, говорю. Кроме того, чтобы не оказаться одним прекрасным утром в порезах или с заточкой под боком, может, ты хотел бы чего-то ещё?       Благо, Мин Фань хотя бы понял завуалированную угрозу. Уронив взгляд на сверкающее лезвие ножа, он всерьёз задумался о вариантах.       — Меня бесит, что Учитель Шэнь постоянно говорит о тебе и расхваливает. Я не понимаю, почему он так внезапно изменил своё мнение о тебе, ты ведь… — вновь глянув на острие ножа, Мин Фань переформулировал мысль: — Ты ведь такой неудачник.       Ло Бинхэ мысленно усмехнулся. У Мин Фаня забрали статус любимчика, вот он и бесился. Для ребёнка, не умеющего контролировать свои эмоции, вполне ожидаемое поведение. Однако Ло Бинхэ не хотел смотреть на него, как на какого-то тупого подростка. В перспективе Мин Фань мог стать для него если не удобным подручным, то как минимум не мешающимся под ногами NPC.       — Тогда при следующей встрече с Учителем попроси его тренировать нас иногда совместно. Скажи, что хочешь одолеть меня в честном бою, показать, что моё место, как младшего ученика, у тебя за спиной. Ведь тебя оскорбил проигрыш такому неудачнику, как я.       — Меня вовсе…       — Ой, да хватит уже подростковый гонор включать. Если я предложу этот вариант Учителю, он заподозрит неладное.       — …       — Я очень надеюсь, что мы договорились, Мин Фань. Этот шиди искренне надеется на благоприятный исход нашей беседы. И если этот шиди ещё раз подвергнется нападению, и уж тем более какому-то трюку… — Ло Бинхэ ласково улыбнулся. Смотря в глаза собеседника, он покрутил в пальцах нож. — Доброй ночи, шисюн Мин.       Погасив лампу, прежде чем покинуть помещение, Ло Бинхэ выскочил на улицу, оставив Мин Фаня подумать над состоявшейся беседой. До бамбуковой хижины, а точнее пристройки, которая стала его новым домом, Ло Бинхэ добирался без особых опасений. Если Шэнь Цинцю его перехватит, то даже врать не придётся, что он ходил навестить Мин Фаня.       «Почему ночью? Так потому что днём слишком зазорно для подростка признавать свои ошибки на глазах у других. Плюс ко всему, не хочется мне своей физиономией пугать Нин Инъин, которая могла тоже захотеть проведать Мин Фаня», — придумал себе оправдание Ло Бинхэ.       Система тем временем выдала новое оповещение:              [Уровень отношений с Мин Фанем повышен. Награда: +50 баллов]       [Вы заставили Мин Фаня опасаться вас. Достигнуто достижение «я больше не мальчик для битья». Награда: +400 баллов]       [Общий счёт: 3960 баллов]              Количество баллов росло, жилищные условия улучшались. Ло Бинхэ был рад как минимум не делить стог сена с крысами и другой ползучей нечистью. Он бы никогда не подумал, что обрадуется обычной кровати, деревянному чистому полу и стенам без щелей. Спрятав кинжал и рухнув на матрас, он провалился в сновидение.       Всё то же тёмное пространство, окутанное туманом. Царство снов являлось одним из немногих уголков, где Ло Бинхэ мог не думать об ООС и Системе, которая любила тыкать в него штрафами, за каждый из которых приходилось торговаться.       На пороге мира снов Ло Бинхэ встретил знакомый раскатистый смех, обладатель которого воплотился перед ним из клубов густого тумана.       — Ну и зрелище ты, конечно, устроил, молодой человек. С тобой что ни день, то очередное приключение.       — Этот Ло рад, что смог повеселить старика.       — Побольше уважения к этому Старейшине, — вмиг нахмурился Мэнмо, одарив собеседника недовольным взглядом. — Хм. И всё же я удивлён, что ты навредил своему товарищу… видимо, в тебе говорит демоническое начало.       — Нет, это говорит во мне расчётливость и раздутое эго, — отозвался Ло Бинхэ. — Лишь подобным образом можно было заставить их перестать избивать меня. Но перестать быть мальчиком для битья мало. Мне нужно заручиться их доверием и уважением. Будучи подростком, этого не так легко добиться, но стоит же с чего-то начинать.       — С чего-то? Говоришь так, словно уже знаешь, с чего.       В словах Мэнмо звучало любопытство, но Ло Бинхэ удостоил его лишь снисходительной улыбкой и решил скорректировать направление их разговора.       — У меня есть несколько задумок, но, чтобы реализовать хотя бы одну из них, мне потребуется сила и навыки… А вы, Старейшина, кажется, обещали меня обучить им. Такова договорённость.       — Хм-хм, — глухо усмехнулся Мэнмо, медленно облетая собеседника, да приговаривая: — Смотрю, этот юноша проявляет поистине демоническое коварство… но в его сердце всё ещё тлеет оскорбительная людская глупость.       Ло Бинхэ не обрадовали подобные слова, и тем не менее бросаться с возмущениями он не рвался. Догадывался, о какой глупости шла речь. И, честно сказать, Ло Бинхэ и сам не знал, как относиться к тому, что трактовала ему реальность.       — В твоей юной наивной головушке всё ещё теплится надежда, что тот шут с пика Цинцзин со всей искренностью проникся к тебе заботой. Но ты всерьёз думаешь, что человек, который издевался над тобой долгие годы, вдруг в мгновение ока изменит своё поведение? Ну и что, что ему по голове прилетело? Один раз ударился, так с тем же успехом может второй раз удариться и вернуть ненависть к тебе.       «Ударился? Когда это он ударился?»       Озвучивать вопрос Ло Бинхэ не рискнул, однако слова Мэнмо заставили его задуматься. Глупо надеяться, что волшебный удар по голове изменил характер и мировоззрение Шэнь Цинцю. И всё же близость смерти всегда побуждает людей задумываться о жизни. Может ли быть, что Шэнь Цинцю решил начать всё с чистого листа?       «Он ведь не только ко мне хорошо стал относиться. Он спас Лю Цингэ, своего… ну… конкурента что ли?»       Ло Бинхэ искренне хотелось верить, что Шэнь Цинцю изменился. Вспоминая их недавний разговор, как Учитель измученно улыбался ему и пытался наставить на путь истинный, у Ло Бинхэ сердце болезненно сжималось. Шэнь Цинцю вёл себя как настоящий наставник, как… он проявил к Ло Бинхэ куда большую заботу и учтивость, чем его настоящий отец из прошлой жизни. Тот за малейший намёк о драке изводил сына поучающими криками, наказывая и запирая в комнате… да и то, если времени хватало. В основном господин У просил делать это через его помощников.       На сердце опустилась печаль. Быть может, Ло Бинхэ просто отказывался принимать самый худший вариант развития событий.       Ему действительно не хотелось, чтобы забота Шэнь Цинцю оказалась дешёвым фарсом. Ему действительно не хотелось, чтобы его, как дурака, обвели вокруг пальца. Быть обманутым из-за своих слабостей для Ло Бинхэ выглядело настоящим позором. Ведь родные отец и мать из прошлой жизни показали ему, чего стоит ожидать от близких. Особенно хорошо этот урок он усвоил благодаря тому самому другу, который в детстве поддерживал его и был рядом, а в итоге разрушил огромную часть его жизни.       Ло Бинхэ выдохнул.       Доверие — слишком ценная валюта. Ею нельзя так просто раскидываться.       — Вы видели воспоминания этого ученика, Старейшина Мэнмо, вы наблюдали за жизнью этого ученика в последние дни, а ещё копались в голове этого ученика, — оторвав холодный взгляд от пола и подняв его на собеседника, Ло Бинхэ вкрадчиво добавил: — И у вас только мой Учитель вызвал подозрения?       Держа руки позади, а плечи широко расправленными, Мэнмо прищурил глаза, однако промолчал. Являясь демоном снов, он наверняка обращал внимание на странные образы в голове Ло Бинхэ, которые никогда не встречались в этом мире.       — Этого Старейшину интересует лишь твоя энергия, молодой человек, а также потенциал, который я могу раскрыть в тебе, как наставник. Другое не должно меня волновать. Просто если из-за своей наивности ты погубишь себя, я тоже пострадаю. Поэтому, как наставник этого юноши, я лишь… высказал некоторые опасения.       Ло Бинхэ улыбнулся, пряча за мягкой снисходительностью раздражение. Он внимательно смотрел на Мэнмо, не стеснялся зрительного контакта.       — В таком случае, Старейшина, почему бы нам, наконец, не приступить к полноценному обучению?       — Значит, этот юноша готов?       — Этот юноша всегда готов.       «…готов к чему бы то ни было. Пусть мне улыбаются, пусть говорят добрые слова и хвалят… Нельзя забывать, что Система выдала мне повышенный уровень сложности, что означает наличие множества подводных камней. Чудотворный удар по голове Шэнь Цинцю, живой Лю Цингэ — всё это, конечно, приятные бонусы. Однако Система дала мне понять, что информация, объясняющая эти явления, ограничена для меня, и в этом нет никакой ошибки. И всё потому… что единственная ошибка этого мира — я».