Ошибка 404/502

      Воистину, деньги держали этот мир.       Выбор о том, какую из школ сделать шахматной доской для своих закулисных игр, пал на Хуаньхуа без долгих размышлений. Ло Бинхэ даже не ожидал, что за несколько месяцев Лао Гунчжу проникнется к нему столь сильной симпатией. Даже особо прикидываться не пришлось изнеможённым парнем, после разбирательств с отцом Ша Хуалин Ло Бинхэ действительно хотелось сдохнуть…       Один гештальт закрыт. Одна партия сыграна. Теперь настало время той, которую Ло Бинхэ считал куда более сложной, чем смещение с власти Цзючжун-цзюня.       «Однако он всё ещё жив, и наверняка будет искать поддержки, чтобы проучить неблагодарную дочь и меня прихлопнуть», — вздохнул Ло Бинхэ. На ближайшие месяцы можно выкинуть из головы эту проблему, однако он довольно-таки давно не появлялся в Царстве демонов.       «Не суть. Первостепенная задача находится здесь. Не зря же я слил почти все информационные баллы на это…»       Лёгкое колебание духовной энергии долетело до Ло Бинхэ вместе со сладким ароматом духов, пока он сидел во внутреннем саду дворца. Мысленно закатив глаза, он поднялся с места и, выражая абсолютное спокойствие, направился прочь от приближающейся особы. Однако та не позволила ему так быстро ускользнуть.       — Господин Ло! Господин Ло, вот вы где!       Взмолившись Системе, Ло Бинхэ постарался расслабить лицо, чтобы не выглядеть чересчур агрессивным. Однако молодая госпожа дворца — Сяо Гунчжу — едва ли обратила внимание на его кислую физиономию, она светилась улыбкой, во взгляде мерцали кокетливые искры. Когда Ло Бинхэ появился во дворце Хуаньхуа, спектр интересов Сяо Гунчжу сделал резкий поворот на сто восемьдесят градусов к нему от Гунъи Сяо.       Хотя не сказать, что это не было ему на руку…       — Молодая госпожа что-то хотела?       — У нас совсем не было времени для личной встречи, я всего лишь хотела выразить вам своё восхищение.       — Восхищение?       — Вы показали себя равным Богу Войны из школы Цанцюн. Разве это не достойно восхищения? Столько приятных слухов ходит, люди восхищены вашим мастерством, а в глазах наших адептов господин Ло стал примером и поводом для вдохновения.       Ло Бинхэ с сомнением засмотрелся куда-то в сторону. Он даже не задумывался, что его противостояние с Лю Цингэ породит подобные слухи.       «Всё потому, что если пиздиться с ним почти каждый день в течение трёх лет, начинаешь видеть в нём обычного человека, а не икону», — подумал Ло Бинхэ. В прошлом Система хотя бы показывала его достижения, а теперь из воображаемого куска софта и пары слов без информационных баллов не вытянуть.       — Я не заслуживаю подобной похвалы, госпожа. Этот Ло просто пытался не посрамить вашего отца, который оказал ему честь…       — Ой, да будет вам, господин Ло. Да и… давайте без всего этого официоза, — ехидно улыбнулась Сяо Гунчжу. — Ло Бинхэ, ты очень нравишься моему отцу. И… эм…       — Молодая госпожа, — тактично перебил её Ло Бинхэ, мягко улыбнувшись, — не стоит так нахваливать этого Ло. Если вы не против, мне нужно кое-куда наведаться. Это не…       — Кое-куда?       Вопрос резанул слух острой стрелой. От Ло Бинхэ не укрылась дёрганная улыбка и колючий блеск в глазах Сяо Гунчжу. Он остался непоколебим, пристально смотря ей в глаза, пока та не отвернулась, замявшись.       — Ну, то есть… Я так поняла, ты хочешь пойти к тому мерзкому человеку?       «Мерзкому?»       — Мне необходимо открыто поговорить со своим Учителем с глазу на глаз. Я ждал этого очень долго, и, надеюсь, молодая госпожа поймёт моё желание приватной беседы.       — А-а… да… да, конечно, разумеется, — нервно засмеялась Сяо Гунчжу, и как только Ло Бинхэ поклонился ей, собираясь уйти, она тут же ухватила его за рукав тёмного ханьфу. — А мы!.. Мы сможем увидеться чуть позже?       «Вот же приставучая».        К своему сожалению, послать в жопу эту особу Ло Бинхэ не мог, иначе тогда уже его послали бы, и в место пострашнее жопы. Может, глава дворца в нём и души не чаял, однако свою дочь он любил куда сильнее.       Одарив Сяо Гунчжу очаровательной улыбкой и аккуратно высвободившись из её цепких пальцев, Ло Бинхэ с загадочным молчанием покинул её компанию. Едва сдержался, чтобы не состроить раздражённое лицо, предпочтя проглотить все эмоции.       Честно говоря, Ло Бинхэ до последнего оттягивал разговор с Шэнь Цинцю. Он думал над тем, какие вопросы ему задать, как выстроить беседу, чтобы они смогли обойти эмоции и поговорить открыто. Время, проведённое в Бездне, помогло унять злость и гнев. Он представлял себя на месте Шэнь Цинцю, пытаясь найти разумные объяснения его недальновидному поступку. Хоть тот и не столкнул Ло Бинхэ своими руками с обрыва, однако из-за него последний и оказался в Бездне. Благо, что не один.       Благо для него, разумеется. Так-то Лю Цингэ явно не обрадовался потерять три года жизни, пребывая в вечных сражениях, выживании и препирательствах со своим шичжи. Но благодаря нему Ло Бинхэ не сошёл с ума от одиночества. Те несколько месяцев, которые он потратил для укрощения Синьмо, казались бесконечным адом. И то… имелось дурное предчувствие, что ему не до конца удалось укротить нрав меча.       Обиды… притупились. Даже несмотря на то, что Лю Цингэ его бросил, отвернулся от него, как от прокажённого, Ло Бинхэ таил надежду, что со временем они вновь найдут общий язык. Особенно после того, что они пережили вместе…       А потом он увидел, как Лю Цингэ защищал Шэнь Цинцю, скалился подобно сторожевому псу. И та забота, с которой Шэнь Цинцю обращался и касался своего шиди, ударила Ло Бинхэ по больному. Глупо отрицать, что увиденная картина не вызвала в нём ревности.       Почему Лю Цингэ защищал человека, из-за которого они свалились в Бездну? Вариантов два: либо он изначально не считал Шэнь Цинцю виновным, либо Шэнь Цинцю изрядно обработал его, как и своего младшего ученика когда-то. Задавил добротой и поддержкой.       «Либо всё вместе взятое… Если даже на меня подействовало очарование Шэнь Цинцю, когда я был подростком, то почему оно могло не подействовать и на Лю Цингэ? Прояви к дикой собаке немного доброты, накорми её, окружи заботой… особенно после того, как она пережила очередное испытание, и… Сука…»       Размышлять о таком довольно неприятно. В Ло Бинхэ просыпалось эгоистичное желание, чтобы отношение Шэнь Цинцю к Лю Цингэ оказалось такой же ложью, которой кормили и его. Чтобы это было не взаправду, чтобы эти двое вовсе не… Да хуй с ним, даже с соблазнением и прочим. Почему они смотрели на него, как на врага? Неужели он им настолько противен? Да с чего, блять? С того, что оказался демоном?       Шум воды, ниспадающей ровной стеной, помог заглушить мысли и вернуться к реальности. Воспользовавшись пропуском, Ло Бинхэ активировал тропу из камней, ведущую к водопаду, за которым в каменном кармане содержался Шэнь Цинцю. Он окружил себя духовной энергией, чтобы брызги от льющейся занавесом воды не ошпарили его и не повредили одежду. А сам так и застыл на половине пути, не решаясь двинуться дальше.       «Ладно… эмоции под замок. Попробуем идти по сценарию, а там — как пойдёт».       Пропуск в виде артефакта, что лежал у него в кармане, заставил водопад расступиться, пропуская Ло Бинхэ в каменный карман. При виде незваного гостя Шэнь Цинцю тут же поднялся с хлипкой кровати, которая жалобно скрипнула под весом его тела. Некоторое время лишь шум падающей воды разбавлял тишину, пока учитель и ученик безмолвно цеплялись друг за друга взглядами.       Ло Бинхэ сделал шаг вперёд, а Шэнь Цинцю бессознательно отступил на два. Его руки были свободны, однако из-под одежды на шее проглядывало вервие бессмертных — адепты оплели ему тело. Оставшись без духовных сил, Шэнь Цинцю выглядел до боли напряжённым и затравленным. Он постарался наскрести остатки своей гордости и уверенности, расправив плечи, и уверенно произнеся:       — Если хочешь что-то со мной сотворить, тебе нет нужды торопиться. После судилища я буду втоптан в грязь, моя репутация будет развеяна в прах, а жизнь окажется полностью в твоём распоряжении. Неужели не стоит немного подождать, чтобы насладиться триумфом?       Слова оказались настолько громки в своём красноречии, что Ло Бинхэ счёл их невероятно нелепыми. На фоне угнетающей тишины он вопросительно изогнул бровь и подавился смешком.       — Более нелепой манипуляции не придумал? — уточнил он, заставив Шэнь Цинцю напрячься. — Вот серьёзно, ты только что подтолкнул меня к мысли, что тебе необходимо во что бы то ни стало дотянуть до суда. Задумал что-то?       Ло Бинхэ предположил наобум. Но из-за того, что Шэнь Цинцю ещё сильнее сгорбился и напрягся, вероятно, высказал верную мысль.       — Давай не будем ломать комедию. Я ждал этого разговора четыре года. Так что очень рекомендую меня не злить своими нелепыми попытками заговорить зубы. Я буду задавать вопросы, а ты — отвечать.       — Думаешь, я стану отвечать?       — Твоё дело, однако я их всё равно буду задавать. Начнём с простого: почему ты выбрал вариант скинуть меня в Бездну?       Упрямое молчание оказалось вполне очевидной реакцией. Ло Бинхэ тихо хмыкнул и принялся медленно мерить камеру шагами, заставив Шэнь Цинцю отступить ещё дальше.       — У меня не было выбора, — пробормотал Шэнь Цинцю, — ты и сам это знаешь.       — Нет, выбор у тебя был, причём довольно обширный. Я могу назвать тебе как минимум три варианта, которые не предполагали моего падения в Бездну. Намёком на один из них ты себя и выдал, кстати, — остановившись со сведёнными за спиной руками, Ло Бинхэ поднял на собеседника немигающий взгляд. — И это было очень нелепо. Если бы ты хотел наставить своего ученика на прохождение испытания Бездной, то должен был рассказывать сказки о воинах, которые закалялись там. Но про Бездну… ты обмолвился о ней лишь за три дня до собрания Союза бессмертных.       — Да какая разница? Ты ведь главный герой, ты и сам понимаешь, что в Бездне бы ты не погиб. Я… ты бы стал сильнее, и ты бы… Ты, как и я, знал же, что произойдёт, если читал этот роман и…       — Ну-ну, не заикайся, дыши ровно, — говоря мягким голосом, Ло Бинхэ, увы, не подавал ни намёка на улыбку, что производило жуткое впечатление. — Мы говорим не обо мне, а о Ло Бинхэ. Ведь если бы я не признался, ты бы и не догадался о том, что я тоже не из этого мира. Ты хотел скинуть ребёнка в Бездну. Некрасиво как-то. И вот вопрос… раз ты знал, что последует дальше, то зачем планировал его скинуть?       — А что мне оставалось делать? — упрямо отвернулся Шэнь Цинцю. — Система назначила штраф, я не мог поступить иначе. Выбора всё равно не было, я не виноват.       — Двадцать тысяч, да? — саркастично подметил Ло Бинхэ. — Сколько у тебя всего очков было?       — Да их сняли бы с тебя! И если бы сняли, то ты бы… ты…       — Что, не стал бы психически поломанным ребёнком, а просто рос обычной жизнью, окружённый друзьями и заботливым Учителем? М-м. Да ты прям сама святость.       — Я… не…       — Что? Разве нет? — склонив голову и подступив к Шэнь Цинцю, в очередной раз вынудив того отпрянуть, Ло Бинхэ подметил: — Мне эти двадцать тысяч как заноза в жопе у мамонта. У меня на счету к тому моменту была почти половина миллиона баллов.       Услышанная цифра заставила Шэнь Цинцю распахнуть глаза в немом шоке. Чем-то он напомнил оленя, ослеплённого светом фар. Ло Бинхэ позабавила его реакция, но продолжил он разговор без тени веселья:       — Почему ты ничего не предпринял, чтобы ребёнок избежал падения в Бездну?       Ло Бинхэ был терпелив. Несмотря на вечно подгорающую из-за пустяков жопу, сейчас он нацелился добиться желаемого, поэтому молча томился в тишине. Шэнь Цинцю смотрел на него с враждебностью, брезгливостью, и потому не спешил давать объяснения.       — Ты — не Ло Бинхэ. Так почему я должен оправдываться перед тобой?..       — Я спросил не об этом, — настойчиво подметил Ло Бинхэ.       Трудно с точностью определить, что именно творилось в голове у Шэнь Цинцю, но на продуктивную беседу он явно не был настроен.       — Обвиняешь меня в подлости, а сам устроил весь этот цирк, — обведя место своего заточения брезгливым взглядом, скривился Шэнь Цинцю и расправил плечи. — Играешь святого, а сам подставляешь меня, прекрасно зная, что грехи Шэнь Цзю лежат не на мне!..       — Я. Спросил. Не. Об. Этом.       Чеканя каждое слово, Ло Бинхэ сделал решительный шаг вперёд, заставив Шэнь Цинцю отступить и вздрогнуть от того, что позади оказалась стена. Уверенности в нём поубавилось, однако он не собирался поддаваться страху и признавать свои ошибки. Пытался отгородиться от того, что случилось в прошлом. Поэтому, брезгливо отвернувшись, Шэнь Цинцю продолжил гнуть свою линию:       — Ты обвиняешь меня в том, что упал в Бездну, но стоит ли мне напомнить, что из-за твоих действий в Бездну упал ещё и Лю Цингэ? Говоришь, что я манипулировал тобой, а сам ведь подговорил учеников обвинить меня в твоём исчезновении. И то, что ты устроил на собрании Союза бессмертных, как привёл Цю Хайтан — разве это не выдаёт в тебе лживую натуру и манипулятора? Ты пользуешься людьми, а смеешь обвинять меня.       — Неужели?       Сократив расстояние до вытянутой руки, Ло Бинхэ внимательно следил за выражением лица собеседника. И по тому, как то кривилось от напряжения, можно судить, что Шэнь Цинцю боялся. Но желание выбраться с тонущего корабля и сохранить свою жизнь заставляли его кидаться в ответ дерзкими предъявлениями. Шэнь Цинцю напоминал капризного, упрямого ребёнка, который сквозь слёзы ругался на родителей, ожидая наказания.       — Ну, во-первых, — спустя долгую паузу Ло Бинхэ потянулся к Шэнь Цинцю и, обхватив за подбородок, заставил посмотреть на себя. — Смотри на меня… Я предпочитаю видеть глаза собеседника во время разговора. Во-вторых… То, что для тебя выглядит бесчестной манипуляцией, я нахожу проработанным планом действий. Но раз мы затронули тему того, что пользоваться людьми и их доверием — плохо… — облизнувшись и нервно вздёрнув уголки губ, Ло Бинхэ с приторной улыбчивостью уточнил: — То с каких пор Учитель столь ласково и бережно относится к шишу Лю?       Ло Бинхэ и не знал, радоваться ему или злиться тому, сколь испуганно отреагировал Шэнь Цинцю на вопрос. Это лишь свидетельствовало о том, что Шэнь Цинцю прекрасно осознавал неправильность своих действий в отношении к Лю Цингэ. На его месте Ло Бинхэ, наверное, тоже бы попытался умаслить вернувшегося из Бездны лорда, чтобы не схлопотать по голове. Он был не вправе злиться, потому что повёл бы себя точно так же. Однако для злости места и не нашлось.       Имелось кое-что похуже. Блядская ревность. И он даже затруднялся сказать, к кому именно.       Хм…       Хотя, нет. Он всё же злился.       Убрав руку от лица Шэнь Цинцю и продолжив смотреть ему в глаза, Ло Бинхэ позволил проскользнуть грусти на душе. И разочарованию. Особенно разочарованию.       — Не заблуждайся, — нахмурился Шэнь Цинцю. — Я искренне хотел поддержать Лю Цингэ. Он был в ужасном состоянии после возвращения из Бездны.       — О, мне ли не знать, в каком он был состоянии после возращения из Бездны, — с лёгким сарказмом констатировал Ло Бинхэ. — А теперь представь, что с ним будет, если он поймёт, что вся твоя забота и доброта — просто ложь.       — Ты… ты не посмеешь…       — Разбить ему сердце? М-да, не хотелось бы, — с грустью подметил Ло Бинхэ, но, заметив негодование, промелькнувшее во взгляде Шэнь Цинцю, он с раздражением шикнул: — Только не делай вид, что ты не догадывался о его, так сказать, предпочтениях.       — Это не важно, — нахмурившись и отвернувшись, упрямо пробормотал Шэнь Цинцю, — я просто был добр, ничего больше… я не переходил черту. Лю Цингэ не глупый… он… он умный, он поймёт.       — Лю Цингэ свои-то эмоции не понимает, а ты рассчитываешь, что он твои-то правильно станет трактовать?       — Только не притворяйся, будто тебе действительно есть дело до Лю Цингэ.       С трудом подавив желание огрызнуться, Ло Бинхэ лишь прикрыл глаза и хмыкнул. Раз Шэнь Цинцю ушёл в глухую оборону, его едва ли убедит тот факт, что они с Лю Цингэ выживали в Бездне рука об руку и заботились друг о друге на протяжении трёх лет.       «Да, действительно. Пустое место друг для друга».       — Учитель, я хочу, чтобы вы поняли одну вещь — вы находитесь здесь потому, что это ваше наказание. А билетом на свободу для вас послужит честность.       — Суд.       — Нет, честность со мной. Честность перед самим собой. Я понимаю, что Учитель упрямится и отказывается признавать свои ошибки, однако я хочу, чтобы мы откровенно поговорили. Я злюсь на вас… именно на вас, а не на тебя, потому что ты стал моим Учителем. Однако я понимаю, что ты мог…       — Хватит, — жестко отрезал Шэнь Цинцю, отведя взгляд в сторону. — К чему эти разговоры? Просто уйди и дай мне дождаться суда. Более я не намерен с тобой разговаривать.        — Серьёзно? Учитель будет вести себя, словно капризный ребёнок?       И действительно, Шэнь Цинцю более не сказал ни слова, вызвав у Ло Бинхэ разочарование. Упрямый баран упёрся рогом и отказывался озвучить ртом своим мысли и чувства касаемо совершённой ошибки. Ло Бинхэ знал, что перед ним находился вполне добрый и не жестокий человек, но из-за трусливости и лености, в немалой степени безответственности, Шэнь Цинцю вызывал далеко не нежные чувства.       Ло Бинхэ мог пойти ему навстречу, однако и у него имелось понятие о гордости и достоинстве. Один раз спустишь с рук человеку проступок, он так и продолжит делать ошибку на ошибке, не зная чувства ответственности.       Внимательно смотря на Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ скользнул взглядом вниз, к его обнажённой шее, и за отворотом ханьфу отметил, что от грубой верёвки кожу натёрло до красноты. Решив нарушить границы чужого личного пространства, Ло Бинхэ ухватился за ворот ханьфу и аккуратно оттянул его. Шэнь Цинцю испуганно вздрогнул и, в растерянности проследив за взглядом Ло Бинхэ, обнаружил что тот смотрел на покрасневший участок кожи под вервием.       Растерявшись, Шэнь Цинцю грубо ударил своего ученика по руке. Ло Бинхэ едва ли почувствовал силу удара, но убрал руку.       — Убирайся.       Ло Бинхэ тихо выдохнул.       — Я хочу, чтобы мы поговорили открыто, — произнёс Ло Бинхэ. — Дам вам время подумать, и в следующий мой визит я очень надеюсь, что вы сможете рассказать, что вами двигало, почему вы ничего не предприняли. Я не желаю вам зла, Учитель. У меня нет умысла осуждать вас. Но моё терпение не безгранично… Пусть я и не оригинальный герой этой новеллы, но также не собираюсь ползать у вас в ногах и вымаливать внимание. Вреда я вам не причиню. Но у меня есть методы заставить вас говорить. Подумайте над этим… прежде чем принять окончательное решение.