Живущий мгновением

      Солнечный зимний день. Снег на днях не прекращался, покрывая всё вокруг переливающимся на свету пушистым слоем. Солнце игриво светило с самого утра, холод колол уши и нос. Умиротворение на улицах было ощутимо почти физически, и многие люди, пользуясь случаем, выбирались на прогулки. Только это была не лучшая идея.       Громкий грохот сотряс город, здания рушились слишком стремительно — граждан эвакуировали в спешке. Поднималась пыль, шум, дым и газ смешались во что-то единое, наводя панику на всех, кто это видел. Герои пытались разобраться, но едва ли это было так просто. Все были напуганы непонятным происшествием, и это ужасно, потому что никто, ни один живой человек, не имел представления, что случилось.       Маленькая девочка, одетая в тёплую куртку, прижимала к груди мягкую игрушку одного из известнейших героев в Японии, покрасневший нос выглядывал из-под красного шарфа. Она стояла рядом с матерью, в толпе спешащих в эвакуационный центр людей, громко переговаривающихся между собой. Её сердце болезненно сжималось от страха каждый раз, когда раздавались взрывы и грохот падающих кусков бетона. Девочка съёжилась, шмыгнув носом. Над её головой вспыхнула зелёная молния достаточно ярко, чтобы отразиться на белом снегу. В широко распахнутых глазах блеснуло облегчение, заменив страх — тёплая радость и надежда заставили малышку восторженно охнуть и воскликнуть так, что рядом стоящие обратили на неё внимание.       — Мама, смотри! Это ведь Деку!       В следующую секунду ударная волна накрыла несколько улиц, а крыша здания опасно накренилась и затрещала, но её остановили. Яркая зелёная точка мгновенно привлекла всеобщее внимание — люди отозвались на появление героя одобрительным гулом, с облегчением вздыхая.       Изуку выдохнул, с трудом удерживая часть здания в устойчивом положении. Его отвлекли по пути сюда ограблением, поэтому допущенный урон городу был для него оскорблением. Обычно таких масштабных разрушений в городе не было, да и мало кто из злодеев решался на подобное. Отстранившись, парень огляделся в поисках врага, но было подозрительно тихо.       — Каччан! — позвал он, не обнаружив напарника рядом. Тот нашёлся внизу, на первом этаже полуразрушенного здания торгового центра. Бакуго вышел, без промедления поднявшись на уровень с собеседником.       — Я здесь, не ори, — когда Мидория вновь начал подозрительно осматриваться, он кивнул. — Никого. Это чертовски странно. Мне показалось, что я видел кого-то, но…       Здание вновь задрожало, и герои напряглись по больше части из-за того, что драться с неопознанным врагом в разы сложнее. Они не знали, чего ожидать.       — Я осмотрю первые этажи снова, а ты займись верхними, — бросил Кацуки, в мгновение врываясь на этаж через разбитое окно. Изуку без промедления поспешил на пятый, оглядываясь на наличие угрозы или пострадавших, но стояла тишина. Ни одного чёртового звука, кроме его собственных шагов и хруста стекла под железными подошвами ботинок. Капли крови тут и там наводили на мысль, что кто-то здесь всё-таки был. Он обходил каждый угол, но следов крови не было больше, как и каких-либо признаков присутствия злодеев. Тусклый свет из окон отражался от каждого осколка стекла на полу. Тихий скрип висящего на одном проводе стенда нарушал тишину.       Мидория остановился — его интуиция завопила тревогу. Парень начал оглядываться, но ничего подозрительного не было вокруг. В этот момент к нему присоединился Бакуго, шипя себе под нос ругательства. Его широкоплечий силуэт со стороны лестницы нельзя было не заметить, и поэтому Изуку отвлёкся. Он сделал это неосознанно, совершенно глупо и на автомате, как тогда, когда поворачивает голову в сторону крика о помощи на заданиях. В этот раз именно это, возможно, и стало фатальной ошибкой. Когда Мидория обернулся на громкий звук поспешных шагов, уже было поздно. Его схватили за руку, яркая вспышка света ослепила.       Кацуки сорвался с места и мгновенно взорвал врага, не контролируя себя от грёбаной паники, охватившей его тело в тот момент. Герой протянул одну руку, создавая взрыв и откидывая злодея в сторону, другой же попытался схватить Изуку, но поймал лишь воздух. Он ошарашено смотрел на то место, где недавно стоял его напарник, его друг. Его, чёрт подери, любимый человек. И видел лишь оседающую пыль. Несколько мгновений прошло в гробовой тишине, а за ними последовал скрип зубов. Красные глаза, наполненные лютой яростью, способной взорвать весь поганый мир, впились в раненого противника.       Гнев заполнил разум настолько, что парень не слышал собственной причуды, взрывавшейся в руках каждый раз, когда он делал шаг к злодею с явным, пропитанным ледяной яростью, желанием убить. До Бакуго не доходил весь смысл произошедшего, вся суть, но тот факт, что он, похоже, не сможет больше увидеть возлюбленного с этой его глупой, грустноватой улыбкой во время просмотра видео со Всемогущим, или ярким блеском глаз, когда тот вновь с остервенением ел приготовленный Кацуки кацудон и нахваливал еду, или прекрасный алый цвет щёк, когда Изуку смущённо отвечал на неожиданный поцелуй на людях. Бакуго был полон всепоглощающей ярости и разъедающей грусти.       Мужчина же был без сознания — так сильно отшвырнул его герой, — но едва ли это могло утихомирить гнев парня. Он поднял того за грудки, прожигая полным ненависти взглядом лицо. Взрыв в его руке разгорался с каждым хлопком всё больше. Но тут раздался тихий, испуганный голос, знакомый Кацуки до дрожи. До чёртовых мурашек.       — К… Каччан?       Обернувшись, удивлённо выпустив из захвата врага, Бакуго посмотрел на испуганного и дезориентированного подростка, сидящего в пыли прямо там, где несколько минут назад стоял его Изуку. Парень сделал шаг к тому, наблюдая, как Мидория, на вид гораздо младше двадцати пяти — сколько ему должно быть лет, — вздрагивает. Он остановился, не в силах принять разом всю ситуацию.       — Ты правда Деку? Или клон? — мгновенно ощетинился герой. Собеседник распахнул глаза и панически замотал головой, вскакивая на ноги.       — Нет, что ты! Я… Я могу доказать! Вот, — подросток не придумал ничего лучше, чем использовать причуду, но, когда он напрягся, осознавая, что сломать палец будет лучше, чем уговаривать Бакуго, тот рванул к нему и остановил, прекрасно помня последствия использования «Одного за всех» в таком возрасте. Кацуки замер, держа в ладони руку Изуку, ещё не испещрённую шрамами. Он ненавязчиво погладил большим пальцем кожу и улыбнулся криво, надтреснуто, — так, словно улыбался сквозь слёзы. Да, слёзы облегчения.       «Значит, он не исчез навсегда. Мы можем вернуть Деку обратно», — крутилось в светлой голове. В этот момент Мидория, всё ещё шокированный, ошалело следил за действиями старшего. Он жутко покраснел от того, как Кацуки мягко сжимал его руку. Сердце трепетало от этого.       В этот момент Бакуго отпустил ладонь, серьёзно посмотрел в зелёные глаза, наклонившись. Изуку вздрогнул, вспоминая то, что было в средней школе. И парень заметил эту маленькую искорку страха в дрогнувшем плече, нахмурился.       — Слушай, это не время и не место для разговоров. Сейчас мы выйдем наружу и передадим злодея полиции, но ты не должен говорить или поднимать голову, понял? Как только вернёмся домой, я попробую разобраться во всём, — он объяснил, улавливая во взгляде понимание. Мидория не был дураком. Но всё же, когда Кацуки поднял его на руки, до этого накинув на чужую голову капюшон зелёной кофты, подросток смущённо охнул и схватился за шею, прижимаясь ближе и вдыхая сладкий запах, присущий Бакуго. Юношеское лицо горело, поэтому приходилось тщательно прятать его в чужом плече, судорожно обучаясь дышать заново.       Герой схватил свободной рукой злодея, таща того, словно мешок картошки, но большего тот, по его мнению, явно не заслуживал. У входа в оцепленное здание их ждал офицер полиции и несколько героев, которые участвовали в эвакуации. Кацуки передал бессознательного мужчину и защитно оскалился, когда один из героев протянул руку к Мидории. В ответ на все вопросы, касающиеся напарника, он ничего не говорил, лишь сухо пояснил, что больше злодеев ими не было найдено и опасности для граждан, соответственно, нет. Затем ушёл, бережно поддерживая Изуку, который лишь тихо дышал ему в шею, любопытно то и дело приподнимая край капюшона, чтобы взглянуть на мир вокруг. Его глаза расширялись, а изо рта вырывался восхищённый тихий вздох.       Город был не сильно другим, но некоторые детали, например, огромные голограммы на небоскрёбах и магазинах, а также плакаты и стенды с его собственным лицом наравне с Бакуго, восхищали своей сюрреалистичностью. Это было странно и завораживающе. Они летели мимо высоких офисных зданий, торговых центров, над проезжавшими машинами, над красивым памятником героя (это был Всемогущий) в парке — он остался таким же золотым и воодушевляющим, — и Изуку оставалось лишь держаться за сильную шею, осматривая всю красоту города с высоты, не имея возможности разглядеть поближе.       Они спустились на крышу одного из жилых зданий, чтобы затем вновь подняться, и это короткое мгновение позволило юноше заметить огромную картину со своим собственным лицом прямо напротив, на стене торгового центра. Короткие кудрявые волосы красиво уложены, глаза блестели задорным огоньком, а рука, покрытая шрамами, изящно держала другую, словно парня приглашали на танец. Мидория выдохнул восхищённое «вау», не в силах поверить, что это он сам. Этот человек выглядел, как какая-нибудь супермодель с глянцевых обложек журналов. Сам же Изуку был неловким, неуклюжим и совсем не следил за тем, в каком беспорядке его волосы. А тот, что смотрел на него изумрудными глазами с этого плаката, был просто невероятно красивым и привлекательным. И подросток не был в силах найти себя в собственном будущем «я».       Ему на голову слишком многое упало за то время, что Бакуго добирался до их так называемого дома. Весь город был явно другим, Кацуки был другим, сам Мидория был другим здесь, и это наводило на вполне естественные догадки. Будущее. Его перенесло в будущее.       Герой остановился у высоких железных ворот, без промедления преодолевая препятствие, а затем пошёл прямиком к дому, окружённому несколькими гектарами сплошных лесных насаждений. Этажей было много, да и здание само по себе выглядело очень дорогим, а небольшой выезд с подземной площадки сбоку наводил на мысли, что машина у Бакуго была, а то и не одна вовсе. Изуку неконтролируемо улыбнулся, вспоминая, как когда-то в детстве они обсуждали марки машин, но он сам вообще мало что понимал в них, больше интересуясь героями, что частенько припоминал ему друг.       Подросток поднял голову, чтобы разглядеть масштабность огромного здания со стеклянными окнами, а затем его вдруг отпустили. Мидория послушно шёл следом за блондином, стойко игнорируя навязчивое желание взять того за руку. Почему-то у него возникло ощущение, что он может позволить себе проявление чувств рядом с этим Каччаном, но поспешно заглушил его, предполагая, что это очередная глупая детская надежда.       Они зашли в холл, прохлада тут же сменилась теплом, и Изуку понял, как сильно окоченел за время их маленького приключения. Внутри было тихо и умиротворённо — первый этаж оказался чем-то вроде приёмной, как в каких-нибудь банках, будто здесь нужно было принимать гостей, или устраивать вечера встреч семьи и друзей или же какие-то важные мероприятия. Бакуго двинулся к лифту, и Мидория просеменил за ним, вертя головой из стороны в сторону в попытке всё осмотреть. Затем они вышли уже на четвёртом этаже, и, едва дверцы разъехались в стороны, до ушей подростка дошла тихая музыка, до носа — запах свежести и чего-то неуловимо сладкого. Глаза тут же распахнулись от роскоши и красоты: это был этаж, определённый явно под жильё героев. На стенах висели в рамочках фотографии с интервью на телевидении, с выполненных миссий, со знаменательных мероприятий. За панорамными окнами справа было видно очертания многих высоких зданий за чертой этого района. Слева от лифта, на приличном расстоянии, располагалась фурнитура и плита, холодильник в углу, а по центру — круглый стол. Со стороны окон доносился чистый звук музыки из динамиков под потолком. Чуть поодаль, в нескольких метрах от стола было две двери, одна из который явно вела в спальню.       Изуку настолько был поражён, что сам не заметил, как открыл рот и начал бормотать всякое, по типу: «Это красное дерево? Потрясающе, его цена ведь возросла за последний год почти на двадцать процентов». Его шея уже начинала болеть от того, как активно он крутил головой, без конца привлекаемый новыми деталями. Глаза цеплялись то за фотографии, то за огромные окна, даже за чёртову люстру, и нигде не останавливались. Бубнёж юноши прервали смешком, и он вздрогнул, вспомнив, что не один. Но едва он обратил взгляд на Бакуго, как тут же завис. На него смотрели с нежностью и искорками веселья, с привычной долей насмешки в красных глазах, но без раздражения или гнева. В них плескалось томное спокойствие где-то там, за всеми эмоциями. И от такого сердце билось чаще.       — Я собираюсь в душ. Хочешь со мной? — как что-то само собой разумеющееся спросил парень и пошёл к двери. Мидория несколько секунд думал так усиленно, что закипели мозги, но пришёл к выводу, что правильно понял предложение Кацуки помыться вместе. Он на негнущихся ногах зашёл в комнату, собираясь сказать, что подождёт, но так и остановился: широкая двуспальная кровать была застелена аккуратно, а полки с книгами на стене и развешенные тут и там коллажи с счастливыми лицами Бакуго и будущего Изуку приковывали взгляд. Несколько растений стояло на широком подоконнике. Сбоку находился высокий шкаф с одеждой и обувью, который тут же раздвинулся, стоило Кацуки нажать что-то. Он без колебаний взял первую попавшуюся футболку и шорты, а затем, взглянув мельком на подвисшего гостя, открыл отдел возлюбленного, выбрав на скорую руку наиболее приемлемую одежду, которая не висела бы мешком.       Бакуго отдал в руки подростку одежду и пошёл в светлую ванную, на ходу расстёгивая костюм. Мидория покраснел и замялся, без конца отводя взгляд от красивых изгибов мышц героя, стойко желая не делать своё пребывание в чужом доме слишком неловким. Кацуки обернулся и вскинул брови.       — Чего встал? Не хочешь?       — Но я… Это как-то… — он не мог сформулировать нормальный ответ и опускал глаза, едва подняв их. Вдруг тот понимающе хмыкнул.       — Хорошо, тогда подожди меня. Можешь осмотреться пока, — бросил парень, продолжая непоколебимо раздеваться, и Изуку пришлось приложить все свои силы для того, чтобы закрыть дверь и вернуться в зал. Его сердце стучало, казалось, так громко, что везде в здании могли его услышать.       Он забрался на стул у барной стойки, которая располагалась прямо напротив кухонной фурнитуры, и, сжав одежду в руках, уложил голову на холодную поверхность, усмиряя смущение. Внутренности горели огнём каждый раз, когда Бакуго говорил что-то неоднозначное, а учитывая то, что юноша видел, они с ним встречались. В будущем они вместе. Этот факт был настолько нереальным, почти абсурдным, как мог судить Мидория, буквально полдня назад выслушивая от одноклассника, какой он «тупой задрот». Всё происходящее казалось просто-напросто сном, который мог закончится в любое мгновение.       Грустно улыбнувшись, Изуку вздохнул.       — Да, это слишком хорошо, чтобы быть правдой… Через несколько минут я проснусь, и…       — Или примешь происходящее и просто сходишь в душ, — насмешливо отозвались позади. Подросток резко поднял голову и повернулся, натыкаясь на Бакуго, лениво вытирающего голову полотенцем. Он был в обычной одежде, но даже она смотрелась на нём просто невероятно. И, да, оказалось, Мидория сказал это вслух. Чёрт.       — Ха, чудной ботаник, — покачал головой герой, ероша чужие волосы. — Ты весь в пыли, иди давай. Если не успеешь, кормить не буду.       Увидев знакомую ухмылку, Изуку тут же улыбнулся, направляясь в сторону ванной. Он из-за угла коротко заметил, как Бакуго мрачнеет, сжимая кулаки, но окликнуть его не решился.       Тёплая вода помогала немного расслабиться и подумать более спокойно, без паники или страха. Да, он оказался определённо в будущем, ещё и, похоже, будет находиться с этим Каччаном какое-то время, что добавляло неловкости. Да, ему неясно, каким образом всё произошло, но раз Бакуго собирался разобраться в ситуации, значит, по идее, позже расскажет ему все подробности. И, да, похоже, его будущая версия в этот момент могла находиться в той временной шкале, откуда был вытиснен маленький Мидория. От этой мысли, никак не подкреплённой чем-либо, кроме собственных догадок и логики, подросток вздрогнул, чуть не поскользнувшись. Прикусив губу, Изуку продолжил с остервенением пенить шампунь в волосах, словно это могло исправить всю ситуацию. Ему было страшно даже думать о том, что мог сделать его Каччан с будущим Мидорией. Хотя тот явно ведь должен быть очень сильным.       «Он такой красивый… Может, Каччан не станет ругаться с ним? Всё-таки ему, эм… А сколько мне в этом времени? Надо спросить», — вдруг подумал юноша, смывая пену, выбираясь из душевой кабины. Он поёжился, хватая полотенце, и наскоро вытерся, после чего накинул полотенце на влажные волосы и страдальчески вздохнул — такой беспорядок будет у него на голове очень долго. Одевшись в чистое, Изуку оставил полотенце на крючке и кинул в корзину грязную одежду, тряхнул головой, небрежно убирая с лица мокрые пряди, вышел, тут же улавливая нюхом вкусный запах рисового омлета.       В зале работал телевизор со стороны барной стойки, передавая прогноз погоды и краткие репортажи с сегодняшнего происшествия. Мидория сел вполоборота на высокий стул, впившись глазами в плазму, и не сдержал удивлённого вздоха, когда увидел себя на руках у Бакуго, выходящего из покорёженного здания со злодеем позади. Его щёки неконтролируемо покраснели от того, как странно всё выглядело, а комментарии только подливали масла в огонь.       — Судя по всему, герой Деку был ранен в бою, но Динамайт не отдал напарника медицинскому работнику. Возможно, всё из-за действия чужой причуды. Мы можем лишь догадываться, что же на самом деле произошло с лучшими героями в ходе боя. Но каждый надеется, что они будут в порядке, — даже по голосу оператора можно было понять, что та улыбалась.       Изуку прикрыл рот рукой, округлив глаза до размера блюдец, из них в любое мгновение могли политься слёзы. Неужели в будущем они вместе стали настоящими героями? И работали в одной команде? Это было поистине невероятно. И то, каким спокойным и даже нежным был Кацуки, было странным. Это всё вводило в ступор, Мидория не мог поверить собственным ушам и глазам — такое будущее не могло ждать его на самом деле. Не могло ведь? Всё это слишком хорошо для его реальности. Для того мальчика, который только-только получил причуду, ломал себе кости от её использования и ещё топил свои безответные чувства в тренировках до бессилия. Его желания не могли сбыться. Нет, это было просто нереально. К чёрту карьеру, это ещё могло быть воспринято разумом начинающего героя, но отношения с Кацуки? В это невозможно было поверить, этого не могло быть, ни при каком раскладе Бакуго, всё время травивший его в школе и даже в ЮЭЙ прожигавший ненавистным взглядом, не мог любить Изуку в ответ. Никак.       Тем не менее, фотографии счастливо улыбавшегося взрослого Мидории, держащего за руку напарника, с нежностью смотрящего на него, говорили об обратном. Каждое фото запечатлело эту прекрасную нить привязанности в героях, это было видно по глазам, по тому, как рука Бакуго лежала на колене парня, по тому, как Изуку нежно целовал того в щёку после тяжёлой миссии, весь в ссадинах, в порванном костюме.       Юноша задержал дыхание, чтобы позорно не разрыдаться прямо над лакированной поверхностью. Он закрыл лицо руками. Нет, чёрт возьми, всё было взаправду. Всё действительно было чудесно, его жизнь здесь выглядела как нечто прекрасное и невероятное. И Мидория искренне не мог себе представить, сколько же его взрослая версия вложила сил, пота и крови, чтобы добиться всего этого. Чтобы добиться Кацуки.       В этот момент перед подростком поставили тарелку с глухим стуком. Он поднял несмело голову, чтобы взглянуть в красные глаза, в которых теплилось понимание, и уже это могло заставить его расплакаться. Слишком много нежности и принятия, слишком мало привычной неприязни и раздражения. Изуку сглотнул ком в горле и открыл рот, чтобы спросить, но голос подвёл, и ему пришлось откашляться.       — А… А сколько нынешнему мне? — выдавил из себя он, рассматривая Бакуго, спокойно ищущего в холодильнике что-то. Это оказалась газировка. Мидория никогда раньше такую не видел, но на банке был Всемогущий, и уже это подкупало. Она наверняка была вкусной. Парень протянул ему банку и сел рядом, расслабленно повёл плечами, и Изуку невольно загляделся на это короткое движение.       — Двадцать пять, — произнёс, задумчиво бросив взгляд на юношу. — Тебе шестнадцать. Значит, прошло девять лет, — он ухмыльнулся, принимаясь за еду. Кивнув удовлетворённо, подросток тоже начал есть, удивлённо промычав. Это было правда вкусно — он хотел вслух высказаться, но парень понял всё уже по одним горящим глазам.       Мидория съел всё, сыто улыбаясь, а потом взялся разглядывать причудливую банку с газировкой. Она оказалась со вкусом апельсина. Осторожно открыв банку (он пытался не пролить на одежду, как это было обычно), Изуку попробовал, удивлённо моргнув. Вкус был знакомым, но такую упаковку он не помнил совершенно.       Бакуго следил за ним со слабо скрытым удовольствием, затем вдруг заговорил, забирая пустые тарелки, чтобы оставить их в раковине.       — Знакомо, да? Думаю, ты не вспомнишь, но, когда нам было лет по семь, мы пили нечто подобное. А потом почему-то производство закрыли, — голос Кацуки был ровным и поглощающим, Мидория понял, что хотел бы слушать его вечно. — Где-то год назад мы случайно наткнулись в магазине на эту марку, и, естественно, купили. С тех пор у нас стабильно появляется несколько ящиков под Рождество. Это действительно неплохо, верно? И довольно забавно, что, учитывая внушительную коллекцию спиртного в баре, Деку продолжает покупать газировку, — Изуку с замиранием сердца заметил нежную улыбку, играющую на губах героя. Ему было интересно узнавать о себе больше, как бы странно это ни звучало, а открывать новое в Бакуго — ещё интереснее. Казалось, словно его характер изменился, но было понятно, что всё не совсем так.       — Тебе сегодня никуда не надо? — вдруг поинтересовался подросток, делая ещё глоток и жмурясь от приятного шипения пузырьков. Парень вытер руки о полотенце, обернувшись к нему, и вскинул подбородок. Что-то издевательское появилось в красных глазах, отчего Изуку невольно замер.       — Думаешь, я бездельем маюсь? — вопросом на вопрос ответил он. Юноша поперхнулся и поспешно замотал головой, отчего кудрявые пряди вновь упали на лицо, и ему пришлось их убрать явно с неохотой. — Мне нужно разобраться с одной небольшой кудрявой проблемой, свалившейся на мою голову, а оставлять тебя одного в незнакомом здании, если что, не входит в мои планы. Скоро должен прийти кое-кто, способный дать нам несколько ответов на вопросы. Правда, завтра тебе всё же придётся побыть дома одному. Ты ведь сможешь не разнести хотя бы этот чёртов этаж к моему возвращению? — ухмыльнувшись, Кацуки упёрся руками в края барной стойки, возвышаясь над стушевавшимся подростком, ощутившим себя кроликом. Он сглотнул, стойко не опуская взгляда. Его недооценивали, прекрасно, что могло быть лучше?       — Смогу, — уверенно выдал начинающий герой, состроив серьёзное выражение лица. Бакуго хмыкнул и ушёл в сторону ванной. Изуку в это время осушил банку, сжимая её панически, краснея. И откуда у него эта уверенность перед Каччаном взялась?       Он любопытно огляделся в поисках пакета под мусор, пришлось открывать все нижние шкафчики, чтобы отыскать нужный. Едва юноша выпрямился, его тут же позвали — Кацуки поманил его пальцем к дивану, стоящему прямо напротив стола, в это время подключая нечто, похожее на фен. Мидория подошёл, вопросительно склонив голову на несколько причудливых спреев в руках героя, но тот просто сказал сесть. И Изуку послушно сел.       В лицо дул тёплый воздух, а запах чего-то лесного, который то и дело брызгал на волосы старший, успокаивал. Осторожные прикосновения рук к кудрям были невозможно приятными, подросток едва подавил зевок, ощутив, что его клонит в сон от тепла ладоней и воздуха. Он закрыл глаза, едва не засыпая. В какой-то момент шум в ушах стих, но пальцы всё ещё были в зелёных волосах, поэтому Мидория даже не заметил, когда Бакуго закончил. Тот фыркнул, осторожно поправляя хаотичные локоны уже заученным движением, скользнул на затылок, после к линии челюсти, а потом к щеке, мягко поглаживая веснушки на юношеской коже. Вздохнув, Кацуки отстранился, и Изуку открыл изумрудные глаза, наполненные больше не удивлением, а невысказанной любовью, так долго томившейся в сердце, и герой, не в силах оторвать взгляда, вновь прикоснулся, на что подросток довольно прильнул к грубоватой ладони, утыкаясь носом. В нём всё ещё плясала сонливость и, возможно, поэтому он не задумывался о том, что делает. Нет, ему просто не хотелось думать. Бакуго слабо улыбнулся, убрав ладонь, на что Мидория тоскливо блеснул глазами, практически разбивая чужое горячее сердце. Парню было ужасно сложно смотреть на него.       Дверь лифта распахнулась, и внутрь вошли двое людей. Девушка весело улыбнулась, найдя глазами героя, тут же бросилась к нему с объятиями. Кацуки хмыкнул, обняв её в ответ. Высокий человек в костюме тройке, сопровождавший девушку, был знаком Изуку. Он вскинул брови, узнав Тодороки в невероятно красивом парне с уложенными волосами.       — Бакуго, я так рада! — весело лепетала незнакомка, отходя на шаг от того. Её длинные волосы были собраны в хвост, отчего рог на лбу можно было разглядеть без усилий.       — Да, Эри, я тоже тебе рад. Как учёба в академии? — поинтересовался Бакуго, лукаво прищурившись. Девушка хихикнула, явно забавляясь от воспоминаний.       — Леди Гора до сих пор иногда грозится вновь вызвать вас с Деку, но я больше стараюсь не делать ничего такого, — она улыбнулась. Кацуки положил ладонь на её голову явно по привычке.       — То, как ты на тренировке умудрилась состарить её, было бесподобно, — его ухмылка оказалась чересчур заразительной. Мидория невольно издал смешок, представив, как мог отреагировать на такое изменение упомянутый герой — Леди действительно беспокоилась о своём имидже.       Эри обратила внимание на сидящего юношу, подошла ближе, склонив голову и сцепив руки за спиной.       — Деку?.. — позвала она, но тут же вскинула аккуратные брови, затем обернулась к Бакуго, тот кивнул её догадке. — Понятно. Так ты, получается, почти мой ровесник, — девушка протянула руку, немного засомневавшись. Её яркая улыбка была такой очаровательной. — Ты меня не знаешь ещё, я Эри. Ты меня спас однажды, позволь мне теперь помочь, — мягко произнесла она, и Мидория не видел смысла отказываться. Ему казалось, что она хороший человек.       — Спас тебя? — вдруг задумчиво повторил он, поднявшись, протягивая руку для рукопожатия, осторожно сжимая мягкую ладошку. Девушка кивнула, а затем прикрыла глаза. Её рог засветился тускло, а брови нахмурились. Изуку с затаённым дыханием смотрел и ждал, но спустя мгновение свет погас, а на него посмотрели грустно, и он понял. Не получилось. Улыбнувшись, подросток отпустил чужую руку.       — Спасибо, что попыталась, я ценю это, Эри, — благодарно склонив голову, но девушка вдруг шмыгнула носом и обняла его, уткнувшись в плечо лицом. Она так хотела помочь, но не смогла. Ей было больно от собственной беспомощности. Мидория положил неловко руки на хрупкую спину, ощущая запах лаванды. Девушка была такой очаровательной с ним, с незнакомцем, носившим лицо знакомого ей человека, того, кто помог ей, и это казалось ему чуть ли не божественным снисхождением. Она вправду напоминала ангела — такая же светлая, яркая и прекрасная.       Он бросил взгляд на разговаривающих взрослых. Бакуго хмурился, сложив руки на груди. Ему явно было неприятно осознавать, что ничего не вышло. Шото спокойно поправил галстук.       — Значит, причуда злодея? — ровно спросил он, встречаясь взглядом с Изуку, цепко рассматривая лицо.       — Ага. Придётся ждать, пока он придёт в себя, чтобы вернуть всё обратно, — произнёс герой, потирая переносицу пальцами. Его грудь вздымалась, и Мидория следил за каждым вдохом, заворожённый.       Тодороки вдруг улыбнулся.       — Не думаю, что тебе будет так уж трудно, — его взгляд встретили с недоумением. Кацуки вдруг оскалился, словно собираясь напасть, чем заставил наблюдавшего юношу удивиться — за всё время он не видел Бакуго в гневе, помимо того боя со злодеем.       — Я думаю, что трудно будет не мне, придурок. Ещё раз состроишь такое лицо, и я выкину тебя через окно, — шёпотом пригрозил герой. Шото с толикой смеха пожал плечами.       Когда Эри отошла, тут же повернулась к двоим профи. Её глаза были покрасневшими от явно сдерживаемых слёз, Кацуки положил ладонь на её плечо в ободряющем жесте.       — Я не могу ничего сделать, это не поворот потока времени вспять. Его просто вырвали из другого времени и забросили сюда, а нашего Деку, видимо, перебросило туда. Хацумэ как-то на уроке рассказывала об этом, — девушка закусила губу, опустив взгляд. — Это червоточина, провал во времени для двух временных шкал, если я правильно понимаю. Когда всё вернётся на свои места, никто не будет помнить, что происходило во время этого промежутка, — она руками изобразила хлопок. — Провал во времени и в памяти.       Бакуго задумчиво кивнул, улавливая логику. Вправду, Хацумэ можно было верить, эта безумная девушка была отличным учёным во всех областях. Эри сжала подол юбки, тихо шмыгнув носом, но слёзы не сорвались с её ресниц.       — Хорошо, спасибо, ты очень нам помогла, — Кацуки ласково погладил приунывшую гостью по голове, заставив поднять глаза. — У тебя ведь скоро экзамены, верно? Ты справишься, а потом, может, будешь работать с нами, — он ухмыльнулся, склонив голову. — Если, конечно, не превратишь экзаменаторов в младенцев.       Эри рассмеялась, вытирая глаза руками. Тодороки хмыкнул, наблюдая за всем этим с умиротворением. Ему нравилось приглядывать за девушкой, она стала очень близкой для каждого из них уже давно. Но для Мидории и Кацуки особенно.       — Тогда мы пойдём, — проговорила Эри и помахала на прощание Изуку, который застенчиво махнул в ответ. Создавалось ощущение, будто он был просто помехой, но подросток насильно выкинул эту мысль из головы. Он поймал странный взгляд Шото, который вдруг подошёл к нему и, присев на корточки, улыбнулся, разглядывая.       — Бакуго тебе волосы уложил, да? Ты мило выглядишь, Изуку, — проговорил Тодороки, заставив того смущённо потереть шею. Он, вообще-то, много тренировался и хотел выглядеть сильным, а не милым… — Не переживай, всё будет хорошо. Можешь мне не верить, но этот парень сильно изменился за девять лет, — ткнув большим пальцем через плечо, туда, где стоял Бакуго. Он скрипнул зубами, наблюдая. Что-то в красных глазах опасно заблестело. Мидория легко улыбнулся.       — Да, я заметил. Ты тоже изменился, Шото, — отметил юноша, оглядывая красные волосы и шрам. В глазах напротив не было жажды мести или чего-то похожего. Умиротворяющий океан спокойствия.       Хмыкнув, герой поднялся, коротко попрощавшись с ним и с Кацуки, затем они с Эри прошли к лифту. Девушка ещё махала им, пока двери не закрылись. В зале повисла тишина. И если Изуку думал над тем, сможет ли вообще вернуться в своё время, то Бакуго, сунув руки в карманы широких домашних шорт, глубоко дышал, подавляя вспыхнувшую ревность. Он прекрасно понимал, что не должен вообще чувствовать это, но ничего не мог с собой поделать. Он хорошо помнил всё, что происходило на первом курсе, каждое своё грёбаное слово, каждый небрежно брошенный взгляд на кучерявого друга детства. И хотел врезать себе за то, что не видел, когда Мидория смотрел на него вот так. Или, скорее, не хотел видеть.       Парень чётко прослеживал путь, который им пришлось пройти, чтобы признаться друг другу, сквозь кровь и пот, сквозь сотни ран, нанесённых друг другу, сквозь слёзы. Это был долгий путь, который начинающему герою только предстояло пройти. И Бакуго искренне желал помочь ему, но понимал, что это неправильно. Он не должен вмешиваться в прошлое, чтобы не спровоцировать эффект Бабочки своими словами. И то, что подросток всё забудет, не было гарантировано на все сто.       Кацуки вздохнул, наблюдая, как солнце медленно ползёт за горизонт, небо постепенно приобретает оранжевый цвет, а снег на деревьях и земле искриться остатками лучей. Солнце ослепляло, и герой отвернулся, оглядывая окрашенный в нежный цвет зал. Посмотрел на диван, где сидел юноша, и не нашёл его. Тот обнаружился у зеркала, которое висело около настенных полок с растениями и разными фигурками (даже в двадцать пять его возлюбленный не переставал собирать коллекции, по его мнению, бесценных вещей). Мидория оглядывал свои уложенные волосы, неловко сравнивая с фотографией, вставленной в уголок зеркала, находя сходства в причёске, совершенно не небрежно расчёсанной копне волос, как бывало обычно. Непослушные кудри были аккуратно уложены, больше не лезли в глаза, но при этом выглядело очень красиво и естественно. Изуку склонил голову, разглядывая себя и со странным ощущением в груди не мог охарактеризовать себя такими же словами, как старшее «я». Они были похожи, но юноша никогда не считал себя особо привлекательным, да и не стремился к такому. Именно поэтому, стоя перед зеркалом с, видимо, первый раз за всю жизнь приведёнными в порядок волосами, пахнущими чем-то лесным и приятным, он не мог понять, точно ли себя видит в отражении. Это со стороны выглядело забавно.       Бакуго бросил взгляд на настенные часы — вечер неутомимо приближался. Он взял телефон и набрал номер знакомого, пока подросток щупал свои щёки, чтобы убедиться, что не спит.       На другом конце заговорили весело:       — Привет, бро, я немного занят, — произнёс Киришима, затем послышался взрыв, и крик Каминари. Эйджиро выругался и явно оттащил за шкирку напарника, закрывая того от удара. — Что-то срочное? — удары об его укрепление были слышны очень отчётливо. Кацуки усмехнулся.       — Чертовски, на самом деле, но не смертельно. Перезвони мне, как только закончите. Не помирайте там, — бросил он, в ответ на это лишь фыркнули. Дэнки явно оскорблённо что-то забормотал.       — Хорошо.       Отключившись, герой оставил телефон на столе, опёршись об него руками, склонив голову. В мыслях было слишком много всего. Он задумался.       «Так, мне нужно будет узнать через Киришиму о том злодее, чтобы контролировать ситуацию. И ещё не стоило бы рассказывать много кому об этой истории, не хотелось бы шумихи в СМИ, эти назойливые репортёры такие чертовски раздражающие», — цыкнув раздражённо, сжал пальцами дерево. — «Эри не сможет помочь привести того мудака в сознание, это слишком опасно. Придётся ждать…»       В очередной раз выдохнув через плотно сжатые зубы, он поймал себя на том, что сжигает дерево под пальцами, и убрал руки, тихо выругавшись. Сколько же было стресса за один чёртов день. Очевидно, достаточно, чтобы устать.       Бакуго почувствовал, как к нему осторожно прикоснулись ладонью поверх тонкого шрама на предплечье, и он поднял голову, взглянув искоса на подростка, сжавшего губы в тонкую полоску. Он напряжённо стоял, словно был готов уклоняться от любой атаки, но в то же время пытался показать, что не боится. И это было так контрастно, что Кацуки оставалось лишь грустно ухмыльнуться, понимая, что держаться на расстоянии от этого, очевидно жаждущего любви и понимания в глубине души, мальчика у него не получится.       Изуку очертил подушечками пальцев шрам, прежде чем поднять глаза на парня, встретившись с насмешливым взглядом. Он покраснел, но руки не убрал, нагло пользуясь возможностью. Облизнув пересохшие губы, Мидория спросил:       — Ты получил его на миссии? — вполголоса, словно не желая злить собеседника. Он вновь опустил взгляд, не заметив в красных глазах появившийся грусти.       — Нет.       — Тогда?.. — нахмурившись, подросток хотел продолжить, но замолчал, придя к логичному выводу. Он закусил щеку изнутри, не веря в свои догадки. — Это я сделал? — виноватый тон больно резал по ушам героя. Тот не желал, чтобы Изуку, ещё даже не преодолевший и половины всех будущих препятствий, винил себя во всём. Бакуго перехватил ладонь, отстранив от себя, всё ещё с лёгким неверием глядя на руки без рубцов и шрамов.       — Тебе не нужно забивать свою голову подобным. У нас было много конфликтов, о которых тебе знать не нужно. Со временем ты пройдёшь через всё, малыш, не торопи события, — он бессовестно потрепал того по голове, немного портя причёску, но Мидория совсем не был против. Он зажмурился, фыркнув, и понимающе кивнул. Уши покраснели от небрежно брошенного обращения, но он не стал заострять внимание на этом.       — А что за той дверью? — вдруг спросил юноша, указывая на дверь рядом с той, что вела в спальню. Изначально предполагал, что это ванная, но оказалось иначе. Бакуго проследил за рукой, после чего пожал плечами.       — Гостевая комната. Иди посмотри, если так интересно, — он с ухмылкой подтолкнул подростка, удивлённо распахнувшего глаза с немым вопросом в них. Сглотнув, Изуку послушно пошёл и повернул ручку, заглядывая в светлую комнату. Она была чуть меньше спальни, но такая же просторная. Высокий шкаф у стены был до потолка, а две односпальные кровати стояли напротив него, отделённые двумя тумбочками с лампами на них. Плазменный телевизор занимал место на столике, а рядом стоял стеллаж с книгами, часть из которых была мангой. Также была дверь в небольшую ванную. Мидория протянул восхищённое «ого», удивляясь таким габаритам. Юному герою казалось, что жить в такой роскоши ему явно не светило.       Бакуго хмыкнул, уперевшись плечом в дверной косяк, его вид был несколько самодовольным.       — Будешь жить здесь.       Изуку показалось, что он ослышался. Он был бы благодарен даже возможности поспать на чёртовом коврике в таком шикарном доме, не то что в отдельной комнате.       — Правда? — зелёные глаза засияли благодарностью, и Кацуки невольно прищурился, смотря больше с умилением на воодушевлённого подростка. Он был таким забавным.       — Да. Только не вздумай смотреть фильмы про Всемогущего на полную громкость, иначе я сломаю этот грёбанный телевизор, — скривился Бакуго, ясно припоминая, как однажды подобное вытворил его Деку, за что потом поплатился. Когда парень спал после трудного задания, ничто не имело права мешать ему. Ничто и никто.       Изуку взъерошил по привычке волосы, тут же остановившись, чтобы не портить наведённый Кацуки порядок.       — Не буду.       — Тогда располагайся, — махнув рукой, Бакуго вышел, оставляя юношу одного. В зале раздался телефонный звонок.       Хмыкнув, Мидория огляделся вновь и первым делом подошёл к стеллажу с книгами. Он нашёл свою любимую мангу, осторожно вытаскивая её, усаживаясь на мягкий ковёр.       В окно попадали последние лучи закатного солнца, окрашивая зелёные волосы в оранжевый, играя в прядях, подсвечивая черты лица. На небе появлялись первые звёзды. Изуку поёжился, открывая глаза. Он сел, оглядевшись, потёр глаза руками. Когда успел заснуть? Даже сам не заметил…       С плеч сполз тёплый плед, и подросток поймал ускользающую ткань, замирая с мыслью, что к нему заходил Бакуго. Осмотревшись, он заметил, что манга, которую читал, стопками лежала вокруг него, а последняя открытой осталась прямо под его головой, и пара строк размылась — Мидория поспешно вытер рот рукавом, чувствуя себя жутко виноватым. Пускать слюни на любимую мангу, что за надругательство? Он до конца жизни не простит себе этого. Вдруг остановив руку, потянувшуюся к книге, юноша грустно опустил уголки губ.       «Я ведь забуду всё это… И город, и Эри, и изменившегося Тодороки… И такого принимающего Каччана», — глаза невольно заслезились. Ему не хотелось забывать этот великолепный проблеск нежности в алых глазах, бережные прикосновения. Он хотел помнить всё. Он хотел выплакать в плечо своей будущей версии столько слов об этом мире, столько всего о взрослом Кацуки… Это было поистине больно — смириться с неизбежным. Слёзы медленно стекали по щекам, но Изуку стёр их, вдыхая полной грудью, чтобы успокоиться. Он сильный, справится. Всемогущий доверил ему свою причуду, значит, он точно сильный. Правда совсем не готовый к временным перескокам.       Шмыгнув носом, Мидория встал, оставив плед на кровати, и вышел из комнаты, поворачивая голову в сторону соседней двери. Та была приоткрыта, свет не горел, внутри царила тьма, лишь луна периодически заглядывала в окно. Руки Изуку дрожали от волнения, как и ноги, и сердце. Юноша сомневался, что эта идея была хорошей, что он не пользовался своим положением и чувствами взрослого, что тот не будет на него зол. Мотнув головой, юный герой вошёл, прикрывая дверь за собой. Он услышал тихое сопение и разглядел очертания спящего Бакуго. Мидория сглотнул, нервно потеребил пальцы и шагнул к кровати, стараясь унять бешеный ритм сердца, от которого всё тело ходило ходуном. Казалось, ещё немного, и он от стресса активирует «Один за всех».       Когда Изуку забрался на кровать, скользнув с тихим шуршанием ткани под одеяло, то мгновенно почувствовал жар, исходящий от Кацуки. По сравнению с температурой вне, рядом с парнем было жарко, но подросток даже не думал уходить. Ему стало вдруг от этого тепла так спокойно, что даже дыхание выровнялось, а напряжение спало. Выдохнув, он поднял глаза к спящему лицу, и тут же покраснел, опустив веки.       Спать, спать, спать.       Не успел даже задремать, почувствовал, как его вдруг прижимают ближе за талию, отчего Мидория едва пискнул, не ожидавший подобного. Он подумал, что Бакуго проснулся, но тот лишь уткнулся в копну зелёных волос, тихо что-то пробормотал, похожее на «вернулся». И Изуку, утыкающийся носом в чужую горячую грудь, вдруг набрался смелости, обняв Кацуки, положив прохладную ладонь на спину. В ответ тихо промычали, явно не против подобного. Вдохнув лёгкий запах карамели, хорошо знакомый, юный герой прикрыл глаза, лбом утыкаясь в впадинку между ключицами, и заснул, вслушиваясь в размеренное дыхание над головой.       Его сердце успокоилось, волнение испарилось, сменившись спокойствием. Словно в руках Бакуго его никто не мог достать, никто ему не навредит и ничто не сможет заставить его плакать от боли или печали. Он был в безопасности.